- Горд, взрывай болты. Скорее!..
Низенький инженер с дрожащими от страха щеками скрылся в толпе.
Рис протолкался к Телескопу. Он лез по каркасу древнего инструмента,
пока волнующееся людское море не оказалось под ним.
- Послушайте меня! - закричал он. - Вы видите, что творится снаружи.
Мы должны отчаливать. Кто может, тот пусть ляжет. Помогайте соседям,
следите за детьми...
Теперь уже по корпусу барабанили кулаки, а к прозрачной стене
прижимались искаженные яростью лица... И вдруг, одновременно хлопнув,
разорвались взрывные болты лесов. Непрочная деревянная рама развалилась, и
ничто больше не соединяло Рубку с Плотом. Пол пошел вниз. Послышались
крики. Пассажиры схватились друг за друга. За прозрачной стеной Рубки
поднялась палуба Плота, и его гравитационное поле подбросило пассажиров к
потолку.
От входа доносились все более громкие крики. Нид не смог вовремя
закрыть дверь, и мешающие друг другу люди прыгали вниз, во все
углубляющуюся пропасть между Рубкой и палубой. Последний мужчина с
грохотом ввалился в захлопывающееся отверстие. Его лодыжка зацепилась за
косяк, и Рис услышал, как с тошнотворным хрустом сломалась кость. А вот от
палубы оттолкнулось целое семейство и, ударившись о корпус, с удивлением
на лицах скользнуло в бездну...
Рис закрыл глаза и прильнул всем телом к Телескопу.
Наконец все стихло. Плот превратился в потолок над их головами,
далекий и уже чужой. Удары человеческих тел о корпус прекратились, и
четыреста несчастных впервые в жизни одновременно оказались в состоянии
свободного падения.
Вдруг как будто издалека послышался крик. Рис взглянул наверх. Сквозь
дыру в сердце Плота с горящей дубинкой в руке прыгнул Роч. Раскинув руки и
ноги, уставившись выпученными глазами на пораженных ужасом пассажиров, он
преодолел разделяющие их несколько футов и врезался лицом в прозрачную
крышу Обсерватории. Рудокоп выронил дубинку и попытался задержаться на
стенке, но беспомощно заскользил по поверхности, оставляя на ней кровавый
след от разбитых носа и рта. Роч подкатился к краю и в последний момент
ухватился за грубый выступ паровой дюзы.
Рис отошел с Телескопа и отыскал Горда.
- Черт возьми, мы должны что-нибудь сделать. Он оторвет эту дюзу.
Горд почесал подбородок и посмотрел на болтающегося в воздухе
рудокопа, который дико смотрел на ошеломленных пассажиров.
- Мы можем запустить дюзу. Пар его не заденет, конечно, он висит ниже
самого отверстия, но руки ему обожжет, это точно. И он отцепится.
- Мы можем его спасти?
- Что?! Рис, этот парень хотел тебя убить!
- Это не имеет значения...
Рис смотрел на побагровевшее лицо Роча, на его вздувшиеся мышцы.
- Найди кусок веревки. Я собираюсь открыть дверь.
- Ты серьезно...
Но Рис уже направлялся к двери.
Когда, наконец, задыхающийся гигант лежал на полу, Рис склонился над
ним.
- Послушай меня, - твердо сказал Ученый. - Я мог дать тебе погибнуть.
- Роч провел языком по разбитым губам. - Но спас тебя по одной причине. У
тебя есть жажда жизни. Это и толкнуло тебя на безумный прыжок. А там, куда
мы направляемся, нам понадобятся такие люди. Ты понимаешь меня? Но если
когда-нибудь, хотя бы однажды, мне покажется, что ты по своей глупости
угрожаешь делу, я открою дверь и дам тебе возможность продолжить полет
самостоятельно.
Рис долго смотрел в глаза рудокопу. Наконец Роч кивнул.
- Прекрасно. - Рис резко выпрямился. - Ну что, - сказал он Горду, -
что сначала?
В воздухе стоял запах рвоты.
Горд поднял брови.
- Всем нам, кажется, надо привыкнуть к невесомости, - сказал он. - И
у нас масса работы для щеток и ведер...
Одной рукой схватив противника за горло, а другой за руку с оружием,
Деккер повернулся, чтобы посмотреть, как разваливались леса. Гигантский
цилиндр всего лишь на секунду повис в воздухе, а потом из дюз вырвались
белые облачка, и Рубка пропала внизу, оставив на палубе отверстие, в
которое беспомощно падали люди.
Итак, все было кончено, Деккер остался за бортом. И он с
удесятеренной силой сдавил горло противнику, выдавливая из него жизнь.
Еще долго на Плоту продолжались убийства.
15
Первые несколько часов после отлета были просто невыносимы. Пахло
рвотой и мочой, и люди всех возрастов с воплями и проклятиями метались по
Рубке, то и дело устраивая дикие потасовки.
Рис подозревал, что проблема была не просто в потере веса, а в самом
факте возможного падения на Ядро. Внезапное осознание того, что их мир
вовсе не безграничен, что это просто плавающая в воздухе пылинка из
железных лоскутов, казалось, приводило некоторых пассажиров на грань
сумасшествия.
Быть может, действительно надо было на время отлета сделать окна
матовыми?
Рис провел долгие часы, руководя работами по созданию заполнившей всю
Обсерваторию сети из веревок и тросов.
- Надо заполнить весь объем изотропной структурой, - посоветовал
Холлербах. - Пусть она выглядит одинаково по всем направлениям. Тогда
будет меньше недоразумений, когда мы достигнем Ядра и весь этот чертов мир
перевернется вверх тормашками...
Вскоре пассажиры развесили на веревках одеяла, каждый отгородил себе
небольшой закуток. По мере того, как это подобие лачужного города
разрасталось, строго технологичный интерьер Рубки становился все более
обжитым. Воздух наполнили привычные домашние запахи.
Когда у Риса выдалась свободная минута, он добрался до того, что
раньше было крышей Обсерватории. Корпус тут все еще был прозрачным. Рис
прижался лицом к теплому материалу, невольно вспомнив, как когда-то
смотрел из желудка кита.
После падения с Плота Рубка быстро набрала скорость и развернулась
так, что теперь ее тупой нос был направлен в самое сердце Туманности. Она
неслась к Ядру, и Туманность превратилась в гигантскую трехмерную модель.
Ближайшие облака проносились мимо, звезды подальше плавно скользили, и
даже на самом пределе видимости, на расстоянии сотен миль, их едва
заметные точки медленно передвигались вверх.
Плот давным-давно превратился в пылинку, затерянную в розовом небе.
Корпус слегка содрогнулся. В нескольких футах над головой Риса
беззвучно вырвалось и мгновенно исчезло позади облачко пара, знак того,
что снятая Гордом с Кротов система управления работала исправно.
Ученый чувствовал, что корпус стал теплее. Скорость движения здесь
должна быть огромной, но почти полное отсутствие трения у материала Рубки
позволяло воздуху скользить свободно, лишь ненамного повышая температуру
аппарата. В усталом мозгу Риса замелькали разрозненные идеи. "Если
измерить разницу температур, - подумал он, - можно было бы определить
коэффициент трения материала корпуса. Конечно, необходимы также сведения о
теплопроводности материала..."
- Впечатляет, правда?
Рядом стоял Нид. В руках у юноши был секстант.
Рис улыбнулся:
- Чем ты занимаешься?
- Измеряю скорость.
- И что?
- При данном притяжении и вязкости среды мы достигли константы По
моим расчетам Рубка приблизится к Ядру примерно через десять смен...
Увлеченный зрелищем Нид произнес эти слова машинально, но на Риса они
подействовали как электрический разряд. Десять смен... Всего через десять
смен он увидит Ядро, и судьба расы решится окончательно!
Он вернулся к настоящему.
- Ты так и не смог завершить обучение, Нид?
- Были дела поважнее, - сухо ответил юноша.
- Надо найти уголок, где мы могли бы заняться обучением людей...
- ...И если ты не скажешь этому несчастному старому шуту, что он
полностью оторвался от реальности и не может отличить главное от
второстепенного, я за себя не отвечаю!
Разъяренная Джаен замахала руками под самым носом у Риса. Бедняга
тихонько застонал. Передышка закончена. Рис оглянулся. Осторожно
пробираясь сквозь сплетения веревок, к нему пробирался Холлербах.
- Я не помню, - ворчал старый ученый, - чтобы простой Второй класс
разговаривал со мной подобным образом со времени... со времени...
Рис поднял руки.
- Спокойно, прошу вас. Начни сначала, Джаен. В чем дело?
- Дело в том, - отрезала Джаен, показывая пальцем на Холлербаха, -
что этот глупый старпер, который...
- Ах ты, бесстыжая...
- Заткнитесь! - рявкнул Рис.
Джаен, с трудом сдерживаясь, постаралась успокоиться.
- Рис я или не я отвечаю за Телескоп?
- Насколько я знаю, ты.
- И моей задачей является обеспечить Навигаторов и их так называемых
помощников-Костяшников всеми необходимыми данными, чтобы мы могли выйти на
требуемую траекторию вокруг Ядра. И это должно быть первоочередной
задачей. Верно?
Рис задумчиво почесал нос.
- Не могу спорить с тем...
- Тогда скажи Холлербаху, чтобы он не прикасался своими чертовыми
руками к моему инструменту!
Рис, сдерживая улыбку, повернулся к Холлербаху.
- В чем дело. Главный Ученый?
- Рис. У нас остался единственный приличный научный инструмент.
Послушай, я не хочу снова обсуждать аргументы за и против, размеры
генетического пула, конечно, важнее всего... - Холлербах ударил кулаком по
ладони. - И все же быть слепым именно в этот момент, когда мы приближаемся
к величайшей научной загадке этого космоса, к самому Ядру...
- Он хочет повернуть Телескоп к Ядру, - сказала Джаен. -
Представляешь?
- Знания, полученные даже при поверхностных наблюдениях, будут
неоценимы.
- Холлербах, если мы не используем этот чертов Телескоп для
навигации, мы можем изучить Ядро лучше, чем нам хотелось бы! - Джаен
взглянула на Риса. - Ну?
- Что ну?
Холлербах грустно взглянул на Риса.
- Увы, мальчик, думаю, что этот маленький спор только первый из
многих, которые тебе придется разрешать.
Рис почувствовал себя растерянным и одиноким.
- Но почему я?
- Потому что Деккер остался на Плоту - отрезала Джаен. - А кто еще,
по-твоему, должен это делать?
- Действительно, кто? - пробормотал Холлербах. - Извини, Рис, но я
думаю, что у тебя нет выбора...
- Так что же все-таки с этим чертовым Телескопом? - Рис постарался
сосредоточиться. - Ладно. Послушайте, Холлербах, я должен согласиться с
тем, что в данный момент работа Джаен важнее... - Джаен гикнула и сделала
победный выпад. - Так что продолжайте работу. Ладно? Однако, - быстро
продолжал он, - когда мы подойдем достаточно близко к Ядру, паровые дюзы
все равно окажутся неэффективными. Навигация станет ни к чему... Телескоп
освободятся, и Холлербах сможет заняться своей работой. Возможно, Джаен
даже поможет ему. - Рис шумно выдохнул. - Как насчет такого компромисса?
Джаен усмехнулась и ударила его по плечу.
- Мы еще сделаем из тебя члена Комитета, - она повернулась и ушла.
