Хлопнула дверь. Раздался звук спускаемой воды. И трехэтажный мат. Это навряд ли был доктор.
Четвертая дверь распахнулась сама. Казалось, она не была плотно прикрыта – кто-то подсматривал за Сергеем, ждал, пока он поровняется с дверью.
Высунулась рука – и Сергея потащили внутрь.
– Скорей! Скорей!
Сергей опешил. Голос был женский, сочный, нутряной. И рука была женской, пухлой, с колечками и браслетиками. Прежде чем он успел что-то сообразить, его затащили в комнату. И какая-то дама с горящими глазами набросилась на него, страстно заговорила в лицо:
– Я все знаю, вы шли ко мне! Скорей! Все готово! Берите же меня, прямо здесь, немедля, – она скинула длинный халат с китайскими драконами, отступила на шаг, выставив плоский живот и длинные козьи груди, ослепительно улыбнулась – рот был полон золота. – Ну же! Я ваша!!!
Сергей дернул ручку двери. Но она не открылась; дама опередила его, уперлась в дверь длинной ногой в черном ажурном чулке.
– Что вы медлите? Или вы предпочитаете экзотику, что-нибудь этакое?! Да, шалун?! Я согласна! На все согласна! Пусть дым коромыслом стоит, ну же, скушайте меня с потрохами, скушайте так, как вам это нравится! Ах, вы проказник!
Она подкинула ладонями груди – и те стали выделывать неимоверные пируэты. А когда дама до предела выгнула свой стан и полуобернулась, уперевшись ладонями в затянутые черным ножки, Сергей задумался – может, и впрямь «скушать»? Но глаза, глаза! Это были глаза ненормальной, чокнутой! Нет, он отвернулся.
Дама набросилась на него сзади, вцепилась ногтями в плечи. Застонала на ухо:
– Ну куда же вы?!
Черная нога захлестнула торс Сергея, обвила живой змеей, словно в ней и костей не было. Одна грудь дамы застряла у него под мышкой, и он никак не мог выпихнуть ее обратно. Дама вжималась в него всем телом и уже не стонала, а скулила, повизгивала:
– Останьтесь! Делайте, что хотите – мучьте, издевайтесь, режьте на куски, насилуйте, бейте, рвите! Но оставайтесь! Я вам заплачу! Я богатая! Я могу много вам заплатить! Ну же?!
Последнее добило Сергея. Он с силой отпихнул даму назад. Вырвался. Захлопнул дверь. Выскочить в коридор страстная особа не посмела.
Минуты три Сергей стоял и не мог отдышаться. Потом смело направился к последней, пятой двери. И распахнул ее.
– Я на прием! – заявил он с порога.
– Да что вы говорите? – откликнулся кто-то невидимый из-под стола, стоявшего у широкого окна.
Комната была огромна и светла. На вешалке у входа висел белый халат. В стеклянном шкафчике были разложены по полкам инструменты, медикаменты и какие-то чистые бланки.
– Мне сказали, что тут принимает опытный психиатр, так?!
– Кто сказал? – донеслось из-под стола.
– Надежные люди!
– Э-э, тогда другое дело! – Над столешницей показалась крупная розовая голова.
Сергей обомлел. Перед ним была точная копия отца Григорио. Если хмурый отец был просто до неприличия, до безобразия черен, то «дохтур», двойник хмурого, был до безобразия бел и сдобен. Но те же кустистые огромные брови, тот же подбородок, те же свинячьи глазки... Все – то же!
– Сергей...
– Фамилия не обязательна! – опередил пришедшего врач. – Осторожность не помешает. А меня называйте просто Григорием.
Сергей кивнул в растерянности. Григорию было лет шестьдесят.
– А вы случайно не были... – начал Сергей.
– Нет! – твердо ответил доктор. И добавил, потупив очи: – Вы взнос внесли?
Сергей достал бумажник и отсчитал пятьдесят рублей.
– Нет-нет! – замахал руками Григорий. – Не мне! Идите и отдайте моей жене. Соседняя дверь!
– Ну уж нет! – взорвался Сергей.
Григорий понимающе улыбнулся – подбородок обвис, а щеки превратились в два огромных помидора.
– Все ясно, – приторно прошелестел он, – вы, разумеется, успели пообщаться с ней... вы меня понимаете, молодой человек? Все ясно, снимайте штаны!
Сергей отшатнулся.
– Зачем?!
Доктор Григорий развел руками.
– То есть, как зачем? У вас ведь, э-э, сексуальное, разумеется, расстройство? Снимайте, снимайте, не стесняйтесь никого!
– А что, тут есть еще кто-то? – глуповато вопросил Сергей.
– Ни в коем случае, – ответил доктор, – все предупреждены. – Он поднес указательный палец к губам. – Как оценила вашу потенцию жена? Только честно, прямо, она мне все равно расскажет обо всем, – он опять улыбнулся, – до самых мельчайших интимных подробностей, ну-у?!
Сергей устало вздохнул. И присел на краешек обтянутой клеенкой койки.
– Я собственно, по другому вопросу. У меня видения.
– Т-ш-ш-ш! – зашипел на него румяный Григорий. – Держите себя в руках. И не врите! Скорее рассказывайте, как все с ней было? В какой позе? Сколько? Подробнее описывайте, красочнее! И покажите на себе, давайте, давайте, это для диагноза надо!
Сергей опешил. Но в этот миг распахнулась дверь, в нее просунулась голова страстной дамы. Послышался капризно-надменный голос со сварливыми интонациями:
– Он все врет! Не верьте! Никакая я ему не жена! Ах ты старый развратник, поганец, негодяй!
В дебелого Григория полетела метко пущенная зеленая ваза. Сергей глаза закрыл. Но Григорий ловко пригнулся, спрятался за столом. И ваза пролетела мимо, вышибла со звоном стекло, упала на улицу.
– Не мешайте мне принимать пациентов! – раздалось из-под стола.
– Он пришел ко мне! – завопила дама. – Не смейте его забирать! Он мой!!! Пустите! Кто там, пустите немедленно!
Дама скрылась. И в комнату заглянул мужик в майке. Он извиняюще улыбнулся, проговорил с натугой:
– Прощения просим, я эту дуру выпер, вы не серчайте! Ща мы с ней разберемся!
Он закрыл дверь, и из коридора раздались сначала гневные, потом нечеловеческие, а напоследок в сладострастно-дикие вопли. Видно, они там разобрались.
– Значит, не сексуальные? – обиженно переспросил Сергея доктор Григорий.
– Нет.
– Жаль! Ну ладно, рассказывайте!
Сергей принялся долго и нудно описывать все, что с ним происходило. Доктор слушал. Слушал уперев обе руки в щеки, наморщившись, занавесив глаза густейшими белыми бровями.
Через полчаса Сергей понял, что доктор спит. Тогда он осторожно встал и пошел к выходу. Но не доходя двух шагов до двери, замер как в столбняке. На вешалке под халатиком висела грязно-серая ворсистая ряса с капюшоном. Это было уже слишком!
Он хотел повернуться, еще раз посмотреть на доктора Григория. Но скрипучий голос его опередил:
– Та-ак-с, диагноз ясен! Сейчас мы сверимся, – раздался шелест страниц, потом прозвучало громче: – Вот, все про вас и написано! Значит, так – шип вогнать на три вершка, нет, пардон, на вершок! И повернуть три раза, как указано на рисунке. Все предельно просто, тут делов-то на пять минут!
– Что-о?! – взревел Сергей. – Какой еще там шип?!
Перепуганный доктор Григорий спрятался под столом. Но не смолк.
– Я извиняюсь, ошибочка, не ту инструкцию прочитал, – скороговоркой верещал он. – Вот нужная: при маниакальных психозах, которые проявляются в кажущихся перемещениях в пространствах, необходимо хирургическое вмешательство, та-а-к-с, это мы пропустим, вот – лоботомия! Это то, чего вам, мой юный друг, и нужно!
Доктор Григорий выскочил из-под стола с огромным коловоротом в руках, побежал к Сергею. Был он жирен, тяжел, и потому бежал медленно, с одышкой.
– Стойте! Стойте же! Операция-то пустяшная, пять минут – и гуляй, Сережа! Куда вы?!
Сергей вылетел в прихожую. И споткнулся о чьи-то тела. Уже падая, он разглядел, о чьи именно – это огромный мужик-шкаф возлегал на даме с длинными козьими грудями. Дама не могла, судя по всему, ни визжать, ни стонать, она лишь томно хрипела. До Сергея ей не было дела. Зато мужик начал подниматься.
– Я его щя месить буду! – пообещал он с затаенной злобой.
– Держите его! Держите! – доносилось из кабинета доктора. – Он с операционного стола убежал! Хватайте больного! Да огрейте же его чем-нибудь, сбейте с ног!!! Уйдет больной!
Мужик с треском разодрал себе майку. И как был, в одних обрывках, пошел на Сергея. Дама, судя по всему, ожила, и тоже поползла к гостю, зубы ее хищно клацали, изо рта капала слюна.
Гинга! Вот это настоящая гинга, подумалось Сергею. Паршивые дела! Жуткий дом! Он дернулся было. Но дама уже впилась зубами в его лодыжку, потянулась руками выше. Он завопил и, превозмогая боль, выдрал ногу. Бросился к входной двери.
– Воры! Вор-р-ры-ы!!! – орала сухонькая женщина, та самая, что открывала дверь. – Карау-у-л!!!
Она больно ударила Сергея скалкой по спине, потом закатала в лоб. Мужик в разодранной майке настиг его, сбил с ног могучим ударом. Следующим он выбил Сергея за дверь, да так выбил, что тот летел весь пролет по воздуху, потом грохнулся.
На лестничной площадке стояли юноши в шляпах и курили. Они с укоризной поглядели на свалившегося им под ноги мужчину. И брезгливо отвернулись. Дама в шляпке выглядывала из дверей старинного лифта. Она была там не одна. Но Сергею уже не удалось разобрать, с кем. Он вскочил на ноги и бросился бежать вниз, прыгая через три ступеньки.
– Хватайте пациента, дармоеды! – неслось ему в спину. – Из-под скальпеля сбежал! Хватай гада! С ног, с ног сбивайте! Вали его! Бей! Да по башке бей, по башке! Все равно вскрывать будем! Держи-и-и-и!!!
Сергей спустился вниз одновременно с лифтом. На этот раз сумел разобрать – дама в кабинке была с двумя пожарниками. Но занималась она тем же, чем и с худощавыми юношами. Увидав растрепанного Сергея, кто-то из троих нажал на кнопку, и кабинка поехала вверх.
– Адье, мои шер! – послышалось из нее и расстаяло в высях.
Сергей выскочил на улицу. И еле увернулся – рядом с ним, в двух сантиметрах, грохнулась об асфальт большая зеленая ваза. Один из осколков вонзился ему в щеку. Но вынимать его было некогда. Сергей припустился от страшного дома во всю прыть.
Две остановки он бежал пешком. Оглядывался ежесекундно. Ему казалось, что доктор Григорий и вся братия гонятся за ним по пятам.
К подруге он ворвался совершенно измочаленным, злым, дерганным. Та руками всплеснула. Но Сергей не дал ей и слова вымолвить.
Все испытанное им, все накопившееся, все долго сдерживаемое прорвалось наружу яростным, безумным фонтаном, вулканической лавой. Он не поздоровался, не сказал ласкового или хотя бы приветливого слова. Он набросился на нее как зверь – с шумным алчным дыханием, рыком, всхлипами. Прямо в прихожей он подхватил ее на руки, подхватил, грубо сжав ее широкие бедра, вскидывая над собой, вжимаясь головой в упругий живот.
– Ой, с ума сошел! – восторженно завизжала она.
Но он ничего не слышал, ничего не понимая – он нес ее в комнату. Он ударил в дверь ее спиной, та распахнулась. Он ничего не видел, шел вслепую. Но он знал, где диван, и не боялся промахнуться. С размаху он бросил ее на высокие подушки, сам опустился на колени, рванул полы халата – лишь пуговицы полетели во все стороны, узенькие беленькие трусики затрещали под его рукой, и превратившись в обрывочки, полетели за спину. Взвизгнула молния на брюках. И в эту секунду, когда он на миг отпустил ее, она подтянула ноги к груди, свела их, заслоняясь от него, глядя испуганными ошалевшими глазами. Но он, просунув ладони внутрь, резким движением развел их, вжался между ними, не вставая с колен, притягивая ее к себе... И она, вздрогнув и тут же расслабившись, обхватила его голову, прижала к груди и в голос рассмеялась, торжествующе, раскатисто. Она давно ждала этой встречи. И пусть воображение рисовало ее не совсем такой, неважно! Главное, она состоялась! Никогда еще ее милый залеточка не был таким горячим, страстным, ненасытным. Он овладевал ею как обезумевший от желания самец, дикое и сильное, необузданное животное – и в этом было столько еще неизведанной сладости, что она не просто приняла эту звериную любовную игру, но и сама отдалась ей полностью, без остатка, стремясь подыграть ему в роли беззащитной насилуемой жертвы, оторопевшей от сокрушающей ее мощи, горящей в охватившем ее пламени.
А Сергей по-прежнему ничего не видел, ничего не соображал. Словно захваченный каким-то невидимым неистовым полем, он исполнял первобытный ритмичный танец, вжимаясь в нее с каждым движением все сильнее, раскачиваясь и в такт внутреннему инстинктивному ритму, качая из стороны в сторону головой и разбрасывая ею тяжелые груди, тут же возвращающиеся на свои привычные места и вновь наваливающиеся на его щеки, нос, губы. А когда он уже не мог сдерживать себя даже в малом, когда из него стало вырываться вместе с семенами грядущих жизней все накопившееся и гнетущее, он вскочил на ноги, вздымая ее над собой, сдавил ей бедра так, что она закричала на всю комнату, впился зубами в левую грудь – и ему показалось, что они вотвот взлетят, умчатся сквозь потолки и балки в поднебесье. Но не взлетели, не умчались. Наоборот, они рухнули на диван плашмя, не разжимая объятий. И замерли.
Лежали долго, приходили в себя. Мозги у Сергея постепенно прочищались. Но первой все же заговорила она:
– Ты случаем не из психушки сбежал?
Он ответил не сразу, вспоминая – а откуда он на самом деле сбежал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Четвертая дверь распахнулась сама. Казалось, она не была плотно прикрыта – кто-то подсматривал за Сергеем, ждал, пока он поровняется с дверью.
Высунулась рука – и Сергея потащили внутрь.
– Скорей! Скорей!
Сергей опешил. Голос был женский, сочный, нутряной. И рука была женской, пухлой, с колечками и браслетиками. Прежде чем он успел что-то сообразить, его затащили в комнату. И какая-то дама с горящими глазами набросилась на него, страстно заговорила в лицо:
– Я все знаю, вы шли ко мне! Скорей! Все готово! Берите же меня, прямо здесь, немедля, – она скинула длинный халат с китайскими драконами, отступила на шаг, выставив плоский живот и длинные козьи груди, ослепительно улыбнулась – рот был полон золота. – Ну же! Я ваша!!!
Сергей дернул ручку двери. Но она не открылась; дама опередила его, уперлась в дверь длинной ногой в черном ажурном чулке.
– Что вы медлите? Или вы предпочитаете экзотику, что-нибудь этакое?! Да, шалун?! Я согласна! На все согласна! Пусть дым коромыслом стоит, ну же, скушайте меня с потрохами, скушайте так, как вам это нравится! Ах, вы проказник!
Она подкинула ладонями груди – и те стали выделывать неимоверные пируэты. А когда дама до предела выгнула свой стан и полуобернулась, уперевшись ладонями в затянутые черным ножки, Сергей задумался – может, и впрямь «скушать»? Но глаза, глаза! Это были глаза ненормальной, чокнутой! Нет, он отвернулся.
Дама набросилась на него сзади, вцепилась ногтями в плечи. Застонала на ухо:
– Ну куда же вы?!
Черная нога захлестнула торс Сергея, обвила живой змеей, словно в ней и костей не было. Одна грудь дамы застряла у него под мышкой, и он никак не мог выпихнуть ее обратно. Дама вжималась в него всем телом и уже не стонала, а скулила, повизгивала:
– Останьтесь! Делайте, что хотите – мучьте, издевайтесь, режьте на куски, насилуйте, бейте, рвите! Но оставайтесь! Я вам заплачу! Я богатая! Я могу много вам заплатить! Ну же?!
Последнее добило Сергея. Он с силой отпихнул даму назад. Вырвался. Захлопнул дверь. Выскочить в коридор страстная особа не посмела.
Минуты три Сергей стоял и не мог отдышаться. Потом смело направился к последней, пятой двери. И распахнул ее.
– Я на прием! – заявил он с порога.
– Да что вы говорите? – откликнулся кто-то невидимый из-под стола, стоявшего у широкого окна.
Комната была огромна и светла. На вешалке у входа висел белый халат. В стеклянном шкафчике были разложены по полкам инструменты, медикаменты и какие-то чистые бланки.
– Мне сказали, что тут принимает опытный психиатр, так?!
– Кто сказал? – донеслось из-под стола.
– Надежные люди!
– Э-э, тогда другое дело! – Над столешницей показалась крупная розовая голова.
Сергей обомлел. Перед ним была точная копия отца Григорио. Если хмурый отец был просто до неприличия, до безобразия черен, то «дохтур», двойник хмурого, был до безобразия бел и сдобен. Но те же кустистые огромные брови, тот же подбородок, те же свинячьи глазки... Все – то же!
– Сергей...
– Фамилия не обязательна! – опередил пришедшего врач. – Осторожность не помешает. А меня называйте просто Григорием.
Сергей кивнул в растерянности. Григорию было лет шестьдесят.
– А вы случайно не были... – начал Сергей.
– Нет! – твердо ответил доктор. И добавил, потупив очи: – Вы взнос внесли?
Сергей достал бумажник и отсчитал пятьдесят рублей.
– Нет-нет! – замахал руками Григорий. – Не мне! Идите и отдайте моей жене. Соседняя дверь!
– Ну уж нет! – взорвался Сергей.
Григорий понимающе улыбнулся – подбородок обвис, а щеки превратились в два огромных помидора.
– Все ясно, – приторно прошелестел он, – вы, разумеется, успели пообщаться с ней... вы меня понимаете, молодой человек? Все ясно, снимайте штаны!
Сергей отшатнулся.
– Зачем?!
Доктор Григорий развел руками.
– То есть, как зачем? У вас ведь, э-э, сексуальное, разумеется, расстройство? Снимайте, снимайте, не стесняйтесь никого!
– А что, тут есть еще кто-то? – глуповато вопросил Сергей.
– Ни в коем случае, – ответил доктор, – все предупреждены. – Он поднес указательный палец к губам. – Как оценила вашу потенцию жена? Только честно, прямо, она мне все равно расскажет обо всем, – он опять улыбнулся, – до самых мельчайших интимных подробностей, ну-у?!
Сергей устало вздохнул. И присел на краешек обтянутой клеенкой койки.
– Я собственно, по другому вопросу. У меня видения.
– Т-ш-ш-ш! – зашипел на него румяный Григорий. – Держите себя в руках. И не врите! Скорее рассказывайте, как все с ней было? В какой позе? Сколько? Подробнее описывайте, красочнее! И покажите на себе, давайте, давайте, это для диагноза надо!
Сергей опешил. Но в этот миг распахнулась дверь, в нее просунулась голова страстной дамы. Послышался капризно-надменный голос со сварливыми интонациями:
– Он все врет! Не верьте! Никакая я ему не жена! Ах ты старый развратник, поганец, негодяй!
В дебелого Григория полетела метко пущенная зеленая ваза. Сергей глаза закрыл. Но Григорий ловко пригнулся, спрятался за столом. И ваза пролетела мимо, вышибла со звоном стекло, упала на улицу.
– Не мешайте мне принимать пациентов! – раздалось из-под стола.
– Он пришел ко мне! – завопила дама. – Не смейте его забирать! Он мой!!! Пустите! Кто там, пустите немедленно!
Дама скрылась. И в комнату заглянул мужик в майке. Он извиняюще улыбнулся, проговорил с натугой:
– Прощения просим, я эту дуру выпер, вы не серчайте! Ща мы с ней разберемся!
