А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


На его семнадцатом эффектном падении с высоты человеческого роста мистресса растерянно поправила в прическе шпильку и жестом подозвала к станку.
– Какие танцы ты знаешь?
Какие? Где же разъезжают театры в повозках? Село, деревня, поле, лес. Такие и танцы.
Учительница по-своему истолковала его молчание:
– Ничего. Не страшно. В принципе, с сотворения мира мало кто добавлял действительно новое движение. И совсем уж неестественных для человеческого тела практически нет. Да они тебе и незачем. Шаг есть самое простое и одновременно самое сложное. Шаг бывает…
Вообще-то Джерри думал, что шаги это то, чем ходят, но такой функции балетмейстеры всех эпох за шагом не признавали. К концу первого занятия Джерри забыл, как ходил до этого, а по-новому еще не научился.
– Ну, как? Полная безнадега? – кивнул в его сторону возвратившийся Эрфан. – Слышал, чтобы у людей руки не оттуда росли, но чтобы ноги…
– Да зря вы так, ноги там в порядке, – не согласилась мистресса. – Хорошие, можно сказать, ноги. У него на удивление классическая ступня канатоходца – длинная, узкая. Но – баланс. Мешает абсолютное отсутствие баланса. Надеюсь, поправимо.
– А ну, на конюшню, – огрызнулся Эрфан, заметив, как завороженно Джерри слушает мнение хореографа о своей персоне. – Или устал? Массаж с розовым маслом не заказать?
На втором занятии госпожа заметила, как сильно стесняется ученик своего вида, и разрешила накидывать сверху рубашку.
Джерри втайне желал новой преподавательнице всего хорошего за вот эти подъемы после первых петухов. Пока не приметил, что она-то просыпается гораздо раньше, да еще в том же самом классе проделывает упражнения, для которых его, например, потребовалось бы вначале сварить. Человеческие конечности ТАК не гнутся! Он устыдился, заткнулся и стал гораздо прилежнее.
С каната Джерри падал. Ноги, которые раньше он ставил при ходьбе основательно, широко, никак не желали шагать в одну линию. Руки, натренированные на резкие удары, не могли освоить легкие, как паутинка, балансировочные взмахи. Ошейник и ремень сводили лопатки и задирали голову, он терял зрительную связь с канатом и рушился вниз. Госпожа Хедер была терпелива и невозмутима.
– Прима-балерина Императорского театра! – сказал как-то Эрфан. – Собственно, я ей предложил такую плату, чтобы она могла купить себе маленький театр в столице. Как-то сходил я на балет… Она была хороша, как богиня, парень, ну и один знакомый меня ей представил. Хотя пришлось поуговаривать. Ты мне во столько обходишься, скажи еще, что учитель тебя ни в грош ни ставит!
Одним прекрасным утром канат порвался. Эрфан распорядился на кухне давать меньше еды. Джерри похудел, что казалось невозможным. Джерри плохо спал ночами.
К оскорблениям Эрфана он привык. Легкие насмешки мадам просто сбивали его с ног.
Однажды он преступно прокрался после полуночи на кухню и стал лазить по кастрюлям. Но обнаружил только дохлый огурец да черствую горбушку. С жадностью попытался отгрызть от хлеба. Хрустнул огурцом, набил полный рот. Потом стало светло. Глотая обдирающую горло снедь, Джерри не сразу понял, что мадам вошла на кухню и теперь стоит, молча наблюдая за ним поверх язычка маленькой свечи. А когда понял, то поперхнулся, закашлялся и чуть не вывернул обратно все до крошки.
Госпожа Хедер поставила подсвечник на пустой каменный стол и подошла. Ее узкая ладонь взлетела, и парень покорно ожидал, например, пощечины. Вместо этого она покачала головой и погладила его по щеке.
– Ешь, – сказала тихо, – ешь. Бедный мальчик.
И одним пальцем осторожно смахнула крошки с его губ. Скользящее, странное движение, от которого почему-то бросило в жар. Джерри переступил босыми ногами по полу, но уйти с кухни, не отодвинув учительницу, было невозможно.
– Для чего тебя так учат? – спросила госпожа Хедер. – Что ты будешь делать?
Он не смог быть честным.
– Охотиться, – сказал, – на волков. Мадам не поверила, вздохнула только. Выдержала паузу.
– Наверное, он думает, что для танца не нужны силы? Тебе требуется гораздо больше еды. Я скажу ему.
– Спасибо, госпожа Хедер.
Она кивнула и, повернувшись, наконец-то ушла с кухни. Джерри схватил огурец и отправился догрызать под одеялом.
Прошло две или три недели, и наконец-то Джерри осилил канат. Но рано радовался, ибо проклятую веревку подвесили выше и сделали длиннее. И тоньше.
