— Мы видели вас с весьма очаровательной брюнеткой в «Пастише», сэр.
— Благодарю вас за комплимент моей даме, мистер Уэлк, — капитан слегка склонил голову, и улыбка исчезла с лица Малдун совершенно.
— Брюнетка? — нахмурился Вайсер. — Мне она показалась рыжей.
— Нет, рыжая была у Маллоя, — поправил товарища Маккракен. — Умная, как пуговица.
— В свином глазу!
— Нет; та, в «Свином глазу», была блондинкой.
— Эй, я был в «Пастише», и она была рыжей!
— Да? — спросил Уэлк. — И когда же ты там был?
— В двадцать один ровно.
— О, это слишком рано. Ну, а я его видел там, когда мы утром заглянули перекусить, примерно в четыре. Тогда с ним была брюнетка.
Малдун уставилась в свою тарелку. Род ощутил комок в горле. Он пытался найти другую тему для разговора, но мог вспомнить только слова Фесса: «Уборщиков должны видеть, но не должны слышать».
— Джентльмены, джентльмены! — Донаф улыбнулся всем. — Боюсь, что вы меня поймали. Марго — моя двоюродная сестра, она ждала меня, чтобы...
Взрыв смеха заглушил его голос.
— А блондинка была вашей тетей Гретой!
— Нет, она сестра моего друга, который попросил сводить ее на обед, бедняжку. Она очень застенчива и никуда не выходит...
Вайсер взвыл, как вошедшая в форсированный режим турбина, перешел на раскатистый хохот, но потом заметил выражение лица Малдун и сразу смолк.
— А остальные две, — с достоинством продолжил Донаф, — были моими знакомыми; мне просто не удалось по-настоящему организовать встречу заранее.
— Конечно, — с каменным лицом сказал Уэлк.
— Жаль, что у вас не было времени насладиться их обществом.
Маккракен постарался подавить ржание.
— Социальные обязанности превыше удовольствий, — вздохнул Донаф лицемерно. И наклонил аккуратно выбритый пробор в сторону единственной дамы за столом.
— Да, но нужно позаботиться и об удовольствиях, — Уэлк посерьезнел и тоже повернулся к Малдун. — Вы должны время от времени уходить с корабля, инженер. Это существенное подспорье для поддержки вашего эмоционального здоровья.
— В самом деле, Грейс, — искренне поддакнул Маккракен. — Почему бы вам не пойти с нами в следующий раз?
— Вот именно, — озабоченно подхватил Вайсер. — Хватит плесневеть в машинном отделении, девочка! Поживи немного для себя! Тебе это необходимо!
— Нет, — очень тихо ответила Малдун. — Не думаю.
На пути назад в машинное отделение она была очень молчалива. Род, следуя за ней, чувствовал себя неловко Он хорошо понимал, что Грейс хочет остаться одна, но не видел вежливого способа оставить ее. Ему по-прежнему казалось, что он должен завести с ней разговор, хотя понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Когда они пришли, Малдун пробормотала что-то о бумагах и села за свой стол перед терминалом. Род же бесцельно бродил по залу, не зная, что делать, и не желая попадаться расстроенной женщине на глаза. Она нажимала на клавиши, словно те были ее смертельными врагами. Тишина становилась все напряженней, пока Род не начал почти осязать ее.
Наконец он не смог больше выдержать тягостного молчания.
— Мэм, я мог бы взять на себя вахту, если вы...
И замолчал, услышав, что она плачет.
Род пришел в ужас. Он и раньше имел дело со слезами, но эти казались серьезными. Инстинкты так же надежно привели юношу к предмету его вожделения, как и гормоны, но он не знал, что нужно делать в подобных ситуациях.
Наконец он сдался и опустился перед ней на колено.
— Все будет хорошо, — сказал Род проникновенно. — В конце концов все наладится. Да и сейчас не так уж плохо!
— Заткнись! — вскипела Грейс. — Ты даже не понимаешь, о чем говоришь!
Род, пораженный ее агрессивностью, отшатнулся. Малдун увидела это и снова заплакала.
