Касада, выслушав его, обратился к жене за советом. Жена же решительно сказала: «С тех пор как нашей дочери исполнилось семнадцать, я потеряла покой. Я все думаю о ее судьбе и гадаю, найдется ли для нее достойный человек. Надо скорее заключить помолвку и назначить день свадьбы». Она настаивала с таким жаром, что Касада туг же известил Идзава о согласии на помолвку. Семьи обменялись подарками и выбрали счастливый день для свадьбы. Чтобы вымолить у божества храма Кибицу счастье для жениха и невесты, Касада созвал жриц и жрецов и преподнес божеству горячую воду.
Издавна повелось так, что люди, желавшие узнать свою судьбу, приходили в храм Кибицу с богатыми приношениями и гадали на горячей воде. Воду наливали в большой котел, после чего жрицы творили молитвословия. Если человека ожидало счастье, вода в котле закипала и котел издавал шум, похожий на рев быка. Если же предстояло горе, котел молчал. Так совершалось гадание на котле храма Кибицу. Видно, боги отвернулись от семьи Касада, потому что на этот раз котел не отозвался на заклинания ни единым звуком. Обеспокоенный Касада сообщил об этом недобром предзнаменовании своей жене, но та спокойно ответила: «Наверное, кто-нибудь из жрецов был осквернен, вот и молчал котел. Где это видано, что
бы помолвка расторгалась после обмена подарками? Это невозможно, даже если супружеский обет дан врагу или иноземцу. Да и Идзава, конечно, не согласился бы отступиться; ведь он потомок самураев и всегда верен своему слову. А наша дочь, прослышав о красоте жениха, ждет не дождется свадьбы и считает по пальцам оставшиеся дни. Если ты расскажешь ей о предзнаменовании, она может что-нибудь сотворить над собой. Пожалеешь потом, да поздно будет». Так успокаивала она мужа: видно, говорило в ней женское упрямство.
Касада желал этого брака, поэтому согласился с женой, что не следует придавать большого значения предсказанию котла. Вскоре состоялась церемония бракосочетания; все родственники поздравили молодоженов и пожелали им счастья на всю жизнь. Войдя невесткой в дом Идзава, Исоё сразу показала себя отменной женой. Вставала она рано, ложилась позже всех, служила старательно свекру и свекрови, угождала мужу и предупреждала все егожелания. Старики Идзава восхищались ее
почтительностью и преданностью и не могли ею нахвалиться. Да и Сётаро она полюбилась, и они сначала жили в добром согласии. Но прошло немного времени, и распущенность Сётаро взяла над ним верх. Втайне от всех вступил он в преступную связь с гетерой Содэ из чайного заведения в Томо-но-Цу. В соседней деревне он приобрел дом и проводил там с Содэ по нескольку дней подряд, не возвращаясь в семью. Напрасно оскорбленная Исоё пыталась усовестить его, пугала родительским гневом, укоряла за измену, — Сётаро ни на что не обращал внимания. Дошел он однажды до того, что не появлялся домой в течение целого месяца. Тогда старый Идзава, будучи не в силах больше видеть слезы невестки, заточил сына. И что же? Больше всех горевала об этом Исоё. Она сама вместо слуги носила ему пищу и усердно за ним ухаживала. Мало того, она украдкой посылала Содэ гостинцы: вот какое доброе сердце было у нее.
Однажды, когда старый Идзава отлучился из дому, Сётаро сказал жене: «Теперь я вижу, как ты любишь меня, и мне стыдно за свою вину перед тобой. Я решил отправить ту женщину на ее родину. Если ее здесь не будет, наша жизнь устроится, и гнев отца утихнет. Только вот в чем дело. Она родом из Инамино, что в провинции Харима, родители ее давно умерли, и у нее нет никого на свете, кто позаботился бы о ней. Ведь я приласкал ее из жалости. Стоит мне оставить ее, и она опять сделается портовой девкой. Говорят, однако, что в столице к женщинам ее профессии относятся не так строго. Не лучше ли будет отправить ее в столицу и устроить в услужение к достойному человеку? Нужно лишь достать ей денег на дорогу и одежду, потому что сейчас у нее нет ни гроша. Пожалей же ее и добудь ей денег». Услыхав это, Исоё очень обрадовалась и ответила: «Не беспокойтесь, я все сделаю». Она тайно продала свои наряды и украшения, обманом заняла немного денег у матери и все деньги передала Сётаро. А Сётаро, получив деньги, крадучись покинул дом, захватил Содэ и бежал с нею в столицу. Подло обманутая Исоё возненавидела мужа всей душой. Горе поразило ее тяжелым недугом, и она слегла. В семьях Идзава и Касада все проклинали Сётаро и жалели Исоё. Исоё пользовали всевозможными снадобьями, но она все слабела, перестала принимать даже рисовый отвар, и вскоре стало видно, что ей уже не жить на этом свете.
