Володя готовил шалаши из нарубленных веток, Джером занимался припасами, Филипп отправился разведать местность и за водой, а граф с оруженосцем вызвались добыть дрова. Когда все собрались, Володя ненадолго отлучился.
— Далеко не отходить, — предупредил он. Поймав недоумевающие взгляды, пояснил: — Я там кое-какие сюрпризы поставил для любителей подкрадываться к спящим. Вы не представляете, что можно сделать с простым заостренным колышком и веревкой, если уметь. В общем, кто не хочет потом неделю хромать, советую поляну не покидать.
Джером с опаской покосился в сторону леса и подвинулся поближе к костру, предварительно ощупав землю перед собой.
Глава 15
Вскоре в центре поляны пылал костер, вокруг которого собрались все невольные спутники, уже сытые и теперь задумчиво изучавшие языки пламени. Володя вздохнул и притащил гитару, уселся поудобнее и начал перебирать струны, делая различные проигрыши.
— Спой что-нибудь? — вдруг попросила Аливия. — Ты давно ничего не пел.
— Ну я же ваших песен не знаю, а мои… так их никто не поймёт кроме тебя… хотя… знаешь, я тут сделал один перевод… вроде бы получилось. Давай так, я спою сначала оригинал, а потом перевод, а ты оценишь результат.
Остальные, заинтересованные, придвинулись ближе. Филипп посмотрел не очень одобрительно и на всякий случай пересел поближе к лесу, чтобы контролировать пути подхода к костру. Сразу видно бывалого солдата. Володя почувствовал легкое угрызение совести, но успокоил себя тем, что вряд ли здесь есть опасность, да и ловушки… Успокоив себя так, он несколько раз ударил по струнам, подстраиваясь под мотив, а потом запел:
Жил да был, жил да был,
Жил да был один король.
Правил он как мог страною и людьми.
Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,
Но, впрочем, песня не о нём, а о любви!
В те времена жила красавица одна.
У стен дворца она пасла гусей!
Но для Луи была милее всех она;
Решил Луи, что женится на ней!
Почему Володя решил перевести именно эту песню… просто она показалась ему достаточно простой и незатейливой. Он мысленно перебрал текст и убедился, что нет там никаких слов, которые не знал на локхерском. В свободные минуты он мысленно переводил их, а потом записал на листе, пока еще без рифмы… и тут его проклятье — не умение сочинять — обернулось вдруг преимуществом. Не в силах придумать ни строчки, он обнаружил, что легко может подобрать рифму, когда слова уже есть и их просто надо правильно расставить. Его словарный запас оставлял желать лучшего, потому он не брался за перевод более сложных песен, но тут действительно все просто и не затейливо. Даже рифму не всегда нужно подбирать, главное чтобы размер совпадал.
Аливия хихикала, остальные хоть и не поняли слов, но оценили мастерство исполнения.
— У вас, князь, неплохо получается, — заметил граф Готский.
— Спасибо. Так что в случае чего, с голода не умру, главное песен ваших выучить.
— Собираетесь этим зарабатывать на жизнь?
— Кто знает… Мало ли как жизнь повернется. Я ведь странник. Сегодня здесь, завтра там. Ни дома, ни семьи… Ну разве вот сестренку отыскал, — Володя обнял доверчиво прислонившуюся к нему Аливию. — Ну а теперь мой перевод. Точность его оценить сможет, пожалуй, только Аливия, так что, Кнопка, я на тебя надеюсь как на сурового критика.
Володя снова заиграл… Когда он закончил, граф сидел с каким-то странным выражением лица. Казалось, ему одновременно хочется расхохотаться и рассердиться.
— Странная песня, — наконец выдавил он. — И ваш король это одобряет?
— Справедливости ради надо заметить, что это не про нашего короля, а про соседнего, к тому же давно умершего. Полагаю, ему все равно. А ты что скажешь, Кнопка?
— Я бы изменила несколько строк.
— Да? Ну-ка… — Володя развернул к себе девочку. — Где и какие?
— Ну там, где под венец пошел с другой… — Аливия на секунду задумалась и выдала свой вариант перевода. Володя зачесал затылок, потом согласился, но чуток поправил. Достал лист и стал записывать куплеты, пользуясь придуманной Аливией манерой записи локхерских слов русскими буквами. Потом замер и сунул листок Джерому.
— Пиши ты, мне пригодится потом для запоминания алфавита. Песню-то я наизусть помню. И вообще… спать пора. Кто у нас первый на посту? Вы, граф? Тогда разбудите, когда подойдет время. Аливия, ты еще здесь? А ну марш к себе в шалаш и чтоб через пять минут уже спала!
Девочка торопливо поднялась, продемонстрировала язык и прежде, чем её успели отругать, нырнула в шалаш. Володя хмыкнул, потом проверил оружие и растянулся на одеяле рядом с шалашом, укрывшись накидкой, размышляя, насколько вообще можно доверять всем этим людям, собравшимся совершенно случайно, чтобы пройти опасный лес и сразу после этого разойтись в разные стороны. За графа он не волновался, не похож он на человека, способного ударить в спину. Даже Эндона не опасался. Несмотря на его горячность и вспыльчивость, он готов драться, но на удар в спину не способен. Джером? Пришел, попросился в слуги… и его взял. Филипп… профессиональный солдат, всю жизнь проведший на службе и теперь оказавшийся без сюзерена и идущий в столицу наниматься к кому-нибудь… да уж, этот грабежами заниматься не будет — давно бы стал, захоти этого. Интересная компания всё-таки подобралась.
На следующее утро Володя первым делом снова проверил оружие, потом с помощью Джерома надел наручи, натянул тетиву на лук и разложил на одеяле, постеленном в телеге, стрелы.
— Вчера нам повезло, но сегодня все может оказаться не так хорошо, — пояснил он на общие недоумевающие взгляды. — Рад буду, если ошибусь, но на всякий случай… как у нас говорят: береженого — бог бережет.
После этого все посерьезнели и тоже принялись проверять оружие. Даже Аливия собрала арбалет и наложила стрелу. Эндон, увидев такую картину, выпучил глаза и ошарашенно наблюдал за действиями девочки.
— Ты хоть обращаться с ним умеешь? — не удержался он от вопроса.
Вместо ответа Аливия развернулась и всадила стрелу точно в ствол небольшого деревца.
— Кнопка, отдай арбалет Филиппу.
— Почему? — возмутилась девочка. — Я умею им пользоваться! Ты же сам меня учил и говорил, что у меня получается!
— Ленка… тьфу блин! Аливия, прошу тебя, отдай. Стрелять по мишеням не то же самое, что по людям. Незачем тебе учиться убивать, если в этом нет необходимости. Пожалуйста.
Аливия надулась и обиженно протянула арбалет солдату.
— Его светлость прав. Поверь, это не доставит тебе удовольствие. — Филипп принял арбалет и с недоумением его оглядел.
— И научи его им пользоваться, — снова попросил Володя, копаясь в вещах.
Девочка вздохнула и достала новую стрелу, показывая как надо взводить, и каким образом вкладывается стрела.
— Странная штука, — заметил Филипп, изучив небольшой арбалет. — Принцип взвода отличается от привычного. Взводится легко.
— Это не боевое оружие, — объяснил Володя. — Слишком слабый бой. Серьезный доспех не возьмет, хотя на близком расстоянии все-таки прошибет любой. Я называю его оружием крайнего случая, ну и при внезапном нападении может сыграть роль, если приготовить заранее. Потренируйся пока.
Володя сел в телегу так, чтобы в случае чего удобно было вскочить и броситься в бой, рядом положил лук и несколько стрел. Граф с Эндоном привычно расположились сзади, а Филипп предпочел шагать пешком. Аливия сидела сбоку свесив ноги и громко распевала вчерашнюю песенку про Луи, постоянно переходя с русского на локхерский. Иногда она останавливалась и задумывалась, а потом перепевала куплет в другом переводе.
— У тебя хорошо получается подбирать рифмы, — удивленно заметил Володя. — Любишь стихи сочинять?
— Не очень, — честно призналась девочка. — Точнее, не очень любила. Мне отец специальных учителей нанимал, которые обучали меня стихосложению. Говорил, что это пригодиться девушке, но мне эти занятия никогда не нравились. А тут… словно само собой получается. Я постараюсь и другие твои песни перевести. Можно?
— Да пожалуйста, — хмыкнул Володя. — Я буду только рад.
— Ну надо же! — насмешливо протянул Эндон. — Купец решил воспитать девицу… Ну-ну. Куда тебе освоить это благородное искусство, лучше в лавку свою возвращайся, купчишка.
Аливия на миг замерла и вдруг быстро-быстро захлопала глазами, пытаясь сдержать слезы. Что-либо ответить благородному она не осмелилась, мгновенно вспомнив, кто она и кто сидит рядом. С Володей она как-то забывала, что он благородный, настолько с ним легко и просто. Вот и расслабилась, и ей тут же указали на место. Вдруг Аливия почувствовала на плече чью-то руку. Смахнув слезы, она обернулась и встретилась со спокойным взглядом Володи.
— Некоторым особо благородным и очень порядочным людям, — объяснил он ей, — доставляет истинное наслаждение унижать тех, кто слабее или ниже их по положению, полагая, что таким образом они возвеличивают себя, ибо других достоинств, которыми они могли бы гордиться, у них нет. Понимая в глубине души это, они всеми силами стараются опустить всех до своего уровня, а лучше вообще втоптать в грязь и потом с высоты наслаждаться мнимым превосходством. Только истинно благородный человек ни словом, ни делом не будет ни перед кем демонстрировать своё превосходство, за него лучше скажут его дела. Тем более он не позволит себе оскорбить даму… кем бы она ни была и сколько бы ей ни было лет. Поэтому сейчас тебя не оскорбили, а попытались опустить до своего уровня. Так что выше нос и не позволяй себя задеть. На таких людей лучше просто не обращать внимания.
— Ах ты!!! — Эндон в ярости соскочил с телеги и выхватил меч, но его опередил граф, схватив за руку.
— Прошу вас, позвольте мне, Ва…
— Заткнись! И вы, князь, по-моему, увлеклись!
В глазах сидящего мальчика вдруг полыхнуло холодное, а потому еще более пугающее пламя гнева. Граф вздрогнул, но тут же овладел собой, однако Эндон потерял часть уверенности.
— Я никому не позволю обижать тех, кто мне дорог! — медленно, четко выговаривая каждое слово, произнес Володя тихим голосом. Тем голосом, когда даже шепот слышен в соседнем городе. — А он её обидел и обидел очень серьезно. Если ваш оруженосец считает, что я его задел, я к его услугам. Данное им слово прекращается в момент, когда мы покинем лес.
Эндон вбросил меч в ножны.
— Как только мы покинем лес — ты умрешь!
Володя с совершеннейшим равнодушием отвернулся, словно ему сообщили какой-то пустяк. Мальчику даже не пришлось изображать это холодное равнодушие отстраненности, когда для него было совершенно неважно, что с ним произойдет в следующее мгновение — он просто вспомнил себя до встречи с Аливией. И вспомнил, как, порой, напрягало окружающих его ледяное спокойствие в любых обстоятельствах, когда он казался им даже не человеком, а камнем каким-то. Аливия не знала, сколько она в действительности сделала для него, растопив этот лед в чувствах, но Володя ради неё готов был воевать со всем миром. Окружающие никогда не видели его таким, и сейчас явно были ошарашены мгновенным преобразованием. Привычный им спутник вдруг исчез и предстал перед ними кем-то чужим и непонятным. И, возможно, очень опасным… или нет.
— Как угодно, — в голосе совершеннейшее равнодушие и арктический лёд.
Дальше все двигались в полнейшей тишине. Даже Аливия испуганно прижималась к Джерому, изредка посматривая на мальчика. Остальные предпочли сделать вид, что ничего особого не происходит, надо просто быть настороже, поскольку приближается самый опасный участок леса. А их напряжение вызвано вовсе не недавней ссорой и этим пугающим преобразованием почти еще мальчишки в холодно-отстраненного каменного истукана. Необычное и немного нервирующее ощущение.
Неизвестно чем бы закончилось путешествие в такой крайне напряженной обстановке, если бы как раз в этот момент из-за деревьев не вышло человек десять крайне подозрительных личностей, в облике которых что-то выдавало разбойников. Возможно различное оружие в руках, когда-то бывшее вполне мирными предметами в хозяйстве, или нахмуренные лица. Из всех них только у одного имелся вполне себе приличный меч, остальные вооружены кто перекованными косами, кто деревянными дубинками с окованными набалдашниками.
Лошадка замерла и, никого не слушая, направилась к обочине дороге, склонила голову и принялась меланхолично жевать траву: вы тут разбирайтесь, мол, без меня, а я пока поем. В общем, вполне здравый подход.
Володя остался совершенно недвижим, ни рукой, ни ногой не шевельнул, словно не заметил никого, продолжая вглядываться куда-то вдаль. Остальные расхватали оружие и замерли.
— Господа, — заговорил плечистый мужчина с мечом, чуть выходя вперед. — Я вам искренне советую положить оружие, чтобы никто не пострадал… с вами, я гляжу, девочка маленькая…
В этот момент совершенно неожиданно для всех очнулся Володя. Неуловимо-быстрым движением он поднял лук, второй рукой сразу наложил стрелу и одним движением натянул-выстрелил куда-то в сторону леса, откуда немедленно донеся короткий крик, а потом, ломая ветки, рухнуло тело, рядом упал лук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181