..
- Меня не заставят с кем-то сражаться, - заметил Перси. - Меня...
- Сварят на медленном огне, я знаю! Но, можешь мне поверить, тебя
заставят сражаться с кем-то или с чем-то. Когда будешь говорить, незаметно
сунь руку под одежду, в этот мешочек. Начинай поглаживать зернышки,
которые ты там найдешь, сжимай их, три их между ладонью и тканью мешочка.
Когда они начнут шевелиться и самостоятельно двигаться, как можно быстрее
вступай в борьбу! Все, что ты должен затем сделать - разбросать их по
земле вокруг себя и отступить назад. Как только...
Он замолчал и схватился за пряжку. По другую сторону решетки появился
факел, и сквозь нее заглянули два бородатых стражника.
- Могу поклясться, я что-то видел, - сказал один.
- Ну что ж, можешь вызвать стражу и спуститься вниз посмотреть. Я
пошел на пирушку.
Человек с факелом выпрямился.
- Я тоже. Если я что-то и видел, у меня нет охоты с этим связываться.
Пусть разбирается утренняя стража.

Из темноты возник мешочек и сам опустился в руку Перси.
- Запомни, - послышался удаляющийся шепот, - не начинай тереть эти
зернышки слишком рано, но и не жди слишком долго. Как только они начнут
шевелиться, ты должен сразу же вступить в борьбу.
Решетка быстро поднялась и снова опустилась. Послышалось последнее
указание:
- И не заглядывай в мешочек сегодня! Не смей к нему прикасаться, пока
это тебе не потребуется!
Они почувствовали, как он бесшумно скрылся над их головами. Энн
придвинулась ближе к Перси, и он успокаивающе обнял ее.
- Слишком много запретов, - проворчал он. - Мол, все как надо, но не
пытайся выяснить, что это! Как будто француза подвели к ряду аптечных
склянок с этикетками, написанными по-китайски, и предупреждают его, чтобы
он принял, скажем, аспирин, прежде чем температура у него не поднялась еще
выше, но чтобы он не трогал снотворное, которое достаточно сильное для
того, чтобы его убить. За кого он меня принимает?
Энн всхлипнула, почти на грани истерики.
- Знаешь, Перси, это первый, самый первый луч надежды, который я
увидела с тех пор, как очутилась в этом ужасном мире! А ты ворчишь, что
указания не слишком тебе ясны!
"В конце концов, - логично, но про себя, подумал он, - ведь именно
мне предстоит сражаться с Горгоной!"
- Я, собственно, не жалуюсь, - сказал он вслух, когда они сели рядом.
- Но непонятные объяснения меня раздражают. Мне все время кажется, что
меня хотят одурачить.
- Представь, что ты сидишь в ресторане, - сонно пробормотала Энн. -
Или в парикмахерской. Представь, что ты идешь в магазинчик модного платья
на Авеню, трогаешь чудесные ткани и представляешь себя в прекрасном новом
костюме. И тебе все время кажется, что ты действительно дурачишь
продавщицу, заставляя ее верить, что у тебя достаточно денег, чтобы все
это купить. И когда человек, который тебе не нравится, пристает к тебе, ты
можешь заставить его прекратить. А если он не отвязывается, ты можешь
закричать, и помогут тебе, а не ему. О, цивилизация, цивилизация!
Она уснула в его объятиях. Перси нежно погладил ее и начал готовиться
ко сну сам. Позади был длинный, утомительный день. Длинный? Всего три
тысячи лет или около того!
К несчастью, он еще не успел заснуть, когда началась казнь. Будучи
под землей и довольно далеко, он не мог что-либо видеть. Однако он почти
все слышал...

Прошло несколько часов, прежде чем Перси наконец задремал и перестал
думать о человеке, который появился на склоне холма, утверждая, что он -
Персей. Сколько Персеев было в этом мире? Как будто кому-то действительно
очень было нужно, чтобы Горгона была убита, и тот посылал сюда одного
исполнителя за другим.
Кем был настоящий Персей? Этого Перси не знал, но определенно знал,
что это не он. И он был пока что единственным, кому доверили убить
Горгону. Но что из себя представляет Горгона? Еще один вопрос...
Утром в их камере оказался третий заключенный, Агесилай.
- За что тебя? - спросил его Перси, когда тот со стоном пошевелился.
- Ни за что, - ответил старик. Он сел, прислонившись к стене, и начал
выбирать вшей из бороды. Найдя очередную, он улыбался и шумно раскусывал
ее зубами. - Я здесь из-за моего брата.
- Что значит - из-за твоего брата?
- Он совершил великую измену вчера ночью, и ему вышибли мозги в
соответствии с законом, который издал царь через несколько минут после
того, как он ее совершил. Царь, однако, был все еще очень огорчен, и издал
еще один закон, гласящий, что все кровные родственники несут
ответственность в случае великой измены. Я единственный кровный
родственник, и потому я здесь. Сегодня мне тоже должны вышибить мозги.
- Добрый старый Полидект... "Излишнее расточительство к добру не
приводит", - пробормотал Перси. - Что же за измену совершил твой брат, что
царю пришлось издавать специальный закон?
Агесилай сосредоточенно изучал нижние спутанные пряди своей бороды.
Судя по явному разочарованию, с которым он оставил их в покое, ему не
удалось обнаружить в них каких-либо признаков жизни.
- Видишь ли, мой брат был придворным поваром. Естественно, он был и
палачом. Вчера ночью он совершил какую-то ошибку. Возможно, забыл смазать
котел жиром. Дело в том, что после казни наш большой котел треснул.
- Треснул? Ты имеешь в виду, им больше нельзя пользоваться?
- Именно это я имею в виду. Треснул, как орех. Ты можешь улыбаться,
но позволь мне сказать - этот котел был гордостью Серифа! Он был сделан не
из бронзы, серебра или золота, но - хочешь верь, хочешь нет - из чистого
железа! Всех сокровищ этого острова не хватит, чтобы купить новый такой же
котел. В течение многих поколений наш народ собирал небесные камни,
которые потом переплавлялись. И, как говорят, окончательную отливку
изготовило одно из ходячих пресмыкающихся. Можешь ли ты упрекать царя
Полидекта в том, что он так разозлился на моего брата и всю его родню? Я
не могу. Да что там, его предшественник, царь Аурион - тот, которого
Полидект заколол в спину на празднике летнего солнцестояния, - Аурион
распространил бы наказание и на родственников по супружеской линии, и на
ближайших друзей преступника.

Перси сидел, размышляя о вчерашнем пророчестве Гермеса. Вероятнее
всего, это был не столько пример точного предсказания, сколько явный
случай саботажа. Он усмехнулся. По крайней мере одного можно было уже не
бояться!
- Что это за ходячие пресмыкающиеся? - спросила Энн. Она молча сидела
рядом с Перси, пока он разговаривал со стариком, и сжала его руку, давая
понять, что тоже надеется, что и остальные обещания Гермеса станут
реальностью.
- Это сложно объяснить, - медленно сказал Агесилай. - Вероятно, они
полностью вымерли сорок или пятьдесят лет назад. Во времена моего прадеда
их оставалось очень мало, и становилось все меньше. Они напоминали пифий,
которые помогают оракулам, или некоторых из мирных морских змеев. Но они
были умнее и тех и других. И у них были ноги - некоторые говорят, что даже
и руки, - и они ходили везде и творили чудеса. Они учили нас делать
горшки, как говорил мой дед, и...
- Эй, Агесилай!
Все трое взглянули вверх и увидели веревочную лестницу, которая,
раскачиваясь, опускалась в темницу. Наверху, нетерпеливо жестикулируя,
стоял коренастый человек.
- Пора бум-бум. Давай побыстрее, ладно? Сегодня днем будет
представление, и нам нужно еще привести в порядок арену.
- Их жизнь, похоже, состоит из одних развлечений, - мрачно заметила
Энн, обращаясь к Перси. - Все время что-нибудь происходит!
- Поймите нас правильно, - обратился к ним старик, начиная
подниматься по лестнице. - У нас на острове очень много народу, и уже два
поколения не было войн или серьезных эпидемий. Что может быть лучше для
сокращения нашей численности, чем интересные казни? Полидект называет это
"Контроль Народонаселения с Улыбкой".
- Ну понятно, - пробормотал Перси. - Вот почему мы называем его
Царь-Юморист Полидект.

