Мартынов и Хватов). Всех их нужно где-то разместить,
кормить, обеспечить им элементарные удобства. В
спичечном коробке такую толпу не поместишь. И мы рано или
поздно их отыщем.
Но и это еще не все. Быстрота, с какой Герострат успел
подготовить свою группу, дает нам вторую зацепку. Это означает,
что времени на поиски опорного пункта ему тоже тратить
не пришлось. Он воспользовался опорными пунктами, подготовленными
ранее, на первом этапе инициации "лампасами" программы
"Свора Герострата". Однако генералы нам ничего не скажут, а
подобраться к ним у нас нет ни времени, ни возможности. Но
будем полагать, что адреса опорных пунктов Герострата знали
не только они, но и те из членов Своры, кто на опорных пунктах
бывал. Безусловно, это определенного рода элита Своры,
те, на кого Герострат потратил когда-то максимум времени и
сил...
- Категория Би, - вставила Марина, - по принятой у нас
классификации.
- Возможно, - прищурился Сифоров. - То есть это люди,
которые прошли многоуровневое психокодирование. Они на сто
процентов преданы Герострату, но в то же время обладают
большим, нежели остальные, числом степеней свободы. Особенно
при решении задач, которые Герострат перед ними ставит.
В своей деятельности они применяют накопленный годами опыт,
весь запас личных связей и возможностей. По нашим оценкам,
таких членов не должно быть больше десяти человек на Свору - минимально
достаточное количество; и Герострат, скорее всего,
не имел намерения в обозримом будущем кого-нибудь из них
использовать.
Вряд ли, например, он подключал эту элитную группу для
нападения на Центр: там хватило и тупых исполнителей. Но один
раз, и вы это вспомните, Борис Анатольевич, такая надобность
у него возникла. А мы, благодаря проколам в его действиях,
сумели вычислить одного из членов Своры категории Би.
- И каким же боком это меня касается? - поинтересовался
я без воодушевления.
Сифоров встал, извлек из ящика стола пухлый конверт и,
откровенно рисуясь, небрежным жестом бросил его на стол передо
мной.
- Интересно, - сказал он, чему-то до ушей улыбаясь. - Сумеете
вы, Борис Анатольевич, опознать его так же быстро, как
опознали меня?
Глава девятая
Евгений Заварзин.
Под этим именем его знали друзья и знакомые. Под этим
именем его знали родственники.
На самом же деле у него было другое, настоящее, имя.
Его звали Альфа.
По трудовой книжке Евгений Заварзин числился страховым
агентом. Внешне он соответствовал избранной профессии: невысокий,
худой, постоянно сутулящийся при ходьбе; очки в огромной
роговидной оправе, которые он все собирался заменить на
контактные линзы - вечный студент, подрабатывающий чем бог
положит.
На самом же деле под этой невзрачной внешностью, к которой
привлекательные девушки и прапорщики советско-российской
армии испытывают схожие чувства, а именно, смесь презрения и
снисходительной жалости, что ведет, как результат, к умозаключению
вроде: "Ну я из тебя сделаю человека! Ну ты у меня попляшешь!";
Под этой внешностью скрывался хладнокровный и беспощадный
профессионал-убийца, меткий стрелок, рука которого,
можно быть уверенным, не дрогнет и в самой острой ситуации, и
в самый ответственный момент.
Назло гипотетическим прапорщикам он в совершенстве владел
любым видом стрелкового оружия, знал тактико-технические
характеристики современных вооружений и с закрытыми глазами в
любое время дня и ночи был способен разобрать, смазать и снова
собрать автомат Калашникова, или, скажем, пистолет-пулемет
Стечкина.
Еще он умел стрелять. И стрелять без промаха. Майор в
отставке Трофимов, преподаватель начальной военной подготовки
в школе, где всего три года назад учился Заварзин, премного
удивился бы, узнай он по случаю, что самый его недалекий
в вопросах вышеупомянутой дисциплины ученик, который и
толком-то не мог разобраться, где у АКМа приклад, а где ствол,
умеет теперь с расстояния в пятьдесят метров вгонять пулю в
пулю сколь угодно долго, лишь бы хватало патронов. Скорее
всего, майор бы просто не поверил.
Назло гипотетическим девушкам Заварзин не имел комплексов,
не страдал ни от излишней мягкотелости, ни от рыхлой
впечатлительности. Под скромной внешностью сутулого страхового
агента был надежно укрыт стальной стержень уверенного
превосходства, небрежной отточенности мыслей и чувств.
