Я следом. У сигнальной сети она согнулась и поползла на четвереньках, бухтя под нос про старость. Не мудрствуя лукаво, я следом за ней, и также на карачках. За сигналкой появилась утоптанная тропинка, и старушка также медленно потопала по ней. Через пару сотен метров, мы снова вышли на берег озера. Домик, совсем не большой, потемневшие стены, старый просевший шифер, никакой ограды. А ступеньки совсем новые, и перила удобные. Вроде пришли, но дальше я уже стал сомневаться и притормозил. Взял тайм аут, ну думал что взял. Старушка, когда за дверь рукой взялась, обернулась полубоком. "Чего стоишь, заходи уж, раз пришел", - говорит ведьма.
... ...
В домике была одна комнатка, печка да мебель в виде стола, двух табуреток и кровати. На оконце занавески: чистые, зеленого цвета. Идеальный порядок, тепло и уютно. Бабка присела на табурет и смотрела на меня щурясь, видела она и впрямь плохо.
- Обещали ведь, мне свою смерь, не вытерпели? - Прошепелявила она, через пару минут молчания.
- Да я не за смертью, - стоя в дверях, растерялся я. - Спросить кой, о чем пришел.
Теперь бабка задумалась. Кинула на меня какой-то странный взгляд, мотнула головой и выдала.
- Так ты не инквизитор?
- Инквизитор? - переспросил я. - Бабуль, на дворе век знаешь, какой: двадцать первый. Какой из меня инквизитор? Я, самый обычный маг, такой же, как и ты.
А дальше бабка смеялась: долго, аж слезы на глазах выступили.
- Маг! - старушку перло, она взмахнула рукой, охнула. - Такой же!
Что это значит, я так и не понял. Она поднялась и пошла к печи, а вернулась с чашками и чаем. Все это время старая смеялась. Только после этого она сняла плащ, и повесила его на гвоздь.
- Ну, давай поговорим, маг, - присела бабка.
Не знаю, что на меня нашло тогда, но я как на духу пару часов к ряду, пересказывал события всей своей жизни. Она не перебивала, не спрашивала, не уточняла, просто слушала и иногда кивала. Рассказал ей про учителя и то, что он не смог дать мне искру. Рассказал, как после травмы открыл в себе новые способности, о демоне и беге в другой мир. И о жизни там, и о смерти. Немного остановился на знакомстве с чистильщиками. А напоследок, сам спросил.
- Я увидел лича а, значит, не ошибся, и Славку именно ты наделила камешком?
- Жалко его стало, - прошамкала старая, сразу вспомнив моего приятеля, - и тебя жалко. Ты уж извини, обозналась, да только, как не обознаться. Имени у тебя истинного нет, силу из мира пьешь, как упырь. Ну, точно инквизитор.
- Почему из мира? - Я не понимал, о чем она говорит, - как и все, из астрала.
- Ты же знаешь, что такое сущность? - Посмотрела она строго. - Сложи дважды два. В глубоких слоях их прорва, а где и главное, зачем, обитают сильнейшие. Ну...
Задала злая старуха загадку, но я принял игру. Бабка явно знала ответы на свои вопросы, и даже хотела ими поделиться. Просто манера у нее такая: играть во что, где, когда.
- Судя по твоей оговорке, что силу я, как плохие дяди пью, то осмелюсь предположить, что они защищают нечто. Мир, наверно.
- Ну, в целом, правильно, - бабка показала зубные протезы, - если без сарказма. Берегут они тело создателя, оттого и рада была твоя зверушка ручная, когда ты раньше срока в мир ее впустил.
- Тело бога? - По затылку забегали мурашки. - Что это значит?
- Ну, образно, - прошамкала бабка. - Он создал мир, и растворился в нем: это жизнь, законы, вселенная. Если силенок хватит, можешь и сам попробовать. Для создания жизни нужна сила, а чтобы было к чему ее приложить, точка опоры - искра. Частица его, которую носим мы. Посмотри вокруг, все это его творение. Через тело творца проходят тысячи ручейков силы, он питает ими мир и законы мира. Эта энергия и есть самая доступная - поверхностный слой. В мирах хаоса, свои творцы, свои слои хаоса. Думаешь, чем они заканчиваются?
