— с любопытством спросил Пол.
Мендельхаус улыбнулся.
— Экий вы! Я не скажу вам этого, так как не хочу, чтобы меня обозвали «спятившим кожистым». Я же чувствую — вы мне не верите.
Осмотревшись по сторонам, Пол увидел, что они подъезжают к рыбацким домикам. Он показал водителю на освещенное окно, и машина свернула с дороги. Вскоре они остановились. Священники вышли и понесли носилки к двери, а Пол, решив немного подождать, прокрался за ними следом и сел в траву неподалеку от дома.
Когда Виллии окажут помощь и перенесут ее в машину, обещал он себе, я отправлюсь к мосту и, переплыв канал, вернусь на материк.
* * *
Минут через пять в дверном проеме появился Мендельхаус. Он медленно и торжественно зашагал к Полу, хотя тот сидел в густой тени и считал, что заметить его невозможно. При приближении священника Пол быстро вскочил на ноги. Тревога сжала его горло.
— Ну, как она? Виллия…
— У нее нервный кризис, — печально произнес Мендельхаус. — Она почти… э-э… немного не в себе. Может быть из-за сильного жара. Но…
— Да?
— Она пыталась покончить с собой. Ножом. Говорит, что картечь была бы лучше… Во всяком случае, что-то подобное.
— Вот черт! Ну как же!
Пол сел на траву и закрыл лицо руками.
— Она почти не навредила себе, — тихо сказал священник. — Слегка порезала запястье. Похоже, у нее не было сил на основательную попытку самоубийства. Отец Виль дал ей гипосульфит, ввел сыворотку от столбняка и какой-то сульфамид… К сожалению, у нас нет пенициллина.
Он посмотрел на несчастного Пола.
— Вы любите эту девушку?
Пол напрягся и вскинул голову.
— Да вы что здесь, все с ума посходили? Любить маленькую кожистую бродяжку? Чтобы вас всех черти…
— Блаженно будь…
— Послушайте, отец. С ней будет все нормально? Я лучше уберусь отсюда!
Он, покачиваясь, поднялся на ноги.
— Я не знаю, сын мой. Вполне реальны и инфекция, и шок. Если бы девушка попала к нам раньше, то она была бы в безопасности. И будь у нее последняя стадия невродермы, это тоже бы помогло.
— Почему?
— По разным причинам. Когда-нибудь вы поймете. Но вы устали, друг мой. Может быть вернетесь с нами в госпиталь? Третий этаж абсолютно пустой. Там нет никакой опасности инфицирования. Кроме того, мы держим наготове стерильную комнату — на тот случай, если к нам поступит больной-негипер. Вы даже сможете запереться изнутри, хотя, поверьте, в этом нет никакой необходимости. Этажом ниже живут монахини. Мужская братия обитает в цокольном этаже. В здании нет ни одного мирянина. И я гарантирую, что вас не побеспокоят.
— Нет, мне надо уходить, — угрюмо ответил Пол, затем его голос смягчился. — Хотя я ценю ваше предложение, отче.
— Как хотите. Но лично мне очень жаль. Вы могли бы получить какой-нибудь транспорт. Может, все-таки подождете?
— Нет, и точка! Я не собирался этого говорить, но ваш остров заставляет меня нервничать.
— Почему?
Пол посмотрел на серые руки священника.
— И что… вы по-прежнему не хотите прикоснуться ко мне?
Мендельхаус показал на свой нос.
— Ватные тампоны и немного камфоры. Я не чувствую ваш запах.
Он смущенно помолчал.
— Нет, я не стану лгать вам. Желание прикоснуться есть… в какой-то степени.
— И в минуту слабости вы можете…
Священник выпрямил плечи. Его глаза холодно сверкнули.
— Я дал вам слово, молодой человек. Иногда, когда я смотрю на красивую женщину, во мне пробуждается желание. Когда я вижу, как человек ест жирный кусок в дни поста, я чувствую зависть и голод. Когда я вижу доктора, которому дают большой гонорар, меня раздражает обет воздержания. Но в этой внутренней борьбе мы очищаем душу. Да, я гипер, но превыше всего я слуга Бога!
Он резко кивнул, повернулся на каблуках и зашагал прочь. На полпути к домику священник остановился.
— Она зовет Пола. Вы не знаете, кто это мог бы быть? Возможно, кто-то из ее семьи?
Пол стоял, не говоря ни слова. Священник пожал плечами и направился к двери.
— Отец, подождите…
— Да?
— Я действительно немного устал. Эта комната… Я хотел сказать, вы покажите мне завтра, где взять транспорт?
— Обязательно покажу.
Они вернулись в монастырь перед самой полночью. Впервые за несколько недель Пол лежал на удобном матраце — лежал без сна, рассматривая узоры лунного света на подоконнике. Где-то внизу, в операционной находилась Виллия, и хирург пытался сшить ее разорванное сухожилие. Пол вернулся с ними на машине скорой помощи. Он сидел у самых носилок, уклоняясь порою от блуждавших рук и вслушиваясь в стоны девушки.
Теперь же Пол чувствовал, как все его тело зудело и чесалось. Каким дураком он оказался — касался веревки, лодки, тачки, сидел в их машине. Он мог подхватить несколько случайных микроорганизмов, оставшихся на предметах после прикосновения зараженных людей. А сейчас он лежал здесь — в гнезде чумы.
Но странно, это было самое спокойное место, которое он видел за последние месяцы. Монастырь принял чуму — возможно, с мазохистским самодовольством — но совершенно спокойно. Крест или кара, или что-нибудь еще. Казалось, они приняли ее почти с радостью. Впрочем, в этом не было ничего особенного. Все кожистые ходили с дикими от счастья глазами под наркотической дозой своего «любвеобильного» желания. Хотя у священника глаза были вполне нормальные.
Все равно человек, одержимый таким желанием, не может быть нормальным. А если и правда — очищение?
— Мир и спокойствие, — прошептал он и начал засыпать.
На рассвете его разбудил стук в дверь. Пол с отвращением отозвался и сел в постели. Дверь, которую он забыл закрыть на ночь, медленно отворилась. Круглолицая монахиня вошла в комнату и опустила на стол поднос с завтраком. Увидев его лицо, она остановилась, потом закрыла глаза, сморщила нос и беззвучно зашептала молитву. Через несколько секунд женщина медленно попятилась назад.
— Я извиняюсь, сэр! — произнесла она из-за двери дрожащим голосом. — Я думала… что здесь больной. Простите меня. Я не знала, что вы негипер.
Пол услышал ее быстрый бег по коридору. И тогда он действительно почувствовал себя в безопасности. А вдруг они этого и добиваются? Что если это ловушка? Он оставил дробовик в прихожей. И теперь кто он такой — гость или пленник? Месяцы бегства от серого ужаса сделали его подозрительным человеком.
Пол начал одеваться. Едва он закончил натягивать брюки, как появился Мендельхаус. Священник открыл дверь и остановился на пороге. Он улыбнулся и со слабым укором произнес:
— Так это вы, Пол?
— Она пришла в себя?
Голос Пола был хриплым и слабым. Священник кивнул.
— Хотите с ней увидеться?
— Нет. Я собираюсь уходить.
— Это пошло бы ей на пользу.
— Да, но это не пойдет на пользу мне! — раздраженно крикнул Пол. — Я уже и так слишком долго нахожусь в окружении серокожих!
Мендельхаус пожал плечами, но в его глазах промелькнуло презрение.
— Как угодно. Вы можете уйти прямо сейчас. По внешней лестнице, чтобы не беспокоить сестер.
— Лучше скажите, чтобы избежать их прикосновений!
— Поверьте, ни одна из них не прикоснется к вам.
Пол молча оделся. Перемена отношений расстроила его. Но эта показная «терпимость», с которой они якобы относились к нему, обижала Пола. Она скорее походила на «терпимость» врачей в психиатрической больнице.
— Я готов! — проворчал он.
Пройдя по коридору, Мендельхаус вывел его на залитый солнцем балкон. Они спустились по каменной лестнице, и священник, по-прежнему стоя спиной к Полу, заговорил:
— Она еще не совсем в себе, и у нее небольшая температура. Два года назад никто не стал бы беспокоиться по такому поводу, но сейчас у нас нет многих лекарств. Если сульфа не остановит инфекции, нам придется ампутировать ей ногу. Мы будем знать об этом через два-три дня.
Он замолчал и, повернувшись, посмотрел на Пола, который замер на лестничной площадке.
— Так вы идете или нет?
— А где она? — тихо спросил Пол. — Я хочу посмотреть на нее.
Священник нахмурил брови.
— Вам действительно не следует встречаться с ней, сын мой. И я извиняюсь, если каким-то образом принуждал вас к этому. Вы и так сделал достаточно. Как я понимаю, вы спасли ей жизнь. Очень мало негиперов отважились бы на такой поступок. Я думаю…
— Где она? — сердито оборвал его Пол.
Священник кивнул.
— Этажом ниже. Ступайте за мной.
Когда они вошли в здание, Мендельхаус сложил руки рупором и прокричал:
— Вошел негипер! Затыкайте носы или уходите с нашего пути. Не искушайте себя соблазном!
Пока они шли по коридору, Пол чувствовал себя прокаженным. Священник провел его в третью комнату.
Увидев Пола, Виллия вздрогнула и спрятала серые руки под одеялом. Она слабо улыбнулась, попыталась сесть, но ей это не удалось. Отец Вильямсон и сестра-монахиня, которые стояли у изголовья кровати, тихо развернулись и покинули комнату. Мендельхаус поспешил за ними следом и прикрыл за собою дверь.
Последовала долгая болезненная пауза. Девушка смущенно улыбалась. Пол переминался с ноги на ногу.
— Они наложили мне гипс, — доверчиво сообщила Виллия.
— С тобой все в порядке, — поспешно заверил ее Пол. — Еще чуть-чуть, и ты встанешь на ноги. Здесь, в Галвестоне, тебе будет хорошо. Представляешь, тут одни кожистые.
Она сжалась в комочек и резко закрыла глаза.
— О, Господи! Господи! Я надеялась, что больше никогда не услышу этого слово. После прошлой ночи… когда эта старая женщина в качалке… Я осталась там одна, и ветер начал раскачивать кресло. О-о-о!
Она взглянула на него блестящими от слез глазами.
— Я скорее умру, чем прикоснусь к кому-нибудь, — после того, как увидела такое. К ней кто-то дотронулся, правда, Пол? Вот почему она это сделала…
Он смутился и отступил к двери.
— Виллия, прости меня за то, что я тогда сказал. Мне хотелось бы…
— Не беспокойся, Пол! Я не буду касаться тебя.
Она вытянула руки, поднесла их к лицу и с неистовой ненавистью осмотрела свои ладони.
— Я чувствую отвращение к себе! — захлебываясь от слез, закричала она.
Вот о чем говорил Мендельхаус. Неужели кожистые сходят с ума из-за того, что становятся отверженными, и чума здесь не при чем? Но ее же не гонят отсюда. Только негиперы, такие, как он…
— Выздоравливай быстрее, Виллия, — пробормотал Пол и торопливо выскочил в коридор.
Девушка дважды окликнула его, но потом замолчала.
— Так быстро? — разочарованно спросил Мендельхаус, рассматривая его бледное лицо.
— Где я могу взять машину?
Священник потер подбородок.
— Я только что говорил об этом с братом Мэтью. Э-э… как вы отнесетесь к тому, чтобы взять небольшую яхту вместо автомашины?
Пол затаил дыхание. Яхта означала возможность выхода в море — к его маленькому необитаемому острову. Яхта была наилучшим решением. Он радостно закивал головой.
— Хорошо, — сказал Мендельхаус. — Это небольшое судно находится в сухом доке маленькой бухты. Его, видимо, оставили, потому что не нашлось команды, чтобы снять со стапелей. Я позволил себе вольность и попросил брата Мэтью найти несколько мужчин, чтобы спустить яхту на воду.
— А они кожистые?
— Конечно. Но мы потом окурим судно, хотя, по правде сказать, это и необязательно. Через несколько часов опасность инфицирования исчезнет. Однако на подготовку яхты уйдет какое-то время. Завтра… Возможно, послезавтра… У судна потрескалось дно, и требуется небольшой ремонт.
Улыбка Пола увяла. Еще одна задержка. Два долгих дня в этом сером мраке. Но можно ли доверять священнику? Почему он согласился отдать ему яхту? Что если это челюсти невидимого капкана, которые начинают медленно сжиматься?
Заметив его сомнения, Мендельхаус сказал:
— Если вам хочется уйти быстрее, вы свободны. И не ломайте себе голову: для нас эта яхта — небольшая потеря. В доке их несколько. Брат Мэтью уже подготовил пару штук для нужд монастыря, поэтому мы можем отдать вам одну — они теперь ничейные. И еще… Вы помогли девушке, когда никто бы не пришел к ней на выручку. Пусть это судно будет наградой за вашу смелость.
Яхта. Открытое море. Тропический остров, совершенно необитаемый, на самом краю Карибского моря. И, конечно, женщина, выбранная среди множества тех, кто мечтает о подобном бегстве.
Пол ненароком взглянул на дверь палаты, в которой лежала Виллия. Да, жаль, что у нее все так плохо сложилось. Она могла бы стать той, кого бы он выбрал.
Священник кивнул.
— Ну как?
— Я не хотел бы доставлять вам какие-то хлопоты…
— Чепуха! Вы просто по-прежнему боитесь наших прикосновений! Идите за мной. Я хочу познакомить вас с одним человеком.
Мендельхаус повернулся и зашагал по коридору. Пол замешкался.
— А с кем? Зачем… Куда?
— Ступайте за мной, — нетерпеливо оборвал его священник.
Пол неохотно побрел за ним к лестнице. Они спустились в мрачное подвальное помещение и через двойную дверь вошли в огромную лабораторию. Электрическое освещение ослепило Пола. Затем он услышал звук двигателя и понял, что энергия подается сюда от местного генератора.
Проследив за его взглядом, прикованным к потолку, священник объяснил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Мендельхаус улыбнулся.
— Экий вы! Я не скажу вам этого, так как не хочу, чтобы меня обозвали «спятившим кожистым». Я же чувствую — вы мне не верите.
Осмотревшись по сторонам, Пол увидел, что они подъезжают к рыбацким домикам. Он показал водителю на освещенное окно, и машина свернула с дороги. Вскоре они остановились. Священники вышли и понесли носилки к двери, а Пол, решив немного подождать, прокрался за ними следом и сел в траву неподалеку от дома.
Когда Виллии окажут помощь и перенесут ее в машину, обещал он себе, я отправлюсь к мосту и, переплыв канал, вернусь на материк.
* * *
Минут через пять в дверном проеме появился Мендельхаус. Он медленно и торжественно зашагал к Полу, хотя тот сидел в густой тени и считал, что заметить его невозможно. При приближении священника Пол быстро вскочил на ноги. Тревога сжала его горло.
— Ну, как она? Виллия…
— У нее нервный кризис, — печально произнес Мендельхаус. — Она почти… э-э… немного не в себе. Может быть из-за сильного жара. Но…
— Да?
— Она пыталась покончить с собой. Ножом. Говорит, что картечь была бы лучше… Во всяком случае, что-то подобное.
— Вот черт! Ну как же!
Пол сел на траву и закрыл лицо руками.
— Она почти не навредила себе, — тихо сказал священник. — Слегка порезала запястье. Похоже, у нее не было сил на основательную попытку самоубийства. Отец Виль дал ей гипосульфит, ввел сыворотку от столбняка и какой-то сульфамид… К сожалению, у нас нет пенициллина.
Он посмотрел на несчастного Пола.
— Вы любите эту девушку?
Пол напрягся и вскинул голову.
— Да вы что здесь, все с ума посходили? Любить маленькую кожистую бродяжку? Чтобы вас всех черти…
— Блаженно будь…
— Послушайте, отец. С ней будет все нормально? Я лучше уберусь отсюда!
Он, покачиваясь, поднялся на ноги.
— Я не знаю, сын мой. Вполне реальны и инфекция, и шок. Если бы девушка попала к нам раньше, то она была бы в безопасности. И будь у нее последняя стадия невродермы, это тоже бы помогло.
— Почему?
— По разным причинам. Когда-нибудь вы поймете. Но вы устали, друг мой. Может быть вернетесь с нами в госпиталь? Третий этаж абсолютно пустой. Там нет никакой опасности инфицирования. Кроме того, мы держим наготове стерильную комнату — на тот случай, если к нам поступит больной-негипер. Вы даже сможете запереться изнутри, хотя, поверьте, в этом нет никакой необходимости. Этажом ниже живут монахини. Мужская братия обитает в цокольном этаже. В здании нет ни одного мирянина. И я гарантирую, что вас не побеспокоят.
— Нет, мне надо уходить, — угрюмо ответил Пол, затем его голос смягчился. — Хотя я ценю ваше предложение, отче.
— Как хотите. Но лично мне очень жаль. Вы могли бы получить какой-нибудь транспорт. Может, все-таки подождете?
— Нет, и точка! Я не собирался этого говорить, но ваш остров заставляет меня нервничать.
— Почему?
Пол посмотрел на серые руки священника.
— И что… вы по-прежнему не хотите прикоснуться ко мне?
Мендельхаус показал на свой нос.
— Ватные тампоны и немного камфоры. Я не чувствую ваш запах.
Он смущенно помолчал.
— Нет, я не стану лгать вам. Желание прикоснуться есть… в какой-то степени.
— И в минуту слабости вы можете…
Священник выпрямил плечи. Его глаза холодно сверкнули.
— Я дал вам слово, молодой человек. Иногда, когда я смотрю на красивую женщину, во мне пробуждается желание. Когда я вижу, как человек ест жирный кусок в дни поста, я чувствую зависть и голод. Когда я вижу доктора, которому дают большой гонорар, меня раздражает обет воздержания. Но в этой внутренней борьбе мы очищаем душу. Да, я гипер, но превыше всего я слуга Бога!
Он резко кивнул, повернулся на каблуках и зашагал прочь. На полпути к домику священник остановился.
— Она зовет Пола. Вы не знаете, кто это мог бы быть? Возможно, кто-то из ее семьи?
Пол стоял, не говоря ни слова. Священник пожал плечами и направился к двери.
— Отец, подождите…
— Да?
— Я действительно немного устал. Эта комната… Я хотел сказать, вы покажите мне завтра, где взять транспорт?
— Обязательно покажу.
Они вернулись в монастырь перед самой полночью. Впервые за несколько недель Пол лежал на удобном матраце — лежал без сна, рассматривая узоры лунного света на подоконнике. Где-то внизу, в операционной находилась Виллия, и хирург пытался сшить ее разорванное сухожилие. Пол вернулся с ними на машине скорой помощи. Он сидел у самых носилок, уклоняясь порою от блуждавших рук и вслушиваясь в стоны девушки.
Теперь же Пол чувствовал, как все его тело зудело и чесалось. Каким дураком он оказался — касался веревки, лодки, тачки, сидел в их машине. Он мог подхватить несколько случайных микроорганизмов, оставшихся на предметах после прикосновения зараженных людей. А сейчас он лежал здесь — в гнезде чумы.
Но странно, это было самое спокойное место, которое он видел за последние месяцы. Монастырь принял чуму — возможно, с мазохистским самодовольством — но совершенно спокойно. Крест или кара, или что-нибудь еще. Казалось, они приняли ее почти с радостью. Впрочем, в этом не было ничего особенного. Все кожистые ходили с дикими от счастья глазами под наркотической дозой своего «любвеобильного» желания. Хотя у священника глаза были вполне нормальные.
Все равно человек, одержимый таким желанием, не может быть нормальным. А если и правда — очищение?
— Мир и спокойствие, — прошептал он и начал засыпать.
На рассвете его разбудил стук в дверь. Пол с отвращением отозвался и сел в постели. Дверь, которую он забыл закрыть на ночь, медленно отворилась. Круглолицая монахиня вошла в комнату и опустила на стол поднос с завтраком. Увидев его лицо, она остановилась, потом закрыла глаза, сморщила нос и беззвучно зашептала молитву. Через несколько секунд женщина медленно попятилась назад.
— Я извиняюсь, сэр! — произнесла она из-за двери дрожащим голосом. — Я думала… что здесь больной. Простите меня. Я не знала, что вы негипер.
Пол услышал ее быстрый бег по коридору. И тогда он действительно почувствовал себя в безопасности. А вдруг они этого и добиваются? Что если это ловушка? Он оставил дробовик в прихожей. И теперь кто он такой — гость или пленник? Месяцы бегства от серого ужаса сделали его подозрительным человеком.
Пол начал одеваться. Едва он закончил натягивать брюки, как появился Мендельхаус. Священник открыл дверь и остановился на пороге. Он улыбнулся и со слабым укором произнес:
— Так это вы, Пол?
— Она пришла в себя?
Голос Пола был хриплым и слабым. Священник кивнул.
— Хотите с ней увидеться?
— Нет. Я собираюсь уходить.
— Это пошло бы ей на пользу.
— Да, но это не пойдет на пользу мне! — раздраженно крикнул Пол. — Я уже и так слишком долго нахожусь в окружении серокожих!
Мендельхаус пожал плечами, но в его глазах промелькнуло презрение.
— Как угодно. Вы можете уйти прямо сейчас. По внешней лестнице, чтобы не беспокоить сестер.
— Лучше скажите, чтобы избежать их прикосновений!
— Поверьте, ни одна из них не прикоснется к вам.
Пол молча оделся. Перемена отношений расстроила его. Но эта показная «терпимость», с которой они якобы относились к нему, обижала Пола. Она скорее походила на «терпимость» врачей в психиатрической больнице.
— Я готов! — проворчал он.
Пройдя по коридору, Мендельхаус вывел его на залитый солнцем балкон. Они спустились по каменной лестнице, и священник, по-прежнему стоя спиной к Полу, заговорил:
— Она еще не совсем в себе, и у нее небольшая температура. Два года назад никто не стал бы беспокоиться по такому поводу, но сейчас у нас нет многих лекарств. Если сульфа не остановит инфекции, нам придется ампутировать ей ногу. Мы будем знать об этом через два-три дня.
Он замолчал и, повернувшись, посмотрел на Пола, который замер на лестничной площадке.
— Так вы идете или нет?
— А где она? — тихо спросил Пол. — Я хочу посмотреть на нее.
Священник нахмурил брови.
— Вам действительно не следует встречаться с ней, сын мой. И я извиняюсь, если каким-то образом принуждал вас к этому. Вы и так сделал достаточно. Как я понимаю, вы спасли ей жизнь. Очень мало негиперов отважились бы на такой поступок. Я думаю…
— Где она? — сердито оборвал его Пол.
Священник кивнул.
— Этажом ниже. Ступайте за мной.
Когда они вошли в здание, Мендельхаус сложил руки рупором и прокричал:
— Вошел негипер! Затыкайте носы или уходите с нашего пути. Не искушайте себя соблазном!
Пока они шли по коридору, Пол чувствовал себя прокаженным. Священник провел его в третью комнату.
Увидев Пола, Виллия вздрогнула и спрятала серые руки под одеялом. Она слабо улыбнулась, попыталась сесть, но ей это не удалось. Отец Вильямсон и сестра-монахиня, которые стояли у изголовья кровати, тихо развернулись и покинули комнату. Мендельхаус поспешил за ними следом и прикрыл за собою дверь.
Последовала долгая болезненная пауза. Девушка смущенно улыбалась. Пол переминался с ноги на ногу.
— Они наложили мне гипс, — доверчиво сообщила Виллия.
— С тобой все в порядке, — поспешно заверил ее Пол. — Еще чуть-чуть, и ты встанешь на ноги. Здесь, в Галвестоне, тебе будет хорошо. Представляешь, тут одни кожистые.
Она сжалась в комочек и резко закрыла глаза.
— О, Господи! Господи! Я надеялась, что больше никогда не услышу этого слово. После прошлой ночи… когда эта старая женщина в качалке… Я осталась там одна, и ветер начал раскачивать кресло. О-о-о!
Она взглянула на него блестящими от слез глазами.
— Я скорее умру, чем прикоснусь к кому-нибудь, — после того, как увидела такое. К ней кто-то дотронулся, правда, Пол? Вот почему она это сделала…
Он смутился и отступил к двери.
— Виллия, прости меня за то, что я тогда сказал. Мне хотелось бы…
— Не беспокойся, Пол! Я не буду касаться тебя.
Она вытянула руки, поднесла их к лицу и с неистовой ненавистью осмотрела свои ладони.
— Я чувствую отвращение к себе! — захлебываясь от слез, закричала она.
Вот о чем говорил Мендельхаус. Неужели кожистые сходят с ума из-за того, что становятся отверженными, и чума здесь не при чем? Но ее же не гонят отсюда. Только негиперы, такие, как он…
— Выздоравливай быстрее, Виллия, — пробормотал Пол и торопливо выскочил в коридор.
Девушка дважды окликнула его, но потом замолчала.
— Так быстро? — разочарованно спросил Мендельхаус, рассматривая его бледное лицо.
— Где я могу взять машину?
Священник потер подбородок.
— Я только что говорил об этом с братом Мэтью. Э-э… как вы отнесетесь к тому, чтобы взять небольшую яхту вместо автомашины?
Пол затаил дыхание. Яхта означала возможность выхода в море — к его маленькому необитаемому острову. Яхта была наилучшим решением. Он радостно закивал головой.
— Хорошо, — сказал Мендельхаус. — Это небольшое судно находится в сухом доке маленькой бухты. Его, видимо, оставили, потому что не нашлось команды, чтобы снять со стапелей. Я позволил себе вольность и попросил брата Мэтью найти несколько мужчин, чтобы спустить яхту на воду.
— А они кожистые?
— Конечно. Но мы потом окурим судно, хотя, по правде сказать, это и необязательно. Через несколько часов опасность инфицирования исчезнет. Однако на подготовку яхты уйдет какое-то время. Завтра… Возможно, послезавтра… У судна потрескалось дно, и требуется небольшой ремонт.
Улыбка Пола увяла. Еще одна задержка. Два долгих дня в этом сером мраке. Но можно ли доверять священнику? Почему он согласился отдать ему яхту? Что если это челюсти невидимого капкана, которые начинают медленно сжиматься?
Заметив его сомнения, Мендельхаус сказал:
— Если вам хочется уйти быстрее, вы свободны. И не ломайте себе голову: для нас эта яхта — небольшая потеря. В доке их несколько. Брат Мэтью уже подготовил пару штук для нужд монастыря, поэтому мы можем отдать вам одну — они теперь ничейные. И еще… Вы помогли девушке, когда никто бы не пришел к ней на выручку. Пусть это судно будет наградой за вашу смелость.
Яхта. Открытое море. Тропический остров, совершенно необитаемый, на самом краю Карибского моря. И, конечно, женщина, выбранная среди множества тех, кто мечтает о подобном бегстве.
Пол ненароком взглянул на дверь палаты, в которой лежала Виллия. Да, жаль, что у нее все так плохо сложилось. Она могла бы стать той, кого бы он выбрал.
Священник кивнул.
— Ну как?
— Я не хотел бы доставлять вам какие-то хлопоты…
— Чепуха! Вы просто по-прежнему боитесь наших прикосновений! Идите за мной. Я хочу познакомить вас с одним человеком.
Мендельхаус повернулся и зашагал по коридору. Пол замешкался.
— А с кем? Зачем… Куда?
— Ступайте за мной, — нетерпеливо оборвал его священник.
Пол неохотно побрел за ним к лестнице. Они спустились в мрачное подвальное помещение и через двойную дверь вошли в огромную лабораторию. Электрическое освещение ослепило Пола. Затем он услышал звук двигателя и понял, что энергия подается сюда от местного генератора.
Проследив за его взглядом, прикованным к потолку, священник объяснил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10