Как и следовало ожидать, в хвосте очереди его
не оказалось. Не оказалось его и в первых рядах, где было заметно
наибольшее оживление и где страсти накалились до предела. Ага, значит он
внутри! - догадался я и стал ждать, когда находящиеся в недрах магазина
счастливчики прорвутся сквозь кордон таких же, как они, но ещё не
отоваренных спиртным, и вырвутся на оперативный простор предмагазинного
пространства.
Бежали минуты. Я уже порядком продрог и в душе клял всю эту затею,
когда внезапно встретился взглядом с патрульным милиционером, сидевшим в
машине у рации. Ба, да это же мой старый знакомый, сержант Стоеросов! Он
улыбнулся одними углами рта, чуть заметно подмигнул и кивнул в сторону
магазина, давая понять, что клиент на месте. Ответным кивком я поблагодарил
его, собрал всю свою волю в кулак и приготовился ждать дальше. Наконец
ожидания мои увенчались успехом: на пороге магазина, расталкивая страждущих
и жаждущих, вырос человек в тельняшке и джинсах с четырьмя или пятью
бутылками водки в обеих руках. Да, это был Козлятин, именно его образ
остался в памяти тех нескольких бабулек, которых я "просветил" вчера.
Случайный взгляд, брошенный много на Стоеросова, подтвердил мои догадки: он
снова кивнул в сторону магазина.
А Козлятин тем временем, злой, довольный и красный, спускался со
ступенек и, высоко подняв руки с огненной жидкостью над головой, победно
взирал на толпу. Толпа шумно глотала слюну и урчала пустыми желудками. К
счастливчику тут же ринулись его дружки и знакомые - те, с кем ему
надлежало раздавить эти несколько поллитровок. (Надо заметить, что в такую
погоду я и сам бы не прочь... впрочем, это к делу не относится.)
- Ну ты, Боцман, молоток! - гоготнул один из дружков. - Ведь больше
двух на рыло не дают.
- Это тебе, Француз, не дают, а мне меньше пяти не положено. Как
бывшему моряку. Усёк?
Кто-то визгливо заржал.
- Слышь, Боцман, вскрой одну здесь, пустим её по кругу, а остальное -
где всегда, а? - заканючил какой-то щуплый потёртый мужичок, вертясь у ног
Козлятина. - А то не дойти мне...
- Вот-вот, на глазах у ментов, чтоб всех повязали, - зло отозвался
Козлятин. - Потерпишь, не сдохнешь.
Оставив этих молодцов самим решать их собственные проблемы, я
принялся за решение своих. Предполагаемый убийца стоял в десяти метрах от
меня, и ничто не мешало мне прозондировать его мозг и докопаться до истины.
Что я и не замедлил сделать.
Чего там только не было наворочено! Я чувствовал себя так, словно
меня окунули в бочку с помоями, и на дне этой бочки я должен был найти
маленькую невидимую иголку. Я ныряю в помои с головой, шарю вслепую рукой
по дну, меня тошнит от этой мерзости, но я всё ищу, ищу, ищу чего-то, потом
выныриваю, хватаю ртом воздух - и снова на дно. Можете мне поверить -
сравнение наиточнейшее, по крайней мере, вряд ли я испытал ощущения более
острые и гадкие, если бы меня действительно окатили помоями - причём,
несколько раз. Но игра стоила свеч, и я добился своего. Я откопал в памяти
Козлятина-Боцмана, которая то тут, то там зияла глубокими и обширными
провалами, нужную мне информацию - ту самую, которая пролила свет на
участие этого типа в убийстве Паукова. И хотя мне пришлось порядком
попотеть, собирая воедино разрозненные куски памяти Боцмана, я в конце
концов получил довольно-таки цельную картину происшедших две недели назад
событий. Моя версия подтвердилась: именно Козлятин стал причиной смерти
Паукова. События в тот роковой день развивались следующим образом.
Около двух часов дня Боцман, слегка опохмелившийся после вчерашнего,
стукнул пару раз в дверь квартиры Паукова. Тот долго не открывал, а когда
всё же открыл, то Боцман увидел, что Пауков находится под приличной мухой.
- Наклюкался уже, Паук? - со злостью произнёс Боцман, входя в
квартиру. - Налей полстакашка.
- Н-нету, - заикаясь, ответил Пауков и смачно рыгнул.
- Врёшь, гад! - не поверил Боцман и прошёл прямо в комнату. В комнате
воняло так, что даже видавший виды Боцман поморщился. На столе стояли две
пустые бутылки из-под водки и два грязных стакана.
- С кем жрал-то?
- С Носом, - ответил Пауков, еле ворочая языком.
- А, с этим шизанутым. На какие шиши-то?
- Да наскребли малость... Посуду пустую снесли.
- Посуду, говоришь? - сощурился Боцман, меряя Паукова взглядом. -
Ну-ну...
- А ты чего заявился?
- Должок гони. Помнишь, как проспорил мне?
- Че-во-о? Какой ещё должок?
Боцман нахмурился.
- Ты, Паук, шлангом не прикидывайся, а то я ведь не посмотрю, что ты
инвалид, - враз напомню. - Боцман поднял свой увесистый кулак и сунул его
под нос Паукову. - Ну, вспомнил?
Пауков тупо кивнул, и от этого кивка его шатнуло так, что он не
удержался и упал на стол. Со стола свалилась пустая бутылка и разбилась.
- Болван, - сплюнул прямо на пол Боцман.
Пауков поднялся и исподлобья уставился на гостя. Мотало его всё
сильнее и сильнее.
- Чего надо-то? - проговорил он сквозь внезапно одолевшую его икоту.
- Бабки гони. Имеешь возможность отделаться трояком. Ну!
- Гол как сокол, - выдавил из себя Пауков между двумя приступами
икоты. - На, обыщи. - Он вывернул карманы.
- Ладно, - тихо, но с нескрываемой угрозой произнёс Боцман. -
Поговорим иначе. - Он вынул из сумки некую металлоконструкцию и бросил её
на стол. - Пятёрка. Почти даром отдаю. Покупай, Паук, не пожалеешь!
На столе лежал теплообменник. Это был металлический цилиндр
сантиметров пятнадцати в диаметре, пронзённый сквозь оба торца обычной
водопроводной трубой; сбоку цилиндр щетинился ещё какими-то отростками.
- Ну что, берёшь, Паук?
- На кой чёрт мне эта бандура?
- Сливе толкнёшь. Я у него был только что, но дома не застал. Бери,
Паук, не прогадаешь! Тебе за пятёрку отдам, а ты Сливе за чирик толкнёшь.
Ну!
- А Сливе-то оно на кой ляд, чтобы он чирик просто так отстёгивал?
- Дурак ты, Паук, и не лечишься. Это ж первейшая вещь в аппарате! Ты
ж знаешь Сливу: сам не пьёт, зато первач гонит - что твой спирт.
- Во-первых, бабок у меня и вправду нет, а во-вторых, сам толкай эту
бандуру своему Сливе. Он, того и гляди, засыпется со своим аппаратом, а я
вместе с ним садиться не желаю. Не желаю - и всё тут! Слышь, Боцман, шёл бы
ты, а? Надоел - хуже некуда.
Боцман в бешенстве сжал трубу теплообменника - так, что его пальцы аж
побелели.
- Значит, нету бабок, Паук? - прошипел он, сузив глаза до чуть
заметных щёлочек. - Или поищешь?
- Утомил, Боцман. - Паукова совсем развезло, он засыпал буквально на
ходу. - Покемарить охота. К Носу сходи, может, у него что обломится.
- К Носу я обязательно схожу - потом. А пока что потрясу тебя. Давай,
выкладывай всё что есть.
- Иди-ка ты... - не выдержал Пауков.
- Что-о? - Физиономия Боцмана покрылась багровыми пятнами, а рука,
сжимающая теплообменник, угрожающе поднялась. - Что ты, сволочь, сказал?
- Это кто сволочь? - вскинулся Пауков и навалился на Боцмана. - Это я
сволочь? Да сам ты...
- Кто же? - в бешенстве прохрипел Боцман, хватая свободной рукой
дружка за грудки.
- Гнида ты - вот кто!
