Фрейлины столпились вокруг невесты так тесно, что Югита едва смог разглядеть бледное большеглазое личико. Зато он прекрасно слышал, как получасом спустя те же самые фрейлины, что подобострастно склонялись перед будущей супругой принца, вполголоса честили ее провинциалкой, а то и дикаркой неотесанной. Ничего особенно провинциального Югита за несколько кратких мгновений в своей невесте заметить не успел, а ее нежное лицо и огромные глаза, призатененные пушистыми ресницами, сделали бы честь любой столичной красавице. Нет, не стоит верить болтовне фрейлин: женщины куда как ревнивы к чужой красоте. Ведь невесту принцу выбирал не кто-нибудь, а сам господин Хасами, выбирал наверняка с дальним прицелом – и навряд ли он подсунул бы Югите невзрачную провинциалку, неотесанную и невежественную. Какой смысл подсовывать принцу жену, на которую тот и не взглянет дважды? Если только Хасами не вознамерился просто и без затей отравить Югите его дальнейшее существование – хотя едва ли, на то есть тьма более сподручных средств, – или поскорей женить принца на ком попало, дабы предотвратить возможность совсем другого брака… и тоже сомнительно: при всем желании Югита не мог представить себе, что это должна быть за возможность, чтобы Хасами принялся поспешно приискивать принцу какую угодно невесту, лишь бы женить его поскорее! Хотя если вдуматься – а зачем вообще Хасами вздумал его женить? Да еще наперекор королевской воле… небось семь потов пролил, уговаривая короля поторопиться со свадьбой… зачем? Кто эта незнакомая ему девушка – шпионка придворного мага, убийца, очередная жертва? Или она просто случайно угодила в хитросплетения интриг, и Хасами использует ее с тем, чтобы избавиться от нее в первую же очередь – подобно тому, как на кон в первую очередь ставят случайно найденную или недавно выигранную монету?
В любом случае, враг она или друг, но восстанавливать ее против себя не следует… а может, именно на это Хасами и рассчитывает? Если так, то его благолепие господин маг здорово прогадал. Так бы и случилось… когда бы не та жуткая ночь. Югите частенько не спалось от неотвязных дум, но обычно ему удавалось хотя бы за полночь переломить мучительный страх и уснуть. Однако на сей раз Югита не мог отважиться даже загасить светильник. Он и сам толком не знал, чего боится, но легче от этого не становилось – совсем даже напротив. Когда Югите сделалось совсем невмочь, он решил кликнуть кого-нибудь из слуг. Не важно, кого и зачем – вслух ему почитать, сбившуюся постель поправить… какая, в сущности, разница? Главное, чтобы человек живой рядом был. На его зов откликнулась одна из служанок, и поправлять постель принца или тем более читать ему вслух она не стала. Она воспользовалась положением совершенно иначе. Конечно, старалась она и в своих интересах – а где еще ей мог представиться случай заполучить совершенно неопытного, зато искреннего в своем порыве и на все готового мальчишку? Так ведь соблюдать свою выгоду не грех, если это не во вред другим, а принца она разутешила наилучшим образом. Никогда еще Югита не чувствовал себя настолько свободным от страха, как в ту ночь. Ни о какой любви – что бы ни значило это слово, – разумеется, и речи не было. Но крепче любви принца со служанкой связала взаимная благодарность.
Так что просчитался ты крепко, господин маг. Недогадливый подросток мог бы навсегда отвратить от себя неопытную девочку – но взрослый мужчина такой ошибки не допустит.
