– Мама, это Сендет, нейрофизик из Академии. Сендет, это T'Кир, моя мать.
– Это честь для меня, – сказал Сендет с безупречной вежливостью. T'Пайна видела, как его взгляд остановился на золотом значке Т'Кир, который она надела по такому случаю.
– Ваша дочь делает вам честь, T'Кир.
– Она никогда не разочаровывала меня, – ответила T'Кир.
Задаваясь вопросом, было ли это предупреждением, чтобы не разочаровать ее теперь, T'Пайна поглядела в лицо матери. Но T'Кир в этот момент изучала золотой значок клана Сендета с красными и зелеными камнями. T'Пайна никогда не изучала геральдику кланов; она не поняла бы символы, если бы Сендет сам не назвал свое родовое имя. Его эмблема очевидно также ничего не сказала и T'Кир, за исключением того, что право носить его означало его принадлежность к одному из древних кланов воинов.
Она с любопытством поглядела вокруг. Сорел носил значок клана, но ни Сарек ни Спок этого не делали. Сарек носил только посольские ленты; он должен был оставаться нейтральным во всех своих действиях, и действовал в интересах всего Вулкана, а не в своих личных или в интересах каких-либо фракций. Инструкции Звездного Флота, тем не менее, не запрещали офицерам носить подобные символы на форме – например мистер Скотт, главный инженер «Энтерпрайза», мог при необходимости одевать шотландку.
Спок, однако, вместо эмблемы клана носил значок IDIC: Бесконечное Разнообразие в Бесконечных Комбинациях – больше чем просто союз противоположностей, вулканский символ в форме треугольника, заключенного в круг, и представляющий собой блестящий бесценный образец идеального разнообразия. Треугольник был помещен в круг, который представлял собой движение и изменение; ничто живое не остается неизменным. Вулканцы уважали жизнь, а значит уважали изменение.
Пристальный взгляд Т'Пайны вернулся к Сендету. Она задавалась вопросом, были ли T'Деата одним из Древних Семейств. Так как она никогда не знала, принадлежала ли она сама к одному из таких кланов, она даже не потрудилась узнать об этом больше, чем преподавали обычно на уроках истории. Название T'Деата обозначало происхождение от матриарха, но оно ничего не сообщало о том, примкнул ли клан к философии Сурака во время жизни матриарха, или же в более поздних поколениях.
Сендет спросил:
– T'Кир, T'Пайна, видели ли вы звезды с палубы обсерватории? Предлагаю вам это развлечение –при варп скорости это уникальное зрелище.
T'Кир оглядела Сендета и T'Пайну.
– Действительно, это то, что я высоко ценю. Палуба обсерватории вряд ли будет переполнена в это время. Думаю, ты должна это увидеть, дочь. Вы проводите ее, Сендет?
– Это будет честью для меня, – повторил молодой человек, а T'Пайна как могла боролась со своей радостью. Мать ее одобрила! Она опустила глаза, чтобы ни мать ни Сендет не увидели ее недисциплинированное восхищение, и развернуласьк Сендету.
– T'Кир! – это был Сорел. Он покинул группу других целителей. T'Пайна постаралась скрыть свое беспокойство. Очевидно целитель не хотел, чтобы ее мать летела.
– Пойдем, T'Пайна, – сказал Сендет.
Она последовала за ним, задаваясь вопросом, о чем целителю понадобилось так срочно поговорить с T'Кир. Возможно он хотел узнать о ее навыках медсестры.
T'Пайна и Сендет не были одни на палубе обсерватории, но глядя как стремительно проносятся звезды, чувствовали себя одинокими. Закусив нижнюю губу, T'Пайна задыхалась от ощущения падения в вечность. Там, перед нею, была чрезвычайно неприветливая абсолютная пустота. Несмотря на теплую одежду, она никак не могла справиться с дрожью. А затем она почувствовала, как по ее спине пробежала волна тепла, тепла Сендета, его защита от холода ночи. Он не касался ее.
Но однажды, думала она, когда придет время, они соприкоснутся. Видя как его отражение в стекле отдалилось, T'Пайна разрешила себе улыбнуться.

Глава десять

Движущаяся дорожка остановилась около группы правительственных зданий у подножия дамбы, поэтому Корсал взял двухколесный велосипед и поехал по дорожке, ведущей к входу в дамбу. Он направился в мастерскую, чтобы захватить пояс с инструментами и коммуникатор.
– Торренс, я у дамбы. Где вы?
– Возле третьей турбины, – громко ответил ее голос. – Поспешите!
Каждый звук возле дамбы был во власти шума мчащейся воды, но поскольку Корсал следовал за оранжевыми линиями, которые должны были привести его к нужной турбине, он слышал другой звук – приглушенный стук, который доносился откуда-то из-под земли, как будто какая-то гигантская машина сотрясала землю.
У входа в турбинный зал контрольные огни показывали чтотретья турбина отключена. Это совсем не объясняло тревожный звонок. Корсал толкнул дверь, открыл ее, и снова окунулся в шум.
Эмилия Торренс была представителем одной из темнокожих рас людей; кожа ее была глубокого, как кофейные зерна, коричневого цвета, черные волосы упруго вились – курчавились вокруг ее лица, но теперь прилипли к скулам от водяных брызг в палате турбины.
При помощи пары рычагов она руководила одним из гигантских подъемных кранов пытаясь захватить что-то кружащееся в водовороте, что время от времени показывалось из воды и чего там явно не должно было быть.
Корсал понял, что подводная лопасть колеса турбины частично сместилась со своей оси и теперь совершала дикие волнообразные движения.
– Как это случилось? – крикнул он, хватаясь за вторую пару рычагов, и приводя в действие второй кран.
– Лед! – ответила Торренс.
Лед? Было совершенно невозможно разговаривать среди оглушительной комбинации шума бурлящей воды и лязганья турбины, поэтому Корсал просто сосредоточился на деле.
Они зажали подьемниками непокорное колесо, чтобы остановить его колебания. Затем, пока Корсал наблюдал за обоими пультами, чтобы бушующая вода снова не вырвалась на свободу, Торренс опустила колесо турбины обратно на ось, и присоединилась к Корсалу, и вместе они уложили гигантское, мокрое колесо на бетон в стороне.
Как только они выловили турбину, адский стук и гром прекратились, хотя мчащаяся вода была достаточно шумной сама по себе, чтобы не позволить поговорить, пока они занимались расчетами функций контроля.
Два других колеса так же были повреждены обломками льда, которые разорвали третью турбину, но пока они могли поддерживать эти турбины в работе, пока не восстановят заново вручную баланс системы. Пока же система могла работать и без сломанной турбины.
Закрыв кожух блока управления, Корсал и Торренс прошли мимо поврежденного колеса. Теперь оно казалось бесформенным. Несколько лезвий были искривлены, другие надломлены. Как лед мог нанести так много ущерба?
Прежде чем Корсал смог задать вопрос, они покинули турбинный зал и направились в главный офис электростанции. К тому времени у Торренс началась реакция, которую он видел у людей прежде: она дрожала, а ее кожа из коричневой стала бледно серой.
Люди имели железу, которая изливала в их кровь особое вещество в критических ситуациях, делая их бдительными, сильными и смертельно опасными. Однако, как знал Корсал, когда ситуация приходила в норму, у людей наступала обратная реакция.
Торренс в отличие от Корсала, который не успел переодеться, носила водонепроницаемый комбинезон. Он был пропитан специальным составом, но неприятно холодил кожу Торренс.
В верхнем ящике всегда держали полотенца. Корсал вручил одно из них Торренс, а вторым стал вытираться сам.
Корсал снял промокшую рубашку, и стал сушить полотенцем волосы и бороду, наблюдая за Торренс. Она постепенно выходила из шокового состояния, цвет ее кожи и дыхание вернулись к норме. Он задрапировал сухое полотенце вокруг ее плеч, и она посмотрела на него с благодарностью, затем налил в чашку горячего кофе из машины, которая всегда была в человеческих офисах.
– Теперь, – сказал Корсал, беря другой стул и присаживаясь перед контрольным пультом, – что там насчет льда?
– Раннее таяние, – ответила она. – На склонах гор этой весной лед взломался слишком рано, и слишком большими кусками. Он не успел растаять прежде, чем достиг плотины.
Корсал сказал:
– Предполагается, что для безопасности дамбы выше по течению есть шлюзы, чтобы препятствовать проходу больших ледяных глыб прежде чем они раздробятся до подходящих размеров.
– Очевидно, – сказала мрачно Торренс, – система безопасности больше не работает.
Она повернулась к компьютеру и вызвала на экран план инспекционных поездок.
– Взгляните сюда –Декрикс и T'Лин должны были полететь в инспекционный тур еще пять дней назад, но нет никаких данных, что они это сделали.
– Проверьте списки госпитализации, – предложил Корсал.
Имена оказались там. T'Лин в списке умерших, а Декрикс находился в критическом состоянии.
Торренс закусила губу.
– И пилот и дублер выбыли, мы настолько неукомплектованы, что можем оставить здесь только одного человека. Это моя вина. В прошлый раз именно я проводила проверку систем; я не стала смотреть журнал регистрации. И это случилось как раз перед тем, как лед разорвал турбину. Вы понимаете что случилось бы, если бы то колесо попало бы дальше?
– Оно вероятно рухнуло бы вниз и сокрушило бы все турбины ниже по течению, – ответил Корсал. – Только из-за этого Найсус потерял бы три четверти электрической мощности.
Торренс кивнула и начала подниматься.
– Я должна проверить статус оставшихся систем.
– Я сделаю это, – сказал Корсал. – А вы проверьте журнал регистрации.
– Но гидроэлектрика не ваша специальность, – возразила Торренс.
– Дайте мне контрольный лист, и я ничего не пропущу, – сказал он ей. – Эмилия, все, что я должен сделать – проследить за желтыми и красными огнями! Я вызову вас, если что-то произойдет.
Она посмотрела на него с улыбкой.
– Спаисбо.
Вооружившись инструментами и распечатками, она взяла электронное табло, на котором высветился контрольный список. Вручив все это Корсалу, она вложила свою ладонь в его руку.
– Спасибо что без разговоров примчались сюда. Я и думать не могла…
– Уберите ваши руки от моей жены!
Корсал развернулся. Человек в дверном проеме оказался мужем Торренс.
– Чарли! – произнесла она. – Что ты здесь делаешь?
– А что делаете вы? – парировал мужчина. – Я слышал, что здесь случился кризис, и ты обзвонила весь город, чтобы найти помошников, но когда я добрался сюда, то нашел свою жену полураздетой…
– Чарли, заткнись! – выкрикнула Торренс, вставая и стягивая с плеч полотенце, чтобы показать, что она полностью одета. Корсал, конечно, был без рубашки, которую повесил на спинку стула. С нее все еще капало, а его промокшие брюки неприятно липли к ногам.
– Я не буду молчать! – ответил человек, поворачиваясь лицом к Корсалу.
Они были почти одинакового роста, но Чарльз Торренс был сложен как атлет; он работал тренером в школе, и Корсал помнил, что Торренс имел Олимпийскую золотую медаль по какому-то виду рукопашного боя. Торренс был знаком с многими видами боевых единоборств, в том числе и с кершу. Корсал поощрял своих сыновей брать уроки у этого человека.
– Госпожа Торренс обзвонила весь город, – сказал спокойно Корсал, – чтобы найти любого инженера, который умеет обращаться с захватами в турбинном зале и кто помог бы ей перебалансировать систему. Так случилось, что я оказался первым, кого она нашла.
– Ну да, а заодно решили воспользоваться случаем. – Торренс переместился ближе. – Я не знаю, почему мы до сих пор позволяем вам оставаться на этой планете, Корсал. Вас не удовлетворили белые и зеленые, и теперь вы решили попробовать черных…
– Чарли!
Гнев на собственного мужа овладел Эмилией Торренс.
– Немедленно прекрати и извинись! Что с тобой происходит?
Ее гневные слова привели Чарльза в себя, и Корсал вздохнул с облегчением. Его гнев не был проявлением чумы. А потом он понял насколько абсурдно было его облегчение. Чума в научной колонии высвободила скрытые предрассудки. В конце концов, возможно… он действительно не был здесь дома.
Чарльз Торренс внимательно посмотрел на свою жену, на ее влажные волосы, а затем на влажные волосы Корсала, на его промокшую рубашку, брошенную на стул.
– Аварийная ситуация в турбинном зале? – спросил он дрожащим голосом.
– Да, в турбинном зале, – холодно ответила ему жена. – Ты был там, Чарли. И ты знаешь, что там невозможно остаться сухим.
Человек выглядел пристыженным.
– О, право, мне очень жаль!
– Надеюсь на это! – сказала ему жена.
– Я… Эмми. Корсал, послушайте, вы мужчина и у вас очень красивая жена. Если бы вы застали ее в обществе другого мужчины, без одежды… я имею в виду…, что бы вы подумали?
– Я надеюсь, – сказал Корсал, силясь обуздать свой гнев, – что достаточно доверяю ей, и не стану обвинять прежде, чем смогу во всем разобраться.
Мужчина сокрушенно посмотрел на него.
– Мне жаль. Правда. Черт возьми, Эмми, если бы я не любил тебя так сильно…
– Мы обсудим это позже, – устало сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32