— Я думаю, что так, — сказал наконец один. — Вы Джон Кристиан Фалькенберг?
На самом деле его звали Джон Кристиан Фалькенберг Ш и он подозревал, что его дед настаивал бы на этом отличии.
— Совершенно верно, и глав-старшина Кальвин.
Рад вас видеть, сэр. Я лейтенант Баннеро, а это — поручик Маурер. Мы из штата Президента Будро. — Баннеро оглянулся, словно ожидая подхода других, но никого вокруг не было, кроме Десантников. Он бросил на Фалькенберга слегка озадаченный взгляд, а затем добавил: — У нас есть транспорт для вас, но вашим солдатам, боюсь, придется идти пешком. Это, примерно, одиннадцать миль.
— Миль, — улыбнулся про себя Фалькенберг. — Это и в самом деле захолустье. — Я не вижу никакой причины, почему бы десять здоровых наемников не могли бы промаршировать восемнадцать километров, лейтенант.
Он повернулся лицом к черному отверстию входа на шлюпку и окликнул кого-то изнутри:
— Капитан Фест, транспорта нет, но кто-нибудь покажет вам куда отвести людей. Прикажите им отнести все снаряжение.
— Э-э, сэр, в этом нет необходимости, — запротестовал лейтенант. — Мы можем достать, ну, у нас есть гужевой транспорт для багажа. — Он посмотрел на Фалькенберга так, словно ждал, что тот засмеется.
— Это едва ли редкость на колониальных планетах, — сказал Фалькенберг. — Лошадей и мулов можно было перевозить в виде замороженных эмбрионов и им не требовался для воспроизводства высокий технологический уровень промышленности, они не нуждались и в промышленной основе для своей заправки.
— Этим займется поручик Маурер, — сказал лейтенант Баннерс. Он снова замолк и, похоже задумался, не уверенный как сказать что-то Фалькенбергу. Наконец он покачал головой. — Я думаю, будет разумно, если вы раздадите своим солдатам личное оружие, сэр. На пути к казармам не должно быть никаких неприятностей, но… так или иначе десять вооруженных солдат, конечно, не столкнутся ни с какими проблемами.
— Ясно. Наверное, мне следует отправиться с моими солдатами, лейтенант. Я не знал, что дела на Хэдли так плохи. — Голос Фалькенберга был спокоен и ровен, но он внимательно следил за младшими офицерами.
— Нет, сэр. Они на самом деле не настолько плохи… Но нет смысла идти на риск. — Он взмахом руки указал поручику Мауреру на десантное судно и снова повернулся к Фалькенбергу. Из воды за бортом десантного судна появилась большая черная махина. Она плеснула водой и исчезла. Баннерс, казалось, ее не заметил, но Десантники взволнованно закричали. — Я уверен, что поручик и ваши офицеры смогут управиться с высадкой, а президент хотел бы увидеться с вами немедленно, сэр.
— Несомненно. Ладно, Баннерс, ведите. Я захвачу с собой главстаршину Кальвина. — Он последовал за Баннерсом с пирса.
«Нет смысла в этом фарсе, — подумал Фалькенберг. — Всякий, увидев десять вооруженных людей в сопровождении президентского поручика, поймет, что они наемники, в штатском они или нет. Еще один случай неверной информации».
Фалькенбергу велели хранить в тайне свой статус и статус своих солдат, но это не пройдет. Он спрашивал, не сделает ли это более трудным сохранение его собственной тайны.
Баннерс быстро провел их через шумные казармы Десантником Кодоминиума, мимо скучающих часовых, полуотдавших честь мундиру президентской гвардии. Крепость Десантников была активным муравейником, все открытое пространство было забито вещмешками и оружием — признаками вооруженных сил, собирающихся переезжать на другую базу.
Когда они покидали здание, Фалькенберг увидал пожилого флотского офицера.
— Извините, Баннерс, я на минутку задержусь. Он повернулся к капитану Военно-Космического Флота Кодоминиума. — Они прислали за мной. Спасибо, Эд.
— Никаких проблем. Я доложу о твоем прибытии Адмиралу. Он хочет быть в курсе твоих дел. Неофициально, конечно. Желаю удачи, Джон. Видит бог, она тебе сейчас понадобится. Подлое это было дело.
— Так уж повелось.
— Да, но флот, бывало, лучше заботился о своих. Я начинаю задумываться, а в безопасности ли хоть кто-нибудь? Проклятый сенатор…
— Забудь об этом, — перебил его Фалькенберг. Он быстро оглянулся, чтобы убедиться, что Баннерс был за пределами слышимости. — Передай мой привет остальным твоим офицерам, ты командуешь хорошим кораблем.
Капитан тонко улыбнулся.
— Спасибо. От тебя это высшая похвала. — Он протянул руку и крепко сжал ладонь Джона. — Слушай, мы отчаливаем через пару дней, не больше. Если понадобиться куда-нибудь подбросить, я могу это устроить. Проклятому сенатору не обязательно об этом знать. Мы можем отвезти тебя куда угодно, на территории КД.
— Спасибо, но я полагаю, что я останусь.
— Здесь может стать тяжко, — предупредил капитан.
— А разве повсюду в Кодоминиуме не будет тоже самое? — Спросил Фалькенберг. — Еще раз спасибо, Эд. — Он было отдал честь, но остановился.
Баннерс и Кальвин ждали его, и Фалькенберг повернулся и подошел к ним. Кальвин поднял три чемодана с личными вещами так, словно они были пустыми и одним гладким движением распахнул дверь. Капитан смотрел им вслед, пока они не покинули здание, но Фалькенберг не оглянулся.
— Будь они прокляты, — пробормотал капитан. — Будь они прокляты все.
— Машина здесь, — Баннерс открыл заднюю дверцу помятой машины на воздушной подушке совершенно неопознаваемой марки. Ее соорудили из чистой дюжины других машин, а некоторые части были явно самоделкой неуверенного механика. Баннерс влез на сиденье водителя и завел мотор. Тот дважды кашлянул, потом заработал гладко и они отъехали в облаке черного дыма.
Они проехали мимо другого дока, где с десантного судна, у которого крылья были величиной с целую десантную шлюпку, выгружали бесконечный поток штатских пассажиров. Дети визжали, а мужчины и женщины неуверенно глазели по сторонам, пока их бесцеремонно не толкали охранники в форме как у Баннерса. Кислый запах немытых людей смешивался с живительно чистым соленым воздухом близкого океана. С выражением отвращения на лице Баннерса поднял стекла окон.
— Всегда так, — заметил Кальвин, ни к кому в особенности не обращаясь. — При той водной дисциплине, что царит на тюремных кораблях, требуется неделя грязноты, чтобы добиться чистоты.
— Вы когда-нибудь бывали на одном из этих кораблей? — спросил Баннерс.
— Нет, сэр. — Ответил Кальвин. — Быть на десантной шлюпке, я думаю, так же плохо. Но я не могу сказать, что горю желанием оказаться втиснутым на шесть месяцев в одну бочку с десятью-пятнадцатью тысячами штатских.
— Мы все можем очутиться в одной из этих бочек, — сухо заметил Фалькенберг. — И будем рады своей удаче. Расскажите мне о здешней ситуации, Баннерс.
— Я даже не знаю с чего начать, сэр. — Ответил Баннерс. — Я… вы знаете о Хэдли?
— Считайте, что не знаю, — предложил Фалькенберг.
«Можно вдобавок посмотреть какую оценку ситуации способен дать офицер президента», — подумал он.
Он пощупал как оттопыривается во внутреннем кармане его френча доклад флотской разведки, но эти доклады всегда оставляли за бортом важные детали, а позиция президентской гвардии могла быть важна для его планов.
— Да, сэр. Ну, для начала, мы находимся вдалеке от ближайших корабельных линий. Но это, я полагаю, вы знаете. Единственной причиной, по которой у нас вообще существует какая-то торговля, были рудники. Торий, на какое-то время, самые богатые залежи из всех известных, пока они не стали истощаться.
— В первые несколько лет это было все, что у нас имелось. Рудники там, в горах, примерно восемьдесят миль в ту сторону, — он показал на еле видимую на горизонте тонкую голубую линию.
— Должно быть весьма высокие горы, — заметил Фалькенберг. — Какой диаметр у Хэдли? Примерно восемьдесят процентов от земного?.. Что-то вроде того. Горизонт должен быть весьма близко.
— Да, сэр. Это высокие горы. Хэдли мала, но у нас все здесь больше и лучше. — В голосе молодого офицера звучала гордость.
— Чемоданы у них кажутся весьма тяжелыми для такой маленькой планетки, — заметил Кальвин.
— Хэдли очень плотная, — объяснил Баннерс. — Гравитация почти девяноста процентов от стандартной. Так или иначе, рудники там и у них неподалеку от озера имеется свой собственный космопорт. Рефьюдж, весь этот город, был основан компанией «Америкэн Экспресс». Она же доставила и первых колонистов и довольно много.
— Добровольцев, — спросил Фалькенберг.
