Снова раздался вой, уже совсем близко. Ему ответил другой, многоголосый вой, более отдаленный. Диего ухватил свою палку, как бейсбольную биту, и стал между вездеходом и жуткой, темной чащей леса. Потом он вспомнил еще кое-что и пошел, включил фары тягача, радуясь, что хоть батареи аккумулятора еще не сели. И в свете фар парень увидел в лесу пару горящих зеленых глаз, которые быстро приближались к нему.
Зверь снова взвыл, на этот раз радостно и победно, и вот темная тень выскочила из зарослей и метнулась к Диего.
Парень занес палку высоко над головой, примериваясь ударить как можно точнее и сильнее, но его рука дрогнула и ослабела, когда зверь выбежал на свет и в свете фар ярко полыхнул рыжий собачий мех. Дина навалилась на мальчика всем своим немалым весом и прижала его к бамперу вездехода. Собака радостно скулила и облизывала лицо мальчика и руки, которыми он пытался заслониться от ее ласк.
Диего не знал, почему он решил, что эта собака – именно Дина, а не какая-нибудь другая из точно таких же рыжих собак. Разве что Дина уже проделывала с ним такое раньше. Пока Дина выражала свою радость и ласкалась к мальчику, послышались визги и подвывания других собак, и мужской голос крикнул:
– Вэу! Стой, собачки!
Диего высвободился из объятий Дины и увидел, что упряжка с четырьмя собаками проломилась сквозь заросли и выехала на освещенное фарами вездехода место.
Мужчина, который правил упряжкой, был без куртки. Он нахмурился, увидев Диего, но Дина стала неистово носиться от вездехода к саням и обратно, и мужчина в конце концов успокоился.
– Ты – тот паренек, что был с моей матерью? – спросил он.
– Твоя мама – Лавилла? – догадаться было не трудно, ведь здесь была Дина.
– Да, это так.
– Тогда... Прошу тебя, помоги нам! Я должен отвезти отца к Клодах. Он умер бы на космобазе, как умерла Лавилла, когда ее увезли с планеты.
***
Дул ветер, и содрогалась земля, то ли от страха, то ли от гнева, или от того и другого сразу – Банни не знала. Но сейчас в доме у Клодах происходило то, что Банни еще вчера не смогла бы до конца понять.
Сразу после того, как стемнело, молчаливый Лайэм Малони и визгливые, пронзительно завывающие собаки его упряжки во главе с Диной привезли к Клодах Диего Метаксоса и его отца. А сейчас Диего уже пил из чашки ароматный чай, а его отец сидел, привязанный, в кресле-качалке Клодах.
Лайэм вернулся домой, покормить собак. Дина подняла кошмарный визг, она скулила и протяжно завывала, не желая расставаться с Диего. Банни было интересно, будет ли слышно, что собака говорит, если сейчас ее погладить? И услышит ли Дину Диего? Она решила, что, наверное, не услышит. В конце концов, сама она прожила на Сурсе целых четырнадцать лет и всегда знала, что планета разными способами общается со своими обитателями. И Банни общалась с планетой вместе со всеми остальными, во время ночных бдений в пещерах под горячими источниками, после каждого лэтчки.
Все знали, что некоторые люди, такие, как, например, Клодах или Шон, умеют разговаривать практически со всеми животными. Другие же, как Лавилла, очень хорошо понимают своих собак, особенно вожаков упряжки. Сама Банни всегда разговаривала с животными, только раньше она считала, что это просто долг вежливости, а не настоящее общение. А сегодня животные впервые в жизни заговорили с ней по-настоящему. Может быть, это потому, что она больше времени проводила со своим снегоходом, а не с собаками, кошками или кудряшами, а может, потому, что Дина оказалась необычайно одаренной собакой в том, что касалось мысленного общения. Как бы то ни было, сегодня Банни впервые познала мысленное общение с животными, и, несмотря на все беды и тревоги, девочка была чрезвычайно этому рада.
Большой кот, Нанук, выскользнул на улицу, когда Банни открыла дверь перед Лайэмом и Диего, которые несли в дом Франсиско Метаксоса. Когда кот проходил мимо, Банни уловила обрывок его мыслей: “Интересно, что там сейчас творится?.."
За окнами сгустился ночной мрак, ветер яростно свистел, разнося повсюду запахи пепла и гари, свежей воды и оттаявшей, весенней земли. Ветер носился вокруг домика Клодах, воя, как свора голодных собак, бился в окна и чуть ли не срывал крышу. Внутри, в комнате, было тепло, даже жарко, потому что в печке горел огонь – Клодах готовила лосиное жаркое в самом большом из своих котлов.
Диего с жадностью выпил уже две большие чашки чаю, Банни неторопливо прихлебывала свой чай, а Клодах засыпала нужные ингредиенты в котел с лосятиной.
– Приготовлю побольше, а то скоро люди приедут с реки, захотят есть, – сказала Клодах. – Кое-кому, наверное, придется остаться здесь.
У Клодах было по-домашнему уютно, чему немало способствовало присутствие ее кошек. Кошки, все, сколько их тут было, к вечеру вернулись домой, видимо закончив дела, которыми они были заняты, когда Банни только пришла сюда.
Одна из кошек сидела на коленях у Диего, другой кот, по имени Медвежонок, забрался на колени к Банике. И, конечно же, наиболее предприимчивый представитель этого рыжего племени увивался вокруг Клодах, которая готовила еду. А Мардук и еще пятеро его собратьев явно заинтересовались Франсиско Метаксосом, который неподвижно сидел в кресле-качалке.
Мардук устроился на коленях у Метаксоса-старшего и громко замурлыкал, посматривая прищуренными глазами на безразличное лицо ученого. Еще один кот взобрался Метаксосу на плечи. Он тыкался любопытной полосатой мордочкой в его правое ухо, пышные белые бакенбарды щекотали кожу. Кот принялся точить когти, осторожно вонзая их в плечо, на котором сидел, а его длинный рыжий хвост по-хозяйски обвился вокруг шеи больного человека. Две кошки облюбовали себе подлокотники кресла, улеглись там и принялись, мурлыкая, вылизывать руки Франсиско Метаксоса. А еще две кошки потерлись было о ноги больного, а потом улеглись прямо ему на ступни, словно пушистые домашние тапочки.
Банни смотрела, как кошки крутятся вокруг старшего Метаксоса, и у нее промелькнула мысль – кто-нибудь посторонний мог бы подумать, что этот человек, наверное, с головы до ног облился валерьянкой. То ли это было совпадение, то ли ее мысли были услышаны, но, как только девочка это подумала, кошка, сидевшая у нее на коленях, вонзила когти ей в ногу, будто выражая свое возмущение.
– Клодах, а можно моему папе немножко жаркого, пожалуйста? – спросил Диего. – Только, может, лучше... – Он не договорил и умоляюще посмотрел в спину Клодах.
Она обернулась и спокойно улыбнулась мальчику.
– Да?
– Может, будет лучше, если ты сама его покормишь? Банни говорила, что ты очень хорошо заботишься о больных и вообще... Признаться, он у меня всегда ел не особенно много...
Банни, которой пару раз случалось видеть, как Диего кормит своего папу, подумала, что главная проблема тут, наверное, в том, что сам парень очень мучился оттого, что отца, совсем недавно такого сильного и полного жизни, приходится кормить с ложечки. Банни знала, что Диего страдает и злится, видя такую беспомощность человека, который был для него надежным оплотом. На месте Диего она и сама чувствовала бы то же самое. Это так не правильно, неестественно – запихивать еду ложечкой в рот взрослому мужчине, будто он неразумный, беспомощный младенец.
Клодах посмотрела на Диего с пониманием и сочувствием. Она глянула на миску, которую только что наполнила, потом мягко улыбнулась и подала ее парню.
– Нет, сынок, я думаю, лучше будет, если ты сам это сделаешь. Где-то в глубине души твой папа и сейчас помнит о тебе и любит тебя. И если он и примет от кого-то пищу, то только от тебя.
– Да, наверное... – уныло ответил Диего и поставил свой стул напротив кресла, в котором сидел Метаксос-старший. Банни отметила, что Диего постарался не потревожить кошек, со всех сторон облепивших его отца, хотя Мардук и вытянул лапу с растопыренными когтями, словно хотел подцепить ложку с едой, которую Диего поднес к папиному рту.
Сморщив носик, Банни отвела взгляд, когда Диего поднес ложку с жарким к самым губам отца. В целом это было довольно непривлекательное зрелище: кусочки еды сваливались с ложки и стекали по подбородку больного, и их надо было поскорее подтирать, чтобы соус не капнул с подбородка и не измазал рубашку. Хорошо хоть Диего не надо было насильно открывать отцу рот, чтобы просунуть туда ложку. Но когда Банни отвернулась, Диего неожиданно сказал:
– Молодец, па! Вот так, хорошо... Ну, попробуй еще ложечку.
Банни повернулась и посмотрела на них. Диего довольно улыбался. А его отец... Глаза Метаксоса-старшего все так же бессмысленно смотрели в пространство, и на лице сохранялось все то же пустое, отстраненное выражение. Зато он жевал, вполне нормально жевал мягкое тушеное мясо, которое сын положил ему в рот. Вдохновленный таким успехом, Диего набрал в ложечку еще немного жаркого и поднес к губам отца. Кот, сидевший на плечах Метаксоса, повел носом, принюхиваясь, когда ложка с вкусной едой оказалась так близко от него. Но кот не стал даже пытаться отнять мясо у больного. Банни подумала, что, когда доктор Метаксос жует, у него даже взгляд кажется чуть более осмысленным. Еда была для него самым лучшим, на чем можно было сосредоточить внимание. Может быть, он даже ощущает ее вкус. Банни надеялась, что так и есть – как обидно было бы расходовать великолепную стряпню Клодах на того, кто даже не сможет оценить, как это вкусно!
Тут дверь распахнулась, и в дом ворвалась Эйслинг, похожая на тайфун из одного человека. Следом за ней в комнату влетел Стив Марголис. Через открытую дверь Банни разглядела Шинид, которая стояла рядом с одной из кудрявых лошадок, которых во дворе было несколько, и что-то шептала ей на ухо.
– Клодах! – воскликнула Эйслинг. – Шинид и кудряши славно потрудились на реке, вытаскивая снегоходы, что позастревали на льду. Все спасены и возвращаются сюда. Снегоходы они оставили у Адака. Адак сейчас так занят... Клодах, у тебя не найдется чего-нибудь поесть? Я бы ему отнесла. Он собирается оставаться там на всю ночь. И вот еще что. У нас не только слишком ранний ледоход. Знаешь, откуда весь этот дым и пепел и почему земля тряслась? Так вот, это все из-за вулкана, который вырос на том самом месте, где Одарк нашел Лавиллу, и Сигги, и вот этого паренька, и его отца, – Эйслинг улыбнулась и развела руками, словно не веря тому, что сама сказала. – А шахтеры, и инженеры, и рабочие Компании, которые уехали туда начинать работы, – все они попали прямо в вулкан, – Эйслинг так широко улыбнулась, сообщив эту удивительную новость, что ей даже пришлось облизать губы.
Но Клодах, похоже, ничуть не удивилась.
– А еще... Туда же, считай, прямо на верхушку вулкана, как раз садился шаттл – это Адак рассказал, он слышал по радио, – и те, кто выжил, верещали, как резаные свиньи, и звали на помощь. Ну а еще – тот скользкий рыжий капитан, что увивался за Яной, он увез ее и Джианкарло туда, поискать – может, кто выжил из того шаттла? Они долетели до остатков шахтерской команды, и тогда... – в голосе Эйслинг зазвенело возмущение, – этот капитан хотел бросить раненых шахтеров и всех остальных прямо там, хотя они задыхались от дыма, а сверху на них сыпался раскаленный пепел. Так ему хотелось разыскать этот шаттл! Можешь ты в это поверить? Что ж это за мужчина, который бросает в беде своих же людей, причем раненых, а? И этот ненормальный еще хотел, чтоб вертолет летел прямо к самому вулкану! Но на счастье – даже не верится, что бывают такие счастливые совпадения! – на счастье, пилотом в том вертолете был Рик... Помнишь старшего мальчика Орлы О'Ши, который ушел на военную службу пятнадцать лет назад? Они с Яной заставили капитана и полковника, и тех, что были с ними, вылезти из вертолета и забрать раненых. Рик по радио вызвал другую машину, чтоб вывезти их и остальных шахтеров, и когда мы пришли к Адаку, тот как раз с ним разговаривал. Шинид говорит, что из каких-то ее собственных источников она знает, что Шон тоже куда-то пропал, и она очень беспокоится за него и за Яну. Сынок Орлы О'Ши сказал, что Яна обезоружила полковника и его парней так ловко, что просто загляденье, и как раз в нужную минуту! А доктор Стив хочет раздобыть какой-нибудь транспорт. Ему страшно хочется своими глазами посмотреть, как рождается вулкан.
Эйслинг замолкла, чтобы перевести дух, потом, улыбнувшись, добавила:
– Кажется, на Сурсе вроде не должно было быть вулканов в том месте?
– Баника, набери жаркого в котелочек и отвези Адаку, заодно разузнаешь, нет ли еще каких новостей, ладно? – сказала Клодах тоном, далеким от вежливой просьбы.
– Конечно, Клодах!
– Это с тобой мне надо договариваться о транспорте? – спросил Стив Марголис у Клодах, несколько растерянно глядя на огромную женщину.
– Сперва тебе бы лучше покушать, – гостеприимно предложила Клодах и подала Стиву миску жаркого, а потом набрала горячего варева в небольшой котелок с крышкой, для Адака. – Ты изрядно потрудился там, на реке, и тебе надо хорошо поесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54