Все кумиры для нежного девичьего возраста, все эти лощеные
супермены: Ален Делон, Ван Дамм, Чак Норрис умели делать
все то, что делали, лишь на белом плоском экране. Он умел
все это делать в реальности. Он был способен в одну секунду
расправиться с десятком врагов; он умел уходить от погони
и отстреливаться в темном переулке; он являлся великим мастером
шпионажа и совершенным ликвидатором. Но (еще одно несомненное
достоинство) не применял свои способности без необходимости,
он умел сдерживаться.
Конечно, когда-то Заварзин вполне отвечал своему облику.
Он действительно комплексовал, дико завидовал тем из
своих одноклассников, что умели непринужденно пригласить
девушку в кино или на танцы, а потом... все такое прочее.
Он даже плакал по ночам, уткнувшись носом в подушку, от
бессилия переломить самого себя, свою робость. Все это
продолжалось долго, и он не видел для себя никакого выхода
из тупика до тех пор, пока не повстречал на своем пути
Герострата.
Точнее, нет, Заварзин не знал этого имени нового и
переменившего всю его жизнь знакомца. "Называй меня просто
Николаем," - сказал Герострат, пожимая ему руку. Теперьто
Заварзин относился к нему со сдержанным презрением: вербовщик,
курьер - низшая каста, но тогда этот человек произвел
на него впечатление. За ним чувствовалась несгибаемая
воля, за ним чувствовалась сила, способная покорить миллионы
серых сограждан.
Герострат не стал рассказывать Заварзину о Своре, он
был нужен ему совсем для других целей. Он рассказал Заварзину
об Ассамблее Русских Патриотов.
"Страна умирает, - говорил Герострат, глядя в лицо Евгению
проникновенным взглядом умных, чуть навыкате глаз. - Нация
вырождается."
Заварзин был согласен. Страна действительно гибла, а
нация вырождалась.
"В эти трудные годы, - говорил Герострат, - все русские
люди, как один человек, должны встать на защиту нашего славного
Отечества."
Заварзин снова был согдасен. Действительно, почему бы
не встать?
"Для того, чтобы объединить русских людей, - говорил
Герострат, - существуем мы, Ассамблея Патриотов. Наша цель - спасти
Родину!"
Заварзин кивнул, давая понять собеседнику, что всем
сердцем сочувствует движению за спасение Родины.
"К сожалению, - говорил Герострат, - сегодня мы вынуждены
скрывать свои намерения, само свое существование от народа: у
нас слишком много врагов, и они занимают высокое положение
в правительстве. Но еще больше у нас друзей, и когда-нибудь
наш подвиг, наше верное служение интересам Родины станут
общенародным достоянием. И все мы будем вознаграждены по
заслугам."
Заварзин снова кивнул, давая понять собеседнику, что
считает такой исход справедливым.
"Если ты присоединишься к нам, - говорил Герострат, - тебе
придется вести двойную жизнь. За тобой будут охотится:
КГБ, МВД, ГРУ. Тебе придется стрелять, тебе придется
убивать, тебе придется беспрекословно подчиняться приказам
Ассамблеи. И все это без видимой отдачи сегодня. Золотых
гор я тебе не обещаю: это будет неправдой. Но в случае,
если мы победим, все воздастся сторицей, и ты будешь знаменит
и богат."
Заварзин согласился стать тайным агентом Ассамблеи
Русских Патриотов. Что-то в глубине души заставляло его
верить новому знакомому по имени Николай. К тому же предлагаемая
Геростратом жизнь давно являлась предметом потаенных
мечтаний Евгения. Быть агентом какой-нибудь могущественной
Ассамблеи, быть выше всех этих окружающих серых
обывателей - очень характерное желание для любого с
детства закомплексованного полуинтеллигента вне зависимости
от возраста и занимаемой должности.
У Заварзина не было причин отказаться. И он стал тайным
агентом под кодовым именем Альфа.
В подвальном, но прекрасно оборудованном тире он научился
стрелять из любого вида оружия, научился обслуживать
это оружие, разбираться в особенностях и принципиальных
различиях. Всего за неделю. И сам удивился тому, с какой
легкостью ему давалась ранее недоступная наука. Он, конечно,
не знал, даже не догадывался, что помогли этому не
какие-то там врожденные способности, а программа психокодирования
специальных навыков, умело примененная Геростратом.
Он не знал этого, и гордился собой. Оказывается, он действительно
может быть полезен Ассамблее.
Потом его учили ремеслу профессионального разведчика:
конспирации, тайнописи, умению уходить от преследования и
путать следы. Он все схватывал на лету. Он знал, что когда-ибудь
все это ему пригодится. И он не ошибался. Ему
действительно все это пригодилось.
В мае девяносто четвертого Герострат (к тому времени
этот человек утратил уже в глазах Заварзина хоть какой-то
авторитет: вербовщик, курьер) именем Ассамблеи приказал
совершить первую акцию. Необходимо было убрать "одного ментовского
подонка". Заварзин обрадовался: наконец-то НАСТОЯЩЕЕ
дело. Но радостные эмоции свои Герострату не выказал:
научился быть гордым.
Акция прошла без сучка, без задоринки. В последний момент,
правда, Герострат испортил основное удовольствие, заменив
приказ убить подонка на более мягкий: тяжело ранить.
Заварзин не стал выяснять, исходило ли решение оставить цель
в списке живых от Ассамблеи, или лично от Герострата, но
определенного рода недоумение испытал.
Еще большее недоумение и даже раздражение (так как
передал его Герострат не напрямую, а по телефону) у Заварзина
вызвало второе поручение: отнести какому-то Орлову
радиотелефон. Сам бы мог сбегать, думал Евгений, отправляясь
по указанному адресу. Не велика фигура.
Третье поручение было получше: убрать определенного
профессора в Политехе, наделав при этом как можно больше
шума. "Выбор оружия на твое усмотрение," - заявил Герострат
опять же по телефону. Заварзин выбрал осколочную гранату.
И снова все прошло без сбоев или накладок. Ассамблея могла
быть довольна ловкостью своего тайного агента.
И его сноровку в конце концов оценили. Минуя Герострата,
воспользовавшись особым паролем, который Заварзин
узнал при обучении, самолично обратились шефы Ассамблеи.
Их распоряжение было прямым и недвусмысленным: "Более не
выполнять приказов Николая. Он оказался предателем. Он
отстранен тогда-то и тем-то. Ликвидировать двоих сотрудников
ФСК, они находятся по адресу такому-то, это там-то
и там-то. После чего залечь на дно и не высовываться до
новых распоряжений."
Заварзин был доволен. Мало того, что его подозрения
относительно Герострата подтвердились, теперь он стал признанным
агентом, и слава, и почести не за горами. Последнее
перед долгим перерывом задание он решил сделать на
образцово-показательном уровне. И снова у него все получилось.
Он подкрался к двум профессионалам из ФСК СРЕДИ БЕЛОГО
ДНЯ, да так ловко, что те до последней секунды, перед самым
выстрелом и ухом не повели. Первой же пулей в затылок он
уложил одного из них. Второй начал поворачиваться - как он
неуклюж! - и получил еще две пули. Потом Заварзин спрятал
обоих тут же в подъезде под лестницей и удалился с независимым
видом.
Гладко все прошло, гладко! Его никто не может упрекнуть
в недостатке бдительности или в некомпетентности. Он
все сделал, как его учили, и не его вина в том, что ФСК
все-таки нащупали след и начали охоту. Николай, лысый предатель - вот
кто виноват, вот кто его выдал! Больше некому.
Эх, если бы знать сразу! Он тогда не стал бы дожидаться
распоряжений Ассамблеи, разобрался бы с предателем сам своими
методами! Но предатель ушел, и выдал его подонкам из Службы
Контрразведки. И теперь лучший агент Ассамблеи Русских
Патриотов вынужден спасать свою шкуру.
Заварзин давно почувствовал за собой слежку. С первых
дней июля они начали его "пасти". Они старались казаться
незаметными, они часто сменяли друг друга, но после обучения
Заварзин обладал феноменальной памятью на лица и быстро
вычислил всех своих шпиков. Судя по всему, пока они не
собирались арестовывать Евгения, рассчитывая, видимо, что
он укажет им дорогу к шефам Ассамблеи, но и долго это выжидание
продолжаться тоже не могло.
Они меня в конце концов арестуют, понял Заварзин. Отлежаться
на дне не получится. И у них наверняка есть "сыворотка
правды". И с ее помощью они меня расколют. Допустить
этого нельзя. Нужно уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
кормить, обеспечить им элементарные удобства. В
спичечном коробке такую толпу не поместишь. И мы рано или
поздно их отыщем.
Но и это еще не все. Быстрота, с какой Герострат успел
подготовить свою группу, дает нам вторую зацепку. Это означает,
что времени на поиски опорного пункта ему тоже тратить
не пришлось. Он воспользовался опорными пунктами, подготовленными
ранее, на первом этапе инициации "лампасами" программы
"Свора Герострата". Однако генералы нам ничего не скажут, а
подобраться к ним у нас нет ни времени, ни возможности. Но
будем полагать, что адреса опорных пунктов Герострата знали
не только они, но и те из членов Своры, кто на опорных пунктах
бывал. Безусловно, это определенного рода элита Своры,
те, на кого Герострат потратил когда-то максимум времени и
сил...
- Категория Би, - вставила Марина, - по принятой у нас
классификации.
- Возможно, - прищурился Сифоров. - То есть это люди,
которые прошли многоуровневое психокодирование. Они на сто
процентов преданы Герострату, но в то же время обладают
большим, нежели остальные, числом степеней свободы. Особенно
при решении задач, которые Герострат перед ними ставит.
В своей деятельности они применяют накопленный годами опыт,
весь запас личных связей и возможностей. По нашим оценкам,
таких членов не должно быть больше десяти человек на Свору - минимально
достаточное количество; и Герострат, скорее всего,
не имел намерения в обозримом будущем кого-нибудь из них
использовать.
Вряд ли, например, он подключал эту элитную группу для
нападения на Центр: там хватило и тупых исполнителей. Но один
раз, и вы это вспомните, Борис Анатольевич, такая надобность
у него возникла. А мы, благодаря проколам в его действиях,
сумели вычислить одного из членов Своры категории Би.
- И каким же боком это меня касается? - поинтересовался
я без воодушевления.
Сифоров встал, извлек из ящика стола пухлый конверт и,
откровенно рисуясь, небрежным жестом бросил его на стол передо
мной.
- Интересно, - сказал он, чему-то до ушей улыбаясь. - Сумеете
вы, Борис Анатольевич, опознать его так же быстро, как
опознали меня?
Глава девятая
Евгений Заварзин.
Под этим именем его знали друзья и знакомые. Под этим
именем его знали родственники.
На самом же деле у него было другое, настоящее, имя.
Его звали Альфа.
По трудовой книжке Евгений Заварзин числился страховым
агентом. Внешне он соответствовал избранной профессии: невысокий,
худой, постоянно сутулящийся при ходьбе; очки в огромной
роговидной оправе, которые он все собирался заменить на
контактные линзы - вечный студент, подрабатывающий чем бог
положит.
На самом же деле под этой невзрачной внешностью, к которой
привлекательные девушки и прапорщики советско-российской
армии испытывают схожие чувства, а именно, смесь презрения и
снисходительной жалости, что ведет, как результат, к умозаключению
вроде: "Ну я из тебя сделаю человека! Ну ты у меня попляшешь!";
Под этой внешностью скрывался хладнокровный и беспощадный
профессионал-убийца, меткий стрелок, рука которого,
можно быть уверенным, не дрогнет и в самой острой ситуации, и
в самый ответственный момент.
Назло гипотетическим прапорщикам он в совершенстве владел
любым видом стрелкового оружия, знал тактико-технические
характеристики современных вооружений и с закрытыми глазами в
любое время дня и ночи был способен разобрать, смазать и снова
собрать автомат Калашникова, или, скажем, пистолет-пулемет
Стечкина.
Еще он умел стрелять. И стрелять без промаха. Майор в
отставке Трофимов, преподаватель начальной военной подготовки
в школе, где всего три года назад учился Заварзин, премного
удивился бы, узнай он по случаю, что самый его недалекий
в вопросах вышеупомянутой дисциплины ученик, который и
толком-то не мог разобраться, где у АКМа приклад, а где ствол,
умеет теперь с расстояния в пятьдесят метров вгонять пулю в
пулю сколь угодно долго, лишь бы хватало патронов. Скорее
всего, майор бы просто не поверил.
Назло гипотетическим девушкам Заварзин не имел комплексов,
не страдал ни от излишней мягкотелости, ни от рыхлой
впечатлительности. Под скромной внешностью сутулого страхового
агента был надежно укрыт стальной стержень уверенного
превосходства, небрежной отточенности мыслей и чувств.
