Начало было неплохим, не зря же он выбрал темное время суток. Искусственная луна, повисшая в темном беззвездном небе, тускло освещала окрестность. Без промедления покинув парк, Спок углубился в лабиринт коридоров, тянувшийся через весь Алеф Прайм. Проходя мимо общественного информационного терминала, он уточнил время: ровно через час будет послано сообщение, отзывающее «Энтерпрайз» с орбиты аномалии, – он прибыл именно в то время, в какое и планировал.
Тихо было в эти предрассветные часы на Алефе. Даже гуляки, возвратившиеся с поздних вечеринок, спали в своих постелях, а несколько случайных прохожих, спешивших по своим делам, не обратили на Спока внимания. Маккой оказался прав, подобрав ему эту рубашку, – она делала его неприметным. Доктор хорошо знал всеобщую человеческую слабость – пялить глаза на знаки различия, нашивки, воинские звания. Окажись он сейчас в своей обычной форме, к нему уже пристал бы какой-нибудь любопытный зевака из пьяниц с такой кучей вопросов, что одними ответами от него и не отделаться бы.
Небольшой правительственный сектор был погружен в такую тишину, что казался вообще необитаемой частью станции. Спок знал, где находится передатчик экстренных сообщений, но без личного кода допуск к нему был закрыт. Он медленно шел вниз по коридору, по обеим сторонам которого располагались офисы со стеклянными стенами. Всюду было темно и тихо. Вулканец прошел мимо офисов Службы безопасности, Федерации, Звездного Флота, Охраны правопорядка, Прокуратуры… И тут вспыхнул свет. Иан Брайтвайт вышел из внутренней комнаты в вестибюль.
Спок приостановился, но прятаться было поздно. Иан Брайтвайт вышел в коридор, держа в руках кейс, портативное считывающее устройство и целую кучу бумаг. Как только он закрыл за собой дверь, свет погас, и он заметил Спока только тогда, когда чуть не столкнулся о ним.
– Извините, – рассеянно сказал он и тут же поправился. – Может быть, вам помочь? Вы кого то ищете?
«Все ясно, – подумал Спок. – Он еще не встречался со мной и, не знает, кто я, у него еще нет никаких подозрений против меня. Завтра, когда прибудет „Энтерпрайз“, он вспомнит, что встречался со мною. Неужели ничего не получится и на этот раз?»
– Где тут консульство Вулкана? – спросил Спок первое, что пришло ему в голову.
Брайтвайт задумчиво защипнул большим и указательным пальцами переносицу и тут же ответил:
– О-о, вы попали не в тот сектор. Все консульства находятся в фешенебельной части Алеф Прайма, – он указал на северное направление.
Спок поблагодарил его, и Брайтвайт удалился, на ходу читая одну из своих бумаг. Не удивительно, что ему вскоре потребуется время на то, чтобы вспомнить, где он раньше встречался с вулканцем.
Как только прокурор пропал из виду, Спок попытался открыть дверь комнаты с передатчиком экстренных сообщений. Она, конечно же, была заперта, и компьютер охраны затребовал код допуска. Но Спок был, предельно осторожен, стараясь не говорить и не попадать в поле зрения сенсора. Ему нельзя было оставлять следы своего пребывания здесь.
У него уже мелькнула мысль вернуться в общественный информационный центр, получить в нем доступ к компьютеру и попытаться «взломать» охранное устройство, чтобы потом добраться до передатчика. Когда-то он уже проделывал это с компьютером Алеф Прайма, – что, впрочем, было в будущем. Возможно, это удастся и сейчас.
Стало совершенно ясно, что доктору Мордро удалось проделать эту операцию без большого труда. Это был самый простой способ получить доступ к передатчику, когда доктору потребовалось направить на «Энтерпрайз» вызов с Алефа. И Споку оставалось всего лишь найти укрытие, дождаться появления Мордро и задержать его.
Спок методично перепробовал все двери длинного коридора. К его огромной радости, одна из них открылась. Внутри помещения царила темнота, но вулканец не стал включать свет, он и так хорошо видел: это был небольшой с редкими рядами кресел зал судебных заседаний, где, возможно, был осужден доктор Мордро и где ему было отказано в праве на апелляцию.
«Понять – значит простить», – прочитал Спок размашистую надпись на стене и подумал, что философский смысл это фразы трудно выразить на языке вулканцев. Но он понял, почему те, кто столкнулся с исследованиями Мордро, были так напуганы ими, так решительно настроены запретить их, что не дали восторжествовать справедливости. И на месте Мордро Спок едва ли простил бы своим обидчикам, если бы даже они и не воспользовались результатами его трудов. Случись это на Вулкане, работа профессора была бы тщательно изучена, и ученый был бы вознагражден даже в, том случае, если бы этический аспект открытия вызывал сомнения, – оно не, нашло бы практического применения, только и всего. Так думал Спок, знал, вернее – верил, что так бы оно было. Затаившись в маленьком темном зале заседаний, откуда он все видел, сам оставаясь невидимым, вулканец стал ждать.
Его логика не подвела и на этот раз. Через несколько минут доктор Мордро появился в коридоре, крадучись пробрался к передатчику, нервно озираясь по сторонам, вздрагивая на каждом шагу и замирая при малейшем шорохе. Через плечо его был перекинут ремень с преобразователем времени, таким же, как и у Спока.
Он протянул руку к блокирующей панели, и спустя несколько секунд «взломал» предохранительное устройство. Дверь открылась. Спок с фазером в руке вышел в коридор.
– Доктор Мордро! – негромко произнес он. Профессор в ужасе повернулся на его голос, ухватившись рукой за преобразователь времени, и закричал:
– Нет! Подождите!
Но Спок уже выстрелил.
Он успел подхватить профессора на руки, легко поднял его постаревшее тело и перенес в зал заседаний. Он не убил своего учителя. Его фазер был настроен так, чтобы можно было оглушить, не причиняя особого вреда.
Закрыв дверь изнутри, Спок затемнил стеклянную штору, включил слабое освещение, чтобы профессор мог видеть, где и с кем он находится, и присел рядом, дожидаясь пробуждения Мордро.
* * *
Доктор Маккой лихорадочно трудился в лазарете, опасаясь, что прошло слишком много времени, что он снова ничего не сможет сделать, боясь, что и Брайтвайт умрет из-за неэффективного лечения.
«Спок, – думал он, – где тебя черти носят? Почему ты ничего не делаешь? Пропасть между прошлым и настоящим все расширяется, и этого ничем нельзя предотвратить».
Хантер и Скотт стояли в дверях реанимационной. Хлюпающие звуки работающей системы жизнеобеспечения не смогли до конца заглушить голос Скотта:
– Он подозревал, что будет убит, он подозревал…
Яд сокрушал организм Иана, несмотря на поддержку реанимационных машин. Сердце его билось аритмично, а тело то и дело сотрясали конвульсии, что еще больше увеличивало аритмию.
«Да борись же ты, глупый, твердолобый хлопотун», – шептал про себя Маккой. Он и не заметил, как Хантер вышла.
Глава 8
Хикару Зулу, скрестив ноги и положив расслабленные руки на колени, сидел на полу в каюте Мандэлы Флин. Глаза его были закрыты. Он пытался заново пережить те самые чувства, которые пережил здесь вместе с Мандэлой. Но это было невозможно. Образ Мандэлы хранился только в его памяти, а в каюте от нее ничего не осталось, словно она и не жила здесь никогда. В буквальном смысле ничего, лишь на абсолютно голой поверхности переборки одиноко висел старинный меч Хикару, да ее кольцо, теплое изнутри и холодное снаружи, мерцало на его пальце.
Ни в чем, ни в чем не проявлялась ее индивидуальность, она ушла из жизни, ничего после себя не оставив, кроме своего образа в памяти Зулу. И образ ее оживал в его воспоминаниях, и ему казалось, что он обоняет запах ее мягких волос и… И вдруг он понял, почему она не хотела иметь хоть какую-нибудь собственность: его воспоминания о ней не были связаны с чем-то материальным, и их нельзя было отделить от него, а потому нельзя и забыть.
Ее постель оставалась все в том же беспорядке, в каком она была после их занятий любовью…
Внезапно погасший свет вывел его из состояния задумчивости, чувство вины вновь дало о себе знать. Бродя по «Энтерпрайзу», он ни с кем не хотел общаться, ослепленный своим горем, и не хотел выяснять, что и как здесь произошло. А из того, что рассказал ему Аль Аурига, ничего нельзя было понять, потому что всякое разумное объяснение опровергалось целым рядом странных событий, самым странным из которых было то, что Мандэла оказалась под подозрением. Хикару был ошеломлен и разозлен не меньше Барри, когда узнал об этом.
Он медленно поднялся и как бы впервые услышал шум вентиляторов, необычно громкий среди наступившей тишины. Пробираясь в полумраке, словно привидение, он вышел из каюты своей любимой.
* * *
В транспортном отсеке Хантер с интересом рассматривала странное приспособление, вмонтированное в корпус транспортатора. У Спока не было крайней необходимости переправляться куда-то, а из пуганых объяснений Брайтвайта можно было понять, что этот механизм был не простым дополнением транспортатора.
– Что это за штука? – спросил Зулу. Он присоединился к Хантер после того, как она вышла из лазарета. И она была рада его компании не столько из-за его знания корабля и команды, сколько оттого, что слишком беспокоилась за него, оставшегося где-то наедине со своим горем. Всю долгую дорогу с Алеф Прайма на «Энтерпрайз» они говорили о Джиме, о Мандэле, и Хантер знала, как глубоко потрясен Зулу двумя нелепыми смертями.
– Я не совсем уверена, – ответила Хантер, – она попыталась вскрыть не знакомую ей новинку, но не нашла видимых снаружи соединений и поостереглась применять какой-либо инструмент. – Я думаю, нам надо проконсультироваться с доктором Мордро, прежде чем пытаться экспериментировать с этой штукой.
Она задвинула янтарный кристалл назад в корпус транспортатора и вместе с Зулу снова направилась в лазарет.
– Как вы себя чувствуете? – заботливо спросила она.
– Гораздо лучше, – ответил он. – А вы?
– Скажу, как только выясню причину их смерти, – загадочно проговорила Хантер. – Не хотелось бы забегать вперед.
– Все ведут себя как-то странно. Я не узнаю ни доктора Маккоя, ни Скотта. А люди не могут ни с того ни с сего так измениться – что-то изменило их. Но что?
Она знала, что Зулу пытается оправдать близких ему людей. Но при желании их странное поведение можно использовать и как обвинение. Она подумала об этом и оставила свое мнение при себе.
Брайтвайт лежал без сознания, отданный на попечение аппаратуры срочной помощи, окруженный вниманием сенсоров, датчиков, иголок, присосок и бог знает чего еще. Но показания приборов были удовлетворительными, и Хантер почувствовала облегчение от своей ошибки – она считала, что дни прокурора сочтены.
Скотт и Маккой молча сидели в кабинете доктора, стараясь не смотреть в глаза друг другу. Хантер бесцеремонно присела на край стола, а Зулу прислонился к дверному косяку.
– Как состояние мистера Брайтвайта? – поинтересовалась Хантер.
– Пока трудно сказать, – глухо ответил Маккой.
– Кстати, он боялся, что его могут отравить, – вставил Скотт.
– Когда вы перестанете об этом? Тут его никто не травил! Это сделали еще до того, как он появился на борту «Энтерпрайза», – не удержался Маккой.
– Может быть, тогда, когда он встретил мистера Спока на Алефе? Еще до прибытия туда «Энтерпрайза»? Ничего удивительного! Я и сам видел мистера Спока там, где он не мог быть.
– Брайтвайт мог ошибиться, у него могла быть галлюцинация после отравления.
– Значит, и меня отравили, если у меня была галлюцинация!
Хантер предпочла не останавливать этот спор, надеясь услышать хоть что-нибудь полезное для себя, но так ничего и не услышала.
– Доктор Маккой, я обнаружила нечто странное в корпусе транспортатора. И мне показалось, что это биоэлектронное дополнение. Скотт резко поднял на нее глаза:
– Биоэлектронное? – он вспомнил, что нечто подобное видел в руках у Спока. Брайтвайт убеждал его, что это новый вид оружия. – В транспортаторе ничего подобного не должно быть! – он встал, готовый отправиться в транспортный отсек.
– Пожалуйста, оставайтесь здесь, – приказала Хантер, не глядя на него, не отводя взгляда от Маккоя.
Лицо доктора так же не умело лгать, как и его язык, – он побледнел от пристального взгляда Хантер.
– Я не хотела бы извлекать это приспособление, мистер Скотт… пока! Может быть, Леонард, ты объяснишь нам, что это такое?
– Вряд ли, – честно ответил доктор.
– Тогда попробую я. Скорей всего – это приспособление усиливает луч транспортатора, добавляя в него что-то еще. Но самое интересное то, что в нем есть регулятор обратного действия.
– Вы что, прикасались к нему?! – вскрикнул Маккой.
– Нет. Пока нет. Но если я включу его, предполагая, что некая сопряженная с ним часть находится у мистера Спока… то мы вернем его сюда, где бы он ни находился… Не так ли?
– Может быть, – глухо отозвался Маккой.
– Черт всех вас побери, кто мне объяснит, что тут происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Тихо было в эти предрассветные часы на Алефе. Даже гуляки, возвратившиеся с поздних вечеринок, спали в своих постелях, а несколько случайных прохожих, спешивших по своим делам, не обратили на Спока внимания. Маккой оказался прав, подобрав ему эту рубашку, – она делала его неприметным. Доктор хорошо знал всеобщую человеческую слабость – пялить глаза на знаки различия, нашивки, воинские звания. Окажись он сейчас в своей обычной форме, к нему уже пристал бы какой-нибудь любопытный зевака из пьяниц с такой кучей вопросов, что одними ответами от него и не отделаться бы.
Небольшой правительственный сектор был погружен в такую тишину, что казался вообще необитаемой частью станции. Спок знал, где находится передатчик экстренных сообщений, но без личного кода допуск к нему был закрыт. Он медленно шел вниз по коридору, по обеим сторонам которого располагались офисы со стеклянными стенами. Всюду было темно и тихо. Вулканец прошел мимо офисов Службы безопасности, Федерации, Звездного Флота, Охраны правопорядка, Прокуратуры… И тут вспыхнул свет. Иан Брайтвайт вышел из внутренней комнаты в вестибюль.
Спок приостановился, но прятаться было поздно. Иан Брайтвайт вышел в коридор, держа в руках кейс, портативное считывающее устройство и целую кучу бумаг. Как только он закрыл за собой дверь, свет погас, и он заметил Спока только тогда, когда чуть не столкнулся о ним.
– Извините, – рассеянно сказал он и тут же поправился. – Может быть, вам помочь? Вы кого то ищете?
«Все ясно, – подумал Спок. – Он еще не встречался со мной и, не знает, кто я, у него еще нет никаких подозрений против меня. Завтра, когда прибудет „Энтерпрайз“, он вспомнит, что встречался со мною. Неужели ничего не получится и на этот раз?»
– Где тут консульство Вулкана? – спросил Спок первое, что пришло ему в голову.
Брайтвайт задумчиво защипнул большим и указательным пальцами переносицу и тут же ответил:
– О-о, вы попали не в тот сектор. Все консульства находятся в фешенебельной части Алеф Прайма, – он указал на северное направление.
Спок поблагодарил его, и Брайтвайт удалился, на ходу читая одну из своих бумаг. Не удивительно, что ему вскоре потребуется время на то, чтобы вспомнить, где он раньше встречался с вулканцем.
Как только прокурор пропал из виду, Спок попытался открыть дверь комнаты с передатчиком экстренных сообщений. Она, конечно же, была заперта, и компьютер охраны затребовал код допуска. Но Спок был, предельно осторожен, стараясь не говорить и не попадать в поле зрения сенсора. Ему нельзя было оставлять следы своего пребывания здесь.
У него уже мелькнула мысль вернуться в общественный информационный центр, получить в нем доступ к компьютеру и попытаться «взломать» охранное устройство, чтобы потом добраться до передатчика. Когда-то он уже проделывал это с компьютером Алеф Прайма, – что, впрочем, было в будущем. Возможно, это удастся и сейчас.
Стало совершенно ясно, что доктору Мордро удалось проделать эту операцию без большого труда. Это был самый простой способ получить доступ к передатчику, когда доктору потребовалось направить на «Энтерпрайз» вызов с Алефа. И Споку оставалось всего лишь найти укрытие, дождаться появления Мордро и задержать его.
Спок методично перепробовал все двери длинного коридора. К его огромной радости, одна из них открылась. Внутри помещения царила темнота, но вулканец не стал включать свет, он и так хорошо видел: это был небольшой с редкими рядами кресел зал судебных заседаний, где, возможно, был осужден доктор Мордро и где ему было отказано в праве на апелляцию.
«Понять – значит простить», – прочитал Спок размашистую надпись на стене и подумал, что философский смысл это фразы трудно выразить на языке вулканцев. Но он понял, почему те, кто столкнулся с исследованиями Мордро, были так напуганы ими, так решительно настроены запретить их, что не дали восторжествовать справедливости. И на месте Мордро Спок едва ли простил бы своим обидчикам, если бы даже они и не воспользовались результатами его трудов. Случись это на Вулкане, работа профессора была бы тщательно изучена, и ученый был бы вознагражден даже в, том случае, если бы этический аспект открытия вызывал сомнения, – оно не, нашло бы практического применения, только и всего. Так думал Спок, знал, вернее – верил, что так бы оно было. Затаившись в маленьком темном зале заседаний, откуда он все видел, сам оставаясь невидимым, вулканец стал ждать.
Его логика не подвела и на этот раз. Через несколько минут доктор Мордро появился в коридоре, крадучись пробрался к передатчику, нервно озираясь по сторонам, вздрагивая на каждом шагу и замирая при малейшем шорохе. Через плечо его был перекинут ремень с преобразователем времени, таким же, как и у Спока.
Он протянул руку к блокирующей панели, и спустя несколько секунд «взломал» предохранительное устройство. Дверь открылась. Спок с фазером в руке вышел в коридор.
– Доктор Мордро! – негромко произнес он. Профессор в ужасе повернулся на его голос, ухватившись рукой за преобразователь времени, и закричал:
– Нет! Подождите!
Но Спок уже выстрелил.
Он успел подхватить профессора на руки, легко поднял его постаревшее тело и перенес в зал заседаний. Он не убил своего учителя. Его фазер был настроен так, чтобы можно было оглушить, не причиняя особого вреда.
Закрыв дверь изнутри, Спок затемнил стеклянную штору, включил слабое освещение, чтобы профессор мог видеть, где и с кем он находится, и присел рядом, дожидаясь пробуждения Мордро.
* * *
Доктор Маккой лихорадочно трудился в лазарете, опасаясь, что прошло слишком много времени, что он снова ничего не сможет сделать, боясь, что и Брайтвайт умрет из-за неэффективного лечения.
«Спок, – думал он, – где тебя черти носят? Почему ты ничего не делаешь? Пропасть между прошлым и настоящим все расширяется, и этого ничем нельзя предотвратить».
Хантер и Скотт стояли в дверях реанимационной. Хлюпающие звуки работающей системы жизнеобеспечения не смогли до конца заглушить голос Скотта:
– Он подозревал, что будет убит, он подозревал…
Яд сокрушал организм Иана, несмотря на поддержку реанимационных машин. Сердце его билось аритмично, а тело то и дело сотрясали конвульсии, что еще больше увеличивало аритмию.
«Да борись же ты, глупый, твердолобый хлопотун», – шептал про себя Маккой. Он и не заметил, как Хантер вышла.
Глава 8
Хикару Зулу, скрестив ноги и положив расслабленные руки на колени, сидел на полу в каюте Мандэлы Флин. Глаза его были закрыты. Он пытался заново пережить те самые чувства, которые пережил здесь вместе с Мандэлой. Но это было невозможно. Образ Мандэлы хранился только в его памяти, а в каюте от нее ничего не осталось, словно она и не жила здесь никогда. В буквальном смысле ничего, лишь на абсолютно голой поверхности переборки одиноко висел старинный меч Хикару, да ее кольцо, теплое изнутри и холодное снаружи, мерцало на его пальце.
Ни в чем, ни в чем не проявлялась ее индивидуальность, она ушла из жизни, ничего после себя не оставив, кроме своего образа в памяти Зулу. И образ ее оживал в его воспоминаниях, и ему казалось, что он обоняет запах ее мягких волос и… И вдруг он понял, почему она не хотела иметь хоть какую-нибудь собственность: его воспоминания о ней не были связаны с чем-то материальным, и их нельзя было отделить от него, а потому нельзя и забыть.
Ее постель оставалась все в том же беспорядке, в каком она была после их занятий любовью…
Внезапно погасший свет вывел его из состояния задумчивости, чувство вины вновь дало о себе знать. Бродя по «Энтерпрайзу», он ни с кем не хотел общаться, ослепленный своим горем, и не хотел выяснять, что и как здесь произошло. А из того, что рассказал ему Аль Аурига, ничего нельзя было понять, потому что всякое разумное объяснение опровергалось целым рядом странных событий, самым странным из которых было то, что Мандэла оказалась под подозрением. Хикару был ошеломлен и разозлен не меньше Барри, когда узнал об этом.
Он медленно поднялся и как бы впервые услышал шум вентиляторов, необычно громкий среди наступившей тишины. Пробираясь в полумраке, словно привидение, он вышел из каюты своей любимой.
* * *
В транспортном отсеке Хантер с интересом рассматривала странное приспособление, вмонтированное в корпус транспортатора. У Спока не было крайней необходимости переправляться куда-то, а из пуганых объяснений Брайтвайта можно было понять, что этот механизм был не простым дополнением транспортатора.
– Что это за штука? – спросил Зулу. Он присоединился к Хантер после того, как она вышла из лазарета. И она была рада его компании не столько из-за его знания корабля и команды, сколько оттого, что слишком беспокоилась за него, оставшегося где-то наедине со своим горем. Всю долгую дорогу с Алеф Прайма на «Энтерпрайз» они говорили о Джиме, о Мандэле, и Хантер знала, как глубоко потрясен Зулу двумя нелепыми смертями.
– Я не совсем уверена, – ответила Хантер, – она попыталась вскрыть не знакомую ей новинку, но не нашла видимых снаружи соединений и поостереглась применять какой-либо инструмент. – Я думаю, нам надо проконсультироваться с доктором Мордро, прежде чем пытаться экспериментировать с этой штукой.
Она задвинула янтарный кристалл назад в корпус транспортатора и вместе с Зулу снова направилась в лазарет.
– Как вы себя чувствуете? – заботливо спросила она.
– Гораздо лучше, – ответил он. – А вы?
– Скажу, как только выясню причину их смерти, – загадочно проговорила Хантер. – Не хотелось бы забегать вперед.
– Все ведут себя как-то странно. Я не узнаю ни доктора Маккоя, ни Скотта. А люди не могут ни с того ни с сего так измениться – что-то изменило их. Но что?
Она знала, что Зулу пытается оправдать близких ему людей. Но при желании их странное поведение можно использовать и как обвинение. Она подумала об этом и оставила свое мнение при себе.
Брайтвайт лежал без сознания, отданный на попечение аппаратуры срочной помощи, окруженный вниманием сенсоров, датчиков, иголок, присосок и бог знает чего еще. Но показания приборов были удовлетворительными, и Хантер почувствовала облегчение от своей ошибки – она считала, что дни прокурора сочтены.
Скотт и Маккой молча сидели в кабинете доктора, стараясь не смотреть в глаза друг другу. Хантер бесцеремонно присела на край стола, а Зулу прислонился к дверному косяку.
– Как состояние мистера Брайтвайта? – поинтересовалась Хантер.
– Пока трудно сказать, – глухо ответил Маккой.
– Кстати, он боялся, что его могут отравить, – вставил Скотт.
– Когда вы перестанете об этом? Тут его никто не травил! Это сделали еще до того, как он появился на борту «Энтерпрайза», – не удержался Маккой.
– Может быть, тогда, когда он встретил мистера Спока на Алефе? Еще до прибытия туда «Энтерпрайза»? Ничего удивительного! Я и сам видел мистера Спока там, где он не мог быть.
– Брайтвайт мог ошибиться, у него могла быть галлюцинация после отравления.
– Значит, и меня отравили, если у меня была галлюцинация!
Хантер предпочла не останавливать этот спор, надеясь услышать хоть что-нибудь полезное для себя, но так ничего и не услышала.
– Доктор Маккой, я обнаружила нечто странное в корпусе транспортатора. И мне показалось, что это биоэлектронное дополнение. Скотт резко поднял на нее глаза:
– Биоэлектронное? – он вспомнил, что нечто подобное видел в руках у Спока. Брайтвайт убеждал его, что это новый вид оружия. – В транспортаторе ничего подобного не должно быть! – он встал, готовый отправиться в транспортный отсек.
– Пожалуйста, оставайтесь здесь, – приказала Хантер, не глядя на него, не отводя взгляда от Маккоя.
Лицо доктора так же не умело лгать, как и его язык, – он побледнел от пристального взгляда Хантер.
– Я не хотела бы извлекать это приспособление, мистер Скотт… пока! Может быть, Леонард, ты объяснишь нам, что это такое?
– Вряд ли, – честно ответил доктор.
– Тогда попробую я. Скорей всего – это приспособление усиливает луч транспортатора, добавляя в него что-то еще. Но самое интересное то, что в нем есть регулятор обратного действия.
– Вы что, прикасались к нему?! – вскрикнул Маккой.
– Нет. Пока нет. Но если я включу его, предполагая, что некая сопряженная с ним часть находится у мистера Спока… то мы вернем его сюда, где бы он ни находился… Не так ли?
– Может быть, – глухо отозвался Маккой.
– Черт всех вас побери, кто мне объяснит, что тут происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36