Чуть позже ему в свою очередь приказали подняться по веревочной
лестнице и приговорили к сражению на арене с теми чудовищами, которых
сможет предоставить управляющий зверинца. Полидект, видимо, пребывал в
слишком мрачном настроении, и его не интересовал даже прием в тронном
зале, неизбежный при вынесении приговора. Он сидел развалясь на своем
троне в окружении наложниц, хмуро глядя на стену, в то время как один из
придворных сообщил Перси, что его ожидает.
Перси с задумчивым видом сидел в камере смертников, время от времени
прикасаясь к мешочку, спрятанному под накидкой из овчины, когда туда же
втолкнули Энн.
- То же самое, - кивнула она. - Они собираются казнить нас вместе.
Будем молиться и надеяться, что Гермес знает, что говорит.
- Но за что приговорили тебя? Что ты сделала? Не могла же ты попасть
на скамью подсудимых лишь за то, что совершаешь серьезную ошибку - живешь
на этом свете?
- Видишь ли, меня привезли сюда с другого конца острова, чтобы я
стала частью гарема Полидекта.
- И как ты из этого выкрутилась?
- Никак. Боюсь, что я просто не прошла конкурс. Царь сказал, что я не
слишком пухленькая. Однако, - добавила она, яростно скрипнув зубами, -
думаю, эта ревнивая кошка Тонтибби настроила его против меня. О, нет, не
пугайся, Перси, - засмеялась она. - Я вовсе не хотела попасть в этот
гарем. Но для девушки оскорбительно, когда ей говорят, что она
недостаточно хороша, в то время как она видит буквально кишащих вокруг
толстых и грязных баб!
Ближе к вечеру им дали горсть сушеных фруктов, и, пока они все еще
жевали этот крайне неинтересный ужин, им приказали выходить на казнь.

Увидев наконец Энн при дневном свете, Перси с удовлетворением
отметил, что она принадлежит к тем редко встречающимся идеальным
блондинкам, светлая кожа и яркие волосы которых создают впечатление
несказанной чистоты, под покровом которой, однако, скрываются более темные
колодцы их душ.
Крепко взявшись за руки, они шли по тропе, постоянно петлявшей вокруг
холма в дальнем конце цитадели. В конце концов тропа привела их к группе
каменных строений, которые явно были зверинцем. Их быстро прогнали мимо,
чему они были даже рады, успев бросить взгляд на обитателей клеток, и они
оказались в небольшой долине, окруженной несколькими невысокими холмами.
На склонах холмов были устроены места для сидения; большинство из них
были уже заняты. Перси был почти уверен, что увидит на одном из мест
Гермеса. Внизу находилась площадка, окруженная высокой каменной стеной, с
тяжелыми воротами с каждой стороны.
Энн и Перси пинками направили к одним из ворот, возле которых стояли
двое юношей, держа их слегка приоткрытыми. Перси нервно потянулся к
спрятанному мешочку. Все ждали появления царя.
Наконец тот появился, в сопровождении многочисленной свиты.
- Пусть наказание свершится, - произнес он бесцветным, усталым
голосом. Видно было, что он уже не ждет ничего от жизни, после того как не
стало котла для казней.
Перси сунул левую руку в мешочек, в то время как в правую ему вложили
позеленевший бронзовый меч. Двое парней начали открывать ворота.
- Я думаю, тебе пора начинать, - прошептала Энн.
Он кивнул.
- О могущественный Полидект, царь Серифа! - воскликнул он столь
неожиданно, что один из юношей уронил кольцо на створке ворот, которое
держал, и бросился было бежать, но начальник стражи сердито толкнул его
назад. - Умоляю тебя, исполни мое последнее желание! - Зернышки были
удивительно мягкими на ощупь.
Полидект мрачно махнул рукой.
- Если твое желание разумно. И если ты сможешь объяснить его в
нескольких словах. - Он раздраженно откинулся назад.
Медленно растирая мягкие комочки между пальцами и тканью мешочка,
Перси думал, с чего начать. Внезапно он улыбнулся.
- Вероятно, тебя интересует, было ли то, что случилось вчера с твоим
котлом, случайностью или кто-то из недовольных должен нести
ответственность за уничтожение святыни Серифа. Лишь я один знаю ответ, и с
этим связана моя просьба.
- Он клюнул! - радостно прошептала Энн. - Отлично, Перси, отлично!
Над рядами зрителей пронесся возбужденный ропот.
- Итак, - продолжал молодой человек, растирая и сжимая содержимое
мешочка, словно боксер, разминающий кулаки, - давай посмотрим, что
произошло с точки зрения основной функции котла - варки. Что мы знаем о
влиянии предшествующих ингредиентов на структуру котла? Знаем ли мы
что-либо вообще?

Царь, казалось, был в гневе и в замешательстве одновременно, словно
чувствовал, что Перси хочет сообщить о чем-то важном, но не знал в
точности, о чем именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12