— Да, все добровольцы. Обычные неужившиеся на Земле. Я полагаю, мой отец был довольно типичен. Инженер, который не мог выдержать крысиной гонки и устал от ограничений Бюро Технологии на то, что он мог узнать. Они были первой волной и взяли самую лучшую землю. Они основали город и привели в движение экономику. «Америкэн Экспресс» в двадцать лет расплатилась за все авансы. Гордость Баннерса была явной и Фалькенберг понял, что это было трудной задачей.
— Это было когда, пятьдесят лет назад? — спросил Фалькенберг.
— Да.
Они проезжали по заполненным народом улицам, вдоль которых выстроились деревянные дома и немногочисленные каменные здания. Тут были жилые дома, бары, матросские бордели — все обычные заведения припортовой улицы, но на мостовой не было других машин. Вместо автомобильного движения сплошь были телеги запряженные лошадьми и быками, велосипеды и пешеходы.
Небо над Рефьюджем было чистое. Не было никаких следов смога или промышленных отходов. В порту буксиры двигались с бесшумной эффективностью электрической энергии, а также гонимые ветром парусные суда, омароловы на веслах и даже одна замечательно красивая на фоне чистой голубой воды марсельная шхуна. Она подымала белые буруны, устремляясь в открытое море. На верфи был причален трехмачтовый корабль с полной оснасткой и его вручную грузили огромными тюками того, что могло быть хлопком.
Они проехали мимо повозки с дынями. Нарядно одетая парочка весело помахала им, затем мужчина щелкнул длинным кнутом, тянувшую повозку упряжку лошадей. Фалькенберг какое-то время изучал эту первобытную сценку и наконец произнес:
— На вид непохоже, чтобы вы пробыли здесь пятьдесят лет.
— Да, — Баннерс бросил на них горький взгляд. Затем он свернул, чтобы избежать бесформенной группы слонявшихся на припортовой улице подростков. Ему снова пришлось свернуть, чтобы избежать закрываемой ими баррикады из булыжников. Машина дико затряслась и Баннерс газанул, чтобы поднять ее повыше и направил к самому низкому месту в баррикаде. Она скребанула по ней, когда проходила, а затем он и прибавил ходу.
Фалькенберг вынул руку из-за пазухи. Позади него Кальвин проверял автомат, появившийся из принесенного им с собой крупногабаритного ранца. Когда Баннерс ничего не сказал об этом инциденте, Фалькенберг нахмурился и слушая дальше откинулся на спинку сиденья. Рапорты разведки упоминали о беззаконии, но тут было худо как на Острове Благополучия на Земле.
— Да, мы не очень индустрилизованы, — продолжал Баннерс. — Сперва не было никакой нужды развивать основные виды промышленности. Рудники сделали всех богатыми, так что все, что нам было нужно, мы импортировали. Фермеры продавали горнякам продукты за громадные цены. Рефьюдж был городом индустрии обслуживания. Работавшие здесь люди скоро могли позволить себе домашних животных и рассеялись по равнинам и лесам.
Фалькенберг кивнул.
— Многим из них нет дела до городов.
— Именно так. Они не желали промышленности, они же сюда и приехали, чтобы сбежать от нее. — С минуту Баннерс ехал молча. — А потом какой-то проклятущий бюрократ Кодоминиума прочел экологический отчет с Хэдли. Бюро контроля над населенностью решило, что это превосходное место для недобровольной колонизации. Корабли все равно приходили сюда за торием, так что вместо предметов роскоши и машинерии им приказали привозить осужденных. Сотни тысяч, полковник Фалькенберг. За последние десять лет на нас сваливали более пятидесяти тысяч человек в год.
— И вы не могли содержать всех, — тихо произнес Фалькенберг.
— Да, сэр, — лицо Баннерса сжалось. Он, казалось, боролся со слезами. — Видит бог, мы пытаемся. Каждый эрг, который могут произвести плавильные генераторы, уходит на обращение нефти в протоуглероды, только для того, чтобы их прокормить. Но они не такие как первые колонисты! Они ничего не знают, они ничего не делают! О, не в самом деле, конечно. Иные из них работают. Некоторые из наших лучших граждан — ссыльные. Но ведь тут столько совсем иного рода.
— А почему вы не велели им работать или пусть подыхают с голоду? — напрямик спросил Кальвин. Фалькенберг бросил на него холодный взгляд и сержант слегка кивнув погрузился в спинку своего сиденья.
— Потому что КД нам бы не позволил! — крикнул Баннерс. — Черт побери, у нас же не было самоуправления. Сотрудники Бюро Перемещения указывали что нам делать. Они заправляли всем…
— Мы знаем, — мягко вставил Фалькенберг. — Мы видели результаты влияния на Бюрпер Лиги Гуманности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35