Ведь если подумать, то я пять поколений подряд обрубал нижние 95 процентов кривой распределения веса. Конечно же, мыши стали крупнее. Наверное, при желании я смог бы пойти и в другую сторону, уменьшая их. Но вот кое-что меня удивило, хотя я заметил это лишь недавно.
- Что?
- Когда я начинал, более половины мышей были альбиносами. А сейчас таких лишь одна из десяти.
- Ну, и?
- Я никогда специально не проводил отбор по этому признаку.
- И что?
- А то, что когда я делал выбраковку… когда решал, каких именно размножать, то иногда вес двух мышей оказывался одинаковым, и я выбирал наугад. Думаю, просто так уж вышло, что мышей одной разновидности я выбирал чаще, чем других.
- К чему ты клонишь?
- А что если в природе тоже так происходит?
- Как это?
- Ну, как с динозаврами. Или с мамонтами, или с пещерными людьми. Ведь они когда-то существовали, мы про них знаем, потому что находим кости. Но теперь-то их нет. Бог сотворил все живое примерно шесть тысяч лет назад, правильно?
- Да.
- Но каких-то животных больше нет. Они вымерли.
Это произошло в выходные. Берта была беременна, непристойно и чудовищно. Поль отсадил ее в один из аквариумов, создав островок спокойствия на столе в центре чердака. В уголке стеклянной клеточки стояла коробочка с бумажными салфетками, и Берта превращала кусочки бумаги в уютное гнездышко, чтобы произвести в нем на свет очередное поколение гигантов.
Поль услышал, как в гараж въехала отцовская машина. Он рано вернулся домой. Поль задумался, не выключить ли на чердаке свет, но понял, что это лишь привлечет внимание отца. И стал ждать, надеясь на везение.
В гараже было странно тихо - лишь негромко работал мотор в машине. У мальчика похолодело внутри, когда он услышал, как потрескивают ступени лестницы под весом отца.
Тут его на секунду охватила паника - на единственную отчаянную секунду, пока он лихорадочно искал взглядом, куда можно спрятать клетки. Глупый порыв - деваться все равно некуда.
- Что за вонь? - вопросил отец, когда его голова показалась из отверстия люка. Родитель замер и осмотрелся. - Ого…
Он только это и сказал. И повторил, когда поднимался в комнату. Он стоял там, как исполин, и смотрел. Единственная лампочка без плафона замаскировала его глаза тенями.
- Что это? - произнес он наконец.
От его мертвого голоса желудок Поля превратился в ледышку.
- Что это? - Теперь громче, и что-то изменилось в глазах-тенях. Отец протопал к нему, навис над ним.
- Что это?! - завопил он, брызгая слюной.
- Я… я думал…
Большая рука метнулась вперед, ударила Поля в грудь, смяла в кулаке футболку, рванула в воздух.
- Это еще что за гадость? Разве я тебе не говорил: никаких животных в доме! А ты притащил эту мразь в дом! В мой дом!
Рука распрямилась, швырнув Поля на клетки, перевернув один из столов - дерево и сетки с треском рухнули, запищали мыши, отлетели покореженные петли. Погибли месяцы и месяцы работы.
Отец заметил аквариум с Бертой, схватил его. Поднял высоко над головой - и настал момент, когда Полю показалось, что он почти видит Берту и мышат внутри нее, бесчисленные поколения, которым уже не суждено родиться. Затем руки отца пошли вниз - как стихийное бедствие, катаклизм. Поль зажмурился, чтобы в глаза не попали осколки, а в голове его вертелась только одна мысль: «Вот как это происходит. Именно так это и происходит».
Когда Полю исполнилось семнадцать, он поступил в Стэнфордс-кий университет. Два года спустя отец умер.
В Стэнфорде он выбрал двойную специализацию по генетике и антропологии, взяв восемнадцать часов за семестр. Он изучал переводы свитков Мертвого моря и апокрифические тексты, прошел курсы по сравнительной интерпретации и библейской философии. Изучал фруктовых мушек и половое размножение. Еще студентом он завоевал право на престижную летнюю интернатуру под руководством знаменитого генетика Майкла Пура.
Поль сидел в аудиториях, где преподаватели в темных костюмах излагали теории о Кибре и Т-вариантах, микроцефалине-1 и гаплоидной группе D. Он узнал, что ученые идентифицировали структуры внутри семейства протеинов под названием ААА+, которые, как было показано, инициируют репликацию
ДНК, и что эти генетические структуры были сохранены во всех формах жизни, от людей до самых древних бактерий, став визитной карточкой самого великого проектировщика.
И еще Поль изучал запрещенные тексты. Он изучал сбалансированные равновесия
и Харди-Вейнбурга
, но в одиночку и по ночам, бродя по темным залам внутри собственной головы, потому что больше всего его восхищали компромиссы. Поль был юношей, который понимал компромиссы.
Он узнал о недавно открытом гене АРОЕ4, общем почти для всех живущих на планете людей, и прочел теории о том, каким образом вредоносные гены стали встречаться в популяции с такой высокой частотой. Оказывается, хотя АРОЕ4 и вызывает болезнь Альцгейме-ра, он также защищает мозг от разрушительных для него последствий недоедания в раннем детстве. Ген, уничтожающий мозг в семьдесят лет, защищает его в возрасте семи месяцев. Он узнал, что люди с серповидно-клеточной анемией невосприимчивы к малярии, а носители гетерозиготных генов кистозного фиброза менее восприимчивы к холере, что во время эпидемий чумы люди с кровью группы А выживали чаще, чем люди с кровью других групп, и это всего за одно поколение навсегда изменило процентное соотношение групп крови среди населения Европы. Некоторые утверждали, что этот процесс теперь медленно имитируется геном CKR5
и вирусом ВИЧ.
На лекциях по антропологии Поль узнал, что все его современники могут проследить свою родословную до предков из Африки, живших почти шесть тысяч лет назад, когда все человечество существовало в пределах единственной небольшой популяции. И еще профессора говорили: было не менее двух миграций людей из Африки - узкое место генетики в пользу теории Всемирного потопа. Но каждая культура имеет собственные верования и убеждения. Мусульмане называют это Аллахом, евреи - Яхве. Научные журналы проявляют осторожность и больше не называют это Богом, а говорят о разумном создателе - архитекторе, со строчной «а». Впрочем, в глубине души Поль решил, что все это сводится к одному и тому же понятию.
Поль узнал, что ученые сканировали мозги монашек, пытаясь отыскать отметку Бога, но не смогли ее найти. И узнал о теории эволюции. Хотя официальная наука давно ее развенчала, приверженцы этой теории еще существовали - их убеждения обрели почти бессмертный статус по соседству с родственными областями псевдонауки, прозябая на задворках рядом с более старыми системами убеждений наподобие астрологии, френологии и акупунктуры. Современные эволюционисты считали, что все различные системы датировок ошибочны, и предлагали целый набор ненаучных объяснений того, почему изотопные методы дают неправильные результаты. Кое-кто из них даже поговаривал о фальсификации данных и мировом заговоре.
Эволюционисты игнорировали общепринятую интерпретацию геологической хронологии. А также чудо плаценты и идеальную сложность глаза.
На младших и старших курсах Поль изучал археологию - древние останки Homo erectus и Homo neanderthalensis. А также останки нелюдей - афаренсиса, австралопитека и Пана
.
В мире археологии граница между людьми и не-людьми могла быть расплывчатой - но всегда оставалась важной. Для некоторых ученых Homo erectus был расой давно вымерших людей, засохшей веткой на древе человечества. Для их более консервативных коллег он вообще не был человеком - просто неким «другим», отрыжкой творца, независимым существом, изготовленным с помощью того же набора инструментов. Но это была уже крайняя точка зрения. Официальная наука, разумеется, приняла в качестве индикатора принадлежности к человечеству использование каменных орудий. Люди изготовляли орудия. Лишенные души животные - нет. Конечно, и в официальной науке все еще шли споры. Ископаемые останки KNM ER 1470, найденные в Кении, выглядели настолько безупречно сбалансированными между человеком и не-человеком, что была даже изобретена новая категория: почти-человек. Споры обещали стать весьма жаркими, спорщики приводили в качестве доказательств антропометрическую статистику.
Подобно благосклонному учителю, внезапно явившемуся на детскую площадку, чтобы разнять драчунов, на сцене появилась наука генетика. А потом, заняв точку пересечения между двумя страстями в жизни Поля - генетикой и антропологией, - родилась наука палео-метагеномика.
Поль получил степень бакалавра в мае и начал дипломную работу в сентябре. Через два года, получив ученую степень, он переехал на восточное побережье, чтобы работать в «Вестинг геномикс», одной из передовых лабораторий, занимающейся генетическими исследованиями.
Три недели спустя он уже находился в Танзании, осваивая в полевых условиях разработанную лабораторией методику извлечения ДНК из костей возрастом 5800 лет. Более древних костей в мире не существовало.
Двое мужчин вошли в ярко освещенную комнату.
- Значит, здесь и проводятся анализы? - произнес незнакомый голос с акцентом австралийца-горожанина.
Поль оторвался от микроскопа и увидел своего руководителя в сопровождении мужчины постарше, облаченного в серый костюм.
- Да, - ответил мистер Лайонс.
Незнакомец переместил вес тела на тиковую трость. Волосы у него были коротко остриженные и седые, с аккуратным косым пробором.
- Меня никогда не перестает изумлять, - продолжил незнакомец, оглядываясь, - насколько похожи лаборатории по всему миру. Даже культуры, которые ни в чем не могут согласиться между собой, сходятся в том, как сконструировать центрифугу, где разместить стойку с пробирками, какой краской покрасить стены. Всегда белой. А лабораторные столы - черной.
Мистер Лайонс кивнул. Он был из тех, кто носил свой авторитет как униформу (на два размера больше), которую требовалось непрерывно поправлять, чтобы выглядеть прилично.
Поль встал и стянул с рук латексные перчатки.
- Гэвин Макмастер, - представился незнакомец, протягивая руку. - Рад с вами познакомиться, мистер Карлсон.
Они пожали друг другу руки.
- Поль. Можете звать меня Поль.
- Извините, что прервал вашу работу.
- Я все равно в это время делаю перерыв.
- Не буду мешать вашей дискуссии, - сказал Лайонс и вышел.
- Прошу вас, - Поль указал на ближайший рабочий стол. - Присаживайтесь.
Гэвин опустился на стул.
- Обещаю не отнять у вас много времени, - сказал он. - Но мне необходимо с вами поговорить. Мы последние несколько дней оставляли сообщения для вас, и…
- А-а… - Поль изменился в лице. - Так вы из…
- Да.
- То, что вы связались со мной здесь, весьма необычно.
- Могу вас заверить, что и обстоятельства весьма необычны.
- Тем не менее не могу сказать, что мне понравилось, занимаясь одной работой, получить предложение заняться другой.
- Теперь я вижу: случилось недоразумение.
- Каким образом?
- Вы назвали наше предложение работой. Считайте, что мы просим вас о консультации.
- Мистер Макмастер, я очень занят. Я сейчас в середине нескольких проектов и, если честно, удивлен, что Вестинг позволил вам войти в эту дверь.
- Вестинг уже «на борту». Прежде чем связаться с вами сегодня, я взял на себя смелость поговорить с руководством.
- Как вам удалось?.. - Поль уставился на визитера, Гэвин приподнял бровь. Когда имеешь дело с корпорациями, вопрос «как?» обычно бывает риторическим. Ответ всегда один. И всегда включает долларовые знаки.
- Разумеется, вас тоже ждет премия. - Макмастер пододвинул к нему через стол чек. Поль едва взглянул на бумажку.
- Повторю, я сейчас в середине нескольких проектов. Возможно, кого-нибудь из наших специалистов по анализу образцов ваше предложение заинтересует.
Макмастер улыбнулся:
- При обычных обстоятельствах я предположил бы, что это ваша тактика заключения сделок. Но ведь это не так?
- Не так.
- Когда-то я был таким же. Черт, может быть, я и сейчас такой.
- Тогда вы меня поймете. - Поль встал.
- Я вас понимаю лучше, чем вы думаете. Но иногда деньги бывают куда красноречивее людей. Кстати, бренность денег способны ощутить лишь те, кто соглашается их принять.
- У меня такого опыта не было. Прошу меня извинить. - Вежливость подобна стене. Этому он научился у матери.
- Прошу вас… Прежде чем мы расстанемся, я хочу вам кое-что показать.
Гость открыл портфель и достал пачку глянцевых фотографий. На секунду Поль замер. Потом взял снимки из протянутой руки Гэвина. Поль смотрел на фотографии. Долго смотрел.
- Эти ископаемые останки найдены в прошлом году на острове Флорес в Индонезии, - пояснил Гэвин.
- Флорес, - прошептал Поль, все еще разглядывая карточки. - Я слышал, там нашли странные кости. Но не знал, что уже есть публикации.
- Потому что мы ничего не публиковали. Пока, во всяком случае.
- Эти размеры не могут быть правильными. Шестидюймовая лучевая кость.
- Они правильные.
Поль взглянул на собеседника:
1 2 3 4 5
- Что?
- Когда я начинал, более половины мышей были альбиносами. А сейчас таких лишь одна из десяти.
- Ну, и?
- Я никогда специально не проводил отбор по этому признаку.
- И что?
- А то, что когда я делал выбраковку… когда решал, каких именно размножать, то иногда вес двух мышей оказывался одинаковым, и я выбирал наугад. Думаю, просто так уж вышло, что мышей одной разновидности я выбирал чаще, чем других.
- К чему ты клонишь?
- А что если в природе тоже так происходит?
- Как это?
- Ну, как с динозаврами. Или с мамонтами, или с пещерными людьми. Ведь они когда-то существовали, мы про них знаем, потому что находим кости. Но теперь-то их нет. Бог сотворил все живое примерно шесть тысяч лет назад, правильно?
- Да.
- Но каких-то животных больше нет. Они вымерли.
Это произошло в выходные. Берта была беременна, непристойно и чудовищно. Поль отсадил ее в один из аквариумов, создав островок спокойствия на столе в центре чердака. В уголке стеклянной клеточки стояла коробочка с бумажными салфетками, и Берта превращала кусочки бумаги в уютное гнездышко, чтобы произвести в нем на свет очередное поколение гигантов.
Поль услышал, как в гараж въехала отцовская машина. Он рано вернулся домой. Поль задумался, не выключить ли на чердаке свет, но понял, что это лишь привлечет внимание отца. И стал ждать, надеясь на везение.
В гараже было странно тихо - лишь негромко работал мотор в машине. У мальчика похолодело внутри, когда он услышал, как потрескивают ступени лестницы под весом отца.
Тут его на секунду охватила паника - на единственную отчаянную секунду, пока он лихорадочно искал взглядом, куда можно спрятать клетки. Глупый порыв - деваться все равно некуда.
- Что за вонь? - вопросил отец, когда его голова показалась из отверстия люка. Родитель замер и осмотрелся. - Ого…
Он только это и сказал. И повторил, когда поднимался в комнату. Он стоял там, как исполин, и смотрел. Единственная лампочка без плафона замаскировала его глаза тенями.
- Что это? - произнес он наконец.
От его мертвого голоса желудок Поля превратился в ледышку.
- Что это? - Теперь громче, и что-то изменилось в глазах-тенях. Отец протопал к нему, навис над ним.
- Что это?! - завопил он, брызгая слюной.
- Я… я думал…
Большая рука метнулась вперед, ударила Поля в грудь, смяла в кулаке футболку, рванула в воздух.
- Это еще что за гадость? Разве я тебе не говорил: никаких животных в доме! А ты притащил эту мразь в дом! В мой дом!
Рука распрямилась, швырнув Поля на клетки, перевернув один из столов - дерево и сетки с треском рухнули, запищали мыши, отлетели покореженные петли. Погибли месяцы и месяцы работы.
Отец заметил аквариум с Бертой, схватил его. Поднял высоко над головой - и настал момент, когда Полю показалось, что он почти видит Берту и мышат внутри нее, бесчисленные поколения, которым уже не суждено родиться. Затем руки отца пошли вниз - как стихийное бедствие, катаклизм. Поль зажмурился, чтобы в глаза не попали осколки, а в голове его вертелась только одна мысль: «Вот как это происходит. Именно так это и происходит».
Когда Полю исполнилось семнадцать, он поступил в Стэнфордс-кий университет. Два года спустя отец умер.
В Стэнфорде он выбрал двойную специализацию по генетике и антропологии, взяв восемнадцать часов за семестр. Он изучал переводы свитков Мертвого моря и апокрифические тексты, прошел курсы по сравнительной интерпретации и библейской философии. Изучал фруктовых мушек и половое размножение. Еще студентом он завоевал право на престижную летнюю интернатуру под руководством знаменитого генетика Майкла Пура.
Поль сидел в аудиториях, где преподаватели в темных костюмах излагали теории о Кибре и Т-вариантах, микроцефалине-1 и гаплоидной группе D. Он узнал, что ученые идентифицировали структуры внутри семейства протеинов под названием ААА+, которые, как было показано, инициируют репликацию
ДНК, и что эти генетические структуры были сохранены во всех формах жизни, от людей до самых древних бактерий, став визитной карточкой самого великого проектировщика.
И еще Поль изучал запрещенные тексты. Он изучал сбалансированные равновесия
и Харди-Вейнбурга
, но в одиночку и по ночам, бродя по темным залам внутри собственной головы, потому что больше всего его восхищали компромиссы. Поль был юношей, который понимал компромиссы.
Он узнал о недавно открытом гене АРОЕ4, общем почти для всех живущих на планете людей, и прочел теории о том, каким образом вредоносные гены стали встречаться в популяции с такой высокой частотой. Оказывается, хотя АРОЕ4 и вызывает болезнь Альцгейме-ра, он также защищает мозг от разрушительных для него последствий недоедания в раннем детстве. Ген, уничтожающий мозг в семьдесят лет, защищает его в возрасте семи месяцев. Он узнал, что люди с серповидно-клеточной анемией невосприимчивы к малярии, а носители гетерозиготных генов кистозного фиброза менее восприимчивы к холере, что во время эпидемий чумы люди с кровью группы А выживали чаще, чем люди с кровью других групп, и это всего за одно поколение навсегда изменило процентное соотношение групп крови среди населения Европы. Некоторые утверждали, что этот процесс теперь медленно имитируется геном CKR5
и вирусом ВИЧ.
На лекциях по антропологии Поль узнал, что все его современники могут проследить свою родословную до предков из Африки, живших почти шесть тысяч лет назад, когда все человечество существовало в пределах единственной небольшой популяции. И еще профессора говорили: было не менее двух миграций людей из Африки - узкое место генетики в пользу теории Всемирного потопа. Но каждая культура имеет собственные верования и убеждения. Мусульмане называют это Аллахом, евреи - Яхве. Научные журналы проявляют осторожность и больше не называют это Богом, а говорят о разумном создателе - архитекторе, со строчной «а». Впрочем, в глубине души Поль решил, что все это сводится к одному и тому же понятию.
Поль узнал, что ученые сканировали мозги монашек, пытаясь отыскать отметку Бога, но не смогли ее найти. И узнал о теории эволюции. Хотя официальная наука давно ее развенчала, приверженцы этой теории еще существовали - их убеждения обрели почти бессмертный статус по соседству с родственными областями псевдонауки, прозябая на задворках рядом с более старыми системами убеждений наподобие астрологии, френологии и акупунктуры. Современные эволюционисты считали, что все различные системы датировок ошибочны, и предлагали целый набор ненаучных объяснений того, почему изотопные методы дают неправильные результаты. Кое-кто из них даже поговаривал о фальсификации данных и мировом заговоре.
Эволюционисты игнорировали общепринятую интерпретацию геологической хронологии. А также чудо плаценты и идеальную сложность глаза.
На младших и старших курсах Поль изучал археологию - древние останки Homo erectus и Homo neanderthalensis. А также останки нелюдей - афаренсиса, австралопитека и Пана
.
В мире археологии граница между людьми и не-людьми могла быть расплывчатой - но всегда оставалась важной. Для некоторых ученых Homo erectus был расой давно вымерших людей, засохшей веткой на древе человечества. Для их более консервативных коллег он вообще не был человеком - просто неким «другим», отрыжкой творца, независимым существом, изготовленным с помощью того же набора инструментов. Но это была уже крайняя точка зрения. Официальная наука, разумеется, приняла в качестве индикатора принадлежности к человечеству использование каменных орудий. Люди изготовляли орудия. Лишенные души животные - нет. Конечно, и в официальной науке все еще шли споры. Ископаемые останки KNM ER 1470, найденные в Кении, выглядели настолько безупречно сбалансированными между человеком и не-человеком, что была даже изобретена новая категория: почти-человек. Споры обещали стать весьма жаркими, спорщики приводили в качестве доказательств антропометрическую статистику.
Подобно благосклонному учителю, внезапно явившемуся на детскую площадку, чтобы разнять драчунов, на сцене появилась наука генетика. А потом, заняв точку пересечения между двумя страстями в жизни Поля - генетикой и антропологией, - родилась наука палео-метагеномика.
Поль получил степень бакалавра в мае и начал дипломную работу в сентябре. Через два года, получив ученую степень, он переехал на восточное побережье, чтобы работать в «Вестинг геномикс», одной из передовых лабораторий, занимающейся генетическими исследованиями.
Три недели спустя он уже находился в Танзании, осваивая в полевых условиях разработанную лабораторией методику извлечения ДНК из костей возрастом 5800 лет. Более древних костей в мире не существовало.
Двое мужчин вошли в ярко освещенную комнату.
- Значит, здесь и проводятся анализы? - произнес незнакомый голос с акцентом австралийца-горожанина.
Поль оторвался от микроскопа и увидел своего руководителя в сопровождении мужчины постарше, облаченного в серый костюм.
- Да, - ответил мистер Лайонс.
Незнакомец переместил вес тела на тиковую трость. Волосы у него были коротко остриженные и седые, с аккуратным косым пробором.
- Меня никогда не перестает изумлять, - продолжил незнакомец, оглядываясь, - насколько похожи лаборатории по всему миру. Даже культуры, которые ни в чем не могут согласиться между собой, сходятся в том, как сконструировать центрифугу, где разместить стойку с пробирками, какой краской покрасить стены. Всегда белой. А лабораторные столы - черной.
Мистер Лайонс кивнул. Он был из тех, кто носил свой авторитет как униформу (на два размера больше), которую требовалось непрерывно поправлять, чтобы выглядеть прилично.
Поль встал и стянул с рук латексные перчатки.
- Гэвин Макмастер, - представился незнакомец, протягивая руку. - Рад с вами познакомиться, мистер Карлсон.
Они пожали друг другу руки.
- Поль. Можете звать меня Поль.
- Извините, что прервал вашу работу.
- Я все равно в это время делаю перерыв.
- Не буду мешать вашей дискуссии, - сказал Лайонс и вышел.
- Прошу вас, - Поль указал на ближайший рабочий стол. - Присаживайтесь.
Гэвин опустился на стул.
- Обещаю не отнять у вас много времени, - сказал он. - Но мне необходимо с вами поговорить. Мы последние несколько дней оставляли сообщения для вас, и…
- А-а… - Поль изменился в лице. - Так вы из…
- Да.
- То, что вы связались со мной здесь, весьма необычно.
- Могу вас заверить, что и обстоятельства весьма необычны.
- Тем не менее не могу сказать, что мне понравилось, занимаясь одной работой, получить предложение заняться другой.
- Теперь я вижу: случилось недоразумение.
- Каким образом?
- Вы назвали наше предложение работой. Считайте, что мы просим вас о консультации.
- Мистер Макмастер, я очень занят. Я сейчас в середине нескольких проектов и, если честно, удивлен, что Вестинг позволил вам войти в эту дверь.
- Вестинг уже «на борту». Прежде чем связаться с вами сегодня, я взял на себя смелость поговорить с руководством.
- Как вам удалось?.. - Поль уставился на визитера, Гэвин приподнял бровь. Когда имеешь дело с корпорациями, вопрос «как?» обычно бывает риторическим. Ответ всегда один. И всегда включает долларовые знаки.
- Разумеется, вас тоже ждет премия. - Макмастер пододвинул к нему через стол чек. Поль едва взглянул на бумажку.
- Повторю, я сейчас в середине нескольких проектов. Возможно, кого-нибудь из наших специалистов по анализу образцов ваше предложение заинтересует.
Макмастер улыбнулся:
- При обычных обстоятельствах я предположил бы, что это ваша тактика заключения сделок. Но ведь это не так?
- Не так.
- Когда-то я был таким же. Черт, может быть, я и сейчас такой.
- Тогда вы меня поймете. - Поль встал.
- Я вас понимаю лучше, чем вы думаете. Но иногда деньги бывают куда красноречивее людей. Кстати, бренность денег способны ощутить лишь те, кто соглашается их принять.
- У меня такого опыта не было. Прошу меня извинить. - Вежливость подобна стене. Этому он научился у матери.
- Прошу вас… Прежде чем мы расстанемся, я хочу вам кое-что показать.
Гость открыл портфель и достал пачку глянцевых фотографий. На секунду Поль замер. Потом взял снимки из протянутой руки Гэвина. Поль смотрел на фотографии. Долго смотрел.
- Эти ископаемые останки найдены в прошлом году на острове Флорес в Индонезии, - пояснил Гэвин.
- Флорес, - прошептал Поль, все еще разглядывая карточки. - Я слышал, там нашли странные кости. Но не знал, что уже есть публикации.
- Потому что мы ничего не публиковали. Пока, во всяком случае.
- Эти размеры не могут быть правильными. Шестидюймовая лучевая кость.
- Они правильные.
Поль взглянул на собеседника:
1 2 3 4 5