Марго бы на них не ставила.
Впрочем, не купилась она и на теории, касающиеся Мэри Келли, — пожалуй, самые причудливые попытки разгадать тайну Потрошителя. Ну, например: королева Виктория поручила премьер-министру убить всех, кто знал о тайном браке ее внука с проституткой-католичкой, при котором возникала опасность воцарения на троне ее дочери — тоже, разумеется, католички. Или: премьер-министр поощрял своих братьев по масонской ложе совершать человеческие жертвоприношения. Все это было слишком фантастично, не говоря уже о полном отсутствии фактов, подтверждающих эти теории. Марго сомневалась и в том, что это любовник Мэри Келли, безработный грузчик Джозеф Барнет, зарезал ее ножом для разделки рыбы, а остальных женщин убил, заметая следы и «для острастки». Нет, это тоже вздор…
— У вас очень раздраженный вид, мисс Смит. Марго едва не подпрыгнула на месте, зажмурилась, снова открыла глаза и уставилась в точеное лицо Шахди Фероз.
— А, доктор Фероз… Я… гм… искала… — Она осеклась, сообразив, что если скажет «искала вас», это может прозвучать так, как если бы причиной раздражения была именно доктор. — Я тут думала обо всех этих идиотских теориях, — пробормотала она, густо покраснев и мотнув головой в сторону телеэкрана, на котором продолжали крутить запись интервью д-ра Фероз. — Я имела в виду тех, что касаются Мэри Келли, — добавила она.
Шахди Фероз улыбнулась:
— Да, в ее смерти вообще много абсурдного. Бедняжка!
— Что ж, скоро узнаем. Вы прошли регистрацию? Багаж готов?
Та кивнула:
— Да. И… о Господи!
Журналисты. Целая толпа. Из-за барьеров, отгораживавших зону ожидания, к ним тянулись длинные палки направленных микрофонов, нацелились телеобъективы.
— Сюда, — потянула Марго свою ученую коллегу за рукав. Они укрылись в самом дальнем углу зала ожидания, отгородившись от разочарованных журналистов людской массой. Но и на ходу до них доносились обрывки споров:
— …мне кажется, это был сам королевский внук, а не кто-то из его любовников.
— Королевский внук? Герцог Кларенс? Или, вернее будет сказать, принц Альберт Виктор. Во время убийств Потрошителя он не имел еще герцогского титула. Вот бедолага! По меньшей мере три теории упоминают его в качестве главного обвиняемого, несмотря на твердое алиби. Во время по меньшей мере одного из убийств он находился за несколько сотен миль от Лондона, в Шотландии…
— Черт, — не выдержал один из стоявших рядом с ними гидов, одетый в ливрею прислуги. — Смотрите-ка, буквально все жаждут смачного скандала, связанного с королевским семейством. Каждый раз, когда королевская семья оказывается вовлеченной во что-то, будь то убийства Потрошителя или смерть в автокатастрофе принцессы Уэльской в конце двадцатого века, теории заговоров плодятся даже быстрее, чем журналисты успевают их строчить.
— Спасибо, дорогая, — вздохнула Шахди, когда они наконец оказались в относительно тихом углу. — Я знаю, мне стоило бы вести себя спокойнее, но я устала, а тут еще эти репортеры… — Она царственно передернула своими персидскими плечами. — Так, значит, вы не верите теориям насчет Мэри Келли?
— Ни одной.
— Даже про сумасшедшую повитуху?
Марго зажмурилась. «Сумасшедшая повитуха? Ого-го…»
Шахди Фероз мягко рассмеялась.
— Прошу вас, не огорчайтесь, мисс Смит. Эта теория сравнительно малоизвестна.
— Да, но Кит заставил меня выучить вопрос вдоль и поперек, от корки до корки…
— И сколько времени он на это отвел, а? Дней пять? Десять? Я почти всю свою жизнь бьюсь над этим делом. Так что вам нечего смущаться.
— А что, правда есть теория с какой-то сумасшедшей повитухой?
Шахди кивнула:
— О да. Мэри Келли погибла, будучи на третьем месяце беременности. Она носила ребенка, которого не в состоянии была бы выкормить. Аборты тогда запрещались законом, но делались повсеместно, особенно в Ист-Энде. Обыкновенно этим делом занимались повитухи, и условия были самые антисанитарные. В общем, повитухи могли разгуливать по улице, и никому и в голову бы не пришло спросить их, откуда у них кровь на одежде. Даже инспектор Эбберлайн полагал, что они ищут, возможно, убийцу-женщину. Это основывалось на показаниях заслуживающих доверия свидетелей по делу об убийстве Мэри Келли. Собственно, Эбберлайн просто не мог трактовать их по-другому. Женщину, одетую в платье Мэри Келли, видели выходящей из комнаты, которую та снимала, в утро убийства, но через несколько часов после того, как коронеры зарегистрировали смерть Мэри Келли.
Марго нахмурилась.
— Звучит странно.
— Согласна. Ее видели дважды: в первый раз между восемью и четвертью девятого, и вид у нее был нездоровый, а через час она разговаривала с каким-то мужчиной у входа в паб «Британия». Оба раза ее видела одна и та же свидетельница, вполне почтенная домохозяйка, проживавшая по соседству с Мэри Келли, — миссис Кэролайн Максвелл. На основании ее показаний инспектор Эбберлайн предположил, что убийцей была, возможно, сумасшедшая повитуха, переодевшаяся в одежды своей жертвы для маскировки. И еще: в печке у Мэри Келли после убийства бедной девушки обнаружили остатки сожженной одежды.
— Но смерть наступила около четырех утра, — возразила Марго. — Что могло удерживать ее там целых четыре часа? И как объяснить изувеченное тело?
— Это, — невесело улыбнулась Шахди Фероз, — нам и предстоит выяснить. Что делал убийца в промежутке между смертью Мэри Келли и его — или ее — бегством из Миллерз-корт и зачем.
Марго вздрогнула и зябко поежилась. Ей вообще не хотелось думать про Мэри Келли, самую юную и хорошенькую из жертв Потрошителя. Какие у нее были славные русые волосы… Марго слишком хорошо помнила смерть собственной матери. Прекрасные густые русые волосы, разметавшиеся по полу кухни в луже крови…
Чем меньше Марго будет вспоминать свою мать и то, как та умерла, тем лучше.
— На мой взгляд, сумасшедшая повитуха — это тоже чушь, — пробормотала она. — Как и все остальные теории касательно Мэри Келли. И потом, кто сказал, что это была повитуха, — просто полицейский инспектор искал подходящее объяснение свидетельским показаниям.
Шахди Фероз усмехнулась:
— Вот в этом вы ошибаетесь, дорогая, ибо сумасшедшие повитухи действительно встречались. Повивальная бабка Мэри Пирси была арестована и повешена в 1890 году за жестокое убийство жены и ребенка своего женатого любовника. Даже сэр Артур Конан Дойль высказал предположение, что полиция ищет убийцу не того пола. Он даже написал рассказ на основе этой идеи.
— Выходит, Шерлоку Холмсу стоило искать не Джека -Потрошителя, а Джилл -Потрошительницу?
Шахди Фероз рассмеялась:
— Не возражаю, это представляется весьма маловероятным.
— Да нет, я хочу сказать, женщина-убийца просто не могла бы поступить так. Изрубить жертву, съесть части ее тела? Разве так бывает?
Выражение лица ее собеседницы стало жестче.
— Ну, вообще-то женщины-убийцы способны наносить подобные увечья. Криминалисты давно уже охарактеризовали подобные действия женщин как психическое отклонение. Притом что лесбиянство является нормальным биологическим состоянием значительного процента женского населения, а лесбиянки отличаются от среднего психического профиля не более чем геи или гетеросексуалы, порой это может давать значительные отклонения.
— Убийцы-лесбиянки ?
— Да, история криминалистики изобилует случаями, когда женщины убивали своих любовниц из ревности или обиды. Часто это сопровождается нанесением увечий лица, груди и половых органов. Что, собственно, делал и Потрошитель. Ряд подобных убийств был раскрыт только после того, как полиция перестала искать мужчину-маньяка, а вместо этого направила усилия на поиски психически неуравновешенной убийцы женского пола.
Марго снова вздрогнула.
— Страшно это все. Что вызывает подобные отклонения? Я хочу сказать, что превращает невинного ребенка в кого-то вроде Джека-Потрошителя? Ну или Джилл-Потрошительницы?
— Серийный маньяк-убийца, — очень мягко ответила Шахди Фероз, — порой появляется как следствие глубокой психической травмы, нанесенной еще в детстве кем-либо из взрослых. Это страшная трагедия, растрата человеческого потенциала, причиняемая боль… Взрослые часто олицетворяют для такого человека сексуальное насилие в соединении с физическим, жестокое подавление эмоций и всей детской личности. В других случаях… — Она тряхнула головой. — Порой мы имеем дело с серийными убийцами, у которых подобные мотивы отсутствуют. Такие просто наслаждаются процессом убийства, своей властью над жертвой. Порой я могу объяснить их поступки только происками зла.
— Зла? — эхом переспросила Марго. Шахди Фероз кивнула:
— Я изучала культы самых разных исторических эпох. Меня интересовало, что побуждает несчастных людей искать оккультной власти, часто сопряженной с такой же жаждой крови, какую мы видим у маньяка-убийцы. Психику некоторых повредило чье-то жестокое обращение, но других просто привлекает власть над жизнью других. Это люди, влекомые злом. Иначе их не опишешь.
— Вроде Алистера Кроули, — пробормотала Марго.
— Да. Хотя он вряд ли был Джеком-Потрошителем.
Марго обнаружила, что дрожь пробирает ее все сильнее, до глубины души, где таились самые страшные ее воспоминания. Ее собственный отец был настоящим чудовищем, мать — проституткой, пытавшейся хоть как-то заработать на жизнь после того, как отец пропил все, что оставалось еще на их банковском счету. Детство Марго прошло в условиях, которые трудно назвать человеческими. Так почему она не стала маньяком? Странно… Может, ее родители, какими бы плохими ни были, все же недостаточно чудовищны? Впрочем, от одной мысли об этом ее замутило.
— С вами все в порядке? — тихо спросила Шахди. Марго лучезарно улыбнулась:
— Конечно. Просто, полагаю, все это действует на нервы. Гадость какая: серийные убийцы.
— Конечно, гадость, — мягко произнесла Шахди Фероз. — Самые страшные твари из всех, что породил человеческий род. Потому я их и изучаю. В надежде — возможно, наивной, — на то, что мы сможем избежать их появления в будущем.
— Это, — заметила Марго, — возможно, самая невероятная задача, о которой я когда-либо слышала. Удачи вам. Нет, правда.
— О чем это вы, мисс Смит? — прозвучал прямо над ее ухом голос. — Удачи в чем?
Марго ойкнула, подпрыгнула от неожиданности и оказалась лицом к лицу с Гаем Пендергастом. Ей стоило держать ухо востро. «Ну какой из тебя разведчик времени! Расслабься на минуту, и какой-нибудь оборванец из Ист-Энда сунет тебе нож под ребро…»
— Мистер Пендергаст, я не заметила, как вы подошли. Вы и мисс Нозетт. Вы прошли регистрацию? Отлично. Ладно, все в сборе. У нас… — она запрокинула голову, глядя на висящие под потолком часы, — …одиннадцать минут до отправления, так что вы еще можете сделать последние покупки, обменять деньги или выпить чашку кофе. Контрольные карты при вас? Отлично. Еще вопросы? — «Ради Бога, никаких вопросов…»
Гай Пендергаст одарил ее дружеской ухмылкой.
— Значит, это правда?
Она с опаской покосилась на него.
— Что правда?
— Вы действительно мечтаете о самоубийстве, намереваясь стать разведчиком времени?
Марго задрала подбородок — ни дать ни взять заносчивый кузнечик, пытающийся произвести впечатление своей музыкальностью на признанного маэстро.
— При чем здесь самоубийство? Разведка времени, возможно, и опасная работа, но бывают и опаснее. Скажем, в полиции… или, например, журналистика в Нижнем Времени.
Пендергаст легко рассмеялся.
— Не буду спорить — с тем-то шрамом, что у меня на жо… ох, прошу прощения, мисс Смит.
Марго почти расслабилась. Почти.
— Извинения принимаются. Кстати, пока я в дамском платье, — она провела рукой по шелковому платью, — прошу вас следить в моем присутствии за языком. Но, — она улыбнулась, — когда я буду щеголять в мальчишечьих лохмотьях или драных юбках работницы из Ист-Энда, не удивляйтесь словечкам, которые вы от меня услышите. Я учила кокни до тех пор, пока мне не начали сниться сны на нем. Один из предметов, которым я обучаюсь как разведчик времени, — это языки и особенности поведения той эпохи, в которую я направляюсь.
— Не могу сказать за остальных членов группы, — ослепительно улыбнулась Доминика Нозетт, протягивая Марго руку (в полном противоречии с ее поведением в тире), — но для меня большая честь быть именно под вашим заботливым руководством. И разумеется, в «Лондон нью-таймс» будут рады оплатить вам любые дополнительные услуги, которые вы нам сможете или захотите оказать.
Марго пожала руку Доминике, пытаясь понять, чего именно хочет от нее эта проныра. Не считая сенсации столетия, конечно.
— Спасибо, — выдавила она из себя. — Вы очень добры, мисс Нозетт.
— Доминика, — поправила та. — И прошу вас, не судите строго моего непутевого партнера. Манеры Гая оставляют желать лучшего.
Пендергаст расплылся в улыбке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Впрочем, не купилась она и на теории, касающиеся Мэри Келли, — пожалуй, самые причудливые попытки разгадать тайну Потрошителя. Ну, например: королева Виктория поручила премьер-министру убить всех, кто знал о тайном браке ее внука с проституткой-католичкой, при котором возникала опасность воцарения на троне ее дочери — тоже, разумеется, католички. Или: премьер-министр поощрял своих братьев по масонской ложе совершать человеческие жертвоприношения. Все это было слишком фантастично, не говоря уже о полном отсутствии фактов, подтверждающих эти теории. Марго сомневалась и в том, что это любовник Мэри Келли, безработный грузчик Джозеф Барнет, зарезал ее ножом для разделки рыбы, а остальных женщин убил, заметая следы и «для острастки». Нет, это тоже вздор…
— У вас очень раздраженный вид, мисс Смит. Марго едва не подпрыгнула на месте, зажмурилась, снова открыла глаза и уставилась в точеное лицо Шахди Фероз.
— А, доктор Фероз… Я… гм… искала… — Она осеклась, сообразив, что если скажет «искала вас», это может прозвучать так, как если бы причиной раздражения была именно доктор. — Я тут думала обо всех этих идиотских теориях, — пробормотала она, густо покраснев и мотнув головой в сторону телеэкрана, на котором продолжали крутить запись интервью д-ра Фероз. — Я имела в виду тех, что касаются Мэри Келли, — добавила она.
Шахди Фероз улыбнулась:
— Да, в ее смерти вообще много абсурдного. Бедняжка!
— Что ж, скоро узнаем. Вы прошли регистрацию? Багаж готов?
Та кивнула:
— Да. И… о Господи!
Журналисты. Целая толпа. Из-за барьеров, отгораживавших зону ожидания, к ним тянулись длинные палки направленных микрофонов, нацелились телеобъективы.
— Сюда, — потянула Марго свою ученую коллегу за рукав. Они укрылись в самом дальнем углу зала ожидания, отгородившись от разочарованных журналистов людской массой. Но и на ходу до них доносились обрывки споров:
— …мне кажется, это был сам королевский внук, а не кто-то из его любовников.
— Королевский внук? Герцог Кларенс? Или, вернее будет сказать, принц Альберт Виктор. Во время убийств Потрошителя он не имел еще герцогского титула. Вот бедолага! По меньшей мере три теории упоминают его в качестве главного обвиняемого, несмотря на твердое алиби. Во время по меньшей мере одного из убийств он находился за несколько сотен миль от Лондона, в Шотландии…
— Черт, — не выдержал один из стоявших рядом с ними гидов, одетый в ливрею прислуги. — Смотрите-ка, буквально все жаждут смачного скандала, связанного с королевским семейством. Каждый раз, когда королевская семья оказывается вовлеченной во что-то, будь то убийства Потрошителя или смерть в автокатастрофе принцессы Уэльской в конце двадцатого века, теории заговоров плодятся даже быстрее, чем журналисты успевают их строчить.
— Спасибо, дорогая, — вздохнула Шахди, когда они наконец оказались в относительно тихом углу. — Я знаю, мне стоило бы вести себя спокойнее, но я устала, а тут еще эти репортеры… — Она царственно передернула своими персидскими плечами. — Так, значит, вы не верите теориям насчет Мэри Келли?
— Ни одной.
— Даже про сумасшедшую повитуху?
Марго зажмурилась. «Сумасшедшая повитуха? Ого-го…»
Шахди Фероз мягко рассмеялась.
— Прошу вас, не огорчайтесь, мисс Смит. Эта теория сравнительно малоизвестна.
— Да, но Кит заставил меня выучить вопрос вдоль и поперек, от корки до корки…
— И сколько времени он на это отвел, а? Дней пять? Десять? Я почти всю свою жизнь бьюсь над этим делом. Так что вам нечего смущаться.
— А что, правда есть теория с какой-то сумасшедшей повитухой?
Шахди кивнула:
— О да. Мэри Келли погибла, будучи на третьем месяце беременности. Она носила ребенка, которого не в состоянии была бы выкормить. Аборты тогда запрещались законом, но делались повсеместно, особенно в Ист-Энде. Обыкновенно этим делом занимались повитухи, и условия были самые антисанитарные. В общем, повитухи могли разгуливать по улице, и никому и в голову бы не пришло спросить их, откуда у них кровь на одежде. Даже инспектор Эбберлайн полагал, что они ищут, возможно, убийцу-женщину. Это основывалось на показаниях заслуживающих доверия свидетелей по делу об убийстве Мэри Келли. Собственно, Эбберлайн просто не мог трактовать их по-другому. Женщину, одетую в платье Мэри Келли, видели выходящей из комнаты, которую та снимала, в утро убийства, но через несколько часов после того, как коронеры зарегистрировали смерть Мэри Келли.
Марго нахмурилась.
— Звучит странно.
— Согласна. Ее видели дважды: в первый раз между восемью и четвертью девятого, и вид у нее был нездоровый, а через час она разговаривала с каким-то мужчиной у входа в паб «Британия». Оба раза ее видела одна и та же свидетельница, вполне почтенная домохозяйка, проживавшая по соседству с Мэри Келли, — миссис Кэролайн Максвелл. На основании ее показаний инспектор Эбберлайн предположил, что убийцей была, возможно, сумасшедшая повитуха, переодевшаяся в одежды своей жертвы для маскировки. И еще: в печке у Мэри Келли после убийства бедной девушки обнаружили остатки сожженной одежды.
— Но смерть наступила около четырех утра, — возразила Марго. — Что могло удерживать ее там целых четыре часа? И как объяснить изувеченное тело?
— Это, — невесело улыбнулась Шахди Фероз, — нам и предстоит выяснить. Что делал убийца в промежутке между смертью Мэри Келли и его — или ее — бегством из Миллерз-корт и зачем.
Марго вздрогнула и зябко поежилась. Ей вообще не хотелось думать про Мэри Келли, самую юную и хорошенькую из жертв Потрошителя. Какие у нее были славные русые волосы… Марго слишком хорошо помнила смерть собственной матери. Прекрасные густые русые волосы, разметавшиеся по полу кухни в луже крови…
Чем меньше Марго будет вспоминать свою мать и то, как та умерла, тем лучше.
— На мой взгляд, сумасшедшая повитуха — это тоже чушь, — пробормотала она. — Как и все остальные теории касательно Мэри Келли. И потом, кто сказал, что это была повитуха, — просто полицейский инспектор искал подходящее объяснение свидетельским показаниям.
Шахди Фероз усмехнулась:
— Вот в этом вы ошибаетесь, дорогая, ибо сумасшедшие повитухи действительно встречались. Повивальная бабка Мэри Пирси была арестована и повешена в 1890 году за жестокое убийство жены и ребенка своего женатого любовника. Даже сэр Артур Конан Дойль высказал предположение, что полиция ищет убийцу не того пола. Он даже написал рассказ на основе этой идеи.
— Выходит, Шерлоку Холмсу стоило искать не Джека -Потрошителя, а Джилл -Потрошительницу?
Шахди Фероз рассмеялась:
— Не возражаю, это представляется весьма маловероятным.
— Да нет, я хочу сказать, женщина-убийца просто не могла бы поступить так. Изрубить жертву, съесть части ее тела? Разве так бывает?
Выражение лица ее собеседницы стало жестче.
— Ну, вообще-то женщины-убийцы способны наносить подобные увечья. Криминалисты давно уже охарактеризовали подобные действия женщин как психическое отклонение. Притом что лесбиянство является нормальным биологическим состоянием значительного процента женского населения, а лесбиянки отличаются от среднего психического профиля не более чем геи или гетеросексуалы, порой это может давать значительные отклонения.
— Убийцы-лесбиянки ?
— Да, история криминалистики изобилует случаями, когда женщины убивали своих любовниц из ревности или обиды. Часто это сопровождается нанесением увечий лица, груди и половых органов. Что, собственно, делал и Потрошитель. Ряд подобных убийств был раскрыт только после того, как полиция перестала искать мужчину-маньяка, а вместо этого направила усилия на поиски психически неуравновешенной убийцы женского пола.
Марго снова вздрогнула.
— Страшно это все. Что вызывает подобные отклонения? Я хочу сказать, что превращает невинного ребенка в кого-то вроде Джека-Потрошителя? Ну или Джилл-Потрошительницы?
— Серийный маньяк-убийца, — очень мягко ответила Шахди Фероз, — порой появляется как следствие глубокой психической травмы, нанесенной еще в детстве кем-либо из взрослых. Это страшная трагедия, растрата человеческого потенциала, причиняемая боль… Взрослые часто олицетворяют для такого человека сексуальное насилие в соединении с физическим, жестокое подавление эмоций и всей детской личности. В других случаях… — Она тряхнула головой. — Порой мы имеем дело с серийными убийцами, у которых подобные мотивы отсутствуют. Такие просто наслаждаются процессом убийства, своей властью над жертвой. Порой я могу объяснить их поступки только происками зла.
— Зла? — эхом переспросила Марго. Шахди Фероз кивнула:
— Я изучала культы самых разных исторических эпох. Меня интересовало, что побуждает несчастных людей искать оккультной власти, часто сопряженной с такой же жаждой крови, какую мы видим у маньяка-убийцы. Психику некоторых повредило чье-то жестокое обращение, но других просто привлекает власть над жизнью других. Это люди, влекомые злом. Иначе их не опишешь.
— Вроде Алистера Кроули, — пробормотала Марго.
— Да. Хотя он вряд ли был Джеком-Потрошителем.
Марго обнаружила, что дрожь пробирает ее все сильнее, до глубины души, где таились самые страшные ее воспоминания. Ее собственный отец был настоящим чудовищем, мать — проституткой, пытавшейся хоть как-то заработать на жизнь после того, как отец пропил все, что оставалось еще на их банковском счету. Детство Марго прошло в условиях, которые трудно назвать человеческими. Так почему она не стала маньяком? Странно… Может, ее родители, какими бы плохими ни были, все же недостаточно чудовищны? Впрочем, от одной мысли об этом ее замутило.
— С вами все в порядке? — тихо спросила Шахди. Марго лучезарно улыбнулась:
— Конечно. Просто, полагаю, все это действует на нервы. Гадость какая: серийные убийцы.
— Конечно, гадость, — мягко произнесла Шахди Фероз. — Самые страшные твари из всех, что породил человеческий род. Потому я их и изучаю. В надежде — возможно, наивной, — на то, что мы сможем избежать их появления в будущем.
— Это, — заметила Марго, — возможно, самая невероятная задача, о которой я когда-либо слышала. Удачи вам. Нет, правда.
— О чем это вы, мисс Смит? — прозвучал прямо над ее ухом голос. — Удачи в чем?
Марго ойкнула, подпрыгнула от неожиданности и оказалась лицом к лицу с Гаем Пендергастом. Ей стоило держать ухо востро. «Ну какой из тебя разведчик времени! Расслабься на минуту, и какой-нибудь оборванец из Ист-Энда сунет тебе нож под ребро…»
— Мистер Пендергаст, я не заметила, как вы подошли. Вы и мисс Нозетт. Вы прошли регистрацию? Отлично. Ладно, все в сборе. У нас… — она запрокинула голову, глядя на висящие под потолком часы, — …одиннадцать минут до отправления, так что вы еще можете сделать последние покупки, обменять деньги или выпить чашку кофе. Контрольные карты при вас? Отлично. Еще вопросы? — «Ради Бога, никаких вопросов…»
Гай Пендергаст одарил ее дружеской ухмылкой.
— Значит, это правда?
Она с опаской покосилась на него.
— Что правда?
— Вы действительно мечтаете о самоубийстве, намереваясь стать разведчиком времени?
Марго задрала подбородок — ни дать ни взять заносчивый кузнечик, пытающийся произвести впечатление своей музыкальностью на признанного маэстро.
— При чем здесь самоубийство? Разведка времени, возможно, и опасная работа, но бывают и опаснее. Скажем, в полиции… или, например, журналистика в Нижнем Времени.
Пендергаст легко рассмеялся.
— Не буду спорить — с тем-то шрамом, что у меня на жо… ох, прошу прощения, мисс Смит.
Марго почти расслабилась. Почти.
— Извинения принимаются. Кстати, пока я в дамском платье, — она провела рукой по шелковому платью, — прошу вас следить в моем присутствии за языком. Но, — она улыбнулась, — когда я буду щеголять в мальчишечьих лохмотьях или драных юбках работницы из Ист-Энда, не удивляйтесь словечкам, которые вы от меня услышите. Я учила кокни до тех пор, пока мне не начали сниться сны на нем. Один из предметов, которым я обучаюсь как разведчик времени, — это языки и особенности поведения той эпохи, в которую я направляюсь.
— Не могу сказать за остальных членов группы, — ослепительно улыбнулась Доминика Нозетт, протягивая Марго руку (в полном противоречии с ее поведением в тире), — но для меня большая честь быть именно под вашим заботливым руководством. И разумеется, в «Лондон нью-таймс» будут рады оплатить вам любые дополнительные услуги, которые вы нам сможете или захотите оказать.
Марго пожала руку Доминике, пытаясь понять, чего именно хочет от нее эта проныра. Не считая сенсации столетия, конечно.
— Спасибо, — выдавила она из себя. — Вы очень добры, мисс Нозетт.
— Доминика, — поправила та. — И прошу вас, не судите строго моего непутевого партнера. Манеры Гая оставляют желать лучшего.
Пендергаст расплылся в улыбке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60