Конечно, Александр. Вентнор был прав.
- Юрук, - спросил я, - а та, кого ты называешь богиней, Норала, она
из народа Черкиса?
- Давным-давно, - ответил он, - очень-очень давно была смута в их
городе, даже в самом дворце Черкиса. И я бежал с матерью богини. Нас было
двадцать. И мы бежали сюда, прошли тем путем, который я вам покажу...
Он хитро улыбался; я не проявил интереса.
- Мать богини понравилась тому, кто правит здесь, - продолжал он. -
Но потом она состарилась, стала некрасивой и увяла. И он убил ее. Она
превратилась в облачко пыли и улетела. И он убил остальных, которые
перестали ему нравиться. И ударил меня, как его... - он указал на
Вентнора.
- Придя в себя, я увидел свои искалеченные плечи. Богиня родилась
здесь. Она в родстве с тем, кто правит! Поэтому она может призывать
молнии. Разве не был отцом Искандера Зевс Аммон, явившийся к матери
Искандера в образе большой змеи? Ну? Родилась богиня, с самого рождения
владела она молниями. И она такая, какой вы ее знаете.
- Идите к своим! Идите к своим! - он неожиданно закричал. - Пусть
тебя лучше побьет твой брат, чем съест тигр. Идите к своим. Я вам покажу
путь.
Он вскочил на ноги, обхватил меня за пояс и провел через завешенный
овал в цилиндрический зал, раздвинул занавес спальни Норалы, втолкнул меня
туда. Потом быстро подошел к дальней стене и нажал в одном месте.

Отодвинулась часть стены из жемчугоподобного материала, обнаружив
овальный проход. Я увидел тропу, уходящую в лес, бледно-зеленый в
убывающем свете. Тропа черным языком уходила в глубину рощи и исчезала.
- Иди по ней, - указал Юрук. - Бери с собой тех, кто пришел с тобой,
и иди по ней.
Сморщенное лицо светилось ожиданием.
- Уйдешь? - спрашивал Юрук. - Уведешь всех с собой?
- Пока нет, - ответил я задумчиво. - Пока нет.
И тут же пришел в себя от пламени гнева в его глазах.
- Отведи меня назад, - коротко сказал я. Он вернул дверь на место,
мрачно повернулся. Я шел за ним, думая, чем вызвана такая ненависть к нам,
стремление избавиться от нас, несмотря на приказ женщины, которая для него
богиня.
Человек привыкает искать сложное, когда простой ответ находится
рядом. Поэтому я сразу не понял, что в основе его поведения обычная
ревность; он хотел по-прежнему, как было уже, очевидно, многие годы,
оставаться единственным человеком рядом с Норалой. Не понял, и Руфь с
Дрейком дорого за это заплатят.
Я взглянул на них. Они продолжали спокойно спать. Все так же в трансе
лежал Вентнор.
- Садись, - приказал я евнуху. - И повернись ко мне спиной.
Я сел рядом с Дрейком, продолжая разгадывать загадку, но не упуская
из виду черного. Я достаточно легко ответил на вопрос Дрейка о сознании
металлических существ; теперь я понимал, что это самая суть необычного
феномена; должен был признать, что именно в этом вопросе испытываю
наибольшую неуверенность. Ясно, что чувство упорядоченности у этих существ
намного превосходит то, что испытывает человек.
Ясно также, что они знают о магнитных силах больше человека и хорошо
умеют ими управлять. У них есть представление о красоте: об этом
свидетельствует дворец Норалы; человеческое воображение не могло бы его
создать, а руки человека - воплотить в действительность. Каковы же
чувства, что питают их сознание?
В золотой зоне диска было девять овалов. Мне стало ясно, что это
органы чувств.
Но - девять чувств!
А большие звезды - у них сколько? А кубы? Раскрываются ли они, как
шар и пирамиды?
А само сознание - что это такое в конце концов? Производное мозга,
его выделение? Кумулятивное выражение, химическое в своей основе, всего
огромного количества клеток, из которых состоит наш организм? Непостижимый
правитель города-тела, жителями которого являются клетки? Созданный ими
самими, чтобы управлять?
Это ли многие называют душой? Или это просто другая форма материи,
самореализующаяся сила, которая использует тело как средство, как другие
силы используют машины? Ведь то, что мы называем я, эго, это всего лишь
искорка осознания, бегущая по тропе времени в механизме, который мы
называем мозгом; искорка, вступающая в контакт, как электрическая искра в
проводе.
Существует ли море сознания, которое плещет о берега далеких звезд? И
находит выражение во всем: в человеке и камне, металле и цветке,
драгоценности и облаке? Одинаковое всюду по своей сущности и ограниченное
только формами того, что оно оживляет? Если это так, то проблема жизни
металлических существ перестает быть проблемой, она решена!
Думая об этом, я постепенно понял, что становится светлее; пробрался
мимо Юрука к двери и выглянул. На небе играл рассвет. Я потряс Дрейка. Он
мгновенно проснулся.
- Мне нужно немного поспать, Дик, - сказал я. - Когда солнце будет
высоко, поднимите меня.
- Уже рассвет, - прошептал он. - Гудвин, нужно было разбудить меня
раньше.
- Ничего, - ответил я. - Внимательно следите за евнухом.
Я закутался в теплое одеяло и почти сразу уснул.

18. В ПРОПАСТЬ
Солнце стояло высоко, когда я проснулся; я догадался об этом, увидев
яркий свет. Я постепенно приходил в себя, и на меня нахлынули
воспоминания.
Я смотрю совсем не на небо: это купол волшебного дома Норалы. И Дрейк
не разбудил меня. Почему? Сколько же я спал?
Я вскочил на ноги, осмотрелся. Не было ни Руфи, ни Дрейка, ни черного
евнуха!
- Руфь! - крикнул я. - Дрейк!
Ответа не было. Я подбежал к двери. Посмотрев на яркий небосвод,
решил, что сейчас около семи; значит, я проспал примерно три часа. Как ни
мало это время, я чувствовал себя удивительно отдохнувшим, освеженным; и
уверен: это результат действия особой атмосферы горных высот. Но где
остальные? Где Юрук?
Я услышал смех Руфи. Увидел в нескольких сотнях ярдов слева,
полускрытый стеной цветущих кустов, небольшой луг. На нем Руфь и Дрейк.
Вокруг пасутся с десяток белоснежных коз. Руфь доила одну из них.
Успокоившись, я вернулся в комнату, склонился к Вентнору. Состояние
его не изменилось. Я посмотрел на бассейн, в котором купалась Норала. С
тоской посмотрел на него; потом, убедившись, что процесс доения еще далеко
не завершен, разделся и погрузился в воду.
Едва я успел одеться, как пара показалась в дверях; каждый нес
фарфоровую кастрюльку, полную молока.
На лице Руфи не было ни тени страха, передо мной была прежняя Руфь; и
улыбалась она без всяких усилий; воды сна начисто смыли с нее предыдущий
день.
- Не волнуйтесь, Уолтер, - сказала она. - Я знаю, о чем вы думаете.
Но я - это снова я.
- Где Юрук! - я резко повернулся к Дрейку, чтобы скрыть ощущение
счастья и комок в горле; он предупреждающе подмигнул, и я не стал
повторять вопрос.
- Вы приберитесь, а я быстро приготовлю завтрак, - сказала Руфь.
Дрейк взял чайник и позвал меня с собой.
- Насчет Юрука, - прошептал он, когда мы вышли. - Я дал ему маленький
предметный урок. Отвел его в сторону, показал свой пистолет и уложил одну
из коз Норалы. Не хотелось этого делать, но я знал, что для него это
полезно.
- Он закричал, упал ниц и принялся вопить. Вероятно, подумал, что это
молния; может, я украл оружие Норалы. "Юрук, - сказал я ему, - ты получишь
это, и даже еще больше, если хотя бы пальцем дотронешься до девушки".
- И что было потом? - спросил я.
- Он убежал туда. - Дрейк улыбнулся, показав на лес, в который
уходила дорога, показанная мне евнухом. - Наверно, прячется там за
деревьями.
Наполняя чайник, я рассказал Дрейку о своем разговоре с Юруком.
Дрейк присвистнул.
- В клещах! Опасность позади и опасность впереди.
- Когда пойдем? - спросил он, когда мы возвращались.
- Сразу после еды, - ответил я. - Нет смысла откладывать. Как вы себя
чувствуете?
- Откровенно говоря, как центральный участник в сцене суда Линча, -
ответил он. - Интересно, но не очень приятно.
Мне тоже. Я был полон научным любопытством. Но приятно мне не было,
нет!

Мы, как могли, позаботились о Вентноре, раскрыли силой ему рот,
просунули резиновую трубку ниже дыхательного горла в пищевод и влили
немного козьего молока. За завтраком все молчали.
Мы не могли взять с собой Руфь, это ясно; она должна оставаться с
братом. Конечно, в доме Норалы она в большей безопасности, чем с нами, но
все же оставлять ее не хотелось. Я подумал: нет никакой необходимости
уходить нам двоим. Одного вполне достаточно.
Дрейк может остаться...
- Незачем класть все яйца в одну корзину, - я решил обсудить этот
вопрос. - Я пойду один, а вы останетесь и поможете Руфи. Если я не
вернусь, вы сможете пойти за мной.
Его возмущение моим предложением было таким же сильным, как и у Руфи.
- Вы пойдете с ним, Дик Дрейк! - воскликнула она. - Или я смотреть на
вас не буду!
- Боже! Неужели вы хоть на минуту подумали, что я соглашусь? - Боль и
гнев боролись в его лице. - Мы идем вдвоем, или не идет никто. Руфь здесь
в безопасности, Гудвин. Ей нужно только опасаться Юрука, а он получил
урок.
- К тому же у нее ружья и пистолеты, и она умеет ими пользоваться. О
чем вы думали, делая такое предложение? - Гнев его превзошел все границы.
Я попытался оправдаться.
- Со мной будет все в порядке, - сказала Руфь. - Я не боюсь Юрука. А
эти существа мне не повредят... теперь, после... после... - Глаза ее
наполнились слезами, губы задрожали, но потом она прямо посмотрела нам в
лицо. - Не спрашивайте, откуда я это знаю, - негромко сказала она. -
Поверьте, это так. Я ближе к ним... чем вы. И если захочу, смогу призвать
на помощь силу, которую мне дал их хозяин. Я боюсь только за вас.
- А за нас бояться не нужно, - торопливо ответил Дрейк. - Мы игрушки
Норалы. Мы табу. Поверьте, Руфь, готов голову отдать: все эти существа,
большие и маленькие, уже знают о нас.
- Нас местное население, вероятно, примет, как почетных гостей.
Может, даже повесят надпись "Добро пожаловать в наш город!" на входных
воротах.
Она улыбнулась, чуть не плача.
- Мы вернемся, - сказал он. Неожиданно наклонился и положил руки ей
на плечи. - Вы думаете, на свете есть что-нибудь, способное помешать мне
вернуться к вам? - прошептал он.
Она дрожала, глядя ему в глаза.
- Что ж, нам, пожалуй, пора, - испытывая неудобство, вмешался я. - Я
согласен с Дрейком: мы табу. Опасности нет, если не считать случайностей.
И мне кажется, что с этими существами случайности невозможны.
- Так же невероятно, как ошибка в таблице умножения, - рассмеялся
Дрейк, выпрямляясь.
Мы приготовились. Ружья, мы это знали, бесполезны; пистолеты мы
решили прихватить - "для уверенности", как выразился Дрейк. Наполнили
водой фляжки, захватили немного еды, несколько инструментов, включая
небольшой спектроскоп, медицинскую сумку - все это упаковали в корзину,
которую Дрейк взвалил себе на широкие плечи.
Я прихватил компас и сильный полевой бинокль. К величайшему
сожалению, фотоаппарат исчез вместе с убежавшим пони, а у Вентнора давно
кончилась пленка.
Мы были готовы к путешествию.

Наш путь пролегал по гладкой темно-серой дороге, поверхность которой
напоминала цемент, спрессованный под очень большим давлением. Не менее
пятидесяти футов шириной, в дневном свете она блестела, будто была покрыта
какой-то стеклообразной пленкой. Дорога резко. клинообразно сужалась,
заканчиваясь у входа в дом Норалы.
Сужаясь в удалении, она тянулась, прямая, как стрела, и исчезала за
перпендикулярными утесами, образующими стену. Сквозь эту стену прошлой
ночью мы пролетели на кубах из пропасти Города. Дальше видимость закрывала
туманная дымка.
Вместе с Руфью мы быстро осмотрели окрестности дома Норалы. Он
размещался словно в узкой перемычке песочных часов. От входа отходили
крутые стены, образуя нижнюю часть фигуры; за домом скалы расходились
шире.
Здесь, в верхней части песочных часов, рос лес, похожий на парк.
Примерно в двадцати милях он оканчивался стеной утесов.
Как тропа, которую показал мне Юрук, минует эти утесы? Есть там
горный переход или туннель? И почему вооруженные люди не отыскали этот
проход и не воспользовались им?
Перешеек между этими двумя горными клиньями не более мили шириной. В
самом центре его стоит дом Норалы; похоже на сад, усеянный цветами и
ароматными лилиями; тут и там виднелись маленькие зеленые лужайки. Голубой
купол дома Норалы не стоял на земле, а как бы вырастал из нее. Создавалось
впечатление, что он продолжается под поверхностью.
Не могу сказать, из чего он сделан. Как будто в глубине поверхности
заключены многочисленные жемчужины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35