Этому движению придется стать другим. Оно будет привлекать и очень богатых, но умудрится обойти проблему богатеев, возможно, за счет создания Великого союза диаспор, заключенного между «сливками общества» и экономическими беженцами.
Богатых людей мало волнуют национальные государства: возможность лишиться собственности сдерживает и пугает их. Бедным страшно нужен капитал, в то время как богатым страшно нужны избиратели. Похоже на потенциальный союз низов с верхами. А возможно, потребуется именно столь неортодоксальный альянс, чтобы сокрушить современные властные структуры существующего статус-кво.
Раз капитал движется по всему земному шару, а его преследует громадная орда людей без корней, которых каким-то образом притягивают эти деньги, это может привести к образованию новой коалиции мировых социальных сил. Это поможет преодолеть и традиционные политические проблемы, поставленные реальными государствами. Перспектива еще туманна, но прецеденты уже были: это прекрасно сработало в Гонконге. И даже во времена золотой лихорадки в Калифорнии.
Двадцать первый век страшно перенаселен, может даже сложиться впечатление, что в нем не осталось места для новообразованных сообществ. Но беспорядок предлагает массу свободного пространства. На свете много прекрасных мест, покинутых отчаявшимися людьми. Бейрут когда-то был замечательным местом, да и Сараево стоило бы порекомендовать. Если найдется группа инвесторов, которые отважатся на восстановление Кабула, их встретят с распростертыми объятиями.
Еще один потенциальный признак: основные участники движения должны быть слишком молодыми, чтобы понимать, что традиционная политика не сработает. Слишком наивными, чтобы цинично относиться к активизму, и твердо верить, что политика изобретена именно ими. В «политике», о которой без конца талдычат их деды, все делалось не так – к ней относились не так. Как только эти новые игроки услышат о «лете любви» [43] в далеком Узбекистане, они не будут объяснять друг другу, насколько это невероятно, – просто соберут вещи и отправятся в путь.
Это движение на первых порах будет черпать силы не в национальных государствах, а в городах, неправительственных организациях, глобальных предприятиях, в публичном секторе и вне его – практически в любом месте, не отравленном выхлопами традиционной политики. Однако надежнейшим залогом успеха будет страстный интерес к голосованию. Активность избирателей в технократическом обществе настолько низка, что искренний массовый энтузиазм моментально изменит результаты выборов. Участники нового политического движения на пути к славе не будут слишком привередничать насчет голосования. Они пойдут от двери к двери. Они устроят грандиозные публичные митинги. Они соберут местных политических боссов и соберут свои политические машины. У них будет период, схожий с факельными шествиями и пивными путчами.
Ну что ж, давайте подведем итоги наших размышлений. Это новое движение, которое возникнет из союза диаспор, будет базироваться в оффшорных зонах, объединит богатых и бедных, будет обладать гигантскими амбициями, разбудит подлинные страсти, использует множество молодых фанатиков, будет параполитическим и очень похожим на неправительственную организацию. По сути, эта организация будет похожа на Аль-Каиду. И это не случайно. Террористическая сеть Аль-Каиды – это глобальное политическое движение, пытающееся преуспеть в контексте реалий XXI века. К сожалению, оно уродливо сляпано, а задумано из рук вон плохо. В нем заправляют убийцы-автократы, у рядовых членов нет формальной возможности высказать свое мнение, и, хотя желающих вступить в ее ряды толпы, на девяносто девять процентов это озлобленные юнцы с автоматами.
Аль-Каида могла бы превратить бесправных мусульман в стабильных, степенных, процветающих касбахов, а Багдад «золотого века» действительно стал бы силой, с которой следует считаться. Оно имело бы в своем распоряжении весь мусульманский мир, где никогда не питали сильных чувств к национальным государствам. В мире миллиард мусульман. Мусульманская диаспора неплохо управляется и сама, когда мусульманам позволяют жить без коррупции и грубых угроз. Салман Рушди [44], к примеру, очень влиятельный голос в культурном мире, это утонченный и преуспевающий человек. Он чувствует себя одинаково свободно и в содрогающемся от террора Нью-Йорке, и в содрогающемся от террора родном Мумбаи.
Почти то же можно сказать о китайской, индийской и даже русской диаспорах. Это народы с определенными способностями, но нефункциональная государственная политика заметно сдерживает их развитие. У них сильные общины, похожие козыри и похожие недостатки. Не обладающие постоянным местом жительства, со своими вечными денежными переводами, изголодавшиеся по новостям с родины, они также становятся постоянными и крайне заинтересованными пользователями Интернета. Возможно, когда-нибудь эти лишенные корней, глобализированные люди поймут, что, раз уж у них есть мозги и деньги, они вполне способны изобрести и новую властную структуру, отвечающую их совместным интересам.
Можно даже возразить, что в Соединенных Штатах диаспоры развиты сильнее всего. Это необъятные просторы суши, где древняя вражда и глупейшие традиции были искоренены в безоглядной погоне за возвратом инвестиций. Эта политика сейчас доминирует во всем мире. Но в США к тому же существуют традиции государственного управления, одни из самых древних и преемственных среди современных держав, и они сейчас необычайно прочны. Американское население стабильно, перенасыщено стариками, а Интернет – лишь хобби для общества, у которого уже есть Голливуд и канал CNN. Соединенным Штатам есть что терять, поэтому они не допустят грандиозных взрывов изобретательного политического радикализма. Но земной шар велик. А его население подвижно. Уровень образования и доступа к информации повышается каждый день. Часы идут по-прежнему. И хотя людей иногда поражают террором или моральной паникой, их еще могут воодушевлять символы надежды.
Существуют веские, серьезные причины ожидать от политики будущего хорошего. Жизнь временами может казаться мрачной, особенно когда благодаря щедрым жестам прессы тьма безжалостно обрушивается на нас со всех сторон. Но в прошлом людям жилось гораздо хуже, чем нам, они подвергались гораздо худшим испытаниям и даже были подвержены худшим порокам, но все же выживали. И даже добивались своего.
Если на рубеже веков нам пришлось бы выбирать политический символ, ярчайший пример восстановления справедливости, торжества прогресса и наказания виновных, мы нашли бы его не в Америке. Мы нашли бы его в Германии.
Одного слова «Рейхстаг» достаточно, чтобы у ветеранов XX века по спине побежали мурашки. И не без причин.
Злополучный Рейхстаг был построен в 1882 году немецким архитектором Паулем Валлотом в странном стиле, совмещающем итальянское Возрождение, готику и барокко. Последнее слово индустриальной мысли, он отличался конструкциями в хайтечном духе и своим грандиозным куполом. Его возведение растянулось на десять лет, так как различные министерства и комитеты постоянно пересматривали планы строительства. Как только оно завершилось, кайзер Вильгельм оскорбил архитектора, лишив его имперских наград.
Следующие десять лет Валлот украшал здание росписью, статуями и скульптурами, большинство из которых искренне ненавидели десять основных политических фракций Германии и тридцать девять партий.
В Первую мировую войну в здании обосновались немецкие военные, использовавшие его как центр цензуры и пропаганды. После поражения Германии в 1919 году его захватили отчаянные левые «спартаковцы», полностью его разграбившие. Следующий режим превратил Рейхстаг в крепость. Но это были только цветочки.
Если идеал Нового мирового порядка, который мы уже обсуждали, – стабильное капиталистическое государство с открытой бухгалтерией, низким уровнем инфляции, стабильными ценами и т. д. – кажется немного скучным и пресным, то приходит грандиозная идея: подробно рассмотреть прямую его противоположность. То есть Веймарскую Германию [45]. Искалеченное, куцее, нежизнеспособное государство с катастрофической инфляцией и безумной политикой.
Недееспособность Веймарской республики позволила экстремизму достичь фатальных размеров. Канцлер Адольф Гитлер уже на второй день пребывания у власти выгнал Веймарский парламент из Рейхстага. Парламент был распущен, а в 1933 году в Рейхстаге очень кстати случился пожар. Нацистский режим, очистив обгоревшие развалины, использовал здание для антисемитской агитации и кинофестивалей Геббельса.
Во время Второй мировой войны Рейхстаг стал базой люфтваффе и бункером Вермахта. Воздушные налеты союзников нанесли ему сильный урон. А затем пришла очередь Красной армии, обстреливавшей его с особой жестокостью.
Обуглившийся Рейхстаг разрушался вплоть до 1954 года, пока власти разделенного Берлина не потрудились взорвать жалкие остатки его купола. В 1961 году почти у дверей Рейхстага была построена Берлинская стена. Благодаря жалким попыткам ремонта он был более или менее восстановлен к 1972 году, когда стал Институтом истории. Он и сам мог давать уроки истории, но уюта в нем не было.
Рейхстаг – здание, с которым всегда были трудности. Проклятый, отравленный змеиным ядом дом, место, где трагически растрачивалась созидательная энергия нации.
Когда холодная война закончилась, а Германия объединилась, было принято решение вернуть столицу в Берлин. Немцам потребовалось определенное мужество, чтобы нанять для перестройки их Рейхстага британского архитектора. Должно быть, и Норману Фостеру потребовалось не меньше мужества взяться за эту работу.
Лорд Фостер, бесспорно, считается одним из величайших современных архитекторов планеты. Он владеет потрясающим техническим мастерством. К тому же в его распоряжении имеется и первоклассный офис с четырьмя сотнями дизайнеров и архитекторов плюс дочерняя инженерная фирма. Студия Фостера проектировала и осуществляла величайшие и амбициознейшие проекты современности: от аэропорта в Гонконге до высочайшего небоскреба в Европе.
Но даже у волшебника Фостера не было волшебной палочки для такого ящика Пандоры истории, как Рейхстаг. Ему потребовалось два года, чтобы разработать проект нового Рейхстага, и четыре, чтобы перестроить его. Верный себе, Рейхстаг вновь породил бюрократическую волокиту. Были отступления, были компромиссы, были докучливые и бессмысленные помехи.
В результате недовольными оказались все. Одним не нравилась модернизированная версия немецкого орла. Другим, кому было за шестьдесят, за семьдесят, – новый стеклянный купол. А в 1995 году строительным бригадам пришлось ждать затаив дыхание, пока Кристо «завернет» здание. Но в 1999 году обновленный Рейхстаг был официально открыт. Премьер-министр Германии Герхард Шредер заявил: «Я хочу, чтобы этот стеклянный купол стал символом открытости и чистоты нашей демократической политики». Проблемы безопасности Рейхстага, без сомнения, были решены, но, как сказал Фостер, «это здание без секретов».
Рейхстаг был избавлен от мрачных ассоциаций и символически очищен. Это не просто новая роспись и косметический ремонт. Вся конструкция была глубоко переосмыслена. Конец XX века подарил нам законченный Рейхстаг, Рейхстаг, превзошедший все предыдущие.
Новые интерьеры органично вписаны в старые конструкции: сверкающие новые двери аккуратно вставлены в испещренный следами от снарядов камень. Блестящие конструкции из стекла и металла, наполняющие Рейхстаг дневным светом, сочетаются со старым камнем. Заботливо сохранено множество отметин прежних ужасов: пожаров и обстрелов. Даже триумфальные советские надписи были оставлены то здесь, то там. Это прошлое, которому позволили сыграть свою роль в будущем.
Нынешний Рейхстаг – самое «зеленое» правительственное здание мира. Залитый дневным светом и вентилируемый свежим воздухом, он снабжен системой отопления, работающей лишь за счет солнечных батарей и сжигания растительного масла. Он даже способен поставлять экологически чистую энергию близлежащим зданиям.
Его новые принципы – освещенность, честность, доступность и открытость для публики. Новая крыша с куполом превратилась в смотровую площадку. В стеклянный купол встроены гигантские зеркала, проливающие солнечный свет на зал заседаний. Немецкий народ любит прогуляться вокруг купола площадью в три тысячи квадратных метров, высоко над головами «слуг общества». Этот потрясающий купол, эта фантастически «продвинутая» игрушка (движущийся хром и истинно немецкая точность), был без единого шва точно вписан в толщу древнего камня. И если вы усядетесь там поглазеть на постоянно жалующихся политиков, вы почувствуете, как вся воздушная конструкция еле ощутимо вибрирует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39