— О, прости! Ты стараешься помочь, и я не хотела быть грубой. Но все очень плохо! Он уходит и ловит первую попавшуюся хорошенькую девицу, какую найдет за двенадцать часов, потому что знает, что следующую увидит только через месяц. И каждый день он сидит против меня, видит меня каждый раз, как только поднимет голову! Но я не хорошенькая и он не обращает на меня никакого внимания!
— Ты самая красивая! — возразил Род.
— Молчи, дурачок! Я некрасива по сравнению с их спутницами! Я уродлива!
— Ты прекрасна! — закричал Род. — Под пятнами машинной смазки скрыто самое красивое лицо, какое мне приходилось видеть! От твоей фигуры дыхание перехватывает! Из-за таких лиц мужчины в прошедших веках убивали друг друга на дуэлях! Твои глаза — омуты, и мужчина может в них утонуть!
Она смотрела на него во все глаза. И даже перестала плакать:
— Ты... ты на самом деле так считаешь?
Она икнула.
— Клянусь!
— Ну... Ты богатый мальчик, ты видел лучших...
— Лучших! Да равных тебе не Найти во всей галактике!
— Но... но у них такие прелестные платья... и сами они грациозны, утонченны, как...
— Они грациозны, как беременные пингвины на суше! А ты ходишь, как принцесса из сказки!
— Ты видел меня только в невесомости...
— Дай мне шанс посмотреть на тебя при нормальном тяготении, — умолял неудачливый воздыхатель. — Пойди в увольнительную! Поверь мне: у девушек Максимы нет ни грамма твоей красоты!
— Но сцены на экране...
— Какие сцены? А, ты имеешь в виду клипы, которые вставляют в исторические драмы? Это актрисы, а не реальные девушки с Максимы. О, конечно, иногда показывают один-два кадра с настоящих балов, но камера по обыкновению располагается далеко, лиц и фигур не видно.
— Но они поголовно аристократки!
— Да, и выглядят как аристократки. Но разве это меняет дело? Да стоит тебе только подобрать подходящий наряд и макияж, и ты их всех за пояс заткнешь!
— Но я не знаю даже, что делать с пудрой и румянами!
Род набрал полную грудь воздуха:
— Доверься мне. Я знаю.
В свое время на множестве удивительно скучных банкетов Род занимался исключительно тем, что изучал макияж на девичьих лицах: приходилось смотреть на соседок по столу, и нужно было чем-то занять мысли, так что он думал о том, как девицы достигают задуманного эффекта. К тому же он не раз бывал в гримерных любительского театрального общества Максимы и имел возможность вблизи изучить процесс, пока женщина с Земли, профессиональная гримерша, работала кисточкой и лигниновыми тампонами.
— Да, нужно использовать основание! Я знаю, у тебя прекрасная кожа, но ты никогда не подставляла ее солнцу.
— Нет, конечно, — Малдун сердито посмотрела на него. — Я выросла на Леокадии-5. Но меня в юности обсыпало угрями.
— Значит, у тебя был плохой врач. Кожа есть кожа, она как холст, а ты — художник.
— Ну, ладно, — согласилась Малдун, разгладила краску губкой и взяла контурный карандаш.
— Нет, — указал Род, — только не карандаш. Воспользуйся лучше кисточкой: тени карандашом не наносят.
— Но карандашом гораздо легче! — пожаловалась Малдун.
— Тебе нужна легкость или результат? Помни: нужна светотень, нужны контрасты, как на картине. Вот чем ты должна стать, когда работа будет закончена, настоящим произведением искусства. А сейчас сделай чуть помягче тон на щеках.
— Но я не могу ходить в этих штуках!
— Тогда ты никогда не сможешь грациозно двигаться при тяготении. Фесс сконструировал магниты так, чтобы они создавали притяжение, равное одному g. Помни, по одной ноге за раз, и короткими шагами.
— Так я никогда не доберусь.
— То, куда ты собираешься добраться, измеряется не в метрах. Можно двигаться короткими шагами и быстро. Хорошо, попробуй... Отлично! Вот теперь ты правильно переставляешь ноги. Держи спину прямо, плечи чуть назад.
— Но это делает мои... Ну, ты знаешь. Будто я их выставляю напоказ.