Все кумиры для нежного девичьего возраста, все эти лощеные
супермены: Ален Делон, Ван Дамм, Чак Норрис умели делать
все то, что делали, лишь на белом плоском экране. Он умел
все это делать в реальности. Он был способен в одну секунду
расправиться с десятком врагов; он умел уходить от погони
и отстреливаться в темном переулке; он являлся великим мастером
шпионажа и совершенным ликвидатором. Но (еще одно несомненное
достоинство) не применял свои способности без необходимости,
он умел сдерживаться.
Конечно, когда-то Заварзин вполне отвечал своему облику.
Он действительно комплексовал, дико завидовал тем из
своих одноклассников, что умели непринужденно пригласить
девушку в кино или на танцы, а потом... все такое прочее.
Он даже плакал по ночам, уткнувшись носом в подушку, от
бессилия переломить самого себя, свою робость. Все это
продолжалось долго, и он не видел для себя никакого выхода
из тупика до тех пор, пока не повстречал на своем пути
Герострата.
Точнее, нет, Заварзин не знал этого имени нового и
переменившего всю его жизнь знакомца. "Называй меня просто
Николаем," - сказал Герострат, пожимая ему руку. Теперьто
Заварзин относился к нему со сдержанным презрением: вербовщик,
курьер - низшая каста, но тогда этот человек произвел
на него впечатление. За ним чувствовалась несгибаемая
воля, за ним чувствовалась сила, способная покорить миллионы
серых сограждан.
Герострат не стал рассказывать Заварзину о Своре, он
был нужен ему совсем для других целей. Он рассказал Заварзину
об Ассамблее Русских Патриотов.
"Страна умирает, - говорил Герострат, глядя в лицо Евгению
проникновенным взглядом умных, чуть навыкате глаз. - Нация
вырождается."
Заварзин был согласен. Страна действительно гибла, а
нация вырождалась.
"В эти трудные годы, - говорил Герострат, - все русские
люди, как один человек, должны встать на защиту нашего славного
Отечества."
Заварзин снова был согдасен. Действительно, почему бы
не встать?
"Для того, чтобы объединить русских людей, - говорил
Герострат, - существуем мы, Ассамблея Патриотов. Наша цель - спасти
Родину!"
Заварзин кивнул, давая понять собеседнику, что всем
сердцем сочувствует движению за спасение Родины.
"К сожалению, - говорил Герострат, - сегодня мы вынуждены
скрывать свои намерения, само свое существование от народа: у
нас слишком много врагов, и они занимают высокое положение
в правительстве. Но еще больше у нас друзей, и когда-нибудь
наш подвиг, наше верное служение интересам Родины станут
общенародным достоянием. И все мы будем вознаграждены по
заслугам."
Заварзин снова кивнул, давая понять собеседнику, что
считает такой исход справедливым.
"Если ты присоединишься к нам, - говорил Герострат, - тебе
придется вести двойную жизнь. За тобой будут охотится:
КГБ, МВД, ГРУ. Тебе придется стрелять, тебе придется
убивать, тебе придется беспрекословно подчиняться приказам
Ассамблеи. И все это без видимой отдачи сегодня. Золотых
гор я тебе не обещаю: это будет неправдой. Но в случае,
если мы победим, все воздастся сторицей, и ты будешь знаменит
и богат."
Заварзин согласился стать тайным агентом Ассамблеи
Русских Патриотов. Что-то в глубине души заставляло его
верить новому знакомому по имени Николай. К тому же предлагаемая
Геростратом жизнь давно являлась предметом потаенных
мечтаний Евгения. Быть агентом какой-нибудь могущественной
Ассамблеи, быть выше всех этих окружающих серых
обывателей - очень характерное желание для любого с
детства закомплексованного полуинтеллигента вне зависимости
от возраста и занимаемой должности.
У Заварзина не было причин отказаться. И он стал тайным
агентом под кодовым именем Альфа.
В подвальном, но прекрасно оборудованном тире он научился
стрелять из любого вида оружия, научился обслуживать
это оружие, разбираться в особенностях и принципиальных
различиях. Всего за неделю. И сам удивился тому, с какой
легкостью ему давалась ранее недоступная наука. Он, конечно,
не знал, даже не догадывался, что помогли этому не
какие-то там врожденные способности, а программа психокодирования
специальных навыков, умело примененная Геростратом.
Он не знал этого, и гордился собой. Оказывается, он действительно
может быть полезен Ассамблее.
Потом его учили ремеслу профессионального разведчика:
конспирации, тайнописи, умению уходить от преследования и
путать следы. Он все схватывал на лету. Он знал, что когда-ибудь
все это ему пригодится. И он не ошибался. Ему
действительно все это пригодилось.
В мае девяносто четвертого Герострат (к тому времени
этот человек утратил уже в глазах Заварзина хоть какой-то
авторитет: вербовщик, курьер) именем Ассамблеи приказал
совершить первую акцию. Необходимо было убрать "одного ментовского
подонка". Заварзин обрадовался: наконец-то НАСТОЯЩЕЕ
дело. Но радостные эмоции свои Герострату не выказал:
научился быть гордым.
Акция прошла без сучка, без задоринки. В последний момент,
правда, Герострат испортил основное удовольствие, заменив
приказ убить подонка на более мягкий: тяжело ранить.
Заварзин не стал выяснять, исходило ли решение оставить цель
в списке живых от Ассамблеи, или лично от Герострата, но
определенного рода недоумение испытал.
Еще большее недоумение и даже раздражение (так как
передал его Герострат не напрямую, а по телефону) у Заварзина
вызвало второе поручение: отнести какому-то Орлову
радиотелефон. Сам бы мог сбегать, думал Евгений, отправляясь
по указанному адресу. Не велика фигура.
Третье поручение было получше: убрать определенного
профессора в Политехе, наделав при этом как можно больше
шума. "Выбор оружия на твое усмотрение," - заявил Герострат
опять же по телефону. Заварзин выбрал осколочную гранату.
И снова все прошло без сбоев или накладок. Ассамблея могла
быть довольна ловкостью своего тайного агента.
И его сноровку в конце концов оценили. Минуя Герострата,
воспользовавшись особым паролем, который Заварзин
узнал при обучении, самолично обратились шефы Ассамблеи.
Их распоряжение было прямым и недвусмысленным: "Более не
выполнять приказов Николая. Он оказался предателем. Он
отстранен тогда-то и тем-то. Ликвидировать двоих сотрудников
ФСК, они находятся по адресу такому-то, это там-то
и там-то. После чего залечь на дно и не высовываться до
новых распоряжений."
Заварзин был доволен. Мало того, что его подозрения
относительно Герострата подтвердились, теперь он стал признанным
агентом, и слава, и почести не за горами. Последнее
перед долгим перерывом задание он решил сделать на
образцово-показательном уровне. И снова у него все получилось.
Он подкрался к двум профессионалам из ФСК СРЕДИ БЕЛОГО
ДНЯ, да так ловко, что те до последней секунды, перед самым
выстрелом и ухом не повели. Первой же пулей в затылок он
уложил одного из них. Второй начал поворачиваться - как он
неуклюж! - и получил еще две пули. Потом Заварзин спрятал
обоих тут же в подъезде под лестницей и удалился с независимым
видом.
Гладко все прошло, гладко! Его никто не может упрекнуть
в недостатке бдительности или в некомпетентности. Он
все сделал, как его учили, и не его вина в том, что ФСК
все-таки нащупали след и начали охоту. Николай, лысый предатель - вот
кто виноват, вот кто его выдал! Больше некому.
Эх, если бы знать сразу! Он тогда не стал бы дожидаться
распоряжений Ассамблеи, разобрался бы с предателем сам своими
методами! Но предатель ушел, и выдал его подонкам из Службы
Контрразведки. И теперь лучший агент Ассамблеи Русских
Патриотов вынужден спасать свою шкуру.
Заварзин давно почувствовал за собой слежку. С первых
дней июля они начали его "пасти". Они старались казаться
незаметными, они часто сменяли друг друга, но после обучения
Заварзин обладал феноменальной памятью на лица и быстро
вычислил всех своих шпиков. Судя по всему, пока они не
собирались арестовывать Евгения, рассчитывая, видимо, что
он укажет им дорогу к шефам Ассамблеи, но и долго это выжидание
продолжаться тоже не могло.
Они меня в конце концов арестуют, понял Заварзин. Отлежаться
на дне не получится. И у них наверняка есть "сыворотка
правды". И с ее помощью они меня расколют. Допустить
этого нельзя. Нужно уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33