Достаточно глянуть на обложку. Если на ней, к
примеру, название вырисовано истекающими кровищей буквами, а чуть
пониже мы видим оскаленную харю с вытаращенными буркалами - то сразу
же можно сказать, что это дешевый splatter-horror, другими словами -
пардон, друзья - ужасное дерьмо.
Если же на обложке присутствует полуголая дамочка в объятиях
героического типа с мышцами, блестящими от Oil of Ulay или же какой-то
еще "Джожобы", к тому же, если у этого типа в руке ятаган, а сверху на
все это поглядывает дракон с выражением морды оголодавшего аксолотля,
то мы имеем дело с дешевейшей фэнтези, со жвачкой и гадостью - такую
же следует писать и рецензию. И она попадет в цель, в самое яблочко,
так что позавидует сам Кэвин Кестнер из Шервудского Леса. Почему так?
А потому, что невозможно не попасть! Ведь яблочко это величиной с
Круглый Стол короля Артура, за которым одновременно усаживалось сто
пятьдесят рыцарей, не считая королевы Джиневры со своими фрейлинами.
Почему так происходит? Ну почему, спросит кто-нибудь, издатель
фэнтези сам, своей рукой, нацепляет на свою продукцию пресловутый
"ярлычок", этикетку дешевки? Ответ прост. Издатель целит в так
называемого ЯРОГО. А так называемый ЯРЫЙ желает на обложку Бориса
Вальехо, это он хочет полуголые задницы и бюсты, что готовы выкатиться
из бронированного лифчика. ЯРЫЙ не ищет в фэнтези смысла, ведь смысл
прямо таки обязан возопить, что в ажурных доспехах в бой никто не
ходит, ибо в таких доспехах не только сражаться опасно, в таких
доспехах невозможно даже продираться сквозь заросли крапивы, которой
поросли яры Мрачных Лесов и Серых Гор, где золота, как всем известно,
нет. А с голой - excusez le mot - задницей можно делать только одно:
то, что совершенно не "heroic" и не "fantasy". В большинстве случаев.
Складывается впечатление, что фэнтези как жанр так сильно
перепугался критиков, что в своем развитии решил прибегнуть к
своеобразной мимикрии: он совершенно отказался от каких-либо претензий
и совершенно отказался от борьбы за место наверху, то есть, в списках
книг, выдвинутых на соискание "Хьюго", "Небьюлы" или хотя бы
"International Fantasy Award". Фэнтези совершенно не претендует на
признание - для нее достаточно табунов ЯРЫХ, будто кота в мешке
покупающих все, что появляется. У фэнтези имеется своя стабильная и
обязательная группа потребителей, поэтому сей жанр заботится о вкусах
упомянутой группы. Наилучшим примером подобной заботы стали знаменитые
циклы, сериалы фэнтези, чудовищные монстры с пугающим количеством
томов.
Рекорд в этом отношении принадлежит скорее всего некоему Алану
Барту Экерсу, цикл которого "Скорпион" уже перевалил за сорок томов.
Неплох и старый зануда Пирс Энтони со своим "Ксантом" - он нашлепал
уже тринадцать книг сериала, а при случае - еще семь штук "Адепта",
четыре "Таро" и целую кучу других книг и циклов. У Джона Нормана, о
котором мы еще поговорим, на совести вроде бы одиннадцать томов цикла
"Гор". Скромных авторов, ограничивающихся пяти-, четырех- и
трехтомными сагами, сосчитать невозможно, но имя им легион. К
огромному сожалению.
Почему "к сожалению", спросит кто-то. Да все потому, что кроме
немногих исключений все вышеупомянутые монстры начинают быть тяжкими,
повторяющимися и скучными уже на этапе второй, третьей, максимум -
четвертой книги. Это мнение разделяется даже ЯРЫМИ, которые в массовом
порядке выкупают все эти тянущиеся как сопля циклы, ибо вдолбили себе
в голову, что им нужно знать, чем все это закончится. Критика и члены
жюри всяких престижных наград, как уже говорилось, презирают все эти
саги, потому что не в состоянии следить за ними. Я сам, хотя и считаю
себя внимательным контролером новинок фантастики, иногда отказываюсь
от покупки только что вышедшего шестого тома саги, так как мое
внимание как-то не отметило предыдущих пяти. Но гораздо, гораздо чаще
я отказываюсь от приобретения тома первого, если с обложки ухмыляется
предупреждение: "First Book Of the Magic Shit Cycle". Нечего греха
таить, случается, причем нередко, мне купить "Книгу третью" и
радоваться, что не купил предыдущие две, и знать наверняка, что
никогда не куплю три последующие. К сожалению, совершенства нет, суча
ногами сейчас я ожидаю десятый "Амбер" Желязны. И знаю, что
разочаруюсь. Это несколько похоже на связи с молоденькими девушками -
опыт учит, что все они одинаковы, так и что с того, не сдержишься,
парень, ой, не сдержишься.

ЖАЖДА ДЕНЕГ ?
Самое интересное, что большинство авторов, выпекающих эти
ужасающие саги, это способные, своеобразные и небанальные писатели.
Что же заставляет, чтобы хороший писатель лепил том за томом, тянул
цикл как жевательную резинку, вместо того, чтобы использовать идеи для
чего-нибудь совершенно нового, вместо того, чтобы поработать над
чем-то совершенно оригинальным, прекрасным и открывательским по идее,
чтобы утереть нос всяческим критикам и недругам фэнтези, записным
пародистам и пересмешникам данного жанра? И мне кажется, что я знаю
ответ. Авторы влюбляются в своих героев и им очень трудно с ними
расстаться. Даже чувствуя, что выработали протагонистов до сухого, они
клепают тома про их детей (Желязны, Пирс Энтони, чувствую, что не
выдержит и Эддингс).
Авторы влюбляются в свои "миры" и карты. Если на такой карте есть
Серые Горы, и главным героям не хватило пяти томов, чтобы выяснить,
что золота там нет, пишется том шестой. А в следующем, седьмом томе,
мы увидим соседствующую часть карты и узнаем, что находится к северу
от Серых Гор - и будет им обязательно - pardon - Плоскогорье Серого
Дерьма.
И последнее. Авторы - страшные лентяи, им не хочется думать. Они
ужасно ограничены, и хоть ты лопни, уже не выдавят из себя ничего
оригинального. Потому-то им и приходится прокручивать заезженную
схему. А прежде всего - авторы, это расчетливые бестии, и главное для
них - те деньги, которые они получают с тома. Пирс Энтони продолжает
тянуть "Ксант", цикл, при чтении которого от скуки болит поджелудочная
железа и воспаляются геммороиды, потому что в счет каждого
последующего тома он берет приличный аванс. Авторы - это грубые сукины
дети, уверенные, что читатель купит все, что подписано более-менее уже
известным именем.
Ха, и все это пишет тип, производящий "Ведьминов".
Если судить по вышесказанному, тип, производящий "Ведьминов"
склонен признавать правоту противников фэнтези, которые доказывают -
повторю слова Марека Орамуса - мизерность жанра. Согласен, в массе
своей жанр и вправду стал дешевейшим. Но я не могу признать правоту
тех, что утверждают, будто мизерность жанра идет от помещения действия
в выдуманных мирах и вооружения героев мечами. Ничего не могу
утверждать кроме того, что hard SF, киберпанк и political fiction
равно мизерны - в своей массе. Никто меня не переубедит, что мир,
уничтоженный войной или катаклизмом, где каждый сражается с каждым, а
все вместе - с мутантами, чем-то лучше Страны Нигде-Нигде,
квазифеодального мира, где каждый дерется с каждым, а охотятся на
гоблинов. Да пусть мне кол на голове тешут, я не вижу превосходства
путешествия на звездолете к Тау Кита над походом в Серые Горы, где,
как известно, золота нет. Взбунтовавшийся бортовой компьютер для меня
по фабуле не превосходит предателя-колдуна, и никакой там
лазер-бластер не становится для меня автоматически выше меча, алебарды
или же окованного цепа. И уж превосходство пилота Пиркса или Эндера
над Конаном, которое я признаю охотно, не исходит для меня из факта,
что два первых носят скафандры, а третий - набедренную повязку. И это
гораздо более заметно, если рядом поставить Геда Спарроухока или
Томаса Ковенанта Неверующего, героев фэнтези, набедренных повязок не
носящих.

ЛЕ ГУИН CONTRA ТОЛКИН
И все же, в современной фэнтези можно заметить некое направление,
желание отказаться от артурианско-толкиновской схемы, желание среди
"фантастических" реквизитов контрабандно протащить всеобщие и
серьезные истины. И еще, это основное направление - если не сказать
"мутация" фэнтези, которую можно заметить - имеет весьма интересный
вид: он практически весь завоеван авторами-женщинами.
В фэнтези последних лет царит явное преимущество пишущих дам.