Право, жаль, что среди фрейлин нет той единственной, которой принц столь многим обязан. Но они оба понимали, что принцу будет несколько неловко, если его бывшая любовница станет прислуживать его жене. Югита был благодарен ей и за это понимание – и сам, в свою очередь, нашел не предлог удалить служанку из дворца, а способ выдать ее за такого жениха, за которого она не прочь бы замуж. Теперь она в полной безопасности, вдали от дворца. И все же жаль, что некому послать принцу украдкой ободряющий взгляд. Какое там ободряющий – да все эти размалеванные красотки так смотрят на принца, словно примериваются, что сподручней: его самого удавить или Юин, жену его молодую, зарезать? Неужели они всерьез могли надеяться стать когда-нибудь супругой принца? Хотя трудно сказать, кто и во что при дворе может, и вообще надеяться всерьез…
Югита отвел взгляд от фрейлин, от их лживых улыбок, от их изысканных причесок, от широких рукавов с нацепленными по случаю праздника золотыми подвесками. По залу, как всегда, тянуло сквозняком, и хотя фрейлины стояли неподвижно, как того и требовал церемониал, подвески на их рукавах непрерывно позванивали. И голоса фрейлин точь-в-точь напоминали звон золотых украшений – утонченные, высокие и тяжелые. Эти слащавые, однообразно мелодичные голоса сводили Югиту с ума. Неужели и у его жены будет такой голос?
Покуда Югита предавался то раздумьям, а то и просто опасениям, свадебная церемония наконец-то началась.
Жениха и невесту усадили друг против друга, а потом, как и полагалось по древнему обычаю, между ними расстелили не шелковое или парчовое тканье, а узкое небеленое полотно – простое, без всякой вышивки. Расстилали его со всеми мыслимыми и немыслимыми предосторожностями: неровен час, порвется свадебное полотно – худшего предзнаменования и вообразить себе невозможно! Югита затаил дыхание: ему казалось, что ветхая ткань готова не то что порваться от любого неосторожного движения, а и попросту рассыпаться прахом. Едва ли этому куску полотна меньше лет, чем королевскому дворцу. Точный его возраст неведом даже министру церемониала. Зато его благолепие господин министр совершенно точно знает, какой именно силы священный трепет должен охватывать ни в чем не повинного человека при виде этой бесценной реликвии. Насколько Югита понял из его объяснений, в складках этого полуистлевшего лоскута таится дух возвышенной древности… или высокой старины… одним словом, страшно даже и подумать, чтобы постелить перед молодыми новое, только что вытканное полотно. Так поступают лишь презренные простолюдины. А отпрыску королевского рода подобает использовать лишь тот кусок ткани, возле которого сочетались браком и его венценосные предки, и не менее венценосные предки этих предков.
Югиту на сей счет терзали разнообразные сомнения. Ведь кто-то из предков первым положил перед своей невестой это полотно. Тогда оно было новым, только что сотканным. Неужели пользоваться чем-то добротным достоин лишь основатель династии, а на долю остальных предназначаются ветхие лохмотья? Удостоверившись, что ни один министр церемониала никогда не позволит постелить перед новобрачным королем или принцем другой кусок полотна, Югита мстительно представил себе, какой нечеловеческий ужас обуяет очередного министра, когда эта ткань наконец-то истлеет и порвется. То-то радости будет одному из его дальних потомков! Впрочем, почему дальних? Господин министр еще не стар и уж до свадьбы сына или дочери Югиты – уж кто там у него родится – доживет наверняка. И если Югита сумеет вызнать, где именно его благолепие хранит сию освященную традицией тряпку, он всенепременно проникнет в хранилище и уничтожит ее. И всего через каких-то двадцать лет его величество Югита сможет воочию насладиться тем зрелищем, коим сейчас может лишь воображение свое потешить.
К тому же Югита нипочем не верил, что этот кусок ткани и вообще способен исполнить свое предназначение. Полотно – это символ супружества. Как сплетаются меж собой его нити, так и помыслы супругов сплетаются в единую крепкую ткань. Так-то оно так… но этот древний лоскут повидал слишком много свадеб. Слишком много людей сидели возле него. У старых вещей и память старая. Вот только чего им больше запомнилось – доброго или дурного? Югита чуть скосил глаза вправо – туда, где восседал его отец, – и тут же отвел взгляд. Да, полотно, возле которого сочетался браком король Сакуран, никак уж не сулило счастья его сыну.
Югита не отрываясь смотрел на расстеленное перед ним полотно. Не на отца же ему смотреть! И уж тем более не на Хасами… глаза бы не глядели на его ненавистную рожу. Раньше Югите хотя бы доставляло удовольствие подметить на его лице выражение тайной досады – особенно если он сам эту досаду и вызвал. Однако терзания врага радуют недолго, а его присутствие причиняет боль постоянно. Что за чудовищная несправедливость! Даже узник в темнице не каждый день своего палача видит – так почему же наследник престола должен ежедневно видеть проклятущего мага, разговаривать с ним, принимать его поклоны? Разве льва короновала собака? А если нет, так по какому праву она ест со львом за одним столом? По какому праву господин Хасами присутствует на королевской свадьбе – не довольно ли с него и того, что брак этот совершается по его прямой указке? И что ему за корысть женить принца? А ведь зачем-то ему это было нужно… ишь как радуется, что удалось настоять на своем. Вон какая харя благостная, так и лоснится довольством… Радость Хасами настораживала Югиту, она мешала ему поднять взгляд на свою невесту, девушку с нежным и гордым лицом и огромными испуганными глазами. Зато Хасами глазел на девушку неотрывно – да так, что у Югиты от гнева дыхание перехватило. Ах ты мразь! Не диво, что бедная девочка сжимает губы изо всех сил, чтоб не видно было, как они трясутся от страха. Любая бы на ее месте напугалась. Попробуй не бояться, когда маг смотрит на тебя маслеными глазками, а супруг у тебя не маг и не великий воитель – мальчишка, которому еще и пятнадцати не исполнилось. Ясно как день, что бедняжка читает в этом похотливом взгляде свой приговор. Вот только не рано ли ты приговоры выносить начал, Хасами? Ты правая рука короля, ты его голос… иногда мне даже кажется, что ты – его разум… или то, что он считает своим разумом… но ты покуда не король. Пока я жив и в своем уме, всей полноты власти тебе не изведать, даже и не надейся. Впрочем, ты и сам это знаешь. Да, но на что ты тогда все-таки рассчитываешь?
Югита яростно смотрел на полотно, только на полотно, до одури, до рези в глазах, до помутнения рассудка – только на полотно. Он изучил его до последнего переплетения нитей. Даже закрой он глаза, и перед его мысленным взором в точности изобразится этот ветхий лоскут. Едва ли Югита теперь и вообще сможет его забыть до конца своих дней. Хотя с другой-то стороны – а что в том плохого? Не каждый день удается взглянуть на полотно рожденному во дворце. Шелк, парча, атлас – этого добра кругом сколько угодно, а вот полотно в королевских покоях – редкий гость. Так почему бы и не наглядеться вдоволь на такую диковинку?
Югита усмехнулся чуть приметно. Привычное умение вновь выручало его. Давнее умение, обретенное им невесть когда: если беспросветный кошмар окружил тебя стеной со всех сторон – живо хватайся за кисть и малюй на этой стене чего душа пожелает. Дверь, ведущую наружу, это искусство прорубить хоть и не поможет, зато, чтобы не спятить, годится в самый раз. Однако сегодня Югита потратил слишком много сил на то, чтобы нарисовать поверх кошмара ласкающие глаз пейзажи. Он начинает уставать, а кошмар не устает никогда, он ведь не человек. Если свадебный обряд не кончится в самое ближайшее время, Югита попросту взбесится. Мысленный рисунок уже выцветает, блекнет, сомкнутые стены уже проступают сквозь него во всей своей враждебной наготе. Еще немного – и Югита уже не сможет не обращать внимания на то, что его окружает. Довольно и того, что он старается не смотреть по сторонам, уставясь на полотно, как змея на флейту заклинателя… но сколько же можно пялиться на пахнущую тлением тряпку, будь она неладна?!
Когда на полотно поставили свадебные чарки, Югита обнаружил, что можно смотреть и на кое-что, помимо полотна. Руки невесты, протянутые к чарке, полностью завладели его вниманием. Хорошо рассмотрев эти руки, Югита понял, отчего придворные красавицы честили новобрачную провинциалкой, а то и дикаркой. Конечно, перед свадьбой ее руки спешно отбелили, умастили всевозможными снадобьями и втерли в кожу ароматические масла, но полностью стереть прошлое даже дворцовым искусницам не под силу. Югита и парой слов не успел перекинуться с этой хорошенькой девочкой – не то что расспросить ее о прежней жизни. Но ее руки могли без всяких слов обо многом поведать. Вот характерная вмятинка на пальце – след кисти. Трудно сказать, занималась ли юная невеста каллиграфией всерьез, но пишет она много и охотно. Вот еще один едва приметный след, на сей раз от кольца… а самого кольца и нет… странно, что девушка не пожелала надеть любимое украшение в день свадьбы… или это не украшение? Кольцо лучницы… вполне возможно… тонкий белый шрамик, судя по всему, оставила соскочившая тетива. Значит, и правда в провинции девушки нередко развлекаются стрельбой из лука? Чудесное, должно быть, место эта провинция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
В любом случае, враг она или друг, но восстанавливать ее против себя не следует… а может, именно на это Хасами и рассчитывает? Если так, то его благолепие господин маг здорово прогадал. Так бы и случилось… когда бы не та жуткая ночь. Югите частенько не спалось от неотвязных дум, но обычно ему удавалось хотя бы за полночь переломить мучительный страх и уснуть. Однако на сей раз Югита не мог отважиться даже загасить светильник. Он и сам толком не знал, чего боится, но легче от этого не становилось – совсем даже напротив. Когда Югите сделалось совсем невмочь, он решил кликнуть кого-нибудь из слуг. Не важно, кого и зачем – вслух ему почитать, сбившуюся постель поправить… какая, в сущности, разница? Главное, чтобы человек живой рядом был. На его зов откликнулась одна из служанок, и поправлять постель принца или тем более читать ему вслух она не стала. Она воспользовалась положением совершенно иначе. Конечно, старалась она и в своих интересах – а где еще ей мог представиться случай заполучить совершенно неопытного, зато искреннего в своем порыве и на все готового мальчишку? Так ведь соблюдать свою выгоду не грех, если это не во вред другим, а принца она разутешила наилучшим образом. Никогда еще Югита не чувствовал себя настолько свободным от страха, как в ту ночь. Ни о какой любви – что бы ни значило это слово, – разумеется, и речи не было. Но крепче любви принца со служанкой связала взаимная благодарность.
Так что просчитался ты крепко, господин маг. Недогадливый подросток мог бы навсегда отвратить от себя неопытную девочку – но взрослый мужчина такой ошибки не допустит.
Право, жаль, что среди фрейлин нет той единственной, которой принц столь многим обязан. Но они оба понимали, что принцу будет несколько неловко, если его бывшая любовница станет прислуживать его жене. Югита был благодарен ей и за это понимание – и сам, в свою очередь, нашел не предлог удалить служанку из дворца, а способ выдать ее за такого жениха, за которого она не прочь бы замуж. Теперь она в полной безопасности, вдали от дворца. И все же жаль, что некому послать принцу украдкой ободряющий взгляд. Какое там ободряющий – да все эти размалеванные красотки так смотрят на принца, словно примериваются, что сподручней: его самого удавить или Юин, жену его молодую, зарезать? Неужели они всерьез могли надеяться стать когда-нибудь супругой принца? Хотя трудно сказать, кто и во что при дворе может, и вообще надеяться всерьез…
Югита отвел взгляд от фрейлин, от их лживых улыбок, от их изысканных причесок, от широких рукавов с нацепленными по случаю праздника золотыми подвесками. По залу, как всегда, тянуло сквозняком, и хотя фрейлины стояли неподвижно, как того и требовал церемониал, подвески на их рукавах непрерывно позванивали. И голоса фрейлин точь-в-точь напоминали звон золотых украшений – утонченные, высокие и тяжелые. Эти слащавые, однообразно мелодичные голоса сводили Югиту с ума. Неужели и у его жены будет такой голос?
Покуда Югита предавался то раздумьям, а то и просто опасениям, свадебная церемония наконец-то началась.
Жениха и невесту усадили друг против друга, а потом, как и полагалось по древнему обычаю, между ними расстелили не шелковое или парчовое тканье, а узкое небеленое полотно – простое, без всякой вышивки. Расстилали его со всеми мыслимыми и немыслимыми предосторожностями: неровен час, порвется свадебное полотно – худшего предзнаменования и вообразить себе невозможно! Югита затаил дыхание: ему казалось, что ветхая ткань готова не то что порваться от любого неосторожного движения, а и попросту рассыпаться прахом. Едва ли этому куску полотна меньше лет, чем королевскому дворцу. Точный его возраст неведом даже министру церемониала. Зато его благолепие господин министр совершенно точно знает, какой именно силы священный трепет должен охватывать ни в чем не повинного человека при виде этой бесценной реликвии. Насколько Югита понял из его объяснений, в складках этого полуистлевшего лоскута таится дух возвышенной древности… или высокой старины… одним словом, страшно даже и подумать, чтобы постелить перед молодыми новое, только что вытканное полотно. Так поступают лишь презренные простолюдины. А отпрыску королевского рода подобает использовать лишь тот кусок ткани, возле которого сочетались браком и его венценосные предки, и не менее венценосные предки этих предков.
Югиту на сей счет терзали разнообразные сомнения. Ведь кто-то из предков первым положил перед своей невестой это полотно. Тогда оно было новым, только что сотканным. Неужели пользоваться чем-то добротным достоин лишь основатель династии, а на долю остальных предназначаются ветхие лохмотья? Удостоверившись, что ни один министр церемониала никогда не позволит постелить перед новобрачным королем или принцем другой кусок полотна, Югита мстительно представил себе, какой нечеловеческий ужас обуяет очередного министра, когда эта ткань наконец-то истлеет и порвется. То-то радости будет одному из его дальних потомков! Впрочем, почему дальних? Господин министр еще не стар и уж до свадьбы сына или дочери Югиты – уж кто там у него родится – доживет наверняка. И если Югита сумеет вызнать, где именно его благолепие хранит сию освященную традицией тряпку, он всенепременно проникнет в хранилище и уничтожит ее. И всего через каких-то двадцать лет его величество Югита сможет воочию насладиться тем зрелищем, коим сейчас может лишь воображение свое потешить.
К тому же Югита нипочем не верил, что этот кусок ткани и вообще способен исполнить свое предназначение. Полотно – это символ супружества. Как сплетаются меж собой его нити, так и помыслы супругов сплетаются в единую крепкую ткань. Так-то оно так… но этот древний лоскут повидал слишком много свадеб. Слишком много людей сидели возле него. У старых вещей и память старая. Вот только чего им больше запомнилось – доброго или дурного? Югита чуть скосил глаза вправо – туда, где восседал его отец, – и тут же отвел взгляд. Да, полотно, возле которого сочетался браком король Сакуран, никак уж не сулило счастья его сыну.
Югита не отрываясь смотрел на расстеленное перед ним полотно. Не на отца же ему смотреть! И уж тем более не на Хасами… глаза бы не глядели на его ненавистную рожу. Раньше Югите хотя бы доставляло удовольствие подметить на его лице выражение тайной досады – особенно если он сам эту досаду и вызвал. Однако терзания врага радуют недолго, а его присутствие причиняет боль постоянно. Что за чудовищная несправедливость! Даже узник в темнице не каждый день своего палача видит – так почему же наследник престола должен ежедневно видеть проклятущего мага, разговаривать с ним, принимать его поклоны? Разве льва короновала собака? А если нет, так по какому праву она ест со львом за одним столом? По какому праву господин Хасами присутствует на королевской свадьбе – не довольно ли с него и того, что брак этот совершается по его прямой указке? И что ему за корысть женить принца? А ведь зачем-то ему это было нужно… ишь как радуется, что удалось настоять на своем. Вон какая харя благостная, так и лоснится довольством… Радость Хасами настораживала Югиту, она мешала ему поднять взгляд на свою невесту, девушку с нежным и гордым лицом и огромными испуганными глазами. Зато Хасами глазел на девушку неотрывно – да так, что у Югиты от гнева дыхание перехватило. Ах ты мразь! Не диво, что бедная девочка сжимает губы изо всех сил, чтоб не видно было, как они трясутся от страха. Любая бы на ее месте напугалась. Попробуй не бояться, когда маг смотрит на тебя маслеными глазками, а супруг у тебя не маг и не великий воитель – мальчишка, которому еще и пятнадцати не исполнилось. Ясно как день, что бедняжка читает в этом похотливом взгляде свой приговор. Вот только не рано ли ты приговоры выносить начал, Хасами? Ты правая рука короля, ты его голос… иногда мне даже кажется, что ты – его разум… или то, что он считает своим разумом… но ты покуда не король. Пока я жив и в своем уме, всей полноты власти тебе не изведать, даже и не надейся. Впрочем, ты и сам это знаешь. Да, но на что ты тогда все-таки рассчитываешь?