- Эфиром? - спросил и ответом был кивок. - Значит, пить, как ты говоришь, его силу нельзя?
Она улыбнулась и отрицательно качнула головой.
- А, ты, сам разрешишь пользоваться своей силой, кому другому? Думаю, только если на благо тебе. - Предположила она. - Верно?
- Не только, - улыбнулся я, - всегда есть близкие, ради кого не жалко и жизни.
- Потому мы и можем, использовать эту силу. И заметь, что без всякого вреда, для себя. Ты тот, кому доверили помочь близким: телу его, творениям. Но ты обладаешь силой, и рано или поздно захочешь использовать ее в своих целях. Честно будет, согласись, не красть ее, а взять там, где это можно. И вот тогда, от действия этих сил на тебе останется след, печать. Мы провожаем ученика до конца, вплоть, до получения печати сил, и истинного имени. Для мага это почти так же важно, как и искра. Истинное имя и печать позволят легче достигнуть глубоких слоев, и послужат защитой от буйства сил.
- То есть, магом я смогу считать себя лишь когда получу истинное имя? - я вопросительно приподнял брови, но тут же улыбнулся, вспомнил, как старая ржала надо мной.
- Ну, почти, - невесело оскалилась бабка, - считать-то ты себя будешь, да только недолго. Инквизиторы встретят и все, ты уже и не маг.
- Что? - Огорошила она. - Еще и силы лишить могут?
Бабка покивала, ехидно поглядывая.
- Могут, могут, - наконец сказала, - вместе с головушкой твоей буйной.
- Но почему?
- А они, сон его берегут, - и ткнула пальцем вверх, - один он у них, даже в мыслях себя нельзя возвысить. А вдруг тоже творцом стать захочешь? Грех, то какой, - взмахнула руками старая насмешница. - Да ты радоваться должен, что так все вышло. Если бы ты в астрал полез, поглубже - инквизиторы тебя давно прищучили.
Посидели, помолчали. Да и, что скажешь? О многом пришлось задуматься, после ее слов. Но забрезжила мыслишка сомнения, о чем я и высказался.
- Что-то не так, - покачал я головой, - прежде, никто, никогда мне о таком не говорил. Ты вот целый ворох выложила, а ни учитель, ни Ингус, ни Эдуард...
Бабку мои слова не смутили. Мне даже показалось, что последних слов она совсем не слышала: очень серьезно размышляла.
- Н-да, - минут, через пять, выдала. - Не говорили?
Я кивнул, и неуверенно пожал плечами.
- Никто, - подтвердил.
- Зачем им? - вздохнула, старуха. - Ну, учитель твой, он ведь знал, что ты с этими силами не сможешь работать. А Ингус? Он был уверен, что имя у тебя есть. Инквизитор? Ты же сам сказал, что учитель умер, имя не дал. А ему зачем, плодить магов?
Стало очень грустно. Не узнай я обо всем, жил бы и не думал ни о чем, но не сложилось. Видимо она заметила мое состояние.
- Зачем, ты вообще пришел? - Спросила она, уже без привычного сарказма.
Я не знал. Честно. Хотел выяснить, зачем помогла Славику, но это наверно не главное. Может, думал она научит чему? Задумавшись, я отвел взгляд, а когда снова на нее посмотрел: внимательный прищур и не следа не осталось, от близорукости. Нет, моложе не стала, но теперь я отчетливо видел, что списывать ее со счета было бы опрометчиво. Она обратила внимание на мое удивление, да я и не скрывал этого.
- Знаешь, Саша, - и голос ее изменился, сильнее, что ли стал, - а давай-ка я тебя поучу, уму разуму. - И засмеялась, преображаясь. - Сюрприз сделаю инквизиторам, все одно придут за мной, не сдержат слова.