Он закрыл дверь, и из коридора раздались сначала гневные, потом нечеловеческие, а напоследок в сладострастно-дикие вопли. Видно, они там разобрались.
– Значит, не сексуальные? – обиженно переспросил Сергея доктор Григорий.
– Нет.
– Жаль! Ну ладно, рассказывайте!
Сергей принялся долго и нудно описывать все, что с ним происходило. Доктор слушал. Слушал уперев обе руки в щеки, наморщившись, занавесив глаза густейшими белыми бровями.
Через полчаса Сергей понял, что доктор спит. Тогда он осторожно встал и пошел к выходу. Но не доходя двух шагов до двери, замер как в столбняке. На вешалке под халатиком висела грязно-серая ворсистая ряса с капюшоном. Это было уже слишком!
Он хотел повернуться, еще раз посмотреть на доктора Григория. Но скрипучий голос его опередил:
– Та-ак-с, диагноз ясен! Сейчас мы сверимся, – раздался шелест страниц, потом прозвучало громче: – Вот, все про вас и написано! Значит, так – шип вогнать на три вершка, нет, пардон, на вершок! И повернуть три раза, как указано на рисунке. Все предельно просто, тут делов-то на пять минут!
– Что-о?! – взревел Сергей. – Какой еще там шип?!
Перепуганный доктор Григорий спрятался под столом. Но не смолк.
– Я извиняюсь, ошибочка, не ту инструкцию прочитал, – скороговоркой верещал он. – Вот нужная: при маниакальных психозах, которые проявляются в кажущихся перемещениях в пространствах, необходимо хирургическое вмешательство, та-а-к-с, это мы пропустим, вот – лоботомия! Это то, чего вам, мой юный друг, и нужно!
Доктор Григорий выскочил из-под стола с огромным коловоротом в руках, побежал к Сергею. Был он жирен, тяжел, и потому бежал медленно, с одышкой.
– Стойте! Стойте же! Операция-то пустяшная, пять минут – и гуляй, Сережа! Куда вы?!
Сергей вылетел в прихожую. И споткнулся о чьи-то тела. Уже падая, он разглядел, о чьи именно – это огромный мужик-шкаф возлегал на даме с длинными козьими грудями. Дама не могла, судя по всему, ни визжать, ни стонать, она лишь томно хрипела. До Сергея ей не было дела. Зато мужик начал подниматься.
– Я его щя месить буду! – пообещал он с затаенной злобой.
– Держите его! Держите! – доносилось из кабинета доктора. – Он с операционного стола убежал! Хватайте больного! Да огрейте же его чем-нибудь, сбейте с ног!!! Уйдет больной!
Мужик с треском разодрал себе майку. И как был, в одних обрывках, пошел на Сергея. Дама, судя по всему, ожила, и тоже поползла к гостю, зубы ее хищно клацали, изо рта капала слюна.
Гинга! Вот это настоящая гинга, подумалось Сергею. Паршивые дела! Жуткий дом! Он дернулся было. Но дама уже впилась зубами в его лодыжку, потянулась руками выше. Он завопил и, превозмогая боль, выдрал ногу. Бросился к входной двери.
– Воры! Вор-р-ры-ы!!! – орала сухонькая женщина, та самая, что открывала дверь. – Карау-у-л!!!
Она больно ударила Сергея скалкой по спине, потом закатала в лоб. Мужик в разодранной майке настиг его, сбил с ног могучим ударом. Следующим он выбил Сергея за дверь, да так выбил, что тот летел весь пролет по воздуху, потом грохнулся.
На лестничной площадке стояли юноши в шляпах и курили. Они с укоризной поглядели на свалившегося им под ноги мужчину. И брезгливо отвернулись. Дама в шляпке выглядывала из дверей старинного лифта. Она была там не одна. Но Сергею уже не удалось разобрать, с кем. Он вскочил на ноги и бросился бежать вниз, прыгая через три ступеньки.
– Хватайте пациента, дармоеды! – неслось ему в спину. – Из-под скальпеля сбежал! Хватай гада! С ног, с ног сбивайте! Вали его! Бей! Да по башке бей, по башке! Все равно вскрывать будем! Держи-и-и-и!!!
Сергей спустился вниз одновременно с лифтом. На этот раз сумел разобрать – дама в кабинке была с двумя пожарниками. Но занималась она тем же, чем и с худощавыми юношами. Увидав растрепанного Сергея, кто-то из троих нажал на кнопку, и кабинка поехала вверх.
– Адье, мои шер! – послышалось из нее и расстаяло в высях.
Сергей выскочил на улицу. И еле увернулся – рядом с ним, в двух сантиметрах, грохнулась об асфальт большая зеленая ваза. Один из осколков вонзился ему в щеку. Но вынимать его было некогда. Сергей припустился от страшного дома во всю прыть.
Две остановки он бежал пешком. Оглядывался ежесекундно. Ему казалось, что доктор Григорий и вся братия гонятся за ним по пятам.
К подруге он ворвался совершенно измочаленным, злым, дерганным. Та руками всплеснула. Но Сергей не дал ей и слова вымолвить.
Все испытанное им, все накопившееся, все долго сдерживаемое прорвалось наружу яростным, безумным фонтаном, вулканической лавой. Он не поздоровался, не сказал ласкового или хотя бы приветливого слова. Он набросился на нее как зверь – с шумным алчным дыханием, рыком, всхлипами. Прямо в прихожей он подхватил ее на руки, подхватил, грубо сжав ее широкие бедра, вскидывая над собой, вжимаясь головой в упругий живот.
– Ой, с ума сошел! – восторженно завизжала она.
Но он ничего не слышал, ничего не понимая – он нес ее в комнату. Он ударил в дверь ее спиной, та распахнулась. Он ничего не видел, шел вслепую. Но он знал, где диван, и не боялся промахнуться. С размаху он бросил ее на высокие подушки, сам опустился на колени, рванул полы халата – лишь пуговицы полетели во все стороны, узенькие беленькие трусики затрещали под его рукой, и превратившись в обрывочки, полетели за спину. Взвизгнула молния на брюках. И в эту секунду, когда он на миг отпустил ее, она подтянула ноги к груди, свела их, заслоняясь от него, глядя испуганными ошалевшими глазами. Но он, просунув ладони внутрь, резким движением развел их, вжался между ними, не вставая с колен, притягивая ее к себе... И она, вздрогнув и тут же расслабившись, обхватила его голову, прижала к груди и в голос рассмеялась, торжествующе, раскатисто. Она давно ждала этой встречи. И пусть воображение рисовало ее не совсем такой, неважно! Главное, она состоялась! Никогда еще ее милый залеточка не был таким горячим, страстным, ненасытным. Он овладевал ею как обезумевший от желания самец, дикое и сильное, необузданное животное – и в этом было столько еще неизведанной сладости, что она не просто приняла эту звериную любовную игру, но и сама отдалась ей полностью, без остатка, стремясь подыграть ему в роли беззащитной насилуемой жертвы, оторопевшей от сокрушающей ее мощи, горящей в охватившем ее пламени.
А Сергей по-прежнему ничего не видел, ничего не соображал. Словно захваченный каким-то невидимым неистовым полем, он исполнял первобытный ритмичный танец, вжимаясь в нее с каждым движением все сильнее, раскачиваясь и в такт внутреннему инстинктивному ритму, качая из стороны в сторону головой и разбрасывая ею тяжелые груди, тут же возвращающиеся на свои привычные места и вновь наваливающиеся на его щеки, нос, губы. А когда он уже не мог сдерживать себя даже в малом, когда из него стало вырываться вместе с семенами грядущих жизней все накопившееся и гнетущее, он вскочил на ноги, вздымая ее над собой, сдавил ей бедра так, что она закричала на всю комнату, впился зубами в левую грудь – и ему показалось, что они вотвот взлетят, умчатся сквозь потолки и балки в поднебесье. Но не взлетели, не умчались. Наоборот, они рухнули на диван плашмя, не разжимая объятий. И замерли.
Лежали долго, приходили в себя. Мозги у Сергея постепенно прочищались. Но первой все же заговорила она:
– Ты случаем не из психушки сбежал?
Он ответил не сразу, вспоминая – а откуда он на самом деле сбежал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41