Югита яростно смотрел на полотно, только на полотно, до одури, до рези в глазах, до помутнения рассудка – только на полотно. Он изучил его до последнего переплетения нитей. Даже закрой он глаза, и перед его мысленным взором в точности изобразится этот ветхий лоскут. Едва ли Югита теперь и вообще сможет его забыть до конца своих дней. Хотя с другой-то стороны – а что в том плохого? Не каждый день удается взглянуть на полотно рожденному во дворце. Шелк, парча, атлас – этого добра кругом сколько угодно, а вот полотно в королевских покоях – редкий гость. Так почему бы и не наглядеться вдоволь на такую диковинку?
Югита усмехнулся чуть приметно. Привычное умение вновь выручало его. Давнее умение, обретенное им невесть когда: если беспросветный кошмар окружил тебя стеной со всех сторон – живо хватайся за кисть и малюй на этой стене чего душа пожелает. Дверь, ведущую наружу, это искусство прорубить хоть и не поможет, зато, чтобы не спятить, годится в самый раз. Однако сегодня Югита потратил слишком много сил на то, чтобы нарисовать поверх кошмара ласкающие глаз пейзажи. Он начинает уставать, а кошмар не устает никогда, он ведь не человек. Если свадебный обряд не кончится в самое ближайшее время, Югита попросту взбесится. Мысленный рисунок уже выцветает, блекнет, сомкнутые стены уже проступают сквозь него во всей своей враждебной наготе. Еще немного – и Югита уже не сможет не обращать внимания на то, что его окружает. Довольно и того, что он старается не смотреть по сторонам, уставясь на полотно, как змея на флейту заклинателя… но сколько же можно пялиться на пахнущую тлением тряпку, будь она неладна?!
Когда на полотно поставили свадебные чарки, Югита обнаружил, что можно смотреть и на кое-что, помимо полотна. Руки невесты, протянутые к чарке, полностью завладели его вниманием. Хорошо рассмотрев эти руки, Югита понял, отчего придворные красавицы честили новобрачную провинциалкой, а то и дикаркой. Конечно, перед свадьбой ее руки спешно отбелили, умастили всевозможными снадобьями и втерли в кожу ароматические масла, но полностью стереть прошлое даже дворцовым искусницам не под силу. Югита и парой слов не успел перекинуться с этой хорошенькой девочкой – не то что расспросить ее о прежней жизни. Но ее руки могли без всяких слов обо многом поведать. Вот характерная вмятинка на пальце – след кисти. Трудно сказать, занималась ли юная невеста каллиграфией всерьез, но пишет она много и охотно. Вот еще один едва приметный след, на сей раз от кольца… а самого кольца и нет… странно, что девушка не пожелала надеть любимое украшение в день свадьбы… или это не украшение? Кольцо лучницы… вполне возможно… тонкий белый шрамик, судя по всему, оставила соскочившая тетива. Значит, и правда в провинции девушки нередко развлекаются стрельбой из лука? Чудесное, должно быть, место эта провинция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57