Сестра, включи погромче телевизор…
И пошел из квартиры вон.
Вот, собственно, и все пока.
Что было дальше? Много чего, но все такое неважное… Самым важным в этой истории, не поверите — оказался звонок Киры. Самым важным.
Ну, если уж кому невмоготу — взяли, взяли Жаркова с его камнем за пазухой. Я и доехать-то до Киры не успел — позвонил Бероев, изможденный и радостный, будто его только что телесно воскресили.
А вот что будет дальше?
Не знаю. Никто не знает. Что-нибудь да будет. Мы с Кирой и с мамой, с па Симагиным и с Бероевым, с Никодимом, и с журналистом моим, и с коллегами из «Сеятеля», и, между прочим, с Вербицким… и, надеюсь, когда-нибудь — с Глебом… мы об этом позаботимся. Пусть писатель Замятин перевернется в гробу, пусть хоть ротором там завертится — МЫ.
ОБ ЭТОМ.
ПОЗАБОТИМСЯ.
Сентябрь — ноябрь 1999, Коктебель — Судак — Санкт-Петербург

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50