Ну, к окончанию разговора, я и сам созрел. И не предложи она, напросился бы в ученики. Но так, несомненно, оказалось проще. О чем я ей с радостью переполнившей меня и сообщил.
- А как же обращаться к тебе, бабусь? - Спросил я такую, ласковую старушку.
- Да так и зови, как звал: ведьмой, каргой старой, старухой. Я ведь впрямь долго землю топтала.
Надо ли говорить, что я покраснел...
- Ты чего, это бабуль? - Решил я, что меня на понт берут.
- А ни че! Ученичек, - хихикнула она. - Лучше, свое береги, а то, как книга открытая. То зыркнешь, то поморщишься. Неужто милый я не видела, таких: молодых да горячих...
В таком вот ракурсе и продолжили мы знакомство. Имя мне бабка свое назвала, но не сразу. Имя истинное, знать которое могут лишь творец, ученик да она сама. И знание это - власть давала не малую, что, в конечном счете, и служило основной причиной, тому, что учитель выбирает себе ученика сам. Я удивился, и спросил её, как же тогда те, кто продавал свою искру? Но видно это и в нашем мире практиковалось, так как бабка ответ быстро нашла. "Нет здесь ничего странного, ну продал ты искру, учитель то все одно не ты будешь, найдет каждый для себя и учителя и ученика, когда время придет".
- Чему же учить меня будешь, бабусь?
- Магии, внучек, - подколола она, - настоящей, истинной магии.
- А с чего щедрость такую проявила, чем тебе глянулся.
- Время нынче такое, - грустно вздохнула, - век мой прошел. Видишь? Инквизиторов жду, уже который год. Не ты так искатель, какой, все одно свое я отжила. Так хоть по своей воле, умереть.
Глава 4.
С первых же дней Агия стала поить меня различными отварами, посадила на строгую диету и читала нравоучения. Ни грибы, ни яйца; лук, чеснок нельзя, от соли откажись, это силу твою забирает. На диете чую здорово худанул, хотя ни зеркал, ни весов у нее не было, и проверить я не мог.
- А чего мне скрывать? - откровенничала бабка. - Ты же видишь, как я живу.
- А давно? - спросил и уточнил. - В глуши живешь.
Оказалось что больше пятидесяти лет. История ее появления в этих краях выглядела, прямо скажу, далеко не романтично. Всюду жадность первых людей государства, всем хочется вечной молодости.
Агия тогда жила в небольшой деревушке, все знали друг друга. Понятно, что и она на виду. Как ты не скрывайся, а если живешь рядом, видишь боль и страдания как не помочь. Милосердие не может себе позволить слабый, а она была сильной. Но разве не вызывала сила хоть раз зависть у обделенных? Вот и с ней так же: мимо ее дома проходили, все чаще перебежками. Что там дети - озорники! Взрослые завидев издали шушукались: ведьма, ведьма... А случись что - к ней. "Помоги Агия, с буренкой беда", - руки трясутся, слезы из глаз. Как же, ведь кормилица одна, а ртов с десяток. Не смогла отказать, помогла; пошептала на ухо, коровка доиться стала, а люди смекнули, что к чему. И повалили, кому скотину, кому здоровье; ну а где благодарность, там и она - зависть лютая, да под руку с ней молва людская.
- Там где надо, справки быстро навели, да прижали, - вспоминала она, опустив плечи, - а знаешь, как мне и самой порой хотелось...
- Чего хотелось, - поторопил я надолго замолчавшую старуху.
- Молодость вернуть, силу. - Вскинулась Агия.
Да столько злобы в словах, горя неприкрытого. Но любопытство мое, одержало верх над жалостью. Не мог я понять, в чем проблема ее.
- А что не так, ты я так понял, могла и себя и их омолодить?
- Могла, да не захотела. Своих не молодила, а жидов этих, - грустно усмехнулась она, - конечно, такие нашлись, что дали им молодость, а где один раз там и кандалы.
- Ну а сама, - замялся я на полуслове, но продолжил, - внешность сменить, сделаться моложе, ведь способы говоришь есть?
- Знаешь, как его добыть то? - Поморщилась Агия, - молодильное яблочко. Не простое это занятие. Жизнь новая, она ведь из чего берется, - учила старуха, - из жизни. Только годик кому добавь, он еще захочет, а это чья-то жизнь, чья-то судьба. Вот и гноили людей; десятки жизней на одного ушлого уходило. А в меня прожившую не одну сотню годков, какая прорва нужна будет. Сам думай. Нет, мой век прошел, - вздохнула Агия.
Разговоры разговорами, но и искусство рука об руку. Долго она еще смеялась над моими неумелыми попытками одолеть ее. Мне, конечно, сразу стало ясно, что она не простая ведьмочка, сила в ней издалека чувствовалась. Но, узнав ее ближе, осознал, что и знания мои и умения, на одну ладонь положить да другой прихлопнуть. Такая между нами пропасть была.
Первую неуклюжую попытку ее одолеть, она пресекла в первый же день. И потом пару дней кряду готовила нечто особое. Чертила на улице, выкладывала камни - загодя припасенные. Меня не пускала. На третий день, подняла часа в четыре - самое время сна. Но я не возмущался, вышел на улицу и не пожалел: светло, но свет не природный, мерцает все красным, всю поляну залило. На краю круга Агия стоит, кривая как всегда, на клюку опирается.
- Иди, - махнула клюкой, и вошла в круг.
Я за ней.
- Что это?
- Потом расскажу, - показала на две табуретки, выбирай мол, - садись.
Послушно сел, жду, бабка театрально держит паузу.
- Выучил несколько слов, и пользуешь их везде. Бестолково, - веско добавила Агия. - Покажу я тебе, как правильно надо.
Я почувствовал, как тело сковало, а сознание выкинуло из него. Стремительно, неожиданно; даже всплеска силы не чувствуется. Только это меня и оправдывало, не ожидал я такой подставы. Бабка видно просекла, что меня тревожит.
- Очередной тебе урок, - почувствовал я ее мысли, - пожелай я, и ты покойник. Теперь осмотрись. Не вертись, а силу ищи, - требовала она.
Я успокоился, прислушался. Что-то мне подсказывало, что я вижу поверхностные слои астрала. Привычные манипуляции сознания, не дали никакого результата - силы просто нет.
1 2 3 4
... ...
В домике была одна комнатка, печка да мебель в виде стола, двух табуреток и кровати. На оконце занавески: чистые, зеленого цвета. Идеальный порядок, тепло и уютно. Бабка присела на табурет и смотрела на меня щурясь, видела она и впрямь плохо.
- Обещали ведь, мне свою смерь, не вытерпели? - Прошепелявила она, через пару минут молчания.
- Да я не за смертью, - стоя в дверях, растерялся я. - Спросить кой, о чем пришел.
Теперь бабка задумалась. Кинула на меня какой-то странный взгляд, мотнула головой и выдала.
- Так ты не инквизитор?
- Инквизитор? - переспросил я. - Бабуль, на дворе век знаешь, какой: двадцать первый. Какой из меня инквизитор? Я, самый обычный маг, такой же, как и ты.
А дальше бабка смеялась: долго, аж слезы на глазах выступили.
- Маг! - старушку перло, она взмахнула рукой, охнула. - Такой же!
Что это значит, я так и не понял. Она поднялась и пошла к печи, а вернулась с чашками и чаем. Все это время старая смеялась. Только после этого она сняла плащ, и повесила его на гвоздь.
- Ну, давай поговорим, маг, - присела бабка.
Не знаю, что на меня нашло тогда, но я как на духу пару часов к ряду, пересказывал события всей своей жизни. Она не перебивала, не спрашивала, не уточняла, просто слушала и иногда кивала. Рассказал ей про учителя и то, что он не смог дать мне искру. Рассказал, как после травмы открыл в себе новые способности, о демоне и беге в другой мир. И о жизни там, и о смерти. Немного остановился на знакомстве с чистильщиками. А напоследок, сам спросил.
- Я увидел лича а, значит, не ошибся, и Славку именно ты наделила камешком?
- Жалко его стало, - прошамкала старая, сразу вспомнив моего приятеля, - и тебя жалко. Ты уж извини, обозналась, да только, как не обознаться. Имени у тебя истинного нет, силу из мира пьешь, как упырь. Ну, точно инквизитор.
- Почему из мира? - Я не понимал, о чем она говорит, - как и все, из астрала.
- Ты же знаешь, что такое сущность? - Посмотрела она строго. - Сложи дважды два. В глубоких слоях их прорва, а где и главное, зачем, обитают сильнейшие. Ну...
Задала злая старуха загадку, но я принял игру. Бабка явно знала ответы на свои вопросы, и даже хотела ими поделиться. Просто манера у нее такая: играть во что, где, когда.
- Судя по твоей оговорке, что силу я, как плохие дяди пью, то осмелюсь предположить, что они защищают нечто. Мир, наверно.
- Ну, в целом, правильно, - бабка показала зубные протезы, - если без сарказма. Берегут они тело создателя, оттого и рада была твоя зверушка ручная, когда ты раньше срока в мир ее впустил.
- Тело бога? - По затылку забегали мурашки. - Что это значит?
- Ну, образно, - прошамкала бабка. - Он создал мир, и растворился в нем: это жизнь, законы, вселенная. Если силенок хватит, можешь и сам попробовать. Для создания жизни нужна сила, а чтобы было к чему ее приложить, точка опоры - искра. Частица его, которую носим мы. Посмотри вокруг, все это его творение. Через тело творца проходят тысячи ручейков силы, он питает ими мир и законы мира. Эта энергия и есть самая доступная - поверхностный слой. В мирах хаоса, свои творцы, свои слои хаоса. Думаешь, чем они заканчиваются?
- Эфиром? - спросил и ответом был кивок. - Значит, пить, как ты говоришь, его силу нельзя?
Она улыбнулась и отрицательно качнула головой.
- А, ты, сам разрешишь пользоваться своей силой, кому другому? Думаю, только если на благо тебе. - Предположила она. - Верно?
- Не только, - улыбнулся я, - всегда есть близкие, ради кого не жалко и жизни.
- Потому мы и можем, использовать эту силу. И заметь, что без всякого вреда, для себя. Ты тот, кому доверили помочь близким: телу его, творениям. Но ты обладаешь силой, и рано или поздно захочешь использовать ее в своих целях. Честно будет, согласись, не красть ее, а взять там, где это можно. И вот тогда, от действия этих сил на тебе останется след, печать. Мы провожаем ученика до конца, вплоть, до получения печати сил, и истинного имени. Для мага это почти так же важно, как и искра. Истинное имя и печать позволят легче достигнуть глубоких слоев, и послужат защитой от буйства сил.
- То есть, магом я смогу считать себя лишь когда получу истинное имя? - я вопросительно приподнял брови, но тут же улыбнулся, вспомнил, как старая ржала надо мной.
- Ну, почти, - невесело оскалилась бабка, - считать-то ты себя будешь, да только недолго. Инквизиторы встретят и все, ты уже и не маг.
- Что? - Огорошила она. - Еще и силы лишить могут?
Бабка покивала, ехидно поглядывая.
- Могут, могут, - наконец сказала, - вместе с головушкой твоей буйной.
- Но почему?
- А они, сон его берегут, - и ткнула пальцем вверх, - один он у них, даже в мыслях себя нельзя возвысить. А вдруг тоже творцом стать захочешь? Грех, то какой, - взмахнула руками старая насмешница. - Да ты радоваться должен, что так все вышло. Если бы ты в астрал полез, поглубже - инквизиторы тебя давно прищучили.
Посидели, помолчали. Да и, что скажешь? О многом пришлось задуматься, после ее слов. Но забрезжила мыслишка сомнения, о чем я и высказался.
- Что-то не так, - покачал я головой, - прежде, никто, никогда мне о таком не говорил. Ты вот целый ворох выложила, а ни учитель, ни Ингус, ни Эдуард...
Бабку мои слова не смутили. Мне даже показалось, что последних слов она совсем не слышала: очень серьезно размышляла.
- Н-да, - минут, через пять, выдала. - Не говорили?
Я кивнул, и неуверенно пожал плечами.
- Никто, - подтвердил.
- Зачем им? - вздохнула, старуха. - Ну, учитель твой, он ведь знал, что ты с этими силами не сможешь работать. А Ингус? Он был уверен, что имя у тебя есть. Инквизитор? Ты же сам сказал, что учитель умер, имя не дал. А ему зачем, плодить магов?
Стало очень грустно. Не узнай я обо всем, жил бы и не думал ни о чем, но не сложилось. Видимо она заметила мое состояние.
- Зачем, ты вообще пришел? - Спросила она, уже без привычного сарказма.
Я не знал. Честно. Хотел выяснить, зачем помогла Славику, но это наверно не главное. Может, думал она научит чему? Задумавшись, я отвел взгляд, а когда снова на нее посмотрел: внимательный прищур и не следа не осталось, от близорукости. Нет, моложе не стала, но теперь я отчетливо видел, что списывать ее со счета было бы опрометчиво. Она обратила внимание на мое удивление, да я и не скрывал этого.
- Знаешь, Саша, - и голос ее изменился, сильнее, что ли стал, - а давай-ка я тебя поучу, уму разуму. - И засмеялась, преображаясь. - Сюрприз сделаю инквизиторам, все одно придут за мной, не сдержат слова.
Ну, к окончанию разговора, я и сам созрел. И не предложи она, напросился бы в ученики. Но так, несомненно, оказалось проще. О чем я ей с радостью переполнившей меня и сообщил.
- А как же обращаться к тебе, бабусь? - Спросил я такую, ласковую старушку.
- Да так и зови, как звал: ведьмой, каргой старой, старухой. Я ведь впрямь долго землю топтала.
Надо ли говорить, что я покраснел...
- Ты чего, это бабуль? - Решил я, что меня на понт берут.
- А ни че! Ученичек, - хихикнула она. - Лучше, свое береги, а то, как книга открытая. То зыркнешь, то поморщишься. Неужто милый я не видела, таких: молодых да горячих...
В таком вот ракурсе и продолжили мы знакомство. Имя мне бабка свое назвала, но не сразу. Имя истинное, знать которое могут лишь творец, ученик да она сама. И знание это - власть давала не малую, что, в конечном счете, и служило основной причиной, тому, что учитель выбирает себе ученика сам. Я удивился, и спросил её, как же тогда те, кто продавал свою искру? Но видно это и в нашем мире практиковалось, так как бабка ответ быстро нашла. "Нет здесь ничего странного, ну продал ты искру, учитель то все одно не ты будешь, найдет каждый для себя и учителя и ученика, когда время придет".
- Чему же учить меня будешь, бабусь?
- Магии, внучек, - подколола она, - настоящей, истинной магии.
- А с чего щедрость такую проявила, чем тебе глянулся.
- Время нынче такое, - грустно вздохнула, - век мой прошел. Видишь? Инквизиторов жду, уже который год. Не ты так искатель, какой, все одно свое я отжила. Так хоть по своей воле, умереть.
Глава 4.
С первых же дней Агия стала поить меня различными отварами, посадила на строгую диету и читала нравоучения. Ни грибы, ни яйца; лук, чеснок нельзя, от соли откажись, это силу твою забирает. На диете чую здорово худанул, хотя ни зеркал, ни весов у нее не было, и проверить я не мог.
- А чего мне скрывать? - откровенничала бабка. - Ты же видишь, как я живу.
- А давно? - спросил и уточнил. - В глуши живешь.
Оказалось что больше пятидесяти лет. История ее появления в этих краях выглядела, прямо скажу, далеко не романтично. Всюду жадность первых людей государства, всем хочется вечной молодости.
Агия тогда жила в небольшой деревушке, все знали друг друга. Понятно, что и она на виду. Как ты не скрывайся, а если живешь рядом, видишь боль и страдания как не помочь. Милосердие не может себе позволить слабый, а она была сильной. Но разве не вызывала сила хоть раз зависть у обделенных? Вот и с ней так же: мимо ее дома проходили, все чаще перебежками. Что там дети - озорники! Взрослые завидев издали шушукались: ведьма, ведьма... А случись что - к ней. "Помоги Агия, с буренкой беда", - руки трясутся, слезы из глаз. Как же, ведь кормилица одна, а ртов с десяток. Не смогла отказать, помогла; пошептала на ухо, коровка доиться стала, а люди смекнули, что к чему. И повалили, кому скотину, кому здоровье; ну а где благодарность, там и она - зависть лютая, да под руку с ней молва людская.
- Там где надо, справки быстро навели, да прижали, - вспоминала она, опустив плечи, - а знаешь, как мне и самой порой хотелось...
- Чего хотелось, - поторопил я надолго замолчавшую старуху.
- Молодость вернуть, силу. - Вскинулась Агия.
Да столько злобы в словах, горя неприкрытого. Но любопытство мое, одержало верх над жалостью. Не мог я понять, в чем проблема ее.
- А что не так, ты я так понял, могла и себя и их омолодить?
- Могла, да не захотела. Своих не молодила, а жидов этих, - грустно усмехнулась она, - конечно, такие нашлись, что дали им молодость, а где один раз там и кандалы.
- Ну а сама, - замялся я на полуслове, но продолжил, - внешность сменить, сделаться моложе, ведь способы говоришь есть?
- Знаешь, как его добыть то? - Поморщилась Агия, - молодильное яблочко. Не простое это занятие. Жизнь новая, она ведь из чего берется, - учила старуха, - из жизни. Только годик кому добавь, он еще захочет, а это чья-то жизнь, чья-то судьба. Вот и гноили людей; десятки жизней на одного ушлого уходило. А в меня прожившую не одну сотню годков, какая прорва нужна будет. Сам думай. Нет, мой век прошел, - вздохнула Агия.
Разговоры разговорами, но и искусство рука об руку. Долго она еще смеялась над моими неумелыми попытками одолеть ее. Мне, конечно, сразу стало ясно, что она не простая ведьмочка, сила в ней издалека чувствовалась. Но, узнав ее ближе, осознал, что и знания мои и умения, на одну ладонь положить да другой прихлопнуть. Такая между нами пропасть была.
Первую неуклюжую попытку ее одолеть, она пресекла в первый же день. И потом пару дней кряду готовила нечто особое. Чертила на улице, выкладывала камни - загодя припасенные. Меня не пускала. На третий день, подняла часа в четыре - самое время сна. Но я не возмущался, вышел на улицу и не пожалел: светло, но свет не природный, мерцает все красным, всю поляну залило. На краю круга Агия стоит, кривая как всегда, на клюку опирается.
- Иди, - махнула клюкой, и вошла в круг.
Я за ней.
- Что это?
- Потом расскажу, - показала на две табуретки, выбирай мол, - садись.
Послушно сел, жду, бабка театрально держит паузу.
- Выучил несколько слов, и пользуешь их везде. Бестолково, - веско добавила Агия. - Покажу я тебе, как правильно надо.
Я почувствовал, как тело сковало, а сознание выкинуло из него. Стремительно, неожиданно; даже всплеска силы не чувствуется. Только это меня и оправдывало, не ожидал я такой подставы. Бабка видно просекла, что меня тревожит.
- Очередной тебе урок, - почувствовал я ее мысли, - пожелай я, и ты покойник. Теперь осмотрись. Не вертись, а силу ищи, - требовала она.
Я успокоился, прислушался. Что-то мне подсказывало, что я вижу поверхностные слои астрала. Привычные манипуляции сознания, не дали никакого результата - силы просто нет.
1 2 3 4