В зале же началось ужасное: парные танцы. Эрфан пришел понаблюдать. Если одиночные движения Джерри и выполнял с грехом пополам, то пара… о, боже. Госпожа прекрасно контролировала процесс, она даже приказала парню держать ее за талию. Но сделать шаг никак не могла уговорить.
Джерри стоял, сопел, одной рукой прижимая талию, которую мог сломать нажатием пальца пополам, а второй рукой держа ладонь, веса которой не ощущал, лишь угадывал. И наотрез отказывался двигаться с места. Он просто представил, как наступает ей на ногу…
Уши алели. Мистресса молчала и ждала. Джерри смущенно, тяжело дышал и упирался из последних сил. Наконец вообще убрал руки за спину. На его лице чуть округлились скулы: это значило, что он сжал зубы, и будет отстаивать неподвижность.
Эрфан веселился так, что чуть ли не катался по полу. Джерри внимательно поискал в лице госпожи Хедер хоть оттенок одобрения веселью. Не нашел. Мысль согрела.
– Ну, Джерри, – мягко сказала дама. – Это вовсе не тяжело. Рид Эрфан, не будете ли вы так добры подойти сюда.
Уж Эрфан своего не упустит, подумал Джерри, продолжая стоять столбом. Да ведь он и по росту, и по комплекции мистрессе Хедер значительно более подходящий. Но что толку глядеть, как они танцуют? Не дано – значит, не дано. Пускай канат, пускай шагать до потери пульса. Для Межмирья, понятно, необходимо. А где и когда придется ему плясать в паре? На какой бал знати дадут ему, бездомному неучу, приглашение? Какая дама, подобная той же Хедер, разрешит ему хотя бы постоять рядом, не то что обнимать!
Наверное, болотный леший толкнул Джерри в бок тогда, но парень тихо, боком, выскользнул из зала и исчез в огромном доме как рыба в камышах. Пускай себе развлекаются.
Эрфан ходил и звал его, намекая прозрачно, что ничего за эту выходку ему не будет. Джерри сидел почти над головой у учителя – над люстрой, где перекрещивались шесть потолочных балок, и молчал. В свою комнату решился вернуться глубокой ночью, и то потому как с крестовины можно упасть, если задремать. Только растянулся на своем матрасе и с блаженным вздохом распрямил скрюченную до этого спину, как заскрипела дверь.
– Джерри, ты здесь?
Мистресса?
– Да, мадам.
Она тихо рассмеялась, заходя:
– «Мадам», Джерри, это, помимо старшего балетмейстера, еще означает хозяйку… дома свиданий. Пока не являюсь ни тем, ни другим. Госпожа Хедер, если позволишь.
– Госпожа, – Джерри перевернулся на спину и приподнялся.
– Лежи. Собственно, я ненадолго. Должно быть, ты обиделся утром?
– Я? Нет, госпожа Хедер. Мне просто стало стыдно. Меня очень сложно обучать. Хозяин этим занимается уже пять лет, и я так ничему и не научился.
– Да уж я видела, как он тебя «обучает», – фыркнула женщина. – Неудивительно, что первым ты освоил искусство маскировки.
Джерри засмеялся. Она, похоже, видит его насквозь.
– У вас очень хорошо получалось, госпожа. Танцевать. Но мне наверно это незачем, не обижайтесь.
– Незачем? – удивилась она, присаживаясь рядом на матрас. – Полагаешь?
– Понимаете, госпожа… Вы помните, как вас привели сюда?
– Да. Странным, должна сказать, способом.
– Там такие тропы… И чтобы по ним идти, нужно чувствовать ритм. А чтобы переходить с одной тропы на другую… Я очень неловкий. Но боюсь, никакого бала мне в жизни не видать. И пары эти мне незачем.
– Смешной ты, – тихо вздохнула мистресса Хедер. – А девушка, которая тебе нравится, она предпочитает водить хоровод?
– Какая девушка? – изумился Джерри.
– Но тебе ведь не десять лет, – улыбнулась учительница, – и ты же не всю жизнь собираешься быть учеником.
Вашими бы устами, как говорится. Но эту главу Эрфан пропустил в моем воспитании. Редкие вылазки на люди с целью охоты за очередным привидением и поцелуи по углам с поселянками не в счет.
– Ты его боишься? – вдруг спросила она.
– Иногда, – честно признался Джерри.
– Да, в нем есть нечто пугающее, – проговорила Хедер медленно, будто мыслила вслух. – Нечто не очень человеческое. Какая-то червоточина. Вроде бы утонченный, воспитанный, и не без доли обаяния. Но порою вздрагиваешь. Почему?
– Работа такая, – ляпнул Джерри первое, что пришло в голову.
Ну а что он мог сказать? Пощупайте Эрфану пульс? Ему вообще не хотелось, чтобы мистресса Хедер щупала Эрфана. Даже за запястье.
– Возможно… Но впрочем, это не мое дело. Спокойной тебе ночи, Джерри. Не опаздывай в класс.
Под удаляющийся шорох юбки он закрыл глаза и улыбнулся, засыпая. Доброй и вам ночи, мистресса.
Он расслабился за месяцы присутствия Хедер. Привык к нормальности и вменяемости учителя как к правилу, а не исключению. Пора платить. Фиолетовое безумие поглотило взгляд Эрфана раньше, чем ссыпалась песчинка на часах. Лавина начала свое неумолимое движение. А брошенная на пол шпага очень просилась в руку.
– Значит, бьем на жалость, да? Нет, он не был пьян. Лучше бы был.
– Угадал в мадаме квохчущую наседку? Распустил вовремя сопли и получил свой пряник? Любим запрещенные приемы, юный куртизан? Я покажу тебе парочку!
Нервная резкая отмашка плащом. Плевок в его сторону.
Пощечина.
Впервые за время заточения в этом доме Джерри почему-то решил, что прав, отвечая на удары. Раньше против него на площадке стоял Иноходец-хозяин, Иноходец-наставник. Сейчас – Иноходец-враг.
Тот, который бьет, чтобы убить.
Джерри защищался и отступал. С грохотом обрушились большие зеркала, осколки усеяли пол. Мелкая острая заноза засела в брови, и кровь капнула на щеку.
– Убегаешь? На это! Только! И способен! Петля и шпага Иноходца против одной его шпаги.
– Ты не воин. Ты комнатная собачка для удовольствий! Хочешь – газету принесет, хочешь – вылижет, что госпожа пожелает!
Джерри пытался уворачиваться от хлещущего плаща, но не увернулся. Зашитые в уголки грузики (чтобы плащ не развевало ветром) как нельзя лучше съездили ему по щеке. Сощуренные глаза на бледном лице Эрфана пылали диким, как лесной пожар, лиловым пламенем. Он явно научил Джерри не всему, что умел сам. Потому что даже на защиту перестало хватать приемов. Шпага вошла в перила и сломалась. Бежать было некуда. Джерри дошел до точки. Он метался по дому, точно выгнанный из норы лис, но на полшага впереди всегда настигал его Эрфан. Стоял на пути. Возникал будто призрак.
Хотел ли Джерри жить? Наверное, да. Потому что молчал. Убегал или защищался – молча. Иначе достаточно было бы одного слова, и чуть порастраченное безумие вернулось бы к Эрфану новой, более мощной волной, под напором которой не устояли бы последние робкие подпорки – какие-то неведомые кусочки чувств.
Эрфану наскучила игра, он схватил Джерри за волосы и оттянул голову назад до хруста в шейных позвонках. Заговорил быстро-быстро, зло, неразборчиво.
– Очень жаль, что нельзя тебе свернуть шею прямо сейчас, паж-любовник, очень жаль. Иначе придется искать и учить еще одного ублюдка, а Межмирье хорошо считает мои дни. Потеряться на тропах, оставить границу, оставить людей на недоучку все же менее отвратительно, чем оставить их вовсе одних. Если ты думаешь, что когда меня не станет, ты выйдешь из замка, выбросишь маску, и забудешь все как страшный сон – ты ошибаешься. Я позабочусь обо всем, жалкая ты мышь.
Джерри слушал внимательно, насколько позволяла боль в запрокинутой шее, потому что Эрфан начинал говорить о том, о чем никогда до этого не говорил, о чем Джерри и не подозревал.
Но горло сдавливалось сильнее. Парень хрипел, а Иноходец словно бы и не замечал, что вот-вот убьет его. Тряс, схватив за горло, как чучело на ярмарке, из которого должны сыпаться медные монеты.
– Да, я позабочусь обо всем. О, Аральф, если бы ты мог увидеть это непотребство, это мерзкое трусливое существо, которое станет последним из Иноходцев, последним, носящим мою маску. Твою, Аральф, маску. Почему род ос должен заканчиваться слизнем?
Сознание ускользало. Джерри слышал паническое биение своего сердца. Потом и этот звук погас.
Треск ореховой скорлупы. Призрак ножа с хищным бритвенным лезвием, вознамерившегося снимать тонкую шкурку с ореховых извилистых полушарий.
Джерард помотал головой. Значит, так все было? Значит, они с Хедер…
Нет – ДЖЕРРИ с Хедер. Сам он ничего сейчас не чувствует. Возможно, виновато Межмирье? Да. И кое-что, спрятанное в шкатулке.
А что чувствует она? Вот сняла очки, вот щурит глаза, запрокидывает голову и не торопится вновь назвать его по имени. Ах, да, он же не ответил ей на тот, первый, нечаянный вопрос.
– Иноходец Джерард, госпожа. Если вы помните.
И она поняла. Кивнула. Слегка опустились плечи, легли мелкие морщинки между бровями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов