корабль возник на границе бонтуанской зоны, вблизи Наша-галактики и шел по курсу аккуратно на них. - Хороший навигатор, - сообщил Суф, - красиво идет, я б так не смог... - Какой допуск школы? - Да погоди ты! В бонтуанской зоне он следа не оставил. Следует предположить, что корабль их... - Кто такие бонтуанцы? - Отвяжись! Хороший навигатор идет по маршруту с отклонением на 9 градусов. Его отклонение 2-3, практически никакого. Из зоны твоего любимого технопарка они с тем же отклонением ушли в сторону Акруса и на границе зоны сошли с КМ-сети. Если я прав, их отклонение в Акрусе составит не более 20 градусов - хороший шанс узнать конечную цель маршрута. Надо смотреть саму зону. - Ты не боишься "зацепить" корабль? Если там прежняя команда, у нее могут быть прежние планы относительно меня. - Послушай, лягушонок, почему бы тебе не вернуться к Ксаресу? Кажется, у него тоже были планы. Он-то уж точно тебя бонтуанцам в обиду не даст... Пока Матлин подавлял в себе приступы ярости, Суф открывал зону Акруса и ужасался. - Нет! Я на своем болфе туда не пойду. Чудовищное смещение. Больше, чем я предполагал. Без внешней страховки - это исключено. Надо искать корабль с сильным центрующим полем или ставить по краям зоны удерживающие полюса. Иначе улетим... Здесь каждый шаг может растянуться на годы. - Куда еще "улетим"? - Не хотел бы я узнать, куда: в "ядре" зоны большая плотность вещества, которое, рассеиваясь, движется к внешней границе. Как повезет, угадаешь фазу - вышвырнет из зоны, промахнешься - пеняй на себя... Никакая цивилизация там невозможна, и нам там делать нечего. - А если найти специальный корабль? - Я не вожу по рискованным зонам рискованные корабли. Нужен навигатор, Суф задумался, - не ниже восьмого допуска. И желательно, чтоб из самой зоны кто-то страховал. Без страховки и говорить не о чем. - Где можно найти навигатора? - Не знаю. - А кто должен знать? - вскипел Матлин. - Что там делать? Там в принципе не может быть никакой цивилизации, а твоего приятеля тем более! - Но зачем-то меня туда тащили! - Тащили, - согласился Суф, - но ведь выронили по дороге... радуйся!
Глава 2
В ожидании Матлина, Ксарес сварил чай, который успел остыть. Все оттого, что невероятно злопамятная Перра, не пожелав идти лифтами ЦИФа, вывалила своего ездока на голую поверхность грунта и была такова... А Матлин, вспомнив про оставленный в машине манжет, имел удовольствие несколько часов блуждать в поисках коммуникации, и проклинать себя за то, что не воспользовался, как все нормальные гуманоиды, услугами парка, а повел себя как последний фактуриал. Но Ксарес был рад и этому. Матлин вынул из сумки пакет с сахаром, пару лимонов, нож и потребовал воды, чтоб сполоснуть все это. - Мог бы сполоснуть дома, - заявил Ксар, - знал, куда собираешься... - и пока Матлин довольствовался паровой камерой, по очереди заталкивая в нее лимоны, Ксар, позабыв о всяких нормах приличия, вызвался помочь распаковать багаж. Он извлек из сумки своего подопечного массу диковинных вещей: адидасовский спортивный костюм, кроссовки, еще одну пачку сахара, две коробки шоколадных конфет, большой пакет карамели, две банки кофе, пять коробок мыла, механическую бритву и кое-что в дорогу почитать... Рассортировав все это по тематическим кучам, он проглотил конфету и сосредоточенно проанализировал ее вкусовую гамму своими рецепторами, находящимися, очевидно, чуть выше желудка. - И это все, что ты смог с собой привезти? - Я бы еще взял, - признался Матлин, - но Суф сказал, что не взлетим. - Вот как? Неужели в нем проснулось чувство юмора? - В нем много чего проснулось. Его теперь не узнать - конченый фактуриал. Он несколько дней висел на орбите, развлекая себя телевидением, но откуда в нем взялась способность нецензурно браниться?... - Ты недооцениваешь его способности. Раса ботришей исключительно сообразительна, близка к оптималам, к тому же имеет свойства имитировать все, с чем соприкасается. Так что нецензурщины он, вероятнее всего, набрался от тебя. - Да брось ты, он по-русски с трудом понимает и, к тому же... Если я и пропустил при нем пару раз, то сразу же извинился. - Ты просто не замечаешь за собой... - сказал Ксарес, проглатывая следующую конфету, - да, да! Имей в виду. И нечего извиняться. Только заостряешь его внимание.
Они сутки кряду проболтали о всякой ерунде и не только... - Матлин выложил все, как на исповеди. Он обожал беседовать с Ксаром больше, чем с кем бы то ни было за всю свою жизнь. Ксар был единственным существом, которое слушало его всегда, с невероятным интересом, вгрызаясь в каждое слово, в каждую, казалось бы, ничего не значащую деталь. "Это от того, - думал поначалу Матлин, - что я для него штука новая, непонятная", но ошибался, потому что со временем слушательские способности Ксара ничуть не истощались. Кроме того, Матлин стал замечать такое отношение с его стороны не только к себе. "Это профессиональная болезнь фактурологов, - разъяснял ему Суф, - они предпочитают вникать в суть проблемы с первого захода, чтоб лишний раз со своими аборигенами дел не иметь". "Но все-таки стоило ли сидеть на полу лаборатории, когда есть чудесный особняк, удобные кресла, рассуждал Матлин, возвращаясь к себе и валясь с ног от усталости, - я уже сто лет не сидел у камина, а теперь даже нет сил его растопить". Он заплетающейся походкой прошелся по дорожке сада, вышел к особняку и с первого взгляда на парадный вход догадался, что сидение в лаборатории было вынужденной мерой: двери парадной напрочь отсутствовали, из окон спальни второго этажа пробивался гадкий, чуть голубоватый свет, каменных львов на месте не оказалось, не оказалось их даже в ближайших обозримых окрестностях. Войдя в дом, Матлин и вовсе содрогнулся: стены и потолки оказались тонированы в черный цвет, до того черный, будто их вовсе не существовало, а пол каким-то образом держался в беззвездном космосе. Мебель и прочие милые сердцу безделушки были свалены в кучу среди гостиной и закрыты светонепроницаемым колпаком. Нетронутой оказалась лишь спальня. В изголовье его роскошной кровати светился фонарик, а под одеялом, шикарным стеганым одеялом, набитым мягкими, как пух, коконами насекомых, лежало маленькое, отвратительно глазастое существо с огромной головой и тонюсенькими ручонками. - Господи Иисусе... - пробормотал Матлин и почему-то перекрестился. Существо спрятало голову под одеяло. - А ну-ка, подвинься. Существо не шелохнулось. - Подвинься, кому сказал, - он повторил то же самое по-русски, но головастик по-прежнему не реагировал. - Черт!!! - Матлин огляделся по сторонам, но никакого подходящего инструмента, способного решить проблему, не обнаружил. - Кыш! - прошипел он и замахал руками. - Пошел, пошел отсюда. Существо только съежилось, и Матлину ничего не оставалось, как спуститься вниз к садовому инвентарю, выбрать самые размашистые грабли и с их помощью отбуксировать головастика на самый край кровати. Он так хотел спать, что, казалось, рухнул бы даже среди болота и уснул в обнимку с крокодилом, но только не с этим глазастым напуганным существом. Забравшись на кровать, не раздеваясь, он стащил одеяло на себя и после этого уже ничего не помнил и ничего не воспринимал. Лишь в павильонный полдень его разбудил голос Ксареса. - Ну, зачем же... зачем же было так его обижать, - он, стоя на четвереньках, аккуратно извлек из-под кровати глазастое существо при помощи тех же грабель, - тебя здесь никто не обижал, когда ты был так же беспомощен. Существо охотно пошло к Ксаресу на руки и, как обезьянка, обвило своими лапками его шею. - Это и есть бонтуанец? - Какое твое дело, хам! Это живое существо, и ты не должен был с ним так обращаться. - Я всего лишь его подвинул. Хочешь, извинюсь? - Оставь его в покое. У него сейчас не лучшие времена, чтобы еще выслушивать твои извинения, - вместе, они смотрелись очень трогательно. Ксарес бережно прижимал к себе "существо", придерживая его большую голову, - ты же знаешь, его подругу пришлось вернуть. Как бы ты себя чувствовал на его месте? - Паршиво, - согласился Матлин, - именно поэтому я никогда бы не позволил себя сцапать вместе с подругой, - он поднялся и начал стаскивать постельное белье. - Этот "Ромео" не заразный? Да поставь ты его, в конце концов, не трону... - Здесь для него слишком сильная гравитация. Я уже приготовил место, где такие циники, как ты, его не обидят. - Вот и отлично. Тогда проваливайте отсюда оба. - Твои львы опять гуляют по саду. Он пугается. Будь добр, верни их на место, - сказал Ксар, натягивая темный колпак на голову своему питомцу и направляясь к выходу. - И вообще, наведи порядок, если ты намерен здесь обосноваться. - Порядок, порядок, - ворчал Матлин, - когда я уезжал, такого погрома не было.
Ни о каком наведении порядка не могло быть и речи. Весь следующий день, до самых сумерек, ушел на поимку львов. Первый попался сразу, зато второй задал своему хозяину работы и беготни. К концу дня Матлину за каждым деревом стало мерещиться каменное животное, которое на льва-то было похоже весьма приблизительно. Одна радость, в каменном состоянии оно перемещалось намного медленнее, чем в натуральном, совсем не кусалось и вместо кровавых борозд от когтей оставляло на своем преследователе в худшем случае синяки. Замаявшись этой работой, Матлин присел было на ступени отдохнуть, как вдруг в зарослях сада мелькнул третий... - Вот негодяи, - подумал он, - неужто расплодились, - и отправился поглядеть. Зверь шарахнулся от него в темноту кустарника. - Ну, нет, решил Матлин, - это уже слишком, - вооружился садовым фонарем, железной цепью и кинулся вслед за зверем. Но вернулся ни с чем. Зверь будто провалился сквозь землю. Решив, что все это ему померещилось, Матлин опять присел на ступеньки, и в зарослях снова что-то мелькнуло. Он выключил фонарь и замер. Похоже, животное направлялось в его сторону. Кроме того, тяжело дышало, сверкало глазами и своими повадками мало походило на каменное изваяние. - Если даже это и лев, то, по крайней мере, из какого-то более эластичного материала, - рассуждал Матлин и прикидывал свои шансы в критический момент запрыгнуть в окно. Зверь, тем временем, блуждая и принюхиваясь, приблизился к парадной. Тень от дальнего фонаря четко обрисовала силуэт собаки, огромной и лохматой, похожей на водолаза. Все большие собаки в темноте похожи на водолазов. Матлин тихонько посвистел. Собака подошла ближе и остановилась в метре от его протянутой руки. - Иди сюда, кыс-кыс-кыс... Не бойся, - и холодный собачий нос уткнулся в его ладонь.
При свете и более детальном рассмотрении это оказался алабай с кожаным ошейником и клубной меткой, на которой было выдавлено слово "Дэйк". Пес оказался совсем ручным, ласковым, как домашний кот и после получаса дружеского общения уже ходил за новым хозяином по пятам, здорово мешая ему делать уборку. Заполночь они улеглись на одной кровати. "Балованная собака, - подумал Матлин, - небось, в квартире держали, но все же это соседство оказалось куда приятнее вчерашнего". А Дэйк, вероятнее всего, подумал о том, что не так уж часто представителю его породы выпадает честь спать на хозяйской кровати, и на сон грядущий хорошенько обслюнявил небритую физиономию Матлина.
Утром следующего дня Матлин был разбужен оглушительным, громоподобным лаем. Дверь спальни оказалась закрыта и при каждой попытке ее открыть со стороны гостиной, Дэйк, словно бешенный, кидался на нее и скреб лапой по дверной ручке. - Кто там? Войдите. Дверь чуть приоткрылась, но быстро захлопнулась, и очередной раскат лая не дал пришедшему ничего сказать. - Заходите, пожалуйста, - повторил Матлин, - будьте так любезны... Дэйк с самыми серьезными намерениями дежурил у двери, принюхиваясь к нижней щели и смачно отфыркиваясь, пока под окном спальни не послышался грохот садовой лестницы, а за стеклом не обозначилась физиономия Суфа. Заметив это, пес немедленно обратил весь гнев в сторону окна. Каждый раз, когда Суф пытался постучать пальцем по стеклу, Дэйк буквально сходил с ума от ярости. Суфовой пятерне, однако, с большим усилием удалось зацепиться за край форточки, в которую он, в конце концов, просунул голову и, вежливо дождавшись паузы в монологе Дэйка, произнес: - Уйми чудовище, если не хочешь, чтобы я оглох. - До чего же у нас нежные ушки... Дэйк, место! Собака непонимающе поглядела на Матлина и снова залаяла. - Как мне войти? - проблеял Суф, опираясь одной ногой на лестницу, а другой, соскальзывая с подоконника. - Как хочешь! Будешь знать, как воровать собак. - Это не собака. Это монстр. Он укусил меня два раза. - Очень правильно сделал. - Матлин, мне бы войти... - Добро пожаловать, - Матлин гостеприимно развел руками, а Дэйк продублировал этот жест очередным раскатом лая. - Если я войду, ты останешься без навигатора. - А как же наша хваленая защита? - Она не рассчитана на монстров. Он два раза ее прокусил. Если я войду, он сожрет меня. - Не бойся, неужели ты думаешь, что я позволю собаке отравиться гуманоидом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Глава 2
В ожидании Матлина, Ксарес сварил чай, который успел остыть. Все оттого, что невероятно злопамятная Перра, не пожелав идти лифтами ЦИФа, вывалила своего ездока на голую поверхность грунта и была такова... А Матлин, вспомнив про оставленный в машине манжет, имел удовольствие несколько часов блуждать в поисках коммуникации, и проклинать себя за то, что не воспользовался, как все нормальные гуманоиды, услугами парка, а повел себя как последний фактуриал. Но Ксарес был рад и этому. Матлин вынул из сумки пакет с сахаром, пару лимонов, нож и потребовал воды, чтоб сполоснуть все это. - Мог бы сполоснуть дома, - заявил Ксар, - знал, куда собираешься... - и пока Матлин довольствовался паровой камерой, по очереди заталкивая в нее лимоны, Ксар, позабыв о всяких нормах приличия, вызвался помочь распаковать багаж. Он извлек из сумки своего подопечного массу диковинных вещей: адидасовский спортивный костюм, кроссовки, еще одну пачку сахара, две коробки шоколадных конфет, большой пакет карамели, две банки кофе, пять коробок мыла, механическую бритву и кое-что в дорогу почитать... Рассортировав все это по тематическим кучам, он проглотил конфету и сосредоточенно проанализировал ее вкусовую гамму своими рецепторами, находящимися, очевидно, чуть выше желудка. - И это все, что ты смог с собой привезти? - Я бы еще взял, - признался Матлин, - но Суф сказал, что не взлетим. - Вот как? Неужели в нем проснулось чувство юмора? - В нем много чего проснулось. Его теперь не узнать - конченый фактуриал. Он несколько дней висел на орбите, развлекая себя телевидением, но откуда в нем взялась способность нецензурно браниться?... - Ты недооцениваешь его способности. Раса ботришей исключительно сообразительна, близка к оптималам, к тому же имеет свойства имитировать все, с чем соприкасается. Так что нецензурщины он, вероятнее всего, набрался от тебя. - Да брось ты, он по-русски с трудом понимает и, к тому же... Если я и пропустил при нем пару раз, то сразу же извинился. - Ты просто не замечаешь за собой... - сказал Ксарес, проглатывая следующую конфету, - да, да! Имей в виду. И нечего извиняться. Только заостряешь его внимание.
Они сутки кряду проболтали о всякой ерунде и не только... - Матлин выложил все, как на исповеди. Он обожал беседовать с Ксаром больше, чем с кем бы то ни было за всю свою жизнь. Ксар был единственным существом, которое слушало его всегда, с невероятным интересом, вгрызаясь в каждое слово, в каждую, казалось бы, ничего не значащую деталь. "Это от того, - думал поначалу Матлин, - что я для него штука новая, непонятная", но ошибался, потому что со временем слушательские способности Ксара ничуть не истощались. Кроме того, Матлин стал замечать такое отношение с его стороны не только к себе. "Это профессиональная болезнь фактурологов, - разъяснял ему Суф, - они предпочитают вникать в суть проблемы с первого захода, чтоб лишний раз со своими аборигенами дел не иметь". "Но все-таки стоило ли сидеть на полу лаборатории, когда есть чудесный особняк, удобные кресла, рассуждал Матлин, возвращаясь к себе и валясь с ног от усталости, - я уже сто лет не сидел у камина, а теперь даже нет сил его растопить". Он заплетающейся походкой прошелся по дорожке сада, вышел к особняку и с первого взгляда на парадный вход догадался, что сидение в лаборатории было вынужденной мерой: двери парадной напрочь отсутствовали, из окон спальни второго этажа пробивался гадкий, чуть голубоватый свет, каменных львов на месте не оказалось, не оказалось их даже в ближайших обозримых окрестностях. Войдя в дом, Матлин и вовсе содрогнулся: стены и потолки оказались тонированы в черный цвет, до того черный, будто их вовсе не существовало, а пол каким-то образом держался в беззвездном космосе. Мебель и прочие милые сердцу безделушки были свалены в кучу среди гостиной и закрыты светонепроницаемым колпаком. Нетронутой оказалась лишь спальня. В изголовье его роскошной кровати светился фонарик, а под одеялом, шикарным стеганым одеялом, набитым мягкими, как пух, коконами насекомых, лежало маленькое, отвратительно глазастое существо с огромной головой и тонюсенькими ручонками. - Господи Иисусе... - пробормотал Матлин и почему-то перекрестился. Существо спрятало голову под одеяло. - А ну-ка, подвинься. Существо не шелохнулось. - Подвинься, кому сказал, - он повторил то же самое по-русски, но головастик по-прежнему не реагировал. - Черт!!! - Матлин огляделся по сторонам, но никакого подходящего инструмента, способного решить проблему, не обнаружил. - Кыш! - прошипел он и замахал руками. - Пошел, пошел отсюда. Существо только съежилось, и Матлину ничего не оставалось, как спуститься вниз к садовому инвентарю, выбрать самые размашистые грабли и с их помощью отбуксировать головастика на самый край кровати. Он так хотел спать, что, казалось, рухнул бы даже среди болота и уснул в обнимку с крокодилом, но только не с этим глазастым напуганным существом. Забравшись на кровать, не раздеваясь, он стащил одеяло на себя и после этого уже ничего не помнил и ничего не воспринимал. Лишь в павильонный полдень его разбудил голос Ксареса. - Ну, зачем же... зачем же было так его обижать, - он, стоя на четвереньках, аккуратно извлек из-под кровати глазастое существо при помощи тех же грабель, - тебя здесь никто не обижал, когда ты был так же беспомощен. Существо охотно пошло к Ксаресу на руки и, как обезьянка, обвило своими лапками его шею. - Это и есть бонтуанец? - Какое твое дело, хам! Это живое существо, и ты не должен был с ним так обращаться. - Я всего лишь его подвинул. Хочешь, извинюсь? - Оставь его в покое. У него сейчас не лучшие времена, чтобы еще выслушивать твои извинения, - вместе, они смотрелись очень трогательно. Ксарес бережно прижимал к себе "существо", придерживая его большую голову, - ты же знаешь, его подругу пришлось вернуть. Как бы ты себя чувствовал на его месте? - Паршиво, - согласился Матлин, - именно поэтому я никогда бы не позволил себя сцапать вместе с подругой, - он поднялся и начал стаскивать постельное белье. - Этот "Ромео" не заразный? Да поставь ты его, в конце концов, не трону... - Здесь для него слишком сильная гравитация. Я уже приготовил место, где такие циники, как ты, его не обидят. - Вот и отлично. Тогда проваливайте отсюда оба. - Твои львы опять гуляют по саду. Он пугается. Будь добр, верни их на место, - сказал Ксар, натягивая темный колпак на голову своему питомцу и направляясь к выходу. - И вообще, наведи порядок, если ты намерен здесь обосноваться. - Порядок, порядок, - ворчал Матлин, - когда я уезжал, такого погрома не было.
Ни о каком наведении порядка не могло быть и речи. Весь следующий день, до самых сумерек, ушел на поимку львов. Первый попался сразу, зато второй задал своему хозяину работы и беготни. К концу дня Матлину за каждым деревом стало мерещиться каменное животное, которое на льва-то было похоже весьма приблизительно. Одна радость, в каменном состоянии оно перемещалось намного медленнее, чем в натуральном, совсем не кусалось и вместо кровавых борозд от когтей оставляло на своем преследователе в худшем случае синяки. Замаявшись этой работой, Матлин присел было на ступени отдохнуть, как вдруг в зарослях сада мелькнул третий... - Вот негодяи, - подумал он, - неужто расплодились, - и отправился поглядеть. Зверь шарахнулся от него в темноту кустарника. - Ну, нет, решил Матлин, - это уже слишком, - вооружился садовым фонарем, железной цепью и кинулся вслед за зверем. Но вернулся ни с чем. Зверь будто провалился сквозь землю. Решив, что все это ему померещилось, Матлин опять присел на ступеньки, и в зарослях снова что-то мелькнуло. Он выключил фонарь и замер. Похоже, животное направлялось в его сторону. Кроме того, тяжело дышало, сверкало глазами и своими повадками мало походило на каменное изваяние. - Если даже это и лев, то, по крайней мере, из какого-то более эластичного материала, - рассуждал Матлин и прикидывал свои шансы в критический момент запрыгнуть в окно. Зверь, тем временем, блуждая и принюхиваясь, приблизился к парадной. Тень от дальнего фонаря четко обрисовала силуэт собаки, огромной и лохматой, похожей на водолаза. Все большие собаки в темноте похожи на водолазов. Матлин тихонько посвистел. Собака подошла ближе и остановилась в метре от его протянутой руки. - Иди сюда, кыс-кыс-кыс... Не бойся, - и холодный собачий нос уткнулся в его ладонь.
При свете и более детальном рассмотрении это оказался алабай с кожаным ошейником и клубной меткой, на которой было выдавлено слово "Дэйк". Пес оказался совсем ручным, ласковым, как домашний кот и после получаса дружеского общения уже ходил за новым хозяином по пятам, здорово мешая ему делать уборку. Заполночь они улеглись на одной кровати. "Балованная собака, - подумал Матлин, - небось, в квартире держали, но все же это соседство оказалось куда приятнее вчерашнего". А Дэйк, вероятнее всего, подумал о том, что не так уж часто представителю его породы выпадает честь спать на хозяйской кровати, и на сон грядущий хорошенько обслюнявил небритую физиономию Матлина.
Утром следующего дня Матлин был разбужен оглушительным, громоподобным лаем. Дверь спальни оказалась закрыта и при каждой попытке ее открыть со стороны гостиной, Дэйк, словно бешенный, кидался на нее и скреб лапой по дверной ручке. - Кто там? Войдите. Дверь чуть приоткрылась, но быстро захлопнулась, и очередной раскат лая не дал пришедшему ничего сказать. - Заходите, пожалуйста, - повторил Матлин, - будьте так любезны... Дэйк с самыми серьезными намерениями дежурил у двери, принюхиваясь к нижней щели и смачно отфыркиваясь, пока под окном спальни не послышался грохот садовой лестницы, а за стеклом не обозначилась физиономия Суфа. Заметив это, пес немедленно обратил весь гнев в сторону окна. Каждый раз, когда Суф пытался постучать пальцем по стеклу, Дэйк буквально сходил с ума от ярости. Суфовой пятерне, однако, с большим усилием удалось зацепиться за край форточки, в которую он, в конце концов, просунул голову и, вежливо дождавшись паузы в монологе Дэйка, произнес: - Уйми чудовище, если не хочешь, чтобы я оглох. - До чего же у нас нежные ушки... Дэйк, место! Собака непонимающе поглядела на Матлина и снова залаяла. - Как мне войти? - проблеял Суф, опираясь одной ногой на лестницу, а другой, соскальзывая с подоконника. - Как хочешь! Будешь знать, как воровать собак. - Это не собака. Это монстр. Он укусил меня два раза. - Очень правильно сделал. - Матлин, мне бы войти... - Добро пожаловать, - Матлин гостеприимно развел руками, а Дэйк продублировал этот жест очередным раскатом лая. - Если я войду, ты останешься без навигатора. - А как же наша хваленая защита? - Она не рассчитана на монстров. Он два раза ее прокусил. Если я войду, он сожрет меня. - Не бойся, неужели ты думаешь, что я позволю собаке отравиться гуманоидом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94