— В чем дело? Ты что, стыдишься их? Нет? Ну, так ходи гордо, вот так! Теперь чуть подними подбородок...
Род крутил головой, как заведенный.
— Оставь свои попытки, — насмешливо сказала Малдун. — Ты не можешь увидеть все сразу.
— Но я хоть попытаюсь. Ну и ну! Так вот каков Ганимед!
— Да, сплошной большой магазин, за исключением космопорта. Здесь можно купить все что угодно.
— Послушай! Но ведь должны быть какие-то законы!
— Не говори об этом вслух. Туземцы решат, что ты бранишься.
— О, ну и ну, ну и ну. НУ И НУ!
— Помигай, или у тебя глаза пересохнут, — посоветовала Малдун. — Мы пришли посмотреть на платья, а не на их отсутствие на этих тощих девицах!
Род с трудом оторвал глаза от захватывающего зрелища:
— Да, это, конечно, не твой стиль!
Малдун сердито посмотрела на него.
— Откуда ты знаешь, что должна надевать женщина?
— Мэм, когда речь заходит о женской красоте, я не любитель, я специалист. Я хочу, чтобы ты была одета, как картинка.
— Мне показалось, ты говорил, что мой стиль не таков.
— Причесываешься? — Род приоткрыл дверь каюты. — Помни, сначала нужно волосы промыть шампунем, желательно с кондиционером, тогда...
— Отвали, уборщик! — Малдун повернулась со ртом, полным булавок. — Хоть это я знаю!
— Правда? — Род не мог оторваться. — А где ты поучилась?
— Еще до школы, ежедневно в течение тринадцати лет.
— Тогда по... — Род едва успел проглотить остальное.
— Потому что, поступив в колледж, я решила, что больше не стоит тратить время на свою внешность, и поклялась никогда не делать этого снова. Ты уберешься отсюда?
— Но как же твоя клятва?
— Начну нарушать ее через три секунды. А теперь убирайся!
— По магазинам? — Вайсер едва не подавился. — Малыш отправляется по магазинам? Эй, если увидишь что-нибудь красивое и пенящееся, хватай и вели наполнить!
— Оставь его, Вайсер, — бросил Маккракен. — Он, по крайней мере, уговорил Грейс выйти.
— Да. Отличная работа, мистер, — Вайсер подошел с улыбкой. — Кстати, приятель, откуда ты столько знаешь о женских нарядах?
— Мистер Вайсер, — очень вежливо ответил Род, — я постоянно и внимательно изучал наряды — и, то, что в них обряжено.
— Да? И чему же ты научился?
— Очень многому, особенно в том, как упаковываться и драпироваться, — Род повернулся, услышав стук шпилек. — Готовы, мэм?
— Еще бы, уборщик! — в каюту плавно ступила Малдун в бархатном платье, волосы ее ниспадали мягкими волнами, макияж был безупречен. Она подмигнула. — Пошли посмотрим Титан! — и девушка подцепила Рода под руку.
Вайсер поворачивал голову, следя за достойной парой. Он изучал удаляющиеся фигуры, но главным образом ту, что принадлежала очаровательной женщине.
— А знаете, этот парень умнее, чем кажется.
— Да, и, может быть, он так умен, что даже кое в чем глуп, — согласился Маккракен. — Я очень встревожен, Олби.
— Выпускная школа д'Арманда, — усмехнулся Вайсер.
— Я у тебя что-нибудь выпущу, если не перестанешь ржать.
— Я не ржу, я усмехаюсь.
— Ну, все равно, прекрати, она идет.
Они приподняли шляпы.
— Привет, Грейс!
— Рад видеть тебя, Грейс!
— Да, Грейс оправдывает свое имя! Грации ей не занимать, — прошептал Вайсер, уставившись в удаляющуюся спину. — Кажется, парень знает, что делает.
— Может, и знает, — согласился Маккракен. — Верни-ка глаза на орбиту, Олби, а то того гляди ослепнешь.
— Снова Церера, — вздохнул Маккракен. — Уэлк отправляется к своей жене, капитан выходит на охоту за бабочками, а я иду обедать.
— Что бы ни делать, давай делать, — Вайсер начал ерзать. — Обязаны ли мы ждать капитана?
