А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Уверяю вас, он столько же смыслит в энгелизме, сколько я — в археологии планет системы Денеба!
Маркони, направляясь в сторону бара, повернул голову и бросил через плечо:
— Знаешь, Антонио, не будь у тебя иммунитета, гарантированного высоким постом, я бы тебя обязательно вызвал и хорошенько проучил.
Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно повернулся к кузену спиной, остановился перед стойкой и окинул критическим взором коллекцию напитков.
— В любое время… — начал Первый Синьор, раздуваясь от ярости и ущемленного самолюбия.
Чезаре резко обернулся. Шутовская маска безобидного фигляра мигом слетела с его лица.
— Вы собирались что-то сказать, дорогой кузен? — вкрадчиво осведомился он.
Его высокопревосходительство побледнел и сразу сбавил тон:
— Я всего лишь хотел добавить, что ты изображаешь из себя энгелиста с единственной целью: досадить мне. На самом же деле ты ничего не знаешь о подрывных элементах и их организации и никак с ними не связан. И только поэтому, кстати, мы так терпеливо сносим твои дурацкие выходки, наносящие ущерб не только твоей репутации, но и престижу всего нашего семейства!
Но Маркони его уже не слушал. Он вернулся к бару и снова принялся разглядывать бутылки, не стесняясь в комментариях:
— Где же шартрез? — разочарованно пробормотал он. — Ты опять его спрятал под замок, Антонио? Как был ты в детстве скупердяем, так им и остался! Даже открытый цивильный лист тебя не изменил. Что такое виски, кто знает? — спросил он, прочитав надпись на одной из этикеток.
— Крепкий напиток земного происхождения, — ответил Хорстен. — Производится путем перегонки зерновых культур. Не содержит других депрессантов, кроме алкоголя.
— Ладно, попробуем, — кивнул Чезаре, наливая половину рюмки.
— Виски обычно пьют слегка разбавленным, — предупредил ученый.
— Но тогда и букет теряется, — возразил фьорентиец.
— Верно. И все-таки…
Не слушая доброго совета, Маркони отхлебнул глоток, поморщился, но ударить в грязь лицом перед чужаками не пожелал и пристроился в ближайшем кресле, прихватив виски с собой.
— Ты намеренно вводишь в заблуждение наших гостей, Антонио, — начал он, обращаясь к Первому Синьору. — Я прекрасно разбираюсь не только в энгелизме, но и осведомлен также об источниках его происхождения, причинах возникновения и конечных целях. Но сам я принадлежу к крайне малочисленной фракции, отколовшейся, можно сказать, от основного движения. Повсюду трубят, что энгелисты стремятся свергнуть существующий общественно-экономический строй насильственным способом. Моя фракция решительно отвергает подобные методы и рассчитывает изменить режим цивилизованным путем — добившись победы на выборах. Что вполне законно и нисколько не противоречит Конституции Свободно-Демократического Сообщества Фьоренцы.
— Тебе отлично известно, что действие Конституции временно приостановлено! — вскричал, кипя от негодования, его высокопревосходительство. — До тех пор, пока все подрывные элементы не будут взяты под должный контроль, мы вынуждены скрепя сердце жертвовать некоторыми гражданскими правами и политическими свободами. — Он повернулся к доктору: — Не слушайте его, синьор Хорстен. Мой кузен несет полную чушь. Его так называемая фракция, собирающаяся победить на выборах, нигде не зарегистрирована и не внесена в избирательные списки!
— Не по моей вине, заметьте, синьор, — лениво добавил Маркони, отпив виски. — Проклятье! Эта штука будет, пожалуй, покрепче траппы! — скривился он и укоризненно посмотрел на кузена: — Но ты напрасно думаешь, Антонио, что твоя однопартийная система будет существовать вечно. И махинации с выборами тоже до добра не доведут. Как нельзя изменить погоду, манипулируя термометром, так нельзя предотвратить революцию, игнорируя мнение большинства населения.
— Энгелисты, по-твоему, большинство? — рассмеялся Первый Синьор.
— Пока нет, пока нет, но обязательно будут!
Неизвестно откуда послышалось негромкое жужжание. Д'Арреццо вскинул голову и сердито буркнул в пространство:
— В чем дело?
Дверь в прихожую отворилась, пропустив одного из охранников.
— Начинается заседание кабинета, ваше высокопревосходительство, — почтительно напомнил он.
— Да-да, конечно, иду, — заторопился правитель. Он задержался на мгновение, нерешительно переводя взгляд с кузена на остальных присутствующих, затем, приняв, очевидно, решение, обратился к доктору Хор-стену: — Не стоит принимать Чезаре всерьез, синьор. В нашей семье у него с детства репутация… шутника. Имейте это в виду. — Он круто повернулся и, не прощаясь, поспешил к выходу.
— Тони говорит, что ты врун и балаболка, мистер Великий Маркони, — по-своему интерпретировала последние слова д'Арреццо Элен.
— Я давно уже отвечаю ему полной взаимностью, синьорина, — засмеялся, ничуть не обидевшись, фьорентиец. Легко поднявшись с кресла, он прошел к бару и присел на корточки. — Точно запер, жадина! — проворчал он, подергав нижнюю дверцу.
Хорстен подошел к Элен и с подозрением принюхался.
— Тебе плохо не будет? — озабоченно прошептал он.
— С этой сладенькой водички? Не пори ерунду! — фыркнула она.
Через оставленную открытой Первым Синьором дверь в гостиную вошли двое. Первым — Зорро Хуарес в крайне расстроенных чувствах, за ним по пятам — майор Верона. Последний, заметив Чезаре, остановился как вкопанный.
Маркони оглянулся.
— Проваливай отсюда, Роберто, — посоветовал он дружеским тоном. — Я как раз собираюсь совершить небольшую кражу со взломом личной собственности моего скаредного кузена, и твое присутствие действует мне на нервы.
Майор дрогнул, но не отступил.
— Не уберешься по-хорошему, — пригрозил Маркони, — попрошу свою мамочку, чтобы она поведала твоей мамочке, что ты якшаешься с энгелистами. Чуешь, чем это пахнет для твоей карьеры, Роберто?
— С какими энгелистами? — растерялся Верона. — Кроме того, я не верю, чтобы кто-нибудь из семейства Маркони, даже ты, опустился до откровенной лжи!
— Никакой лжи нет! — отрезал Чезаре. — А я, по-твоему, кто? Ты же не сможешь отрицать, что разговаривал со мной — признанным и всем известным энгелистом!
Майор возмущенно надулся, но явно заколебался.
— Хочешь, я постою на стреме, дяденька Великий Маркони? — предложила Элен, глядя на него влюбленными глазами. — Мы с Гертрудой не позволим этому противному майору тебя обижать!
Верона принял единственно возможное решение. Он поклонился, пробормотал: «Синьоры, синьорина!» — и торопливо ретировался. Чезаре посмотрел ему вслед и презрительно ухмыльнулся.
— Как устроился в бывшей дворницкой? — с невинным видом спросил у Зорро Джерри.
— Заткнулся бы лучше! — обозлился Хуарес— Тебе-то повезло, ты здесь остался. А я в подвале должен торчать!
— А мне всегда везет, — безмятежно отозвался Родс — А скоро, я чувствую, повезет еще больше. У меня такое ощущение, что Первый Синьор собирается попытаться впарить мне местный эквивалент Бруклинского моста.
Заметив, что фьорентиец прислушивается к диалогу, Хорстен поспешно подошел к бару, загородив своей массивной фигурой неосторожных коллег.
— Прошу прощения, синьор… э-э… Маркони, но нас не успели представить…
Джерри услышал и счел своим долгом исправить упущение:
— Это тот самый синьор, о котором я вам рассказывал. Мы повстречались с ним в кафе «Флорида».
— Благодарю, я уже догадался, — кивнул ученый. — Меня зовут Дорн Хорстен, а это гражданин Зорро Хуарес. Могу я спросить, почему майор Верона не вызвал вас на поединок? Насколько я могу судить, на вашей планете для дуэли достаточно малейшего повода.
— Попробовал бы он! — усмехнулся Маркони. — Роберто — ушлый малый, и ему совсем не улыбается прикончить на дуэли близкого родственника Первого Синьора. — Он со вздохом прекратил безуспешные попытки проникнуть в запертое отделение и вернулся в кресло допивать виски.
— По правде говоря, — продолжал Хорстен, — я был несколько удивлен тем, что сам правитель тоже не рискнул бросить вам вызов.
— Видите ли, доктор Хорстен… Между прочим, я видел вас по три-ди-визору. Сегодня днем транслировалась ваша встреча с академиком Удине в университете. Но я отвлекся. Помните, как исторические три-ди-фильмы о Диком Западе почти всегда заканчиваются финалом, в котором два самых крутых стрелка выясняют отношения на улице перед салуном? Так вот, в реальной жизни такого никогда не происходило. Почитайте при случае воспоминания очевидцев и убедитесь сами. Весьма поучительно. Дело в том, что все эти прославленные герои, вроде Билли Кида или Уайета Эрпа, на самом деле очень дорожили своей профессиональной репутацией и потому старались изо всех сил не наступать на мозоли друг другу. Куда проще перестрелять полдюжины безоружных мексиканцев в каком-нибудь коррале и объявить их бандитами и угонщиками скота. Тем более если ты шериф. Никто и не усомнится в твоих словах. Или вообще стреляй из засады да делай себе зарубки на стволе — как некоторые из наших фьорентийских малолеток развлекаются.
— Послушайте, — прервал его Зорро, нетерпеливо постукивая транкой по раскрытой ладони, — это правда, что вы энгелист? В этом свихнувшемся мире только о них и слышишь со всех сторон, но увидеть хотя бы одного живьем никак не получается.
— Перед вами исключение, подтверждающее правило, — улыбнулся Маркони. — В моем лице вы имеете дело с самым настоящим энгелистом, синьор Хуарес.
— Неужели вы всерьез рассчитываете свергнуть правящий режим, при котором половина населения занимается вынюхиванием подрывных элементов, а восемь из девяти министров в кабинете вашего кузена возглавляют чисто силовые ведомства? — с горечью спросил Джерри. — Какие у вас шансы, если за попытку взять в библиотеке книгу об энгелизме сажают в тюрьму, а вместо ответа на вопрос, что это такое, сразу зовут полицию?
Слова Джерри, видимо, задели Великого Маркони за живое. Физиономия его помрачнела и утратила обычную живость.
— Советую вам, синьор Родс, — вновь заговорил он после паузы, — не придавать слишком большого значения естественному стремлению правящей клики сохранить свое господствующее положение. Это все до поры. Любая социальная революция вызывает основательное изменение условий, которое я сравнил бы с появлением цыпленка из яйца. Предположим, существуют некие элементы, которым выгодно, чтобы яйцо оставалось яйцом. Они могут разрисовать скорлупу крестами, ангелами и херувимами. Либо раскрасить ее в красно-сине-белые и всякие прочие патриотические цвета. Или расписать речами и лозунгами, придуманными лучшими спичрайтерами и рекламщиками. Но рано или поздно цыпленок все равно вылупится.
— Лихо, — одобрила Элен.
Маркони внимательно посмотрел на девочку, прежде чем продолжить свою речь:
— То же самое можно сказать о социальных переменах в обществе. Я не говорю о вульгарных военных путчах или дворцовых переворотах, предпринимаемых одной группой оппортунистов с целью оттеснить от кормушки другую, при сохранении базисных институтов власти. Но если перемены действительно назрели, сопротивляться им бесполезно. Можно вкладывать огромные суммы в систему образования, чтобы все, от учительницы начальных классов до профессора, внушали юному поколению, что бунтовать нельзя. Можно покупать проповедников, чтобы те предавали вольнодумцев анафеме в своих церквах, синагогах, мечетях или языческих храмах. Лучшие умы планеты могут сколько угодно доказывать в своих трудах неоспоримые преимущества существующего строя. Но когда камень покатится с горы, лучше не стоять на его пути.
— А что тогда будет, мистер Великий Мартини? — звонко прозвучал в тишине голосок Элен.
— Маркони!
— Что будет, если маленький цыпленок не сможет разбить скорлупу, мистер Великий Маркони? — настаивала Элен.
— Если цыпленок не сможет разбить скорлупу, когда придет срок, он умрет, синьорина.
— А как эта аналогия вписывается в вашу теорию? — полюбопытствовал Джерри.
— Очень просто. Если революция должна произойти, но не происходит, неизбежно наступает реакция— как правило, кровавая, синьор Родс.
Чезаре подчеркнуто медленно встал, окинул взглядом собравшихся и сказал:
— Прошу прощения, синьоры, но мы уже, по-моему, достаточно поговорили.
В руке у него внезапно появился маленький черный бластер. Поводя из стороны в сторону дулом излучателя, фьорентиец вполне профессионально держал под прицелом всех четверых.
— А теперь, синьоры, я намерен самым тщательным образом обследовать ваш багаж, — злорадно ухмыляясь, сообщил Маркони. — С вашего позволения, разумеется.
— Нет, Зорро! — крикнул доктор Хорстен, но было уже поздно.
Из транки вылетел длинный, узкий язык гибкого, сверхпрочного пластика. Кончик хлыста с кажущейся медлительностью скользнул к оружию и обвился вокруг ствола. Короткий рывок — и бластер перекочевал в руку Хуареса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов