Ночью я проведу вас за перевал.
- Согласна.
- Леди Элура! - воскликнул Норт. - Если верить на слово любому
бродяге...
- За жизнь леди Илейны отвечаю я, - сказала она сквозь зубы, - и леди
Идейна поедет со мной. А тебя, рыцарь Норт, я не держу. Можешь
отправляться, куда угодно.
Он не ответил - вскрикнул его скакун, когда сильные руки грубо
рванули узду, и огромный рунг Ортана дернулся, как от боли. Черный всадник
молча поехал вперед, и Элура его догнала.
- Я надеюсь, ты не обиделся...
- Нет, госпожа, - сказал он спокойно. - Просто твои спутники... тебе
будет трудно.
- Я их не выбирала. Ты не понял, Ортан, - сказала она, - не они со
мной, а я с ними. Жизнь леди Илейны дороже моей. И рыцаря Норта тоже, -
сказала она угрюмо, - раз ему надлежит стать ей супругом.
Он поглядел на нее, но ничего не сказал. Ехал рядом и что-то вертел в
руках - прозрачный камешек, полный розовым светом, и быстрые розовые блики
высвечивали и гасили его лицо. Тяжеловатое, сильное, простое лицо, но мне
почему-то странно и страшно. Нет, мне просто не по себе оттого, что рунг
его не оседлан. Даже узды нет на нем, и Ортан им не правит. Словно они
одно, словно у них общие мысли...
Вдруг рунг повернул голову и взглянул ей в глаза. Разумный
осмысленный взгляд, и в нем спокойное любопытство.

Пещера была так велика, что они завели в нее рунгов. Сэр Норт снял
Илейну с седла - и она уже спала. Мгновенно заснула у него на руках, и он
ждал, испуганный и счастливый, пока Элура расстелет свой плащ у стены.
Джер и Ортан хворостом и камнями почти доверху заложили проход. Эту
преграду не одолеешь бесшумно, и мы сидим вчетвером у костра, пока Джер
наспех готовит еду. Если бы я могла позволить себе уснуть! Скользнуть в
блаженную пустоту, где нет ни страха, ни боли...
- Кто ты такой? - сурово спросил Норт. - Кто твой господин?
Ортан отвел глаза от огня и поглядел на него. И ответил мягко и
терпеливо, как бестолковому малышу:
- Я родом из северных поселений. У нас нет господ.
- Норденцы не враждовали с Орриндой.
- Мы - никому не враги.
- И все-таки северян перебили еще тридцать лет назад, - негромко
сказала Элура. Сказала - и острый холодный страх...
- Не всех, - ответил Ортан, - кое-кто уцелел.
Шипение и вонь - это Джер качнул котелок. Стоит на корточках и
смотрит из-за огня, как будто он что-то понял... испугался?
- Зачем ты пришел? - спросил у Ортана Норт. - Чего тебе надо от нас?
Пилотские штучки! Вот послала судьба обузу!
- Это я позвала Ортана, сэр Норт. Он - друг моего отца, и я ему верю.
И холодок по спине: а кто он такой? На вид он не старше меня, но уже
тридцать лет как нет Нордена, и он был дружен с моим отцом...
- Ортан, - спросила она, чтобы не думать, - а ночью можно пройти
перевал?
- Я проведу.
- А потом? Я хочу сказать: ты доведешь нас до Илира?
- Да.
- Илирцы - наши враги, - заметил Норт.
- Илирцы не признавали власть Экипажа, но они нашей крови, и ждет их
то же, что нас. Новости, по крайней мере, узнать они захотят. Потом -
увидим.
Если успеем, подумала она, если мы только успеем...

Люди. Много люди. Много-много.
Я слышу, Фоил.
Онои, люди думают смерть!
Они нас не найдут. Они не знают это место.
Онои, этэи боятся. Они слышат смерть.
Пусть этэи молчат, Фоил. Люди уйдут.
Онои, зачем люди думают смерть?
Люди всегда убивают друг друга. Не бойся. Они уйдут.

В Хаосе трудно думать. Здесь мысли отрезаны от Общего, они слабы и
одиноки. И когда чего-то не знаешь, оно не приходит к тебе из Общего. Ты
ищешь ответ сам. Может быть, поэтому меня и тянет сюда?
Костер догорел, и в пещере темно. Теперь стало слышно воду: резкий,
размеренный стук. Дыхание, иногда звякает сбруя, когда этэи переступают с
ноги на ногу, бедный Фоил, подумал он, здешние существа неразумны, он
одинок так же, как я.
Вернуться в Сообитание - тяга острая и мучительная, как голод; снова
в мир, где все правильно и разумно, где нет одиночества, где на каждый
вопрос найдется ответ. Но меня опять потянет сюда, в этот мир, где все
мучительно, все неразумно, где нет ответа ни на один вопрос.
Зачем я сюда прихожу? подумал он. Я не такой человек, как они, я не
способен их понять.
Иногда я их понимаю, подумал он, стыдно и мучительно понимаю, и тогда
мне стыдно, что я способен из понимать, что я все-таки такой, как они.
Но чего мне стыдиться? подумал он. Я знаю, как все началось, и знаю,
к чему все придет. Я - промежуточное звено, среднее между теперешними
людьми и теми, кем им предстоит стать. И мне мучительно понимать, что
обреченное обречено, оно должно исчезнуть, уйти, потому что и я обречен, и
мне тоже придется исчезнуть, уйти...
- Если ты не спишь, леди Элура, - сказал он негромко, - я хотел бы с
тобой поговорить.
- Сейчас, - сказала она невнятно, словно держит что-то в зубах.
Какие-то судорожные движения; он слышал, как, ощупывая стену, она прошла в
дальний угол - к воде.
- Который час? - спросила она. - Где ты? Я тебя не вижу.
- Уже за полдень, - ответил он. - Сейчас я зажгу огонь.
Робкий крохотный огонек обозначил себя, не осветив ничего, и все-таки
чуточку легче, не этот могильный страх, словно все уже кончилось и надо
только дождаться смерти.
- Я слушаю, - сказала она.
- Вам незачем идти в Илир. На перевал прошли два больших отряда.
- Они еще не могли взять Орринду!
- Они научились у вас, - ответил он сухо. - Крепость не убежит, а
илирцы уйдут в горы, и война затянется на несколько лет.
- Дафенам незачем истреблять илирцев, - сказала она, сама не веря
себе. - Илирцы сами всегда воевали с Орриндой.
- Илирцы происходят от Экипажа. Вы научили дафенов, - сказал он. -
Двести лет вы старались их истребить. Вы прогнали последних к пределам
вашего Мира - в Мертвые горы - и думали, что они умрут. А они выжили и
стали сильней вас. Если они сейчас вас не уничтожат, вы возродитесь - и
уничтожите их.
- Ты считаешь, что они правы?
- Я не могу судить. Я другой.
- Мне безразлично, кто прав, - сказала она. - Ядовитые семена посеяли
наши предки, а плоды отравили нас. Я должна это сделать, - сказала она. -
Найти безопасное место, где эти двое могли бы жить и растить детей.
- Чтобы все началось сначала?
- Я не знаю! - сказала она резко. - Пусть потомки решают за себя. Я
хочу лишь спасти от беспамятства нашу историю и те крохи знаний, которые
мы сохранили. Ортан, наши предки были почти всемогущи, а мы... мы даже не
в силах справиться с дикарями!
Он улыбнулся. Грустно и задумчиво улыбнулся, словно знает о предках
всю правду и не хочет с ней говорить. А если и правда знает?
- Леди Элура, - сказал он, - давай подумаем лучше, куда вам теперь
идти.
- Джер, - сказала она негромко, - иди сюда, раз не спишь.
Джер засопел и вылез из темноты.
- Локаи тебе родичи?
- Как глянуть. Корень один, а уж второй век, как разошлись.
- Если мы доберемся до Опаленных Гор, они нас примут?
- Это сперва добраться надо, - хмуро ответил он.

Здесь не такое небо, как в Обсервате. Там оно выше и холодней, и
звезды кажутся ближе. Нет, это мы жили ближе к звездам, и созвездия были
членами нашей семьи. Птица легла на крыло, опустила клюв к горизонту - это
значит, что скоро полночь, вот уже вылезли над хребтом первые три звезды
Колеса.
Скоро полночь. Эта ночь не слишком длинна для того, что нам надо
сделать, но мы ждем перед входом в пещеру, потому что Ортан исчез.
Попросил обождать и исчез; мелькнул беззвучною черною тенью и растаял в
тени горы.
- Джер, - спросила она тихо. - Так кто из норденцев уцелел?
Он не ответил. Зябко повел плечами и промолчал.
- Джер?
- Да все сказки, госпожа. - Помолчал и сказал неохотно. - Норденцы -
они были чудные. Сказывают, вроде бы с ильфами знались. Будто, как
началась война, ильфы взяли у них детей, самых малых, и увели. А после
будто привели их к вестринцам, чтоб те взрастили.
- Вестра - далеко от Границы.
- Ну-у, что слышал, госпожа.
- А потом?
- Не знаю, госпожа. Вроде бы они все куда-то подевались... кого не
убили.
- Леди Элура, - сказал сэр Норт, - пора бы нам отправляться. Время к
полуночи, до света всего ничего.
- Не суетись, сэр Норт, - сказала она сквозь зубы. - Успеем.
Он тяжело задышал, но ответил спокойно:
- Не привык я, чтоб так со мной обходились!
- Предлагаешь подраться?
- Ну, уж будь ты мужиком!.. - вздернул рунга на дыбы, развернулся,
отъехал подальше, и мгновенный укол стыда: я и правда, как баба. Вздорная
баба, а не командир. Великое небо, когда же вернется Ортан?
Он не вернулся. Он просто возник рядом, словно вырос из-под земли.
- На перевале засада, - сказал он тихо. - Они ждут беженцев из
Орринды.
- Прорвемся?
Он покачал головой.
- Мы недалеко уйдем, если будет погоня. Есть еще один путь... но
будет трудно.

Если бы я не был безумен, я не пошел бы ночью по этой тропе. И не
просто ночью, а в черную пору - на исходе третьей луны. Но все, что я
делаю здесь, безумно, и поэтому я пройду, надо только закрыть свой разум и
уйти в темноту.
Фоил торопит меня, он рад - это сливает нас, как никогда не сливало
т_э_м_и_. Запахи. Плотный мир запахов: камень, этэи, люди; запах страха,
запах тоски, запах гнева; травы, зверьки, насекомые, черный запах змеи.
Небо ушло и исчезло, оно не нужно, мир кончен, только то, что вокруг
меня; я это чувствую всем телом - то, что вокруг меня: какой камень
непрочно сидит в земле, ямка, лужица, тонкая струйка воды, ядовитый шип
рара, Фоил, веди этэи, и они подчиняются, входят в меня, повторяют каждый
мой шаг, потому что я - это Фоил, и я веду их по осыпи в черную щель.
Выше и выше; расщелина; густая волна страха, но я не могу говорить,
раз я в темноте, они не идут, они хотят удержать этэи, резкий высокий
голос, он говорит слова, в них холодное и твердое, оно толкает людей;
прыжок, крошащийся камень, вскрик - они уже здесь, мы одолели первый
уступ.

Все-таки мы прошли. Если останусь жива, я, может быть, осмелюсь
припомнить этот путь. Но, пожалуй, нет - я себе не враг.
Я просто лежу на камнях и без единой мысли гляжу в предрассветное
небо. Уже выцвели звезды. Уже закатился надкушенный шарик Офены. Уже
тишина, и никуда не надо идти.
И тревога: я ничего не знаю. Куда мы вышли, и где враги? Есть кто-то
на карауле?
Оторвать глаза от спокойного неба, повернуть голову... Черные зубья
пропороли простор. Розовые блики на снегах Ханнегана, невидимое солнце
румянит вершины Тингола, значит, мы все-таки прошли через главный хребет,
и теперь уже надо сесть и осмотреться кругом.
Руки привычно поднялись к волосам, перекололи шпильки, убрали под
сетку тяжелые пряди; несколько привычных движений - и я уже я. И когда она
села, лицо ее было спокойно и строго.
Спят, конечно! Даже рунги лежат на земле, только черный скакун Ортана
поднял голову и поглядел на нее. Она ответила взглядом на взгляд, уже без
ужаса и удивления: все возможно, когда разрушен твой мир.
Смотри: Норт не забыл об Илейне. Она лежит на его плаще, уютно припав
к плечу. Он будет ей добрым мужем, надо только куда-нибудь их довести.
А Джер? бедняга, он пытался не спать. Так и спит сидя, привалившись
спиной к валуну. Ортан... где Ортан? Она вскочила: без Ортана нам не
выбраться, это конец... ерунда! Здесь его рунг, Ортан его не бросит.
Дикая красота родимого края... Как он безлюден и дик, подумала вдруг
она. Словно этих лесов не касалась рука человека, словно по этим камням не
ступала ничья нога. Бедный мой край, мы не успели тебя приручить и
украсить - жизни, силы и знания множества поколений были бесплодно
истрачены на войну. А теперь мы исчезли. Мы оставили тебя орде дикарей, и
уже никто не украсит тебя, не усмирит твои кручи, не вспашет твои
долины...
- Что же нас ждет, Ортан? - спросила она, откуда-то зная, что он уже
здесь - возник, как тень, по странно своей привычке, стоит за спиной и
смотрит на встающий из теней хребет.
- Дневка, - ответил он. - Дня через три мы должны выйти к Тарону.
- А вода тут есть?
Он кивнул, и вот я иду за ним; теперь, в трезвом свете дня, я уже не
чувствую жути, только колкое, щекотное любопытство.
Он должен быть хорошим бойцом. Широкие плечи, могучая грудь, походка
упругая, как у зверя. Занятно бы глянуть, каков он в бою. Она усмехнулась:
если Норт все-таки выведет Ортана из себя...
Мы далеко ушли, это опасно.
- Фоил посторожит, - бросил Ортан, и вот за скалою крохотный коврик
травы расстелен возле игрушечного водопада. Сладкая жгучая ледяная вода;
присяду, нам стоит поговорить.
Мне трудно с ним говорить - все равно я его боюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14