— Скорее, он ждет вас, — объявил вошедший Уэлк. — Мне кажется, он не прочь прочесть нам проповедь.
— Относительно свободы?
Вошел улыбающийся Донаф.
— Внимание! Парни, я понимаю, это вас расстроит, но наш добрый «Мюррей Рейн», кажется, приобретает дурную репутацию.
— Плохую репутацию? — возопил Вайсер. — Да мы вели себя как ангелы! Если сравнить нас с... — он неожиданно смолк.
Донаф кивнул.
— Именно это я имел в виду, мистер Вайсер. Кто слышал о респектабельном моряке — моряке или космонавте? Но я хочу, чтобы вы всегда соблюдали достоинство. Попробуйте быть в увольнении чуть менее дикими. Ну, хорошо, а теперь... Куда вы все уставились?
Все три офицера смотрели ему за спину, и глаза у них стали как блюдца.
— Капитан... Грейс...
Донаф повернулся, чтобы посмотреть. Удивился. Посмотрел еще раз.
Мелкими быстрыми шажками к ним приближалась Малдун, одной рукой касаясь переборки. Глаза ее горели, она улыбалась, платье подчеркивало изумительную фигуру.
Донаф выпучил глаза, словно его хватил апоплексический удар.
Вайсер первым пришел в себя:
— Эй, Грейс, я знаю отличное местечко...
Маккракен оттолкнул коллегу и в свою очередь предложил:
— Грейс, не согласишься ли пообедать в самом фантастическом ресторане...
Уэлк выглядел несчастным: его ждала жена.
— Внимание!
Все вытянулись. Капитан увидел, что Грейс тоже встала смирно, и перевел дыхание.
— Джентльмены, — сказал он спокойно, — на сей раз я воспользуюсь правом старшинства. Мисс Малдун, не окажете ли мне честь пообедать со мной сегодня вечером?
— О, да, капитан! — лицо женщины засветилось неземным очарованием, она взяла капитана под руку и вышла со своим кавалером под звезды. Они с Донафом смотрели только друг на друга. Вайсер постоял у выхода, поглядел им вслед и уныло проворчал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Благодарю вас за комплимент моей даме, мистер Уэлк, — капитан слегка склонил голову, и улыбка исчезла с лица Малдун совершенно.
— Брюнетка? — нахмурился Вайсер. — Мне она показалась рыжей.
— Нет, рыжая была у Маллоя, — поправил товарища Маккракен. — Умная, как пуговица.
— В свином глазу!
— Нет; та, в «Свином глазу», была блондинкой.
— Эй, я был в «Пастише», и она была рыжей!
— Да? — спросил Уэлк. — И когда же ты там был?
— В двадцать один ровно.
— О, это слишком рано. Ну, а я его видел там, когда мы утром заглянули перекусить, примерно в четыре. Тогда с ним была брюнетка.
Малдун уставилась в свою тарелку. Род ощутил комок в горле. Он пытался найти другую тему для разговора, но мог вспомнить только слова Фесса: «Уборщиков должны видеть, но не должны слышать».
— Джентльмены, джентльмены! — Донаф улыбнулся всем. — Боюсь, что вы меня поймали. Марго — моя двоюродная сестра, она ждала меня, чтобы...
Взрыв смеха заглушил его голос.
— А блондинка была вашей тетей Гретой!
— Нет, она сестра моего друга, который попросил сводить ее на обед, бедняжку. Она очень застенчива и никуда не выходит...
Вайсер взвыл, как вошедшая в форсированный режим турбина, перешел на раскатистый хохот, но потом заметил выражение лица Малдун и сразу смолк.
— А остальные две, — с достоинством продолжил Донаф, — были моими знакомыми; мне просто не удалось по-настоящему организовать встречу заранее.
— Конечно, — с каменным лицом сказал Уэлк.
— Жаль, что у вас не было времени насладиться их обществом.
Маккракен постарался подавить ржание.
— Социальные обязанности превыше удовольствий, — вздохнул Донаф лицемерно. И наклонил аккуратно выбритый пробор в сторону единственной дамы за столом.
— Да, но нужно позаботиться и об удовольствиях, — Уэлк посерьезнел и тоже повернулся к Малдун. — Вы должны время от времени уходить с корабля, инженер. Это существенное подспорье для поддержки вашего эмоционального здоровья.
— В самом деле, Грейс, — искренне поддакнул Маккракен. — Почему бы вам не пойти с нами в следующий раз?
— Вот именно, — озабоченно подхватил Вайсер. — Хватит плесневеть в машинном отделении, девочка! Поживи немного для себя! Тебе это необходимо!
— Нет, — очень тихо ответила Малдун. — Не думаю.
На пути назад в машинное отделение она была очень молчалива. Род, следуя за ней, чувствовал себя неловко Он хорошо понимал, что Грейс хочет остаться одна, но не видел вежливого способа оставить ее. Ему по-прежнему казалось, что он должен завести с ней разговор, хотя понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Когда они пришли, Малдун пробормотала что-то о бумагах и села за свой стол перед терминалом. Род же бесцельно бродил по залу, не зная, что делать, и не желая попадаться расстроенной женщине на глаза. Она нажимала на клавиши, словно те были ее смертельными врагами. Тишина становилась все напряженней, пока Род не начал почти осязать ее.
Наконец он не смог больше выдержать тягостного молчания.
— Мэм, я мог бы взять на себя вахту, если вы...
И замолчал, услышав, что она плачет.
Род пришел в ужас. Он и раньше имел дело со слезами, но эти казались серьезными. Инстинкты так же надежно привели юношу к предмету его вожделения, как и гормоны, но он не знал, что нужно делать в подобных ситуациях.
Наконец он сдался и опустился перед ней на колено.
— Все будет хорошо, — сказал Род проникновенно. — В конце концов все наладится. Да и сейчас не так уж плохо!
— Заткнись! — вскипела Грейс. — Ты даже не понимаешь, о чем говоришь!
Род, пораженный ее агрессивностью, отшатнулся. Малдун увидела это и снова заплакала.
— О, прости! Ты стараешься помочь, и я не хотела быть грубой. Но все очень плохо! Он уходит и ловит первую попавшуюся хорошенькую девицу, какую найдет за двенадцать часов, потому что знает, что следующую увидит только через месяц. И каждый день он сидит против меня, видит меня каждый раз, как только поднимет голову! Но я не хорошенькая и он не обращает на меня никакого внимания!
— Ты самая красивая! — возразил Род.
— Молчи, дурачок! Я некрасива по сравнению с их спутницами! Я уродлива!
— Ты прекрасна! — закричал Род. — Под пятнами машинной смазки скрыто самое красивое лицо, какое мне приходилось видеть! От твоей фигуры дыхание перехватывает! Из-за таких лиц мужчины в прошедших веках убивали друг друга на дуэлях! Твои глаза — омуты, и мужчина может в них утонуть!
Она смотрела на него во все глаза. И даже перестала плакать:
— Ты... ты на самом деле так считаешь?
Она икнула.
— Клянусь!
— Ну... Ты богатый мальчик, ты видел лучших...
— Лучших! Да равных тебе не Найти во всей галактике!
— Но... но у них такие прелестные платья... и сами они грациозны, утонченны, как...
— Они грациозны, как беременные пингвины на суше! А ты ходишь, как принцесса из сказки!
— Ты видел меня только в невесомости...
— Дай мне шанс посмотреть на тебя при нормальном тяготении, — умолял неудачливый воздыхатель. — Пойди в увольнительную! Поверь мне: у девушек Максимы нет ни грамма твоей красоты!
— Но сцены на экране...
— Какие сцены? А, ты имеешь в виду клипы, которые вставляют в исторические драмы? Это актрисы, а не реальные девушки с Максимы. О, конечно, иногда показывают один-два кадра с настоящих балов, но камера по обыкновению располагается далеко, лиц и фигур не видно.
— Но они поголовно аристократки!
— Да, и выглядят как аристократки. Но разве это меняет дело? Да стоит тебе только подобрать подходящий наряд и макияж, и ты их всех за пояс заткнешь!
— Но я не знаю даже, что делать с пудрой и румянами!
Род набрал полную грудь воздуха:
— Доверься мне. Я знаю.
В свое время на множестве удивительно скучных банкетов Род занимался исключительно тем, что изучал макияж на девичьих лицах: приходилось смотреть на соседок по столу, и нужно было чем-то занять мысли, так что он думал о том, как девицы достигают задуманного эффекта. К тому же он не раз бывал в гримерных любительского театрального общества Максимы и имел возможность вблизи изучить процесс, пока женщина с Земли, профессиональная гримерша, работала кисточкой и лигниновыми тампонами.
— Да, нужно использовать основание! Я знаю, у тебя прекрасная кожа, но ты никогда не подставляла ее солнцу.
— Нет, конечно, — Малдун сердито посмотрела на него. — Я выросла на Леокадии-5. Но меня в юности обсыпало угрями.
— Значит, у тебя был плохой врач. Кожа есть кожа, она как холст, а ты — художник.
— Ну, ладно, — согласилась Малдун, разгладила краску губкой и взяла контурный карандаш.
— Нет, — указал Род, — только не карандаш. Воспользуйся лучше кисточкой: тени карандашом не наносят.
— Но карандашом гораздо легче! — пожаловалась Малдун.
— Тебе нужна легкость или результат? Помни: нужна светотень, нужны контрасты, как на картине. Вот чем ты должна стать, когда работа будет закончена, настоящим произведением искусства. А сейчас сделай чуть помягче тон на щеках.
— Но я не могу ходить в этих штуках!
— Тогда ты никогда не сможешь грациозно двигаться при тяготении. Фесс сконструировал магниты так, чтобы они создавали притяжение, равное одному g. Помни, по одной ноге за раз, и короткими шагами.
— Так я никогда не доберусь.
— То, куда ты собираешься добраться, измеряется не в метрах. Можно двигаться короткими шагами и быстро. Хорошо, попробуй... Отлично! Вот теперь ты правильно переставляешь ноги. Держи спину прямо, плечи чуть назад.
— Но это делает мои... Ну, ты знаешь. Будто я их выставляю напоказ.
— В чем дело? Ты что, стыдишься их? Нет? Ну, так ходи гордо, вот так! Теперь чуть подними подбородок...
Род крутил головой, как заведенный.
— Оставь свои попытки, — насмешливо сказала Малдун. — Ты не можешь увидеть все сразу.
— Но я хоть попытаюсь. Ну и ну! Так вот каков Ганимед!
— Да, сплошной большой магазин, за исключением космопорта. Здесь можно купить все что угодно.
— Послушай! Но ведь должны быть какие-то законы!
— Не говори об этом вслух. Туземцы решат, что ты бранишься.
— О, ну и ну, ну и ну. НУ И НУ!
— Помигай, или у тебя глаза пересохнут, — посоветовала Малдун. — Мы пришли посмотреть на платья, а не на их отсутствие на этих тощих девицах!
Род с трудом оторвал глаза от захватывающего зрелища:
— Да, это, конечно, не твой стиль!
Малдун сердито посмотрела на него.
— Откуда ты знаешь, что должна надевать женщина?
— Мэм, когда речь заходит о женской красоте, я не любитель, я специалист. Я хочу, чтобы ты была одета, как картинка.
— Мне показалось, ты говорил, что мой стиль не таков.
— Причесываешься? — Род приоткрыл дверь каюты. — Помни, сначала нужно волосы промыть шампунем, желательно с кондиционером, тогда...
— Отвали, уборщик! — Малдун повернулась со ртом, полным булавок. — Хоть это я знаю!
— Правда? — Род не мог оторваться. — А где ты поучилась?
— Еще до школы, ежедневно в течение тринадцати лет.
— Тогда по... — Род едва успел проглотить остальное.
— Потому что, поступив в колледж, я решила, что больше не стоит тратить время на свою внешность, и поклялась никогда не делать этого снова. Ты уберешься отсюда?
— Но как же твоя клятва?
— Начну нарушать ее через три секунды. А теперь убирайся!
— По магазинам? — Вайсер едва не подавился. — Малыш отправляется по магазинам? Эй, если увидишь что-нибудь красивое и пенящееся, хватай и вели наполнить!
— Оставь его, Вайсер, — бросил Маккракен. — Он, по крайней мере, уговорил Грейс выйти.
— Да. Отличная работа, мистер, — Вайсер подошел с улыбкой. — Кстати, приятель, откуда ты столько знаешь о женских нарядах?
— Мистер Вайсер, — очень вежливо ответил Род, — я постоянно и внимательно изучал наряды — и, то, что в них обряжено.
— Да? И чему же ты научился?
— Очень многому, особенно в том, как упаковываться и драпироваться, — Род повернулся, услышав стук шпилек. — Готовы, мэм?
— Еще бы, уборщик! — в каюту плавно ступила Малдун в бархатном платье, волосы ее ниспадали мягкими волнами, макияж был безупречен. Она подмигнула. — Пошли посмотрим Титан! — и девушка подцепила Рода под руку.
Вайсер поворачивал голову, следя за достойной парой. Он изучал удаляющиеся фигуры, но главным образом ту, что принадлежала очаровательной женщине.
— А знаете, этот парень умнее, чем кажется.
— Да, и, может быть, он так умен, что даже кое в чем глуп, — согласился Маккракен. — Я очень встревожен, Олби.
— Выпускная школа д'Арманда, — усмехнулся Вайсер.
— Я у тебя что-нибудь выпущу, если не перестанешь ржать.
— Я не ржу, я усмехаюсь.
— Ну, все равно, прекрати, она идет.
Они приподняли шляпы.
— Привет, Грейс!
— Рад видеть тебя, Грейс!
— Да, Грейс оправдывает свое имя! Грации ей не занимать, — прошептал Вайсер, уставившись в удаляющуюся спину. — Кажется, парень знает, что делает.
— Может, и знает, — согласился Маккракен. — Верни-ка глаза на орбиту, Олби, а то того гляди ослепнешь.
— Снова Церера, — вздохнул Маккракен. — Уэлк отправляется к своей жене, капитан выходит на охоту за бабочками, а я иду обедать.
— Что бы ни делать, давай делать, — Вайсер начал ерзать. — Обязаны ли мы ждать капитана?
— Скорее, он ждет вас, — объявил вошедший Уэлк. — Мне кажется, он не прочь прочесть нам проповедь.
— Относительно свободы?
Вошел улыбающийся Донаф.
— Внимание! Парни, я понимаю, это вас расстроит, но наш добрый «Мюррей Рейн», кажется, приобретает дурную репутацию.
— Плохую репутацию? — возопил Вайсер. — Да мы вели себя как ангелы! Если сравнить нас с... — он неожиданно смолк.
Донаф кивнул.
— Именно это я имел в виду, мистер Вайсер. Кто слышал о респектабельном моряке — моряке или космонавте? Но я хочу, чтобы вы всегда соблюдали достоинство. Попробуйте быть в увольнении чуть менее дикими. Ну, хорошо, а теперь... Куда вы все уставились?
Все три офицера смотрели ему за спину, и глаза у них стали как блюдца.
— Капитан... Грейс...
Донаф повернулся, чтобы посмотреть. Удивился. Посмотрел еще раз.
Мелкими быстрыми шажками к ним приближалась Малдун, одной рукой касаясь переборки. Глаза ее горели, она улыбалась, платье подчеркивало изумительную фигуру.
Донаф выпучил глаза, словно его хватил апоплексический удар.
Вайсер первым пришел в себя:
— Эй, Грейс, я знаю отличное местечко...
Маккракен оттолкнул коллегу и в свою очередь предложил:
— Грейс, не согласишься ли пообедать в самом фантастическом ресторане...
Уэлк выглядел несчастным: его ждала жена.
— Внимание!
Все вытянулись. Капитан увидел, что Грейс тоже встала смирно, и перевел дыхание.
— Джентльмены, — сказал он спокойно, — на сей раз я воспользуюсь правом старшинства. Мисс Малдун, не окажете ли мне честь пообедать со мной сегодня вечером?
— О, да, капитан! — лицо женщины засветилось неземным очарованием, она взяла капитана под руку и вышла со своим кавалером под звезды. Они с Донафом смотрели только друг на друга. Вайсер постоял у выхода, поглядел им вслед и уныло проворчал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39