- М-М-м:
Рука с теплообменником молниеносно взвилась вверх, и в ту же секунду
на голову Паукова обрушился сильнейший удар. Раздался хруст ломаемых
костей, и Пауков, теряя сознание и хрипя, рухнул на пол. Рядом валялись
осколки разбитой бутылки из-под водки...
...Кто-то тряс меня за плечо. Я вздрогнул и очнулся. Передо мной
стоял сержант Стоеросов.
- Я наблюдал за вами и решил, что пора вмешаться. Нашли что-нибудь?
Я кивнул.
- Это дело рук Боцмана. Только ударил он Паукова не бутылкой, на
которой отпечатались пальчики Мокроносова, а стальным теплообменником. Я
думаю, повторная экспертиза сможет это доказать.
- Вот оно что, - протянул Стоеросов, с интересом разглядывая меня.
- Теплообменник следует искать у некоего Сливы, специалиста по
самогоноварению и поставщика этого зелья местной клиентуре. Вот только
адреса его...
- Адрес Сливы мне известен, - перебил меня Стоеросов, - как, впрочем,
и сам Слива... Спасибо вам, товарищ Нерусский, вы нам очень помогли.
- Пустяки, - ответил я, смутившись. - А вот вам, сержант,
действительно, огромное спасибо.
- Да ладно, - отмахнулся Стоеросов. - Вы теперь куда? К Пронину?
- К нему. - Я удивился его прозорливости.
Сержант поморщился.
- Может быть, мне и не следовало бы вам этого говорить, но всё же
считаю своим долгом предупредить: не связывайтесь вы с этим майором. Я
слышал о нём не очень хорошие вещи.
Я улыбнулся.
- Давайте говорить начистоту. Майор Пронин - подлец, но именно
потому, что он подлец, я и должен повидать его во что бы то ни стало. Я
обещал ему найти истинного убийцу Паукова - и я его нашёл. Боюсь, сам бы он
его искать не стал... Кстати, где он?
Боцман о дружками исчез, растворившись в близлежащих домах.
К следователю Пронину я попал сегодня же, решив не откладывать столь
серьёзного разговора на потом. К моему рассказу он отнёсся с величайшим
интересом, а ко мне лично - с благожелательностью и, я бы сказал, с
дружеским участием.
- Вы просто молодчина, дорогой коллега, - вещал он, расплываясь в
сладчайшей улыбке. - Подумать только - провернуть такое дело! Нет, о вас
стоит упомянуть в рапорте, вы того заслуживаете: Кстати, вчера, прежде чем
покинуть эти стены, вы, уважаемый Николай Николаевич, обещали достать
доказательства невиновности Мокроносова. Ваш рассказ любопытен, и я склонен
поверить ему, но одной моей веры на суде будет недостаточно. Нужны
доказательства. Они у вас есть? Я так думаю, что в качестве вещественного
доказательства вины Козлятина могло бы служить орудие совершённого им
преступления, то есть пресловутый теплообменник - но где его найти? Вам
известно только прозвище самогонщика, которому Козлятин сбыл свой агрегат,
- Слива, - и всё: ни адреса, ни настоящего имени. Этого, согласитесь, мало,
чтобы разыскать человека, и тем более деталь якобы созданного им
самогонного аппарата.
- Сведения об этом человеке имеются в местном отделении милиции, -
сказал я. - Им известно и его полное имя, и его место жительства. - Я
заметил, как он нахмурился. - Кроме того, и Козлятин, и Мокроносов
наверняка знают этого алхимика... Послушайте, майор, перестаньте, в конце
концов, играть со мной в кошкимышки! - не выдержал я. - Создаётся такое
впечатление, что вы любыми путями пытаетесь увильнуть от расследования,
ищете хоть какую-нибудь зацепку, чтобы не дать делу дальнейшего хода. Что,
опять, скажете, сроки поджимают? Некогда, да и неохота, возиться в этом
дерьме? А невинного человека сажать - на это у вас и время, и охота есть?
Ведь в ваши руки судьбы людей вверяют, а вы... Эх, вы!..
Мои слова всё-таки возымели действие. Я видел, как он смутился. А это
уже, согласитесь, кое-что. Несколько минут он молча ходил по кабинету,
насупив брови и боясь встретиться со мной взглядом. Наконец он остановился
как раз напротив меня.
- Хорошо, Николай Николаевич, - сказал следователь Пронин, и я
впервые услышал в его голосе человеческие нотки, - я доведу это дело до
конца. Обещаю вам. Позвоните в понедельник, я сообщу вам результаты
расследования. В неофициальном порядке, конечно, сами понимаете...
Мне ничего не оставалось, как поверить румяному майору. Кто знает,
может, хорошее в нём возобладает и перетянет, наконец, плохое.
Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. В понедельник, опять-таки
после работы, я решил лично повидать майора Пронина, предпочитая беседу с
глазу на глаз телефонным разговорам. Но дежуривший у входа милиционер не
пустил меня наверх, заявив, что следователь Пронин отсутствует и будет
отсутствовать до конца недели. Что мне ещё оставалось делать, кроме как
положиться на свой безотказный "детектор лжи"? Я прозондировал мозг
дежурного и выявил лживость его сообщения: майор Пронин в это самое время
сидел у себя в кабинете и меня - лично меня! - велел к себе не пускать ни
под каким видом. Что ж, придётся идти на хитрости. Я пересёк узкую улочку,
остановился в тени какого-то подъезда и приготовился к длительному
ожиданию. Должен же он когда-нибудь выйти оттуда! Ждать мне пришлось около
часа. Наверное, он заметил меня ещё раньше, из какого-нибудь окна, или
дежурный сообщил ему, что "тот самый тип" караулит напротив, - словом, не
успел майор выйти, как сразу же юркнул в стоявшую у подъезда "волгу" и тут
же умчался, дав полный газ. А я, несолоно хлебавши, вышел на середину
безлюдной улочки и вдруг почувствовал приступ неудержимого веселья. Ведь
кому сказать, что следователь по особо опасным делам избегает меня, словно
муха хищника-паука, - поднимут же на смех!
Майора я поймал только через два дня. То ли он ослабил бдительность,
то ли понадеялся на судьбу, но только в среду я столкнулся с ним нос к носу
при входе в его контору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
не оказалось. Не оказалось его и в первых рядах, где было заметно
наибольшее оживление и где страсти накалились до предела. Ага, значит он
внутри! - догадался я и стал ждать, когда находящиеся в недрах магазина
счастливчики прорвутся сквозь кордон таких же, как они, но ещё не
отоваренных спиртным, и вырвутся на оперативный простор предмагазинного
пространства.
Бежали минуты. Я уже порядком продрог и в душе клял всю эту затею,
когда внезапно встретился взглядом с патрульным милиционером, сидевшим в
машине у рации. Ба, да это же мой старый знакомый, сержант Стоеросов! Он
улыбнулся одними углами рта, чуть заметно подмигнул и кивнул в сторону
магазина, давая понять, что клиент на месте. Ответным кивком я поблагодарил
его, собрал всю свою волю в кулак и приготовился ждать дальше. Наконец
ожидания мои увенчались успехом: на пороге магазина, расталкивая страждущих
и жаждущих, вырос человек в тельняшке и джинсах с четырьмя или пятью
бутылками водки в обеих руках. Да, это был Козлятин, именно его образ
остался в памяти тех нескольких бабулек, которых я "просветил" вчера.
Случайный взгляд, брошенный много на Стоеросова, подтвердил мои догадки: он
снова кивнул в сторону магазина.
А Козлятин тем временем, злой, довольный и красный, спускался со
ступенек и, высоко подняв руки с огненной жидкостью над головой, победно
взирал на толпу. Толпа шумно глотала слюну и урчала пустыми желудками. К
счастливчику тут же ринулись его дружки и знакомые - те, с кем ему
надлежало раздавить эти несколько поллитровок. (Надо заметить, что в такую
погоду я и сам бы не прочь... впрочем, это к делу не относится.)
- Ну ты, Боцман, молоток! - гоготнул один из дружков. - Ведь больше
двух на рыло не дают.
- Это тебе, Француз, не дают, а мне меньше пяти не положено. Как
бывшему моряку. Усёк?
Кто-то визгливо заржал.
- Слышь, Боцман, вскрой одну здесь, пустим её по кругу, а остальное -
где всегда, а? - заканючил какой-то щуплый потёртый мужичок, вертясь у ног
Козлятина. - А то не дойти мне...
- Вот-вот, на глазах у ментов, чтоб всех повязали, - зло отозвался
Козлятин. - Потерпишь, не сдохнешь.
Оставив этих молодцов самим решать их собственные проблемы, я
принялся за решение своих. Предполагаемый убийца стоял в десяти метрах от
меня, и ничто не мешало мне прозондировать его мозг и докопаться до истины.
Что я и не замедлил сделать.
Чего там только не было наворочено! Я чувствовал себя так, словно
меня окунули в бочку с помоями, и на дне этой бочки я должен был найти
маленькую невидимую иголку. Я ныряю в помои с головой, шарю вслепую рукой
по дну, меня тошнит от этой мерзости, но я всё ищу, ищу, ищу чего-то, потом
выныриваю, хватаю ртом воздух - и снова на дно. Можете мне поверить -
сравнение наиточнейшее, по крайней мере, вряд ли я испытал ощущения более
острые и гадкие, если бы меня действительно окатили помоями - причём,
несколько раз. Но игра стоила свеч, и я добился своего. Я откопал в памяти
Козлятина-Боцмана, которая то тут, то там зияла глубокими и обширными
провалами, нужную мне информацию - ту самую, которая пролила свет на
участие этого типа в убийстве Паукова. И хотя мне пришлось порядком
попотеть, собирая воедино разрозненные куски памяти Боцмана, я в конце
концов получил довольно-таки цельную картину происшедших две недели назад
событий. Моя версия подтвердилась: именно Козлятин стал причиной смерти
Паукова. События в тот роковой день развивались следующим образом.
Около двух часов дня Боцман, слегка опохмелившийся после вчерашнего,
стукнул пару раз в дверь квартиры Паукова. Тот долго не открывал, а когда
всё же открыл, то Боцман увидел, что Пауков находится под приличной мухой.
- Наклюкался уже, Паук? - со злостью произнёс Боцман, входя в
квартиру. - Налей полстакашка.
- Н-нету, - заикаясь, ответил Пауков и смачно рыгнул.
- Врёшь, гад! - не поверил Боцман и прошёл прямо в комнату. В комнате
воняло так, что даже видавший виды Боцман поморщился. На столе стояли две
пустые бутылки из-под водки и два грязных стакана.
- С кем жрал-то?
- С Носом, - ответил Пауков, еле ворочая языком.
- А, с этим шизанутым. На какие шиши-то?
- Да наскребли малость... Посуду пустую снесли.
- Посуду, говоришь? - сощурился Боцман, меряя Паукова взглядом. -
Ну-ну...
- А ты чего заявился?
- Должок гони. Помнишь, как проспорил мне?
- Че-во-о? Какой ещё должок?
Боцман нахмурился.
- Ты, Паук, шлангом не прикидывайся, а то я ведь не посмотрю, что ты
инвалид, - враз напомню. - Боцман поднял свой увесистый кулак и сунул его
под нос Паукову. - Ну, вспомнил?
Пауков тупо кивнул, и от этого кивка его шатнуло так, что он не
удержался и упал на стол. Со стола свалилась пустая бутылка и разбилась.
- Болван, - сплюнул прямо на пол Боцман.
Пауков поднялся и исподлобья уставился на гостя. Мотало его всё
сильнее и сильнее.
- Чего надо-то? - проговорил он сквозь внезапно одолевшую его икоту.
- Бабки гони. Имеешь возможность отделаться трояком. Ну!
- Гол как сокол, - выдавил из себя Пауков между двумя приступами
икоты. - На, обыщи. - Он вывернул карманы.
- Ладно, - тихо, но с нескрываемой угрозой произнёс Боцман. -
Поговорим иначе. - Он вынул из сумки некую металлоконструкцию и бросил её
на стол. - Пятёрка. Почти даром отдаю. Покупай, Паук, не пожалеешь!
На столе лежал теплообменник. Это был металлический цилиндр
сантиметров пятнадцати в диаметре, пронзённый сквозь оба торца обычной
водопроводной трубой; сбоку цилиндр щетинился ещё какими-то отростками.
- Ну что, берёшь, Паук?
- На кой чёрт мне эта бандура?
- Сливе толкнёшь. Я у него был только что, но дома не застал. Бери,
Паук, не прогадаешь! Тебе за пятёрку отдам, а ты Сливе за чирик толкнёшь.
Ну!
- А Сливе-то оно на кой ляд, чтобы он чирик просто так отстёгивал?
- Дурак ты, Паук, и не лечишься. Это ж первейшая вещь в аппарате! Ты
ж знаешь Сливу: сам не пьёт, зато первач гонит - что твой спирт.
- Во-первых, бабок у меня и вправду нет, а во-вторых, сам толкай эту
бандуру своему Сливе. Он, того и гляди, засыпется со своим аппаратом, а я
вместе с ним садиться не желаю. Не желаю - и всё тут! Слышь, Боцман, шёл бы
ты, а? Надоел - хуже некуда.
Боцман в бешенстве сжал трубу теплообменника - так, что его пальцы аж
побелели.
- Значит, нету бабок, Паук? - прошипел он, сузив глаза до чуть
заметных щёлочек. - Или поищешь?
- Утомил, Боцман. - Паукова совсем развезло, он засыпал буквально на
ходу. - Покемарить охота. К Носу сходи, может, у него что обломится.
- К Носу я обязательно схожу - потом. А пока что потрясу тебя. Давай,
выкладывай всё что есть.
- Иди-ка ты... - не выдержал Пауков.
- Что-о? - Физиономия Боцмана покрылась багровыми пятнами, а рука,
сжимающая теплообменник, угрожающе поднялась. - Что ты, сволочь, сказал?
- Это кто сволочь? - вскинулся Пауков и навалился на Боцмана. - Это я
сволочь? Да сам ты...
- Кто же? - в бешенстве прохрипел Боцман, хватая свободной рукой
дружка за грудки.
- Гнида ты - вот кто!
- М-М-м:
Рука с теплообменником молниеносно взвилась вверх, и в ту же секунду
на голову Паукова обрушился сильнейший удар. Раздался хруст ломаемых
костей, и Пауков, теряя сознание и хрипя, рухнул на пол. Рядом валялись
осколки разбитой бутылки из-под водки...
...Кто-то тряс меня за плечо. Я вздрогнул и очнулся. Передо мной
стоял сержант Стоеросов.
- Я наблюдал за вами и решил, что пора вмешаться. Нашли что-нибудь?
Я кивнул.
- Это дело рук Боцмана. Только ударил он Паукова не бутылкой, на
которой отпечатались пальчики Мокроносова, а стальным теплообменником. Я
думаю, повторная экспертиза сможет это доказать.
- Вот оно что, - протянул Стоеросов, с интересом разглядывая меня.
- Теплообменник следует искать у некоего Сливы, специалиста по
самогоноварению и поставщика этого зелья местной клиентуре. Вот только
адреса его...
- Адрес Сливы мне известен, - перебил меня Стоеросов, - как, впрочем,
и сам Слива... Спасибо вам, товарищ Нерусский, вы нам очень помогли.
- Пустяки, - ответил я, смутившись. - А вот вам, сержант,
действительно, огромное спасибо.
- Да ладно, - отмахнулся Стоеросов. - Вы теперь куда? К Пронину?
- К нему. - Я удивился его прозорливости.
Сержант поморщился.
- Может быть, мне и не следовало бы вам этого говорить, но всё же
считаю своим долгом предупредить: не связывайтесь вы с этим майором. Я
слышал о нём не очень хорошие вещи.
Я улыбнулся.
- Давайте говорить начистоту. Майор Пронин - подлец, но именно
потому, что он подлец, я и должен повидать его во что бы то ни стало. Я
обещал ему найти истинного убийцу Паукова - и я его нашёл. Боюсь, сам бы он
его искать не стал... Кстати, где он?
Боцман о дружками исчез, растворившись в близлежащих домах.
К следователю Пронину я попал сегодня же, решив не откладывать столь
серьёзного разговора на потом. К моему рассказу он отнёсся с величайшим
интересом, а ко мне лично - с благожелательностью и, я бы сказал, с
дружеским участием.
- Вы просто молодчина, дорогой коллега, - вещал он, расплываясь в
сладчайшей улыбке. - Подумать только - провернуть такое дело! Нет, о вас
стоит упомянуть в рапорте, вы того заслуживаете: Кстати, вчера, прежде чем
покинуть эти стены, вы, уважаемый Николай Николаевич, обещали достать
доказательства невиновности Мокроносова. Ваш рассказ любопытен, и я склонен
поверить ему, но одной моей веры на суде будет недостаточно. Нужны
доказательства. Они у вас есть? Я так думаю, что в качестве вещественного
доказательства вины Козлятина могло бы служить орудие совершённого им
преступления, то есть пресловутый теплообменник - но где его найти? Вам
известно только прозвище самогонщика, которому Козлятин сбыл свой агрегат,
- Слива, - и всё: ни адреса, ни настоящего имени. Этого, согласитесь, мало,
чтобы разыскать человека, и тем более деталь якобы созданного им
самогонного аппарата.
- Сведения об этом человеке имеются в местном отделении милиции, -
сказал я. - Им известно и его полное имя, и его место жительства. - Я
заметил, как он нахмурился. - Кроме того, и Козлятин, и Мокроносов
наверняка знают этого алхимика... Послушайте, майор, перестаньте, в конце
концов, играть со мной в кошкимышки! - не выдержал я. - Создаётся такое
впечатление, что вы любыми путями пытаетесь увильнуть от расследования,
ищете хоть какую-нибудь зацепку, чтобы не дать делу дальнейшего хода. Что,
опять, скажете, сроки поджимают? Некогда, да и неохота, возиться в этом
дерьме? А невинного человека сажать - на это у вас и время, и охота есть?
Ведь в ваши руки судьбы людей вверяют, а вы... Эх, вы!..
Мои слова всё-таки возымели действие. Я видел, как он смутился. А это
уже, согласитесь, кое-что. Несколько минут он молча ходил по кабинету,
насупив брови и боясь встретиться со мной взглядом. Наконец он остановился
как раз напротив меня.
- Хорошо, Николай Николаевич, - сказал следователь Пронин, и я
впервые услышал в его голосе человеческие нотки, - я доведу это дело до
конца. Обещаю вам. Позвоните в понедельник, я сообщу вам результаты
расследования. В неофициальном порядке, конечно, сами понимаете...
Мне ничего не оставалось, как поверить румяному майору. Кто знает,
может, хорошее в нём возобладает и перетянет, наконец, плохое.
Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. В понедельник, опять-таки
после работы, я решил лично повидать майора Пронина, предпочитая беседу с
глазу на глаз телефонным разговорам. Но дежуривший у входа милиционер не
пустил меня наверх, заявив, что следователь Пронин отсутствует и будет
отсутствовать до конца недели. Что мне ещё оставалось делать, кроме как
положиться на свой безотказный "детектор лжи"? Я прозондировал мозг
дежурного и выявил лживость его сообщения: майор Пронин в это самое время
сидел у себя в кабинете и меня - лично меня! - велел к себе не пускать ни
под каким видом. Что ж, придётся идти на хитрости. Я пересёк узкую улочку,
остановился в тени какого-то подъезда и приготовился к длительному
ожиданию. Должен же он когда-нибудь выйти оттуда! Ждать мне пришлось около
часа. Наверное, он заметил меня ещё раньше, из какого-нибудь окна, или
дежурный сообщил ему, что "тот самый тип" караулит напротив, - словом, не
успел майор выйти, как сразу же юркнул в стоявшую у подъезда "волгу" и тут
же умчался, дав полный газ. А я, несолоно хлебавши, вышел на середину
безлюдной улочки и вдруг почувствовал приступ неудержимого веселья. Ведь
кому сказать, что следователь по особо опасным делам избегает меня, словно
муха хищника-паука, - поднимут же на смех!
Майора я поймал только через два дня. То ли он ослабил бдительность,
то ли понадеялся на судьбу, но только в среду я столкнулся с ним нос к носу
при входе в его контору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23