Рис сгорбился.
- Холлербах, я слишком молод, чтобы быть Капитаном. И не хочу этого.
Холлербах мягко улыбнулся.
- Последнее, вероятно, говорит о том, что ты такой же человек, как и
все. Рис, боюсь, что тебе придется смириться с новой ролью. Ты
единственный человек на борту, непосредственно знакомый с Плотом, Поясом и
планеткой Костяшников... Поэтому ты единственный, кто хоть как-то приемлем
в роли лидера для всех разрозненных групп на корабле. И в конце концов то,
что мы оказались здесь, - это твоя инициатива, твой выбор. Ты обязан взять
на себя эту ответственность. Тебе еще предстоят нелегкие решения. Если
даже мы выберем правильную траекторию, встанут другие вопросы -
рационирование питания, низкие температуры за пределами Туманности. Даже
скука может послужить угрозой выживанию! Ты должен будешь обеспечивать
наше существование в экстремальных условиях. Конечно, я чем смогу помогу
тебе.
- Спасибо. Мне все это не очень нравится, но, думаю, вы правы. А что
касается помощи, - резко сказал Рис, - то начните с того, что разберитесь
с Джаен сами.
Холлербах печально улыбнулся.
- В этой молодой женщине слишком много энергии.
- Холлербах, а что вы вообще ожидаете увидеть там, внизу? Вероятно,
черная дыра вблизи - впечатляющее зрелище...
Старческие щеки Холлербаха загорелись.
- Не то слово. Рассказывал я тебе о своих идеях относительно
гравитационной химии? Рассказывал?
Холлербах, казалось, был расстроен тем, что ему не удалось прочесть
очередную лекцию. Однако Рис заверил его, что будет рад послушать своего
учителя и на несколько минут вернуться во времена ученичества, когда
Холлербах и остальные каждую смену рассказывали ему о тайнах многих миров.
- Вспомни мои рассуждения о новом типе "атома", - начал Холлербах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Низенький инженер с дрожащими от страха щеками скрылся в толпе.
Рис протолкался к Телескопу. Он лез по каркасу древнего инструмента,
пока волнующееся людское море не оказалось под ним.
- Послушайте меня! - закричал он. - Вы видите, что творится снаружи.
Мы должны отчаливать. Кто может, тот пусть ляжет. Помогайте соседям,
следите за детьми...
Теперь уже по корпусу барабанили кулаки, а к прозрачной стене
прижимались искаженные яростью лица... И вдруг, одновременно хлопнув,
разорвались взрывные болты лесов. Непрочная деревянная рама развалилась, и
ничто больше не соединяло Рубку с Плотом. Пол пошел вниз. Послышались
крики. Пассажиры схватились друг за друга. За прозрачной стеной Рубки
поднялась палуба Плота, и его гравитационное поле подбросило пассажиров к
потолку.
От входа доносились все более громкие крики. Нид не смог вовремя
закрыть дверь, и мешающие друг другу люди прыгали вниз, во все
углубляющуюся пропасть между Рубкой и палубой. Последний мужчина с
грохотом ввалился в захлопывающееся отверстие. Его лодыжка зацепилась за
косяк, и Рис услышал, как с тошнотворным хрустом сломалась кость. А вот от
палубы оттолкнулось целое семейство и, ударившись о корпус, с удивлением
на лицах скользнуло в бездну...
Рис закрыл глаза и прильнул всем телом к Телескопу.
Наконец все стихло. Плот превратился в потолок над их головами,
далекий и уже чужой. Удары человеческих тел о корпус прекратились, и
четыреста несчастных впервые в жизни одновременно оказались в состоянии
свободного падения.
