Господин Лазар придставил соседа Рида. В то время, как единственным ответом Рида, был гортанным, "Эй".
“И это - Саймон, страж Авери,” продолжал Мистр Лазар. “Конечно, в то время, пока она находится, в университетском городке, он не должен быть с ней все время. Ну, Вы знаете, об этом. Однако, я уверен, что Вы будете видеть его по всюду.”
Я надеялась, что нет. Он не выглядел столь же неприятным как Рид, но он имел определенно, мрачный харектер, который казался, черезчур, даже, среди стражей.
Внезапно, отчати, я почувствовала жалость к Авери. Если, это была, ее единственная компания, то я хотела бы, оказать поддержку кому - то как Лиссе, это ужасно. Лисса, однако, дала понять, что она не будет частью схемы Татьяны. Не много побеседовав, она и Кристиан, сопроводили Авери к гостевой и быстро удалились.
Обычно, Лисса осталь бы, чтобы помочь Авери, устроиться и предложить, перекусить попозже. Не на сей раз. Не со скрытыми мотивами в движении.
Я вернулась к своему собственному телу, обратно в гостиницу. Я знала, что я не должена больше заботиться о жизни Академии и что, даже, я досжна чувствовать себя виноватой из-за Авери. Все же лежа там и смотря в темноту, я не должна была испытывать некоторое самодовольство - и да, очень эгоистичное удовлетворение из-за этой перебранки: Лиссa не делжна была преобрести, новоую лучшую подругу в столь скором времени.
Глава 4.
В любое другое время в моей жизни мне бы понравилось исследовать Москву. Сидней запланировала нашу поездку так, чтобы, когда наш поезд прибыл туда, у нас было бы несколько часов в запасе до того, как мы бы садились на следующий поезд в Сибирь. Это дало нам немного времени поблуждать и пообедать, хотя она хотела удостовериться, что мы благополучно пападем на станцию прежде, чем потемнеет. Несмотря на мои боевые возможности или мои отметки молнии, она не хотела рисковать.
Для меня не имело никакого значения, как мы проведем наше свобдное время. Поскольку я становилась ближе к Дмитрию, который был всем, что имело значение. Сидней и я ходили бесцельно, рассматривая достопримечательности и практически не разговаривая. Я никогда не была в Москве. Это был красивый город, процветающий и полный людей и торговли. Я, возможно, провела бы там дни только посещая магазины и испытывая рестораны. Места,о которых я слышала на протяжении всей своей жизни - Кремль, Красная площадь, Большой театр все в моих руках. Несмотря на то, что это было настолько мне безразлично, я спустя время попыталась настроиться на достопримечательности города и звуки, потому что это напомнило мне о… ладно, о Дмитрии.
Он все время имел обыкновение говорить со мной о России и поклялся и богом и чертом, что мне понравится здесь.
"Для тебя это было бы похоже на сказку,"сказал он мне однажды. Это было во времена школьной практики в конце прошлой осени, как раз перед первым снегопадом. Воздух был туманным, и все покрылось росой.
"Извини, товарищ", я ответила, отходя назад, чтобы связать свои волосы в " конский хвостик ". Дмитрий всегда любил мои распущенные волосы, но в боевой практике? Длинные волосы были большой ответственностью. “Борг и устаревшая музыка не часть любого счастливого конца, который я когда-либо представляла.”.
Тогда он одарил меня одной из своих редких, легких усмешек, вид, при котором только немного смялись углы его глаз. “Борщ, не Борг. И я видел твой аппетит. Если бы ты достаточно была голодна, то ты съела бы его.”
"Пулучается, чтобы произойти этой сказке необходимо голодание?" Нет ничего, что я любила больше, чем поддразнивание Дмитрия. Ладно, кроме возможно поцелуев с ним.
"Я говорю о земле. Строениях. Посети один из больших городов - он не походит ни на что, что ты когда-либо видела. Все в США имеют тенденцию строить то же самое всегда в больших, коротких строениях. Они делают то, что быстро и легко. Но в России, есть здания, которые походят на произведения искусства. Они - искусство даже много обычных, повседневных зданий. И места как Зимний дворец и Троицкая церковь в Санкт-Петербурге? Они затаят твое дыхание.”
Его лицо сверкало памятью о местах, которые он видел, радостью, освещающей его уже щедрые святые представления. Я думаю, что он, возможно, называл бы достопримечательности целый день. Мое сердце горело во мне, только от наблюдения за ним. И затем, точно так же, как я всегда делала, когда волновалась, я могла бы раскиснуть и стать сентиментальной, я подшутила, чтобы отвлечь внимание и скрыть свои эмоции. Это переключило его обратно к деловому общению, и мы вернулиськ работе.
Теперь, прогуливаясь по городским улицам с Сиднеей, мне было жаль, что я не могу вернуть ту шутку и слушать разговор Дмитрия дальше о его родине. Я отдала бы что-нибудь, чтобы иметь Дмитрия со мной здесь, общаясь как обычно он это делал. Он был прав о зданиях. Несомненно, большинство было глыбовыми копиями чего-нибудь, что Вы найдете в США или где-нибудь еще в мире, но некоторые были изящно нарисованы яркими цветами, и странно украшенные красивыми куполами луковой формы. Время от времени, это действительно походилона что то с другого мира. И все время, я продолжала думать, что это должен был быть Дмитрий здесь со мной, указывая на достопримечательности и объясняя их мне. У нас должно было быть романтическое путешествие. Дмитрий и я, возможно, поели в экзотических ресторанах и затем пошли танцевать все ночь. Я, возможно, одела бы одно из дизайнерских платьев, которые я вынуждена была оставить в Питерской гостинице. Это - то, как должно было быть. Это, как предполагалось, не должна была быть я со взлядом грусного человека.
"Нереально, да? Как что-то из истории.”
Голос Сиднеи поразил меня, и я поняла, что мы приехали на станцию на вокзале. Их было много в Москве. Ее повторение моей беседы с Дмитрием вызвало в значительной степени холодок на затылке, потому что она была права. Станция не имела луковых куполов, но все же была похожа на что то прямо из сборника сказок, как помесь замка Золушки и пышного дворца. У нее (станции) были большая арочная крыша и башни на всех концах. Его белые стены были вкраплены участками коричневой кирпичной и зеленой мозаики, почти заставляя их выглядеть полосатым. В США некоторые, возможно, назвали бы это безвкусным.Но для меня это было красивым.
Я чувствовала, что слезы начали приливать к моим глазам, поскольку я задавалась вопросом, что Дмитрий скажет об этом здании. Он вероятно любил бы его так же, как он любил все остальное здесь. Понимая, что Сидней ждала ответа, я проглотила назад свое горе и сыграла легкомысленного подростка. “Может быть что то из истории о вокзале.”
Она выгнула бровь, удивленная моим безразличием, но она не подвергала его сомнению. Кто мог знать? Возможно, если бы я поддерживала на высоком уровне сарказм, то она в конечном счете раздражалась бы и хотела угробить меня. Так или иначе, я сомневалась, что я буду удачлива. Я была довольно уверена, что ее страх перед ее начальниками превзошел любые другие чувства, которые она могла бы иметь в отношении меня.
У нас был первый класс в поезде, который, оказалось, был намного хуже, чем я ожидала. Была скамья комбинации кровать/сиденье с каждой стороны, окно, и телевидение высоко на стене. Я предположила, что это поможет провести время, но у меня часто были проблемы с российским телевидением - не только из-за языка, но также и потому что некоторые из показов были совершенно причудливыми. Однако, у Сиднеи и у меня были отдельные места, даже если бы комната была более удобной,нам понравилось бы.
Цвета напомнили мне много тех же самых причудливых образов, которые я видела всюду по городам. Даже зал вне нашего купе был ярко окрашен, с плюшевым ковром в красные и желтые полоски и черточки спускающиеся по середине. В нашей комнате скамьи были покрыты подушками с богатым оранжевым бархатом, и занавески, подобранные в оттенках золота и персика, сделали из толстой тяжелой ткани рельефный с шелковистым образцом. Между всем этим декоративный стол в середине купе, это почти походило на путешествие в минидворце.
Было уже темно к тому времени, когда поезд тронулся. По какой то причине, Транс-сибирское, всегда покидает Москву ночью. Все же еще не было поздно, но Сидней сказала, что она хочет спать, и я не хотела делать ее более сердитой, чем она уже была. Таким образом мы выключили все огни, если бы не крошечная настольная лампа у моей кровати. Я купила журнал на вокзале, и даже если я не смогу понять язык, картинки косметики и одежды превышали все культурные барьеры. Я просматривала страницы так спокойно, как я могла, восхищаясь летними кофточками и платьями и задавалась вопросом, когда или когда-либо -еще я буду в состоянии начать волноваться о таких вещах снова.
Я не была уставшей когда я легла, но сон не смотря на это похитил меня. Я мечтала о водных лыжах когда вдруг, волна и солнце вокрум меня расстаяли и я окозала в комнате с полками книг. Столы с новейшими компьютерами выстраивались рядами по комнате, и здесь было так тихо, что нельзя было проникнуть сюда. Я была в библиотеке в Академии Святого Владимира.
Я простонала "Ох, нет! не сегодня"
"Почему не сегодня? Почему не каждый день?"
Я повернулась и увидела красивое лицо Адриана Ивашкова. Адриан был мороем, внучатым племянником королевы, и кем-то, которого я оставил позади в своей старой жизни, когда я бросилась на эту миссию самоубийства. У него были красивые изумрудно-зеленые глаза, которые вызывали у большинства девочек обморок, особенно потому что они так гармонировали с элегантно грязными каштановыми волосами. Он также любил меня и это отчасти явилось причиной, по которой у меня было так много денег в этой поездке. Я говорила ему приятное из за них…
"Правда" призналась я. "Наверное, я была бы признательна тебе, если бы ты появлялся примерно раз в неделю."
Он ухмыльнулся и уселся на один из дереянных стульев. Он был высоким, как большинство мороев, с худым строением мускулатуры. Парни морои никогда небыли слишком громоздкими. "Разлука рождает в сердце нежные чувства, Роза. Ты не хочешь привыкнуть ко мне".
"Не беспокойся, нам это не грозит (не опасно)".
"Я предполагаю ты не скажешь мне где ты сейсач находишся?"
Нет
За исключением Лисы, Адриан был известным мне пользователем духа. Одним из его талантов была возможность проникать в мои сны и разговаривать со мной. Я была благодарна за то что его сила не давала ему реальной возможности знать где я нахожусь
«Ты убиваешь меня Рози» сказал он мелодраматично «Каждый день - агония без тебя. Пустой. Одинокий. Я грущу без тебя, каждый день задаюсь вопросом, жива ли ты еще»
Он говорил преувеличивая, черезмерно отчасти это характеризовало его. Адриан редко принимал вещи в серьез и всегда легкомысленно ходил по лезвию бритвы.
У духа также была тенденция делать людей непостоянными, и в то время как он боролся с ним, он не был незатронут. Под этой мелодрамой, тем не менее, я ощущала ядро правды. Неважно, насколько мелко он выглядел, он действительно заботился обо мне.
Я скрестила свои руки " Хорошо, я жива. понятно. Теперь ты дашь мне поспать"
Как много раз я говорил тебе? Ты спишь
" И тем неменее я чуствюю себя изнуренной, когда говорю с тобой. "
Это заставило его смеяться. "О, я так скучаю по тебе." Затем улыбка поблекла. "Она тоже по тебе скучает"
я застыла. Она. Ему даже не нужно было говорить ее имя. Тут не было вопросов о ком он говорит.
Лисса
Даже произношение ее имени в уме вызывало у меня боль, особенно после того, как я увидела ее прошлой ночью. Выбор между Лиссой и Дмитрием было самым тяжелым решением в моей жизни, и время, которое прошло не сделало его легче. Я вынуждена была выбрать его, но быть в дали от нее это как будто у тебя отрубили руку, особенно потому что связь обеспечивала нам, что мы никогда по-настоящему не будем порознь
Адриан бросил на меня осторожный взгляд, как-будто он догадывался о моих мыслях. "Ты собираешься увидеть ее?"
"Нет", сказала я, отрецая то, что я видела ее вчерашней ночью. Пусть он думает, что я была действительно сводна от всего этого. "Это больше не моя жизнь".
"Правильно.Твоя жизнь - это лишь опасные (поисковые) миссии".
"Ты не понимаешь все, что не связано с пильем, курением и развратом".
Он встряхнул головой. " Ты единственная кого я хочу, Роза."
К несчастью, я поверила ему. Это было бы лучше для нас обоих, если бы он нашел кого-нибудь другого. "Хорошо, ты можешь продолжать страдать(чувствовать так же), но тебе прийдется меня долго ждать".
"Еще дольше?"
Он спрашивал у меня все время, и всегда я подчеркивала, как много времени это будет длится и сколько своего времени он тратит. Обдумывая о возможном руководстве(?) Сидни, я колебалась сегодня вечером. "Я не знаю".
Надежда цвела на лице Адриана. “Это - самая оптимистическая вещь, которую ты пока сказала мне.”
Не считай, что это слишком много. 'Я не знаю', может быть один день или один год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
“И это - Саймон, страж Авери,” продолжал Мистр Лазар. “Конечно, в то время, пока она находится, в университетском городке, он не должен быть с ней все время. Ну, Вы знаете, об этом. Однако, я уверен, что Вы будете видеть его по всюду.”
Я надеялась, что нет. Он не выглядел столь же неприятным как Рид, но он имел определенно, мрачный харектер, который казался, черезчур, даже, среди стражей.
Внезапно, отчати, я почувствовала жалость к Авери. Если, это была, ее единственная компания, то я хотела бы, оказать поддержку кому - то как Лиссе, это ужасно. Лисса, однако, дала понять, что она не будет частью схемы Татьяны. Не много побеседовав, она и Кристиан, сопроводили Авери к гостевой и быстро удалились.
Обычно, Лисса осталь бы, чтобы помочь Авери, устроиться и предложить, перекусить попозже. Не на сей раз. Не со скрытыми мотивами в движении.
Я вернулась к своему собственному телу, обратно в гостиницу. Я знала, что я не должена больше заботиться о жизни Академии и что, даже, я досжна чувствовать себя виноватой из-за Авери. Все же лежа там и смотря в темноту, я не должна была испытывать некоторое самодовольство - и да, очень эгоистичное удовлетворение из-за этой перебранки: Лиссa не делжна была преобрести, новоую лучшую подругу в столь скором времени.
Глава 4.
В любое другое время в моей жизни мне бы понравилось исследовать Москву. Сидней запланировала нашу поездку так, чтобы, когда наш поезд прибыл туда, у нас было бы несколько часов в запасе до того, как мы бы садились на следующий поезд в Сибирь. Это дало нам немного времени поблуждать и пообедать, хотя она хотела удостовериться, что мы благополучно пападем на станцию прежде, чем потемнеет. Несмотря на мои боевые возможности или мои отметки молнии, она не хотела рисковать.
Для меня не имело никакого значения, как мы проведем наше свобдное время. Поскольку я становилась ближе к Дмитрию, который был всем, что имело значение. Сидней и я ходили бесцельно, рассматривая достопримечательности и практически не разговаривая. Я никогда не была в Москве. Это был красивый город, процветающий и полный людей и торговли. Я, возможно, провела бы там дни только посещая магазины и испытывая рестораны. Места,о которых я слышала на протяжении всей своей жизни - Кремль, Красная площадь, Большой театр все в моих руках. Несмотря на то, что это было настолько мне безразлично, я спустя время попыталась настроиться на достопримечательности города и звуки, потому что это напомнило мне о… ладно, о Дмитрии.
Он все время имел обыкновение говорить со мной о России и поклялся и богом и чертом, что мне понравится здесь.
"Для тебя это было бы похоже на сказку,"сказал он мне однажды. Это было во времена школьной практики в конце прошлой осени, как раз перед первым снегопадом. Воздух был туманным, и все покрылось росой.
"Извини, товарищ", я ответила, отходя назад, чтобы связать свои волосы в " конский хвостик ". Дмитрий всегда любил мои распущенные волосы, но в боевой практике? Длинные волосы были большой ответственностью. “Борг и устаревшая музыка не часть любого счастливого конца, который я когда-либо представляла.”.
Тогда он одарил меня одной из своих редких, легких усмешек, вид, при котором только немного смялись углы его глаз. “Борщ, не Борг. И я видел твой аппетит. Если бы ты достаточно была голодна, то ты съела бы его.”
"Пулучается, чтобы произойти этой сказке необходимо голодание?" Нет ничего, что я любила больше, чем поддразнивание Дмитрия. Ладно, кроме возможно поцелуев с ним.
"Я говорю о земле. Строениях. Посети один из больших городов - он не походит ни на что, что ты когда-либо видела. Все в США имеют тенденцию строить то же самое всегда в больших, коротких строениях. Они делают то, что быстро и легко. Но в России, есть здания, которые походят на произведения искусства. Они - искусство даже много обычных, повседневных зданий. И места как Зимний дворец и Троицкая церковь в Санкт-Петербурге? Они затаят твое дыхание.”
Его лицо сверкало памятью о местах, которые он видел, радостью, освещающей его уже щедрые святые представления. Я думаю, что он, возможно, называл бы достопримечательности целый день. Мое сердце горело во мне, только от наблюдения за ним. И затем, точно так же, как я всегда делала, когда волновалась, я могла бы раскиснуть и стать сентиментальной, я подшутила, чтобы отвлечь внимание и скрыть свои эмоции. Это переключило его обратно к деловому общению, и мы вернулиськ работе.
Теперь, прогуливаясь по городским улицам с Сиднеей, мне было жаль, что я не могу вернуть ту шутку и слушать разговор Дмитрия дальше о его родине. Я отдала бы что-нибудь, чтобы иметь Дмитрия со мной здесь, общаясь как обычно он это делал. Он был прав о зданиях. Несомненно, большинство было глыбовыми копиями чего-нибудь, что Вы найдете в США или где-нибудь еще в мире, но некоторые были изящно нарисованы яркими цветами, и странно украшенные красивыми куполами луковой формы. Время от времени, это действительно походилона что то с другого мира. И все время, я продолжала думать, что это должен был быть Дмитрий здесь со мной, указывая на достопримечательности и объясняя их мне. У нас должно было быть романтическое путешествие. Дмитрий и я, возможно, поели в экзотических ресторанах и затем пошли танцевать все ночь. Я, возможно, одела бы одно из дизайнерских платьев, которые я вынуждена была оставить в Питерской гостинице. Это - то, как должно было быть. Это, как предполагалось, не должна была быть я со взлядом грусного человека.
"Нереально, да? Как что-то из истории.”
Голос Сиднеи поразил меня, и я поняла, что мы приехали на станцию на вокзале. Их было много в Москве. Ее повторение моей беседы с Дмитрием вызвало в значительной степени холодок на затылке, потому что она была права. Станция не имела луковых куполов, но все же была похожа на что то прямо из сборника сказок, как помесь замка Золушки и пышного дворца. У нее (станции) были большая арочная крыша и башни на всех концах. Его белые стены были вкраплены участками коричневой кирпичной и зеленой мозаики, почти заставляя их выглядеть полосатым. В США некоторые, возможно, назвали бы это безвкусным.Но для меня это было красивым.
Я чувствовала, что слезы начали приливать к моим глазам, поскольку я задавалась вопросом, что Дмитрий скажет об этом здании. Он вероятно любил бы его так же, как он любил все остальное здесь. Понимая, что Сидней ждала ответа, я проглотила назад свое горе и сыграла легкомысленного подростка. “Может быть что то из истории о вокзале.”
Она выгнула бровь, удивленная моим безразличием, но она не подвергала его сомнению. Кто мог знать? Возможно, если бы я поддерживала на высоком уровне сарказм, то она в конечном счете раздражалась бы и хотела угробить меня. Так или иначе, я сомневалась, что я буду удачлива. Я была довольно уверена, что ее страх перед ее начальниками превзошел любые другие чувства, которые она могла бы иметь в отношении меня.
У нас был первый класс в поезде, который, оказалось, был намного хуже, чем я ожидала. Была скамья комбинации кровать/сиденье с каждой стороны, окно, и телевидение высоко на стене. Я предположила, что это поможет провести время, но у меня часто были проблемы с российским телевидением - не только из-за языка, но также и потому что некоторые из показов были совершенно причудливыми. Однако, у Сиднеи и у меня были отдельные места, даже если бы комната была более удобной,нам понравилось бы.
Цвета напомнили мне много тех же самых причудливых образов, которые я видела всюду по городам. Даже зал вне нашего купе был ярко окрашен, с плюшевым ковром в красные и желтые полоски и черточки спускающиеся по середине. В нашей комнате скамьи были покрыты подушками с богатым оранжевым бархатом, и занавески, подобранные в оттенках золота и персика, сделали из толстой тяжелой ткани рельефный с шелковистым образцом. Между всем этим декоративный стол в середине купе, это почти походило на путешествие в минидворце.
Было уже темно к тому времени, когда поезд тронулся. По какой то причине, Транс-сибирское, всегда покидает Москву ночью. Все же еще не было поздно, но Сидней сказала, что она хочет спать, и я не хотела делать ее более сердитой, чем она уже была. Таким образом мы выключили все огни, если бы не крошечная настольная лампа у моей кровати. Я купила журнал на вокзале, и даже если я не смогу понять язык, картинки косметики и одежды превышали все культурные барьеры. Я просматривала страницы так спокойно, как я могла, восхищаясь летними кофточками и платьями и задавалась вопросом, когда или когда-либо -еще я буду в состоянии начать волноваться о таких вещах снова.
Я не была уставшей когда я легла, но сон не смотря на это похитил меня. Я мечтала о водных лыжах когда вдруг, волна и солнце вокрум меня расстаяли и я окозала в комнате с полками книг. Столы с новейшими компьютерами выстраивались рядами по комнате, и здесь было так тихо, что нельзя было проникнуть сюда. Я была в библиотеке в Академии Святого Владимира.
Я простонала "Ох, нет! не сегодня"
"Почему не сегодня? Почему не каждый день?"
Я повернулась и увидела красивое лицо Адриана Ивашкова. Адриан был мороем, внучатым племянником королевы, и кем-то, которого я оставил позади в своей старой жизни, когда я бросилась на эту миссию самоубийства. У него были красивые изумрудно-зеленые глаза, которые вызывали у большинства девочек обморок, особенно потому что они так гармонировали с элегантно грязными каштановыми волосами. Он также любил меня и это отчасти явилось причиной, по которой у меня было так много денег в этой поездке. Я говорила ему приятное из за них…
"Правда" призналась я. "Наверное, я была бы признательна тебе, если бы ты появлялся примерно раз в неделю."
Он ухмыльнулся и уселся на один из дереянных стульев. Он был высоким, как большинство мороев, с худым строением мускулатуры. Парни морои никогда небыли слишком громоздкими. "Разлука рождает в сердце нежные чувства, Роза. Ты не хочешь привыкнуть ко мне".
"Не беспокойся, нам это не грозит (не опасно)".
"Я предполагаю ты не скажешь мне где ты сейсач находишся?"
Нет
За исключением Лисы, Адриан был известным мне пользователем духа. Одним из его талантов была возможность проникать в мои сны и разговаривать со мной. Я была благодарна за то что его сила не давала ему реальной возможности знать где я нахожусь
«Ты убиваешь меня Рози» сказал он мелодраматично «Каждый день - агония без тебя. Пустой. Одинокий. Я грущу без тебя, каждый день задаюсь вопросом, жива ли ты еще»
Он говорил преувеличивая, черезмерно отчасти это характеризовало его. Адриан редко принимал вещи в серьез и всегда легкомысленно ходил по лезвию бритвы.
У духа также была тенденция делать людей непостоянными, и в то время как он боролся с ним, он не был незатронут. Под этой мелодрамой, тем не менее, я ощущала ядро правды. Неважно, насколько мелко он выглядел, он действительно заботился обо мне.
Я скрестила свои руки " Хорошо, я жива. понятно. Теперь ты дашь мне поспать"
Как много раз я говорил тебе? Ты спишь
" И тем неменее я чуствюю себя изнуренной, когда говорю с тобой. "
Это заставило его смеяться. "О, я так скучаю по тебе." Затем улыбка поблекла. "Она тоже по тебе скучает"
я застыла. Она. Ему даже не нужно было говорить ее имя. Тут не было вопросов о ком он говорит.
Лисса
Даже произношение ее имени в уме вызывало у меня боль, особенно после того, как я увидела ее прошлой ночью. Выбор между Лиссой и Дмитрием было самым тяжелым решением в моей жизни, и время, которое прошло не сделало его легче. Я вынуждена была выбрать его, но быть в дали от нее это как будто у тебя отрубили руку, особенно потому что связь обеспечивала нам, что мы никогда по-настоящему не будем порознь
Адриан бросил на меня осторожный взгляд, как-будто он догадывался о моих мыслях. "Ты собираешься увидеть ее?"
"Нет", сказала я, отрецая то, что я видела ее вчерашней ночью. Пусть он думает, что я была действительно сводна от всего этого. "Это больше не моя жизнь".
"Правильно.Твоя жизнь - это лишь опасные (поисковые) миссии".
"Ты не понимаешь все, что не связано с пильем, курением и развратом".
Он встряхнул головой. " Ты единственная кого я хочу, Роза."
К несчастью, я поверила ему. Это было бы лучше для нас обоих, если бы он нашел кого-нибудь другого. "Хорошо, ты можешь продолжать страдать(чувствовать так же), но тебе прийдется меня долго ждать".
"Еще дольше?"
Он спрашивал у меня все время, и всегда я подчеркивала, как много времени это будет длится и сколько своего времени он тратит. Обдумывая о возможном руководстве(?) Сидни, я колебалась сегодня вечером. "Я не знаю".
Надежда цвела на лице Адриана. “Это - самая оптимистическая вещь, которую ты пока сказала мне.”
Не считай, что это слишком много. 'Я не знаю', может быть один день или один год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56