Если не считать неодолимых авторов саг, как упомянутый Пирс Энтони, и
пародистов, как Терри Пратчетт, на поле боя еще остается Дэвид
Эддингс, недавно выбросивший на рынок последний (?) том цикла
"Маллореон" и последнюю (?) часть "Эллениум". Еще сражаются Тэд
Уильямс и Чарлз де Линт. После тяжелых родов Роджер Желязны наконец-то
произвел на свет последнюю (?) книжку "Амбера", а Терри Брукс - новую
"Шаннару". Остальные - а имя им легион - это все женщины.
А революция началась как раз с Урсулы Ле Гуин, которая в своем
вовсе не убогом творчестве произвела, в принципе, только одно
произведение в стиле классической фэнтези - зато такое, благодаря
которому встала на пьедестал рядом с Мастером Толкином. Я имею в виду
Трилогию Земноморья, "Earthsea". С пугающей легкостью пани Урсула не
ограничилась рамками толкиновских законов и отказалась от
артурианского архетипа - в пользу символики и аллегории. Какой?
Давайте присмотримся повнимательней.
Уже сам по себе Архипелаг Земноморья, это глубинная аллегория -
рассеянные по морю острова сравнимы с одинокими, отчужденными людьми.
Жители Земноморья изолированы друг от друга, одиноки, замкнуты в себе.
Состояние их таково, а не иное - потому что они нечто утратили: для
полного счастья и психического здоровья им не хватает утраченной Руны
Королей с лопнувшего Перстня Эррет Акбе.
Одиночество и отчуждение жителей Земноморья проявляются в том,
что они скрывают свои настоящие имена - скрывают свои истинные
чувства. Проявление чувств, равно как и открытие имени, делают
человека беззащитным, отдавая его на милость чужака. Элита Земноморья
- волшебники из Роке, преодолевает этапы очень трудной, воистину
масонской инициации, стремясь к совершенству. Это, кстати, проявляется
и в том, что хороший волшебник без труда может расшифровать истинное,
скрытое имя человека или вещи, и тем самым завоевать власть над
ближним или материей. Но Зло, принявшее в книге форму геббета, без
труда рашифровывает настоящее имя Геда. Так неужели волшебники
потратили многие годы учения лишь затем, чтобы поравняться со Злом?
Итак, в первом томе трилогии мы имеем классическую проблему Добра
и Зла, есть у нас и путешествие - quest - героя. Только квест Геда
отличается от обычных походов в Серые Горы. Квест Геда - это
аллегория, это вечные прощания и расставания, вечное одиночество. Гед
борется за совершенство в постоянном сражении с самим собой, и с самим
собой же проводит он последний, финальный бой; бой символический - наш
герой побеждает, объединяясь с элементом Зла, как бы соглашаясь и
принимая двойственность человеческой натуры. Он достигает
совершенства, осознавая факт, что полное совершенство недостижимо. Мы
уже сомневаемся в достигнутом совершенстве Геда, и правильно
сомневаемся. После "Волшебника Земноморья" приходит очередь "Гробниц
Атуана".
Эта книга еще глубже проводит нас в закоулки психики, заводя нас
именно туда, где хочет видеть нас автор. Так вот, атуанский Лабиринт
живьем взят из архетипа - архетипа критского Лабиринта Миноса. Так же
как и в критском Лабиринте, в Атуанском тоже имеется Минотавр - только
это не классическое чудовище в стиле "меча и магии", которое рычит,
плюется, пинается и обрывает всем уши, при этом зловеще хохоча. Для
этого пани Урсула слишком интеллигентна. Минотавр Атуанского Лабиринта
- это Зло, чистое и концентрированное; Зло, разрушающее психику - тем
более психику несовершенную, неполную, неготовую к подобной встрече.
И вот в подобный Лабиринт самонадеянно вступает Гед - герой,
Тесей. И, так же как и Тесей, Гед зависит от Ариадны. Его Ариадной
становится Тенар. Ибо Тенар - это то, чего не хватает в герое, без
чего он неполон, беспомощен, затерян в символической путанице
коридоров, без чего он гибнет от жажды. Гед жаждет аллегорически -
имеется в виду вовсе не Н2О, но анима, женский элемент, без которого
психика несовершенна и недокончена, беспомощна по отношению к Злу.
Гед, знаменитый Повелитель Дракона, могущественный маг, внезапно
превращается в испуганное дитя - в сокровищнице Лабиринта, в
пропитанном дыханием Зла мраке его спасает прикосновение руки Тенар.
Гед идет за своей анимой - ибо должен. Дело в том, что только что он
нашел утраченную руну Эррет Акбе. Символ. Грааль. Женщину!
Вновь действует архетип - как и Тесей, Гед бросает Ариадну.
Сейчас Тенар вырастает в могущественный символ - это очень современная
и очень феминистическая аллегория.
1 2 3 4 5 6