Совсем промокнув, он закрыл окно, повернулся, накинул на Фастину одеяло и отправился обратно в кабинет отца.
Кушетка вошла в утилизатор достаточно легко, последний раз Марка пользовался им, сжигая тело отца.
Он закутался в плотный плащ и вышел наружу. Шлепая по тонкому слою грязи и обходя лужи, он добрался до скутера, приподнял его и потащил к башне.
С капюшона струями стекала вода, дважды Кловис поскальзывался в грязи. Но в конце концов ему удалось затащить скутер в башню и внести в кабинет отца. Кловис опустил его на то место, где раньше была кушетка, и накрыл покрывалами.
Теперь он был готов к визиту Тейка и спокойно отправился спать.
Фастина оставалась в постели с тех пор, как Марка убил разведчика. Она несколько пришла в себя и, очевидно, не винила его, решив, что разведчик пытался убить Марка. Однако она стала малоразговорчивой. Это устраивало Марка, с нетерпением ожидавшего прибытия Тейка.
Тейк появился через неделю со скутером, полным провизии. Дождь кончился, грязь затвердела и вскоре снова должна была превратиться в пыль. Она крошилась под ногами Тейка, несшего коробку с провизией ко входу башни, за ним тянулась длинная черная тень.
Марка оживленно приветствовал его.
Они вместе оттащили припасы в ближайшую комнату, и Тейк уселся на один из гротескных стульев.
Тейк заметил изменившееся настроение Марка.
– Похоже, ты доволен своей жизнью?
– Я чувствую себя не так уж плохо для заключенного, – ответил Марка. – Возможно, дождь смыл мою депрессию. Ты видел Орландо Шарвиса?
– Давно. Зато я встречался с жертвами его экспериментов. Тебе лучше оставаться здесь, мой друг.
– Хотел бы я, чтобы ты позволил мне самому решать это, – беззаботно отозвался Марка.
– Как поживает Фастина?
– В постели, спит.
– Спит? Ей везет. А ты хорошо спишь? – Этот простой вопрос был задан до странности напряженным тоном.
– Хорошо, – улыбнулся Марка. Он присел напротив Тейка. – А почему ты спрашиваешь?
– Завидую, вот и все, – голова Тейка снова начала клониться к плечу, он с видимым усилием выпрямил шею.
«Шея у него, что ли, сломана», – подумал Марка.
– А ты что, плохо спишь, мистер Тейк?
– Я не сплю совсем, Кловис Марка. Ты очень счастливый человек. Хотел бы я быть таким заключенным, и чтобы кто-нибудь был моим тюремщиком.
– Я бы первым согласился, – улыбнулся Марка. – Что-нибудь перекусишь, выпьешь?
– Нет. Может быть, ты хочешь, чтобы я привез тебе что-нибудь особенное в следующий раз?
– Ничего не надо.
– Тогда я пошел, – Тейк встал. Марка проводил его до входа, опустил пластину и вдруг заспешил:
– Кажется, меня зовет Фастина. До свидания, мистер Тейк!
– До свидания, – Тейк направился к золотистому скутеру, которым все еще пользовался.
Марка промчался по коридорам в кабинет отца, сорвал покрывало со скутера разведчика. Обливаясь потом, он в считанные минуты дотащил машину до выхода, выглянул и успокоился, разглядев в темном небе блестящее золотистое пятнышко.
Черный скутер был оборудован локатором слежения. Марка настроил локатор и устремился вслед за скутером Тейка, оставляя позади башню и Фастину.
Ему нужен был скутер, именно поэтому он убил разведчика. Теперь он мог последовать за Тейком, куда бы тот ни полетел. Кловис был почти уверен, что Тейк приведет его к Орландо Шарвису.
III. КЛЕТКА
Скутер Тейка углублялся все дальше и дальше в ночь. Марка подозревал, что так оно и будет, поэтому не стремился держать золотой скутер в поле зрения, но лишь еще раз убедился, что сможет следить за ним с помощью локатора. Свет постепенно блек, тени удлинялись, пока все вокруг не залила темнота. Заметно похолодало. Скутер, предназначенный для использования на дневной стороне, не имел обогревателя, и Марка съежился, пытаясь согреться под плащом. Он видел лишь нависавшие над ним массивные облака и таинственно мигающие звезды. Луну сбросили еще космические пришельцы, когда останавливали Землю. Сейчас она лежала где-то в Тихом океане.
От холода Марка не мог больше следить за приборами и совершенно не представлял себе, где находится, хотя, судя по морозу, под ним простиралось одно из ледовых полей, покрывавших Землю и океан на ночной стороне.
Им овладела апатия, восприятие действительности стало зыбким, он настолько отупел, что даже не додумался защитить себя от холода силовым полем.
Много позже, почти совсем окоченев, он заметил, что скутер снижается.
Перегнувшись через борт, Кловис увидел нескончаемую ледовую равнину, а чуть впереди мрачные очертания какой-то горной гряды. Скутер мчался прямо к ней.
Марка подумал, что скоро врежется в склон. Только тогда ему пришло в голову включить силовое поле, чтобы смягчить удар.
Удара не последовало. Вместо этого скутер нырнул в огромную пещеру.
Полет через тело горы продолжался так долго, что Марка пришлось отключить поле – ему не хватало воздуха. К его радости в тоннеле оказалось тепло. Скутер проникал все глубже и глубже в недра горы. Казалось, этому не будет конца, однако после очередного поворота впереди забрезжил слабый свет.
Марка мог теперь осмотреться. Масштабы подземного тоннеля поражали, через него мог пролететь даже звездолет.
Скутер начал замедлять ход и скоро остановился совсем, приземлившись вплотную к стене. Там, в нише, Марка увидел золотистый скутер, принадлежавший когда-то Фастине.
Ощупав стену, Марка вдруг понял, где находится, – внутри упавшей Луны.
Он обыскал скутер, нашел гравипояс и медленно поплыл к сияющему впереди провалу.
Глаза его не сразу привыкли к яркому свету, но он сумел разглядеть, что тоннель привел его к колоссальной искусственной каверне в недрах Луны. Прикрыв глаза рукой, Марка взглянул вверх. Там пульсировал плазменный шар, явное творение рук человеческих.
Почву покрывал черно-красный мох, вдали вздымались темные громады скал. Небо казалось оранжевым.
Это был странный, неуютный мир, но создан он был человеком, и этим человеком мог быть только Орландо Шарвис.
Сколько времени ушло на то, чтобы создать эту каверну и крошечный мирок внутри? Да и зачем это нужно было Шарвису?
Марка ощутил приступ страха. Тейк исчез, и вообще место казалось совершенно безлюдным. Перед ним высился скальный массив – плато, вздымавшееся из пены черно-алого мха.
По теплому, абсолютно неподвижному воздуху Марка поплыл в сторону скал.
Поднявшись над плато, он заметил нечто, напоминавшее невероятно сложный, непонятный огромный механизм. Внутри громадины что-то вспыхивало и сияло, мерцая. Нечто лежало в углублении посреди плато, окруженное наклоненными внутрь, отбрасывающими зубчатые тени скалами. Казалось, оно лежит в пасти какого-то огромного хищного зверя.
Только приблизившись довольно близко, Марка сообразил, что видит поселение. Городок, состоящий из домов золотых, серебряных, рубиновых, изумрудных, алмазных оттенков, утопал в своем собственном сиянии. Дома были разбросаны хаотично, казалось, они наклоняются друг к другу в надежде найти поддержку и участие.
Кое-где виднелись полоски культивируемой земли, небольшие пруды, странные машины и тонкие линии сети передач.
Очевидно, городок постепенно, без всякого плана разрастался, и было ясно, что условия жизни здесь более примитивны, чем где-либо на планете.
«Почему люди оставались жить в этом искусственному мире? У них же был выбор», – подумал Кловис.
Марка опустился на землю возле окружавших городок скал.
Теперь он заметил несколько фигурок, медленно двигавшихся между домами. Вблизи город не выглядел таким нелепым и неустроенным, хотя было очевидно, что домишки сооружены из частей обшивки звездолетов.
Марка осторожно двинулся к ближайшему дому. И тут перед ним вдруг возник, точно вырос из-под земли, высокий старик с вьющимися седыми волосами, в кремовом плаще и желтых лосинах с огромным ящиком, прикрепленным к голой груди.
– Странник, добро пожаловать! – чинно произнес он, строго глядя на Марка. – Ты входишь в святое место. Центр Мироздания, Движитель Сфер. Добро пожаловать, пилигрим, – с величавым достоинством он повел рукой, показывая на дверной проем.
Марка не двинулся с места. Он узнал этот жаргон. Старик был членом Деистической Церкви Зодиака – культа, который процветал еще до набега, но потом быстро сошел на нет.
– Кто ты? – спросил Марка. – Сколько ты уже здесь?
– У меня нет имени, я хранитель Центра Мироздания и здесь уже целую вечность.
Перед Кловисом явно был сумасшедший.
– А что это за ящик у тебя на груди? – полюбопытствовал он, приглядываясь. Из ящика тянулись прямо в тело старика разноцветные длинные провода. – Зачем он?
– Ящик? У меня нет никакого ящика.
Умалишенный отошел, согнулся в три погибели и скрылся в дверном проеме.
Марка пошел дальше. Из домов доносились голоса, стоны, какие-то хрипы, и было непонятно, издавали эти звуки люди или испорченные механизмы. Кловис никого больше не встретил, пока не вышел на небольшую площадку.
Там, в тени здания, сидел мужчина. Марка подошел к нему. Мужчина смотрел прямо на Кловиса, но явно его не видел. Марка присел.
– Можешь сказать мне, что это за место?
– Райские Кущи, – ответил мужчина без всякой интонации, даже не повернувшись к Марка, и сухо, безнадежно рассмеялся.
Марка встал.
Вдали он заметил нечто, показавшееся ему вначале лишь путаницей колец и кабелей, паутиной почти семи футов высотой и двух футов в диаметре, с голубыми, серебряными и золотыми нитями в центре. Подойдя, Марка различил внутри очертания человеческой фигуры. До него донесся чистый приятный голос.
– Доброе утро, гость. Я заметил, как ты шел по полям. Какой теплый день, правда?
– Поля? – переспросил Марка. – Здесь нет полей – только мох.
Голос хихикнул:
– Ты, должно быть, немного не в себе, но ты же только что миновал их! Ты прошел мимо фермы, по дороге, через ворота, и теперь ты здесь. Мне нравятся гости.
Марка понял, что человек живет в своем иллюзорном мире, как и тот старик с ящиком. Но потом Марка вдруг догадался, что за паутина окутывает несчастного безумца: это было давнее изобретение, предназначенное для борьбы с космофобией. Человеческий разум и тело полностью контролировались устройством, имитировавшим земное окружение. Изобретение работало неплохо, но от него пришлось отказаться, потому что однажды подсоединенный, этот имитатор должен был быть подсоединен постоянно, в противном случае наступала смерть от острого психического шока. Кроме того, в результате использования устройства возникал своего рода рак, распространявшийся по спинному мозгу и приводивший к смерти более ужасной и мучительной, чем смерть от космофобии.
Человек в паутине, теперь казавшейся Кловису клеткой, приблизился, передвигаясь судорожными рывками. Изнутри высунулась рука и коснулась плеча Марка.
– Ты, – сказал ясный голос. – Ты, ты. Ты. Ты.
Последовало долгое напряженное молчание.
– Я, – произнес наконец человек, заключенный в клетку, развернулся и направился на прежнее место.
Марка двинулся дальше. Человек в клетке назвал это место Райскими Кущами, однако оно больше походило на Преисподнюю. Видимо, весь городок был населен сумасшедшими.
Кловис постучал в стену ближайшей хибары и позвал:
– Есть кто-нибудь?
После этого он, наклонив голову, вошел. Запах в помещении был ужасен. С большого квадратного матраса внезапно поднялся юноша. Лежавшая рядом с ним девушка отвернулась.
Но были ли они действительно молоды? Приглядевшись, Марка понял, что так, скорее, могли выглядеть чудом омоложенные старики.
– Убирайся, – грубо сказал мужчина.
Снаружи Марка отдышался и огляделся. Он начал понимать, что было бы гораздо разумнее покинуть городок и вернуться к скутеру.
Почему все эти люди прибыли сюда? Почему они избрали для себя столь ужасное существование?
Блуждая по неухоженным, запутанным улочкам, Кловис встретил еще одного человека. Его череп был вскрыт так, что можно было видеть мозг, защищенный чем-то вроде силового экрана. От мозга к ящику на его спине, переплетаясь и извиваясь, как змеи, тянулись провода.
– Почему ты здесь? – спросил его Марка. Мужчина меланхолично улыбнулся:
– Потому что я этого хотел.
– Это сделал Орландо Шарвис?
– Да.
– Наказание?
Улыбка расплылась еще шире:
– Нет, конечно. Я сам просил его. Ты понимаешь, благодаря этому я, вероятно, самый умный человек в мире, – он показал пальцем на ящик за спиной.
Внезапно улыбка сменилась выражением страха.
– Не задерживай меня, мне надо спешить.
– Куда?
– Этой штуке требуется огромное количество энергии, ее надо подзаряжать каждые двадцать минут. Или я умру, – спотыкаясь, он побрел дальше.
– Шарвис дал, Шарвис взял, – произнес за спиной чей-то саркастический голос.
Марка не узнал цитаты, но, оглянувшись, узнал говорившего.
Бледный, тонкогубый, с глазами, полными горечи, человек расправлял складки свободной черной тоги. На пальцах его было множество колец с ганимедскими гипноалександритами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18