А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


- Я тоже так думал, - заметил Док. - А оказалось, что не из камня. Вы
помните те холмы - жилые дома, на которые мы наткнулись на Сууде, где
живут цивилизованные насекомые?
Разумеется, мы все помнили их. Мы потратили много дней, пытаясь
вломиться в них, потому что нашли у входа в один дом нефритовые фигурки и
думали, что внутри их, наверно, видимо-невидимо. За такие штуковины платят
большие деньги. Люди цивилизованных миров с ума сходят по любым
произведениям незнакомых культур, а тот нефрит был им наверняка незнаком.
Но как мы ни бились, а внутрь нам забраться не удалось. Взламывать
холмы было все равно, что осыпать ударами пуховую подушку. Всю поверхность
исцарапаешь, а пробить не удастся, потому что от давления атомы прессуются
и прочность материала возрастает. Чем сильнее бьешь, тем крепче он
становится. Такой строительный материал вовек не износится и ремонта
никогда не требует. Те насекомые, видно, знали, что нам до них не
добраться, и занимались своим делом, не обращая на нас никакого внимания.
Это нас особенно бесило.
Мне пришло в голову, что такой материал как нельзя лучше подошел бы
для сооружения вроде нашей силосной башни. Можно строить его каким угодно
большим и высоким: чем сильнее давление на нижние этажи здания, тем они
становятся прочнее.
- Это значит, - сказал я, - что зданию гораздо больше лет, чем
кажется. Может, эта силосная башня стоит уже миллион лет или больше.
- Если она такая старая, - сказал Хэч, - то она набита всякой
всячиной. За миллион лет в нее можно было упрятать немало добычи.
Дик и Фрост поплелись спать, а мы с Хэчем продолжали рассматривать
шашки.
Я стал думать, почему Док всегда говорит, что мы всего-навсего шайка
головорезов. Может, он прав? Но сколько я ни думал, сколько ни крутил и
так и эдак, а согласиться с коком не мог.
Всякий раз, когда расширяются границы цивилизации, во все времена
бывало три типа людей, которые шли впереди и прокладывали путь другим, -
купцы, миссионеры и охотники.
В данном случае мы охотники, охотящиеся не за золотом, рабами или
мехами, а за тем, что попадется. Иногда мы возвращаемся с пустыми руками,
а иной раз - с трофеями. В конце концов обычно оно так на так и выходит -
получается что-то вроде среднего жалованья. Но мы продолжаем совершать
набеги, надеясь на счастливый случай, который сделает нас миллиардерами.
Такой случай еще не подворачивался да, наверно, никогда и не
подвернется. Впрочем, может подвернуться. Довольно часто мы бывали близки
к цели и призрачная надежда крепла. Но, положа руку на сердце, мы
отправлялись бы в путь, пожалуй, даже в том случае, если бы никакой
надежды но было вовсе. Страсть к поискам неизвестного въедается в плоть и
кровь.
Что-то в этом роде я и сказал Хэчу. Он согласился со мной.
- Хуже миссионеров никого нет, - сказал он. - Я бы не стал
миссионером, хоть озолоти.
В общем, сидели мы, сидели у стола, да так ничего и не высидели, и я
встал, чтобы пойти спать.
- Может, завтра найдем что-нибудь еще, - сказал я.
Хэч зевнул.
- Я крепко на это надеюсь. Мы даром потратили время на эти динамитные
шашки.
Он взял их и по пути в спальню выбросил в иллюминатор.
На следующий день мы и в самом деле нашли кое-что еще.
Мы забрались в силосную башню поглубже, чем накануне, пропетлявши по
коридорам мили две.
Мы попали в большой зал площадью, наверно, акров десять или
пятнадцать, который был сплошь заставлен рядами совершенно одинаковых
механизмов.
Смотреть особенно было не на что. Механизмы немного напоминали богато
разукрашенные стиральные машины, только сбоку было плетеное сиденье, а
наверху - колпак. Они не были прикреплены к полу, и их можно было толкать
в любом направлении, а когда мы перевернули одну машину, чтобы посмотреть,
не скрыты ли внизу колесики, то нашли вместо них пару полозьев,
поворачивающихся на шарнирах, так что машину можно было двигать в любом
направлении. Полозья были сделаны из жирного на ощупь металла, но смазка к
пальцам не приставала.
Питание к машинам не подводилось.
- Может, источник питания у нее внутри, - предположил Фрост. -
Подумать только, я не нашел на одной вытяжной трубы во всем здании!
Мы искали, где можно включить питание, и ничего не нашли. Вся машина
была как большой, гладкий и обтекаемый кусок металла. Мы попытались
посмотреть, что у нее внутри, да только кожух был совершенно цельный -
нигде ни болта, ни заклепки.
Колпак с виду вроде бы снимался, но когда мы пытались его снять, он
упрямо оставался на месте.
А вот с плетеным сиденьем было совсем другое дело. Оно кишмя кишело
всякими приспособлениями для того, чтобы в нем могло сидеть любое
существо, какое только можно себе представить. Мы здорово позабавлялись,
меняя форму сиденья на все лады и стараясь догадаться, какое бы это
животное могло усесться на него в таком виде. Мы отпускали всякие соленые
шутки, и Хэч чуть не лопнул со смеху.
Но мы по-прежнему топтались на месте, и ясно было, что мы не
продвинемся ни на шаг, пока не притащим режущие инструменты и не вскроем
машину, чтобы узнать, с чем ее едят.
Мы взяли одну машину и поволокли ее по коридорам. Но, добравшись до
выхода, подумали, что дальше придется тащить ее на руках. И ошиблись. Она
скользила по земле и даже по сыпучему песку не хуже, чем по коридорам.
После ужина Хэч спустился в рубку управления двигателями и вернулся с
режущим инструментом. Металл был прочный, но в конце концов нам удалось
содрать часть кожуха.
При взгляде на внутренности машины мы пришли в бешенство. Это была
сплошная масса крошечных деталей, перевитых так, что в них сам черт не
разобрался бы. Ни начала, ни конца найти было невозможно. Это было что-то
вроде картинки-загадки, в которой все линии тянутся бесконечно и никуда не
приводят.
Хэч погрузил во внутренности машины обе руки и попытался отделить
детали.
Немного погодя он вытащил руки, сел на корточки и проворчал:
- Они ничем не скреплены. Ни винтов, ни шарнирных креплений, даже
простых шпонок нет. Но они как-то липнут друг к другу.
- Это уже чистое извращение, - сказал я.
Он взглянул на меня с усмешкой.
- Может быть, ты и прав.
Он снова полез в машину, ушиб костяшки пальцев и принялся их сосать.
- Если бы я не знал, что ошибаюсь, - заметил Хэч, - я бы сказал, что
это трение.
- Магнетизм, - предположил Док.
- Послушай, доктор, - сказал Хэч. - Ты в медицине и то не больно
разбираешься, так что оставь механику мне.
Чтобы не дать разгореться спору, Фрост поспешил вмешаться:
- Эта мысль о трении не так уж нелепа. Но в таком случае детали
требуют идеальной обработки и шлифовки. Из теории известно, что если вы
приложите две идеально отшлифованные поверхности друг к другу, то молекулы
обоих деталей будут взаимодействовать и сцепление станет постоянным.
Не знаю, где Фрост поднабрался всей этой премудрости. Вообще-то он
такой же, как мы все, но иной раз выразится так, что только рот раскроешь.
Я никогда не расспрашивал его о прошлом, задавать такие вопросы было
просто неприлично.
Мы еще немного потолкались возле машины. Хэч еще раз ушибся, а я
сидел и думал о том, что мы нашли в силосной башне два предмета и оба
заставали нас топтаться на месте. Но так уж бывает. В иные дни и гроша не
заработаешь.
- Дай взглянуть. Может, я справлюсь, - сказал Фрост.
Хэч даже не огрызнулся. Ему утерли нос.
Фрост начал сдавливать, растягивать, скручивать, раскатывать все эти
детали, и вдруг раздался шипящий звук, будто кто-то медленно выдохнул
воздух из легких, и все детали распались сами. Они разъединялись как-то
очень медленно и, позвякивая, сваливались в кучу на дно кожуха.
- Смотри, что ты натворил! - закричал Хэч.
- Ничего я не натворил, - сказал Фрост. - Я просто посмотрел, нельзя
ли выбить одну детальку, и только это сделал, как все устройство
рассыпалось.
Он показал на детальку, которую вытащил.
- Знаешь, что я думаю? - спросил Блин. - Я думаю, машину специально
сделали такой, чтобы она разваливалась при попытке разобраться в ней. Те,
кто ее сделал, не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, как соединяются детали.
- Резонно, - сказал Док. - Не стоит возиться. В конце концов, машина
не наша.
- Док, - сказал я, - ты странно ведешь себя. Я пока что не замечал,
чтобы ты отказывался от своей доли, когда мы что-нибудь находили.
- Я ничего не имею против, когда мы ограничиваемся тем, что на вашем
изысканном языке называется полезными ископаемыми. Я могу даже переварить,
когда крадут произведения искусства. Но когда дело доходит до кражи
мозгов... а эта машина - думающий...
Вдруг Фрост вскрикнул.
Он сидел на корточках, засунув голову в кожух машины, и я сперва
подумал, что его защемило и нам придется вытаскивать его, но он выбрался
сам как ни в чем не бывало.
- Я знаю, как снять колпак, - сказал он.
Это было сложное дело, почти такое же сложное, как подбор комбинации
цифр, отпирающих сейф. Колпак крепился к месту множеством пазов, и надо
было знать, в какую сторону поворачивать его, чтобы в конце концов снять.
Фрост засунул голову в кожух и подавал команды Хэчу, а тот крутил
колпак то в одну сторону, то в другую, иногда тянул вверх, а порой и
нажимал, чтобы высвободить его из системы пазов, которыми он крепился.
Блин записывал комбинации команд, которые выкрикивал Фрост, и Хэч наконец
освободил колпак.
Как только его сняли, все сразу стало ясно как день. Это был шлем,
оснащенный множеством приспособлений, которые позволяли надеть его на
любой тип головы. В точности как сиденье, которое приспособлялось к любому
седалищу.
Шлем был связан с машиной эластичным кабелем, достаточно длинным,
чтобы он дотянулся до головы любого существа, усевшегося на сиденье.
Все это было, разумеется, прекрасно. Но что это за штука? Переносной
электрический стул? Машина для перманента? Или что-нибудь другое?
Фрост и Хэч покопались в машине еще немного и наверху, как раз под
тем местом, где был колпак, нашли поворотную крышку люка, а под ней трубу,
которая вела к механизму внутри кожуха. Только этот механизм превратился
теперь в груду распавшихся деталей.
Не надо было обладать очень большим воображением, чтобы понять, для
чего эта труба. Она была размером точно с динамитную шашку.
Блин вышел и вернулся с бутылкой, которую пустил по кругу, устроив
что-то вроде торжества. Сделав глотка по два, они с Хэчем пожали друг
другу руки и сказали, что больше не помнят зла. Но я не очень-то верил.
Они много раз мирились и прежде, а потом дня не проходило - и они снова
готовы были вцепиться друг другу в глотку.
Трудно объяснить, почему мы устроили празднество. Мы, разумеется,
поняли, что машину можно приспособить к голове, а в трубку положить
динамитную шашку... Но для чего все это, мы по-прежнему не имели никакого
представления.
По правде говоря, мы были немного испуганы, хотя никто в этом не
признался бы.
Естественно, мы начали гадать, что к чему.
- Это, наверно, машина-врач, - сказал Хэч. - Садись запросто на
сиденье, надевай шлем на голову, суй нужную шашку - и вылечишься от любой
болезни. Да это же было бы великое благо! И не надо беспокоиться, знает ли
твой врач свое дело или нет.
Я думал, Док вцепится Хэчу в горло, но он, видимо, вспомнил, что
помирился с Хэчем, и не бросился на него.
- Раз уж наша мысль заработала в этом направлении, - сказал Док, -
давайте предположим большее. Скажем, это машина, возвращающая молодость, а
шашка набита витаминами и гормонами. Проходи процедуру каждые двадцать лет
- и останешься вечно юным.
- Это, наверно, машина-преподаватель, - перебил его Хэч. - Может
быть, эти шашки набиты знаниями. Может быть, в каждой из них полный курс
колледжа.
- Или наоборот, - сказал Блин. - Может, эти шашки высасывают все, что
ты знаешь. Может, в каждой из этих шашек история жизни одного человека.
- А зачем записывать биографии? - спросил Хэч. - Немного найдется
людей или инопланетных жителей, ради которых стоило бы городить все это.
- Вот если предположить, что это что-то вроде коммуникатора, - сказал
я, - тогда другое дело. Может, это аппарат для ведения пропаганды, для
проповедей. Или карты. А может, не что иное, как архив.
- Или, - сказал Хэч, - этой штукой можно прихлопнуть любого в
мгновение ока.
- Не думаю, - сказал Док. - Чтобы убить человека, можно найти способ
полегче, чем сажать его на сиденье и надевать ему на голову шлем.
1 2 3 4 5 6 7
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов