А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Над гладью озера клубился туман, словно вода под ним кипела. Странная вещь.
Боль в лёгких теперь уже по-настоящему беспокоила его. Он чувствовал, как она растекается по телу — в руки и ноги, словно воздух стал слишком жёстким для них.
В глазах поплыли все цвета радуги.
Уверенность в том, что приборы не подвели его, постепенно стала таять: он чувствовал, как боль начинает заполнять каждую его клетку.
Охваченный паникой, Шаутер бросился обратно к кораблю, но закачался и упал — не в силах преодолеть головокружения. Теперь он отчётливо видел, что в озере — человек. Из последних сил Шаутер закричал, взывая о помощи.
Ты поглядел на чужака и быстро поплыл в его сторону.
Но Шаутер умирал. Он закричал, и кровь хлынула горлом. Он захлёбывался и снова пытался встать.
Ты выбрался из озера и бросился бежать в сторону умирающего; тёплый воздух сушил воду на твоём обнажённом теле.
Шаутер с трудом приподнял голову и увидел, что Ты приближаешься. Он вскинул руку, показывая в сторону звездофлайера.
Когда Ты подбежал, все было кончено.
В раздумье Ты склонился над бездыханным телом. Затем обернулся и с интересом посмотрел на небольшой корабль. Ты видел такое впервые. Немного подумав, Ты направился к аппарату, обуреваемый любопытством.
Солнце зашло и село двадцать пять раз, когда Ты закончил осмотр начинки корабля. Ты касался всего осторожно, почти с благоговением. Вначале микрофильмы не очень заинтересовали Тебя, но затем Ты занялся ими вплотную и попытался связать их воедино, пока, наконец, не увидел всю картину. Проектор Шаутера чуть ли не разваливался на кусочки, когда Ты закончил просмотр фильмов.
Затем Ты приступил к исследованию самого корабля, впитывая его начинку, словно человек, умирающий от жажды.
За эти двадцать пять дней Ты многое понял для себя. Словно через открытые шлюзы Твоего сознания, наводнилось мышление о познании самого себя.
То, что Ты открыл, само по себе было знанием. Знанием, которое можно сопоставить и соединить из разорванной цепи единиц познания; и всё-таки это было знание, добытое по крупицам великим множеством людей, результат их исследований и опыта. Но только лишь после того, как Ты интегрировал эти знания, Ты сделал выводы, приемлемые для Тебя. Выводы, включающие знания мириад жизней в галактиках, которые захватывали и полностью поглощали. Ты пытался овладеть этими знаниями. Но не смог: это — бесполезно. Единственный подтверждённый факт — смерть Шаутера; Ты знал, почему он умер. Поэтому Ты должен действовать, подчиняясь своим нравственным принципам.
Лишь на несколько минут Ты задержал взгляд на своём блистающем мире. Ты вернёшься, когда выполнишь свой долг.
Ты забрался в корабль Шаутера, задал курс компьютеру и направился к Галактике.
2.
Ты пришёл безоружным в воюющий город. Ты приземлил корабль на холме в нескольких милях от города.
Словно средь фантомов двигался Ты среди людей. Ты потребовал встречи с командиром армии повстанцев. Люди выстраивали несчётное количество препятствий на пути Твоём, но тем не менее вот Ты стоишь перед ним, потому что никто не смог противостоять Тебе.
Командир — крупный, широкоплечий и одноглазый человек занимался какими-то бумагами, когда ты вошёл.
Он уставился на Тебя, и взгляд его единственного глаза говорил о неприкрытой неприязни; охрана вокруг Тебя держала бластеры наготове.
— Даю вам три минуты, — начал Одноглазый.
— Я не хочу отнимать вашего времени, — просто сказал Ты. — У меня достаточно своего. К тому же у меня есть план, который превосходит любой ваш. Если вы хотите, я помогу вам в деле покорения Региона Инисфара.
Одноглазый смотрел на Тебя. Он видел — как бы это сказать? — он видел, что Ты не похож на остальных людей, что Ты — что ли — яснее их всех. Но Регион Инисфара лежал на удалении многих световых лет5 — неприступный, в сердце Галактики; за два десятка миллионов лет его господство распространилось среди двух десятков миллионов планет.
— Вы — сумасшедший! — закричал Одноглазый. — Убирайтесь! Наша цель — завоевать город, а не Галактику!
Ты не двинулся с места.
Тогда почему не действует охрана? Почему Одноглазый не уничтожил Тебя прежде, чем Ты начал свою миссию?
— Та гражданская война, которую вы ведёте… — спокойно начал Ты. — За что же вы сражаетесь? За город. За каждую улицу. За электростанцию. Эта мелочь — работа мусорщиков. Я же предлагаю вам власть над Инисфаром!
Одноглазый стоял улыбаясь. Его неухоженные волосы торчали, как щетина. Лицо залила краска. Он выхватил бластер и направил на Тебя.
Ты не сделал ничего; и ничего не стоило делать.
Сбитый с толку, никогда ранее не встречавший подобного упорства перед лицом опасности, поражённый Одноглазый сел.
— Оулени — несчастье планеты. У нас длинная история движения сопротивления, — пробормотал он. — Но это — мой мир. Я должен сражаться за него и за людей, которые его населяют, за их права и свободы. Мне кажется, что человек моих тактических способностей заслуживает лучшего поколения; возможно, когда мы поставим город на колени…
Так как время работало на тебя. Ты был терпелив. А, поскольку Ты был терпелив, Ты мог выслушивать речи Одноглазого.
Планы его — одновременно и грандиозны и мелки; в основном он говорил о торжестве человеческих прав и лишь попутно касался темы необходимого, пусть и небольшого, количества обученных солдат. Он мечтал о рае на земле, но не хватало войск.
Человек, завоевавший расположение либо уважение своих единомышленников; или, возможно, это был страх, а не уважение. Его старомодные принципы сформулировались миллионы тысячелетий назад, ещё до начала космических путешествий. Он привык вести боевые действия, все время полагаясь только на бесчисленные мелкие истины: необходимость силы, отмену несправедливости, веру в то, что правда победит все.
Ты слушал с холодным пренебрежением все это, сознавая, что устаревшие и величественные лабиринты Вечной Войны плотно улеглись на Оулени.
Когда Одноглазый устал ораторствовать, Ты рассказал ему о плане завоевания Инисфара.
Ты говорил ему, что, живя на Оулени — холодной окраине Галактики, — он и представить себе не может богатств центральных миров; что все мифы и сказки, с которыми дети Оулени знакомы со рваных пелёнок, не составляют и одной десятой изобилия Сюзерена Инисфара; что счастье и судьба каждого человека возведены там в права.
— Да, конечно… Здесь мы лишены всех привилегий, — глухо промычал Одноглазый. — Но как можно противостоять силе Инисфара?
И Ты раскрыл ему один аспект, который делает Инисфар уязвимым: во всей его системе нет ни одного генерала, который обладал бы таким же бесстрашием и проницательностью, как он — Одноглазый; инисфа-ряне порастеряли старую добрую самонадеянность; они превращаются в мечтателей-производителей.
— Все это так, — вздохнул Одноглазый. — Хотя сам бы я не додумался до такого. У них наступил упадок!
— Упадок! — воскликнул Ты. — Да это же падаль. Они висят, как огромный перезрелый плод, в ожидании падения под тяжестью своего веса. Упадёт и развалится.
— Вы действительно так думаете?
— Послушайте. Как давно существует мир всей Галактики — конечно, за исключением вашего мнения о том, что такое мир? Миллионы лет, не так ли? А разве не из-за этого мира звёздная торговля почти сошла на нет? Мой друг, должен вам сказать, что могущественные нации звёзд свалились в глухую спячку. Их воины и техника не испытывались поколениями. Их наука покрылась ржавчиной в болоте самодовольства!
Такие Твои речи снова подняли на ноги Одноглазого. На этот раз он попал в сети Тебя — первый в списке побед.
Командир заорал в восторге:
— Во имя Тралдеменера, все так и есть, как вы говорите! Они забыли, как воевать! Они дегенераты! Вперёд! Нельзя терять времени! Мой друг, завтра же начнём освобождение народов Инисфара. Ну, почему эта идея не пришла мне самому в голову?
— Подождите, — сказал Ты.
И дотронулся до изорванного рукава генерала. Тот, будто почувствовав, что часть энергии Тебя передалась ему, покорно ждал.
— Необходимо завоевать Оулени. Завоевав его, вы должны объединиться. Ваших сил недостаточно, чтобы одолеть гибнущее могущество Региона. Гражданская война должна быть закончена.
Выслушав, Одноглазый нахмурился и почувствовал себя неуверенно. Больше всего на свете ему хотелось стереть этот город с лица земли.
— Но так просто не закончишь Гражданскую войну, — запротестовал он.
— Вы и я отправимся на встречу с командиром врага, — предложил Ты.
И, несмотря на протесты генерала, именно так вы и поступили.
Осторожно пробираясь сквозь обломки, Ты прошёл то, что когда-то называлось Западными воротами, и подошёл к импровизированному бастиону из свинца и песка, который отмечал передовые позиции армии Одноглазого.
Здесь генерал заспорил опять. Ты заставил замолчать его.
Они прихватили с собой ещё одного человека. Одев, как и Одноглазый, противорадиоактивный костюм, Ты взял в руки белый флаг, и маленькая группа выбралась на улицу.
Когда-то это был прекрасный проспект, теперь здесь торчали высокие деревья, словно занозы; стояли дома без фронтонов. Замерли несколько роботов-танков, крепко сваренные корпусами. Словно памятники безумию, возвышались они на раскрошенном тротуаре.
Ничто не двигалось.
Но Ты шёл вперёд, полностью уверенный в присутствии глаз невидимого противника, которые внимательно следили за ними через прицелы.
В самом конце проспекта механический голос остановил их. Парламентёров спросили, что они хотят. Когда эхо голоса растворилось среди руин, Одноглазый назвался и потребовал встречи с генералом противника.
Минуты через две прозрачный диск, использующий лучевую энергию, спустился к ним. Открылся люк, и механический голос пригласил:
— Пожалуйста, входите,
Войдя в машину вместе с компаньонами, Ты сразу же вознёсся на высоту, как раз над крышами домов. Диск порхнул и через пару кварталов к северу, нырнул вниз. Люк открылся, и Ты вышел из кабины.
3.
Ты оказался во дворе бойни. Сейчас здесь не было животных, хотя стена с несколькими зарядными устройствами на уровне сердца показывала, что место это ещё используется по своему прямому назначению.
Тебя и сопровождающих встретили два капитана. Они отдали честь Одноглазому и повели всех со двора в глубокое убежище. Спустили в шахту старого пневматического метро, где Ты снял противогаз и противорадиационный костюм. Их провели по одному из лабиринтов коридора, построенного недавно в этой части метро. И вскоре они упёрлись в белую дверь. Их пригласили войти.
Ты вошёл.
— Эй ты, предатель! Что заставляет тебя думать, что ты выйдешь отсюда живым? — спросил вражеский генерал. Его китель, порванный в различных местах, никак не выглядел аккуратным. Глаза его метали молнии; он шагал, как это делают кадровые офицеры с незапамятных времён — спина прямая, словно диски позвоночника намертво запаяны.
Маленькие усики Запаянного победно встопорщились при виде врага.
На время забыв обо всём, кроме старой вражды, Одноглазый двинулся вперёд, будто хотел вырвать усики своего противника.
— Пожмите руки, эй, вы — оба, — нетерпеливо сказал Ты. — Придите к соглашению. Чем скорее это будет сделано, тем лучше.
Запаянный впервые обратил внимание на Тебя. И тотчас же превратился в лёд.
— Я не имею понятия о том, кто ты такой, парень, — произнёс он. — Но если мне покажется, что ты наглец, я сожгу тебя. С твоим другом я должен быть более внимательным — его голова предназначена для городских ворот. Вы — отработанный материал.
— На этот счёт у меня есть своё мнение, — сказал Ты. — Мы прибыли сюда не для того, чтобы обмениваться угрозами, а чтобы предложить вам сделку. Если вы готовы выслушать, то слушайте.
В гамме эмоций существует стадия, лежащая за границей ярости. Когда ярость охладевает, она переходит границу злости и сливается со страхом.
Когда Запаянный дошёл до этой точки, он остолбенел, будто задремав. Генерал не мог вымолвить ни слова.
Ты начал говорить об Инисфаре.
Убедить Запаянного, более закалённого и более уверенного в себе, оказалось труднее, чем его противника. И хотя слабая, кривая улыбка сладострастия коснулась его губ при упоминании Тобой богатств Региона, он ни на минуту не позволил себе расслабиться.
Когда Ты закончил, он заговорил:
— Ты — житель Оулени, чужак?
— Нет, — ответил Ты.
— Откуда ты, чужак?
— Моя планета — вне Галактики.
— Между Галактиками ничего нет. Как называется твой мир?
— У него нет названия, — ответил Ты.
Неожиданно Запаянный резко и зло щёлкнул пальцами.
— У тебя странная манера завоёвывать моё доверие, — выпалил он. — Как жители твоего мира называют его?
— В моем мире нет жителей. Я — первый. У него нет названия, потому что я не назвал его.
— Тогда я дам ему название! — прорычал Запаянный. — Я назову его Ложью! Все — ложь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов