- Твои данные не соответствуют моим.
- Выпрями, пожалуйста, ноги, чтобы я мог оценить ямочки на твоих коленях.
- Об этом я тоже не читала.
- У тебя очень красивые колени. Сбрось туфли, чтобы я мог видеть твои пальчики... Прекрасно. Пять и пять, десять маленьких розовых пальчиков... То, что я сейчас говорю, называлось "делать комплименты".
Его рука легла на колено девушки.
- Надо проверить, "все ли у тебя свое..." - так тогда говорили, чтобы коснуться эрогенных зон партнерши...
- Я смотрю, ты отлично освоил искусство "вести беседу", - подытожила Хиликс.
Он осторожно погладил ее выше колена.
- Это навевает мысли о готическом своде. Перспектива твоих ножек уводит взгляд вверх...
- Ножек? - переспросила она.
- Так говорилось когда-то... Но позволь мне развить свою мысль: смыслом этой конструкции было привлечь внимание к небу.
- Это комплимент или уже начало лекции по готической архитектуре?
- Хиликс! - Он укоризненно похлопал девушку по коленке. - Ты же поэтесса! Это всего лишь метафора. В старинном стиле я пытаюсь дать тебе понять, что тазобедренный у тебя божественно прекрасен!
Она покачала головой.
- Или ты плохой поэт, или я настолько глупа, что не понимаю твоих метафор. А ну, давай попробуем еще разок.
- Прекрасно. Пока остановимся на твоих ногах. Они у тебя действительно очень стройные и сильные. Наверное, приходится много бегать.
- Это тоже следует понимать как комплимент?
- В некотором роде. Так называемый "завуалированный комплимент". Здесь подразумевается, что если девушке приходится много бегать, то за ней бегает много парней.
Напряжение руки Хиликс, лежавшей на плече Халдана, ослабло, она улыбнулась.
- Какой-то древний инстинкт говорит мне, что ты начинаешь настоящее ухаживание.
Ободренный этими словами, Халдан погладил пальцами внутреннюю сторону ее ноги, уловив мимолетную дрожь.
- Кожа твоя атласна, как шелк.
- А что, шелк бывает атласным? - не преминула она подпустить шпильку. Однако от юноши не укрылось ее учащенное дыхание, и он с воодушевлением принялся за новые импровизации.
- А ну, убери свои атласно-шелковые ручки из под моей юбки! вскрикнула она и тут же добавила: - Нет! Подальше!
Ее последние слова привели его в замешательство. Было непонятно: требует ли она убрать руки подальше, или смелее продвигаться вперед. Между тем девушка все сильнее прижималась к нему, почти в истерике.
- О, Халдан, не надо, прошу тебя, пожалуйста, не надо!
По лицу Хиликс текли слезы, а юноша вовсе не собирался доводить ее до слез. Кроме того, ома в самом деле просила его остановиться. Отпустив девушку, Халдан поднялся, достал новую сигарету, припоминая, с какой стороны надо прикуривать. Рука немного дрожала, и, отложив сигарету, он сунул руку в карман, словно в поисках носового платка. Смешно, но эта попытка древнего ухаживания наделила его новым взглядом на историю. Теперь он понимал, как возникали демографические взрывы. Наклонившись, чтобы вытереть слезы на лице девушки, он подумал, что, не останови она его вовремя, пустыми оказались бы клятвы, которые он давал себе.
Она подняла веки и зло посмотрела на него.
- Сюда ты пришел, наверное, прямо из дома свиданий?
Ошеломленный этим странным вопросом, Халдан откровенно признался:
- После Пойнт-Со не был там ни разу.
Похоже, она поверила.
- Нас спасла йога. Я бросила ей вызов и чуть было не проиграла.
Теперь уже Халдан был близок к истерике.
- Но, Хиликс, никакой йоги не было! - Он безвольно опустился на диван. - Просто сегодня на мне борцовский пояс, а это держит в рамках.
Он сделал попытку обнять ее, но она снова взорвалась плачем и принялась бить его кулаками в грудь.
- Ты чудовище! Тупое, коварное чудовище! Я все время думала, что это моя вина, а ты знал и не говорил! А я-то все пыталась сломить эту твою йогу...
Не переставая плакать, она спрятала лицо в ладонях. Халдан нежно обнял девушку и ласково шепнул:
- Хиликс, ты совершенно разгромила ее!
Она оттолкнула его, вскочила с дивана и пересела в кресло, бросая в сторону юноши свирепые взгляды.
- Больше не прикасайся ко мне, чудовище!
Халдан совершенно запутался. Хиликс была на него по-настоящему зла за то, что он послушался ее, а когда он объяснил, почему это сделал, разозлилась еще больше. Он в отчаянии развел руками.
- Хиликс, давай успокоимся и оставим в покое восемнадцатый век. Иди сюда, дай руку. Я прошу прощения за свое коварство и недостойное поведение. Есть еще некоторые тонкости в ухаживании, которые тебе необходимо знать перед написанием эссе...
Она упрямо покачала головой.
- Нет. То, что случилось однажды, может случиться и во второй раз. Не забывай, дурачок, ты же - влюбленный. На вот, - она взяла биографию Файрватера и кинула ему, - почитай лучше о своем божестве, ханжествующий математик!
- У меня нет богов. Все боги - победоносцы, а я - закоренелый неудачник. Иисус, Файрватер, Иегова - все они одержали победу. Единственная отрада для меня - "Балтиморские скворцы". Раз в жизни я осмелился взглянуть в лицо истинной красоте, но и она отвернулась от меня.
Слова падали в пустоту. Хиликс продолжала злиться и не глядела на него. Ее скромно сомкнутые колени были повернуты в сторону.
Халдан молчал, забыв о книге, которую прижимал к груди.
Наконец девушка поднялась, окинула его надменным, холодным взглядом и, пройдя мимо на безопасном расстоянии, прямая как струна, вышла в прихожую. При этом ее бедра ни на полдюйма не отклонялись от вертикали. Проходя мимо вазы с розами, она нежно коснулась цветов.
Хиликс вернулась в комнату с гитарой и так же осторожно обошла диван, на котором сидел Халдан. Села в кресло, и мягкие линии ее тела словно обволокли инструмент. Тихо мурлыкая мелодию и легко пощипывая струны, девушка напомнила Халдану Мадонну с младенцем. Это ощущение рассеялось, когда она бросила взгляд в его сторону и чуть слышно произнесла:
- Чудовище!
Она настраивала гитару, а Халдан любовался стремительно бегающими по грифу пальцами и сосредоточенно прислушивался к звукам. Он упивался красотой Хиликс, а она была прекрасна, даже когда обижалась и злилась.
Наконец девушка обратилась к нему:
- Я хочу спеть тебе несколько старинных английских и шотландских баллад, чтобы продемонстрировать довольно простой размер, применяемый в эпических произведениях. Изначально стихи и писались для того, чтобы их петь. Мне хотелось познакомить тебя с предромантической поэзией, но теперь я делаю это для того, чтобы дать тебе остыть.
В чем Халдан сейчас меньше всего нуждался, так это в балладах, но из опасения снова вызвать гнев этой полуведьмы-полубогини он притворился сильно заинтересованным.
Скоро ему не требовалось притворяться.
Тихий голос Хиликс не имел широкого диапазона, но зато был очень выразительным и с непривычно низким тембром. Нежный, с хрипотцой, он представлял собой единство противоположностей, как и все в этой девушке.
Она неплохо играла ни гитаре, а голоса вполне хватало для таких песенок. Да они и писались не для оперной сцены.
Баллады были сентиментальными и тоскливыми - даже неприлично сентиментальными, а в их тоске чувствовалась чуть ли не болезненность. Чаще других встречался сюжет о разлуке и смерти. В одной из них, "Барби Аллен", повествовалось о двух влюбленных, которые умерли от любви; и розовые кусты, росшие на их могилах, протянули свои ветви над крышей часовни и сплелись в сердечном объятии - история малоправдоподобная, но не лишенная прелести. Другая баллада рассказывала о джентльмене по имени Том Доули, который убил любимую и был приговорен к казни. Толпа, собравшаяся у виселицы, с редким чувством юмора увещевала его склонить голову и покаяться.
Глядя на Хиликс и слушая ее голос, Халдан с трудом мог поверить, что эта девушка всего несколько минут назад в запале и бешенстве била его кулаками в грудь. Ее муж будет жить среди постоянных контрастов, но, измученный волнами обаяния и блистательного ума, всегда сможет свернуть к тихой пристани ее ласковой поэтической души.
В тот же миг перед Халданом забрезжила идея, которая, как он понимал, могла стать концом для них обоих и их династий. Но, поскольку эта идея проторила дорожку в его сознании, он не мог просто так отбросить ее. Пока он размышлял, идея переросла в решение.
Он станет легальным претендентом на ее сердце, Даже если придется обмануть социологов, сбить с толку генетиков и выступить против государства. Халдан найдет способ, как законно жениться на Хиликс.
Он торжественно поднес к губам биографию Файрватера и поцеловал картонный переплет.
5
В этом году то ли Рождество наступило раньше, то ли так показалось студенту, изыскивающему пути претворения в жизнь своего проекта. Он очень удивился, узнав, что соседи украдкой уже заготовили приличный запас спиртного, для конспирации приправленного яичным желтком. Чтобы не выделяться из общей массы Халдан время от времени рассеянно напевал себе под нос рождественские песенки, но сознание его было всецело поглощено проблемой, к которой юноша испытывал уважение осьминога, наблюдающего приближение кита-убийцы.
Преодоление генетического барьера было немыслимым подвигом. Перескочить его и приземлиться в заранее намеченной точке, единственной из пятисот миллионов на североамериканском континенте, казалось трижды невозможным. Простая попытка обмана государства и личных целях могла закончиться Стерилизацией по Государственному Указу или, в лучшем случае, ссылкой на планету Ад.
Безумство наступает незаметно, однако Халдан отдавал себе отчет, что сходит с ума. Правда кое-что говорило в его пользу: сведения отца и собственная растущая уверенность, что всеведущее государство было не абстракцией, а определенным конгломератом социологов, психологов и священников, уровень которых значительно ниже уровня математика-теоретика по Шкале Интеллекта Крафта и Стэнфорда.
Озарение пришло к нему во время очередной пирушки с сокурсниками в последний день сочельника.
Целый день кто-то приходил и уходил: студенты пили грог, сыпали анекдотами и пускались в азартные дискуссии. Халдан, замкнувшись в себе, листал "Жития Пап", только что подаренные Малькольму, в то время как сам получил в подарок купальный халат. Его внимание привлекли строки, где говорилось, что именно Папа Леон, последний человек, занимавший этот пост, основал орден монахов-пролетариев "Серые братья", в который можно было вступать без университетского теологического образования. Это был чисто человеческий поступок, трудно совместимый с попыткой отлучения Файрватера от Церкви. Заинтересовавшись этим фактом, Халдан попросил:
- Старик, одолжи книжку на каникулы!
- Бери, только не забудь вернуть, все-таки рождественский подарок!
Запасы бренди кончились, и почти в тот же момент куда-то пропали все гости. Малькольм пригласил Халдана на каникулы в Сьерра-Неваду покататься на нартах.
- Отличное развлечение! Холодный ветер в лицо, скрип снега под полозьями, и вдруг хруст сломанной ноги! Мы найдем лачугу в Бишопе. А если будет скучно, слетаем в Апостольскую Столицу. Раз ты решил пребывать в воздержании, тебе легко будет найти общий язык с монахами. Может, тебе даже позволят покопаться в контурах Папы.
Халдану стало любопытно, приглашает Малькольм просто по-дружески или, памятуя антигосударственные взгляды товарища, беспокоится о его душевном состоянии.
- Спасибо за приглашение, но у меня много работы.
- Да, конечно... твоя эстетика математики... или, скорее, математика эстетики? У меня все время путается исходное и конечное.
Бреясь перед возвращением домой, Халдан вспомнил, как Хиликс еще раньше советовала поменять в его изобретении вход и выход, и понял, что работает над проектом, который переведет его в совершенно новую категорию - класс, где Хиликс будет незаменима, как шестерня в зубчатой передаче.
Он спроектирует и создаст электронного Шекспира, а это в свою очередь вызовет необходимость развития кибер-литературы.
Хиликс придется факультативно изучать кибернетику. Добриваясь, он принялся напевать под нос. Слова песенки долетали до Малькольма, и тот поинтересовался:
- Что за чушь ты поешь?
- Это песня наших предков.
- Хороши были наши предки!
Юноша пел вот такой незатейливый куплетик:
Лиза Борден, взяв топор,
Мать на сорок частей порубила,
А, увидев свой позор,
На сорок одну отца раскроила.
Его пение было неосознанным отражением внутренней тревоги. Халдан боялся субботней встречи и ответа Хиликс.
Как можно без содрогания вручить девушке топор, которым она должна убить своих духовных предков?
Вечером того же дня за шахматами Халдан, пытаясь вытянуть из отца нужную информацию, вместо притворства использовал искренность.
- В "Биографии Файрватера" меня больше всего удивило, как ему разрешили жениться на простолюдинке?
- Любое положение имеет свои привилегии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28