Вдруг как будто издалека послышался крик. Рис взглянул наверх. Сквозь
дыру в сердце Плота с горящей дубинкой в руке прыгнул Роч. Раскинув руки и
ноги, уставившись выпученными глазами на пораженных ужасом пассажиров, он
преодолел разделяющие их несколько футов и врезался лицом в прозрачную
крышу Обсерватории. Рудокоп выронил дубинку и попытался задержаться на
стенке, но беспомощно заскользил по поверхности, оставляя на ней кровавый
след от разбитых носа и рта. Роч подкатился к краю и в последний момент
ухватился за грубый выступ паровой дюзы.
Рис отошел с Телескопа и отыскал Горда.
- Черт возьми, мы должны что-нибудь сделать. Он оторвет эту дюзу.
Горд почесал подбородок и посмотрел на болтающегося в воздухе
рудокопа, который дико смотрел на ошеломленных пассажиров.
- Мы можем запустить дюзу. Пар его не заденет, конечно, он висит ниже
самого отверстия, но руки ему обожжет, это точно. И он отцепится.
- Мы можем его спасти?
- Что?! Рис, этот парень хотел тебя убить!
- Это не имеет значения...
Рис смотрел на побагровевшее лицо Роча, на его вздувшиеся мышцы.
- Найди кусок веревки. Я собираюсь открыть дверь.
- Ты серьезно...
Но Рис уже направлялся к двери.
Когда, наконец, задыхающийся гигант лежал на полу, Рис склонился над
ним.
- Послушай меня, - твердо сказал Ученый. - Я мог дать тебе погибнуть.
- Роч провел языком по разбитым губам. - Но спас тебя по одной причине. У
тебя есть жажда жизни. Это и толкнуло тебя на безумный прыжок. А там, куда
мы направляемся, нам понадобятся такие люди. Ты понимаешь меня? Но если
когда-нибудь, хотя бы однажды, мне покажется, что ты по своей глупости
угрожаешь делу, я открою дверь и дам тебе возможность продолжить полет
самостоятельно.
Рис долго смотрел в глаза рудокопу. Наконец Роч кивнул.
- Прекрасно. - Рис резко выпрямился. - Ну что, - сказал он Горду, -
что сначала?
В воздухе стоял запах рвоты.
Горд поднял брови.
- Всем нам, кажется, надо привыкнуть к невесомости, - сказал он. - И
у нас масса работы для щеток и ведер...
Одной рукой схватив противника за горло, а другой за руку с оружием,
Деккер повернулся, чтобы посмотреть, как разваливались леса. Гигантский
цилиндр всего лишь на секунду повис в воздухе, а потом из дюз вырвались
белые облачка, и Рубка пропала внизу, оставив на палубе отверстие, в
которое беспомощно падали люди.
Итак, все было кончено, Деккер остался за бортом. И он с
удесятеренной силой сдавил горло противнику, выдавливая из него жизнь.
Еще долго на Плоту продолжались убийства.
15
Первые несколько часов после отлета были просто невыносимы. Пахло
рвотой и мочой, и люди всех возрастов с воплями и проклятиями метались по
Рубке, то и дело устраивая дикие потасовки.
Рис подозревал, что проблема была не просто в потере веса, а в самом
факте возможного падения на Ядро. Внезапное осознание того, что их мир
вовсе не безграничен, что это просто плавающая в воздухе пылинка из
железных лоскутов, казалось, приводило некоторых пассажиров на грань
сумасшествия.
Быть может, действительно надо было на время отлета сделать окна
матовыми?
Рис провел долгие часы, руководя работами по созданию заполнившей всю
Обсерваторию сети из веревок и тросов.
- Надо заполнить весь объем изотропной структурой, - посоветовал
Холлербах. - Пусть она выглядит одинаково по всем направлениям. Тогда
будет меньше недоразумений, когда мы достигнем Ядра и весь этот чертов мир
перевернется вверх тормашками...
Вскоре пассажиры развесили на веревках одеяла, каждый отгородил себе
небольшой закуток. По мере того, как это подобие лачужного города
разрасталось, строго технологичный интерьер Рубки становился все более
обжитым. Воздух наполнили привычные домашние запахи.
Когда у Риса выдалась свободная минута, он добрался до того, что
раньше было крышей Обсерватории. Корпус тут все еще был прозрачным. Рис
прижался лицом к теплому материалу, невольно вспомнив, как когда-то
смотрел из желудка кита.
После падения с Плота Рубка быстро набрала скорость и развернулась
так, что теперь ее тупой нос был направлен в самое сердце Туманности. Она
неслась к Ядру, и Туманность превратилась в гигантскую трехмерную модель.
Ближайшие облака проносились мимо, звезды подальше плавно скользили, и
даже на самом пределе видимости, на расстоянии сотен миль, их едва
заметные точки медленно передвигались вверх.
Плот давным-давно превратился в пылинку, затерянную в розовом небе.
Корпус слегка содрогнулся. В нескольких футах над головой Риса
беззвучно вырвалось и мгновенно исчезло позади облачко пара, знак того,
что снятая Гордом с Кротов система управления работала исправно.
Ученый чувствовал, что корпус стал теплее. Скорость движения здесь
должна быть огромной, но почти полное отсутствие трения у материала Рубки
позволяло воздуху скользить свободно, лишь ненамного повышая температуру
аппарата. В усталом мозгу Риса замелькали разрозненные идеи. "Если
измерить разницу температур, - подумал он, - можно было бы определить
коэффициент трения материала корпуса. Конечно, необходимы также сведения о
теплопроводности материала..."
- Впечатляет, правда?
Рядом стоял Нид. В руках у юноши был секстант.
Рис улыбнулся:
- Чем ты занимаешься?
- Измеряю скорость.
- И что?
- При данном притяжении и вязкости среды мы достигли константы По
моим расчетам Рубка приблизится к Ядру примерно через десять смен...
Увлеченный зрелищем Нид произнес эти слова машинально, но на Риса они
подействовали как электрический разряд. Десять смен... Всего через десять
смен он увидит Ядро, и судьба расы решится окончательно!
Он вернулся к настоящему.
- Ты так и не смог завершить обучение, Нид?
- Были дела поважнее, - сухо ответил юноша.
- Надо найти уголок, где мы могли бы заняться обучением людей...
- ...И если ты не скажешь этому несчастному старому шуту, что он
полностью оторвался от реальности и не может отличить главное от
второстепенного, я за себя не отвечаю!
Разъяренная Джаен замахала руками под самым носом у Риса. Бедняга
тихонько застонал. Передышка закончена. Рис оглянулся. Осторожно
пробираясь сквозь сплетения веревок, к нему пробирался Холлербах.
- Я не помню, - ворчал старый ученый, - чтобы простой Второй класс
разговаривал со мной подобным образом со времени... со времени...
Рис поднял руки.
- Спокойно, прошу вас. Начни сначала, Джаен. В чем дело?
- Дело в том, - отрезала Джаен, показывая пальцем на Холлербаха, -
что этот глупый старпер, который...
- Ах ты, бесстыжая...
- Заткнитесь! - рявкнул Рис.
Джаен, с трудом сдерживаясь, постаралась успокоиться.
- Рис я или не я отвечаю за Телескоп?
- Насколько я знаю, ты.
- И моей задачей является обеспечить Навигаторов и их так называемых
помощников-Костяшников всеми необходимыми данными, чтобы мы могли выйти на
требуемую траекторию вокруг Ядра. И это должно быть первоочередной
задачей. Верно?
Рис задумчиво почесал нос.
- Не могу спорить с тем...
- Тогда скажи Холлербаху, чтобы он не прикасался своими чертовыми
руками к моему инструменту!
Рис, сдерживая улыбку, повернулся к Холлербаху.
- В чем дело. Главный Ученый?
- Рис. У нас остался единственный приличный научный инструмент.
Послушай, я не хочу снова обсуждать аргументы за и против, размеры
генетического пула, конечно, важнее всего... - Холлербах ударил кулаком по
ладони. - И все же быть слепым именно в этот момент, когда мы приближаемся
к величайшей научной загадке этого космоса, к самому Ядру...
- Он хочет повернуть Телескоп к Ядру, - сказала Джаен. -
Представляешь?
- Знания, полученные даже при поверхностных наблюдениях, будут
неоценимы.
- Холлербах, если мы не используем этот чертов Телескоп для
навигации, мы можем изучить Ядро лучше, чем нам хотелось бы! - Джаен
взглянула на Риса. - Ну?
- Что ну?
Холлербах грустно взглянул на Риса.
- Увы, мальчик, думаю, что этот маленький спор только первый из
многих, которые тебе придется разрешать.
Рис почувствовал себя растерянным и одиноким.
- Но почему я?
- Потому что Деккер остался на Плоту - отрезала Джаен. - А кто еще,
по-твоему, должен это делать?
- Действительно, кто? - пробормотал Холлербах. - Извини, Рис, но я
думаю, что у тебя нет выбора...
- Так что же все-таки с этим чертовым Телескопом? - Рис постарался
сосредоточиться. - Ладно. Послушайте, Холлербах, я должен согласиться с
тем, что в данный момент работа Джаен важнее... - Джаен гикнула и сделала
победный выпад. - Так что продолжайте работу. Ладно? Однако, - быстро
продолжал он, - когда мы подойдем достаточно близко к Ядру, паровые дюзы
все равно окажутся неэффективными. Навигация станет ни к чему... Телескоп
освободятся, и Холлербах сможет заняться своей работой. Возможно, Джаен
даже поможет ему. - Рис шумно выдохнул. - Как насчет такого компромисса?
Джаен усмехнулась и ударила его по плечу.
- Мы еще сделаем из тебя члена Комитета, - она повернулась и ушла.
Рис сгорбился.
- Холлербах, я слишком молод, чтобы быть Капитаном. И не хочу этого.
Холлербах мягко улыбнулся.
- Последнее, вероятно, говорит о том, что ты такой же человек, как и
все. Рис, боюсь, что тебе придется смириться с новой ролью. Ты
единственный человек на борту, непосредственно знакомый с Плотом, Поясом и
планеткой Костяшников... Поэтому ты единственный, кто хоть как-то приемлем
в роли лидера для всех разрозненных групп на корабле. И в конце концов то,
что мы оказались здесь, - это твоя инициатива, твой выбор. Ты обязан взять
на себя эту ответственность. Тебе еще предстоят нелегкие решения. Если
даже мы выберем правильную траекторию, встанут другие вопросы -
рационирование питания, низкие температуры за пределами Туманности. Даже
скука может послужить угрозой выживанию! Ты должен будешь обеспечивать
наше существование в экстремальных условиях. Конечно, я чем смогу помогу
тебе.
- Спасибо. Мне все это не очень нравится, но, думаю, вы правы. А что
касается помощи, - резко сказал Рис, - то начните с того, что разберитесь
с Джаен сами.
Холлербах печально улыбнулся.
- В этой молодой женщине слишком много энергии.
- Холлербах, а что вы вообще ожидаете увидеть там, внизу? Вероятно,
черная дыра вблизи - впечатляющее зрелище...
Старческие щеки Холлербаха загорелись.
- Не то слово. Рассказывал я тебе о своих идеях относительно
гравитационной химии? Рассказывал?
Холлербах, казалось, был расстроен тем, что ему не удалось прочесть
очередную лекцию. Однако Рис заверил его, что будет рад послушать своего
учителя и на несколько минут вернуться во времена ученичества, когда
Холлербах и остальные каждую смену рассказывали ему о тайнах многих миров.
- Вспомни мои рассуждения о новом типе "атома", - начал Холлербах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67