В деревне Араи в провинции Харима жил двоюродный брат Исоё по имени Хикороку. Сётаро и Содэ на время остановились у него. Хикороку сказал им: «Столица, конечно, хорошее место, но ведь и там не всякий всякому помогает. Оставайтесь лучше у меня. Будем жить вместе и делиться каждой чашкой риса». Сётаро и Содэ были только рады найти пристанище. Хикороку снял для них домик рядом со своим домом и тоже радовался, что у него появился добрый товарищ. Между тем Содэ, видимо, немного простудилась. По ночам она мучилась и корчилась во сне, словно одержимая. Обеспокоенный Сётаро, забыв обо всем на свете, ухаживал за нею. А она плакала и металась в постели, как будто что-то душило ее. Но, просыпаясь, она ничего не помнила. И Сётаро вдруг подумал, что над Содэ тяготеет проклятие какого-то духа, — может быть, обида брошенной им женщины.
Он сказал об этом Хикороку, однако тот ответил: «Не может быть. Я не раз видел таких больных. Не беспокойся, жар у нее пройдет, и страдания забудутся, как сон». Увидев, что Хикороку не придает большого значения болезни, Сётаро немного успокоился. Но шли дни, Содэ все не поправлялась и на седьмой день умерла. Сётаро словно помешался. Он кричал, что тоже хочет умереть, горько плакал и в отчаянии топал ногами, обратив лицо к небу. Хикороку с трудом его успокоил. Они вместе предали тело Содэ огню и, когда оно обратилось в пепел, собрали и захоронили останки, поставили памятник и пригласили монаха, чтобы он позаботился о жизни усопшей в ином мире.
Сётаро проводил дни в тоске по ушедшей в иной мир подруге и сетовал на то, что не в силах вновь вернуть ее к жизни. Порой он вспоминал о своей родине, но родина казалась ему более далекой, чем царство тьмы. Впереди не было моста, а дорогу назад он потерял. Днем он лежал дома, ночью же уходил на кладбище, где могила уже зарастала травой и где грустно стрекотали цикады. Но вскоре оказалось, что не только у него такое горе. Рядом с могилой его подруги появилась новая могила, к ней приходила печальная женщина и убирала ее цветами. Однажды Сётаро обратился к ней с такими словами: «Мне жаль вас. Вы так молоды, и все же вам приходится посещать это унылое место». Женщина, обернувшись к нему, ответила: «Каждый вечер, когда я прихожу сюда, вы уже здесь. Верно, и вы потеряли дорогого вам человека. Я понимаю, каково вам сейчас, и мне делается еще более грустно». И, сказав так, женщина горько заплакала.
Сётаро сказал: «Да, это правда. Десять дней назад я потерял любимую подругу. Теперь мне не на что больше надеяться, и единственное утешение, которое мне еще осталось, — это приходить на ее могилу. Но ведь и вы, вероятно, такая же, как я». Женщина в ответ сказала: «Нет, я прихожу на могилу своего хозяина, которого очень почитала. Вот уже несколько дней, как его похоронили. Его супруга, а моя госпожа, тяжело заболела от горя, и я вместо нее приношу на могилу цветы и курительные свечи».
Сётаро сказал: «Я от души сочувствую вашей госпоже. Скажите, однако, кто был ваш покойный хозяин и где его дом?» Женщина ответила: «Мой хозяин был важным лицом в этой провинции, но происки недругов лишили его поместий, и он жил вон за тем полем. А госпожа моя — известная красавица, о ней знают даже в соседних провинциях. Ведь из-за нее хозяин и потерял свои земли». Услышав слова женщины, Сётаро вдруг почувствовал, будто что-то влечет его к незнакомой ему госпоже. «Значит, ваша хозяйка живет здесь поблизости? — сказал он. — Тогда я мог бы ее посетить: мы бы хоть немного утешили друг друга, поделившись своим горем». Женщина сказала: «Да, наш дом недалеко отсюда. Госпожа совсем потерялась, у нее никого нет, и я думаю, что ей будет лучше, если вы станете навещать ее. Она, наверное, будет рада видеть вас. Пойдемте же». И женщина повела Сётаро.
Пройдя примерно два тё, они вышли на узкую тропинку и вскоре очутились в темной роще возле небольшого домика. Молодой месяц ярко озарял эту унылую хижину с бамбуковой дверью и запущенный, заросший сорной травой дворик. Сквозь щели сёдзи пробивался тусклый, печальный свет. «Подождите, пожалуйста, здесь», — сказала женщина и вошла в дом. Сётаро остался ждать у замшелого колодезного сруба. Бамбуковая дверь хижины закрылась неплотно, и при колеблющемся огоньке светильника он разглядел изящные стенные полки, покрытые старинным лаком.
Женщина скоро вернулась и сказала: «Я доложила о вас госпоже, и она изволила просить вас в дом. Она будет говорить с вами через ширму. Пойдемте, она уже приготовилась и ждет вас». Они обошли разросшийся куст и поднялись в хижину. Гостиная была пуста, приоткрытая дверь вела из нее в следующую комнату. Там перед дверью стояла низкая ширма, из-за которой виднелся край старого одеяла. Видимо, на одеяле сидела хозяйка. Сётаро сказал, глядя на ширму: «Я узнал о вашем горе и о вашей болезни, но осмелился нарушить все правила приличия и явиться к вам, ибо и я, как вы, тоже потерял любимого человека. Я думал, что обоим нам будет легче, если мы поделимся друг с другом своим горем». Тогда хозяйка вдруг отодвинула ширму в сторону и произнесла: «Вот когда я тебя встретила, и ты теперь расплатишься за подлую жестокость!» Изумленный Сётаро глянул на нее — и что же? Перед ним была брошенная Исоё! Она была страшно бледна и жутким тяжелым взглядом смотрела на него, протянув к нему тощую посиневшую руку. Сётаро вскрикнул и повалился без памяти.
Через некоторое время он пришел в себя. Раскрыв глаза и оглядевшись, он увидел, что находится не в хижине, а в старом храме посреди пустынного поля. Там, где была ширма, возвышалась почерневшая статуя Будды.
Со всех ног бросился Сётаро бежать на далекий лай деревенских собак. Прибежав домой, он рассказал Хикороку обо всем, что с ним случилось. Хикороку выслушал его и сказал: «Все это не так уж и страшно. Это, конечно, тебя лиса обманула. Когда у человека на сердце тяжесть, им всегда овладевает дух растерянности. Ты очень слаб и сломлен горем; надо просить богов, чтобы они успокоили твою душу. Вот в деревне Тода живет один святой человек. Пойдем к нему, попросим, чтобы он очистил тебя от скверны и дал тебе какой-нибудь талисман». Утром Хикороку привел Сётаро к святому, рассказал святому, что произошло, и попросил его погадать. Святой человек погадал, подумал и сказал: «Дело страшное, беда стучится к тебе. Твоя жена отняла жизнь у женщины, но месть ее еще не утолена, и дни твои сочтены. Ты должен умереть сегодня ночью или завтра поутру. Мстящая ушла из этого мира семь дней назад, и если ты хочешь спастись, запрись в доме и сорок два дня, начиная с сегодняшнего, проведи в усердных молитвах. Если ты сделаешь так, как я тебе говорю, то сумеешь избежать опасности и сохранишь жизнь. Если же ты не послушаешь моего совета, смерть настигнет тебя». Он велел Сётаро раздеться и начертил на его спине, руках и ногах древние иероглифы. Затем он написал алой тушью на листках бумаги заклинания, передал их Сётаро и сказал: «Приклей это на двери и на окна в своем доме и молись. И смотри не ошибись, иначе навлечешь на себя беду». Устрашенный и обрадованный Сётаро вернулся домой, налепил бумажки с алыми знаками на ворота, двери и окна и заперся в доме, усердно творя молитвы.
В полночь он услыхал страшный шепот: «Проклятие на него, и здесь он налепил гнусное заклинание!» Затем шепот смолк, и больше ничего не было слышно. Сётаро сидел, трясясь от ужаса, сетуя на то, что ночь так длинна. Когда же рассвело, он вздохнул облегченно, постучал в стену к Хикороку и рассказал ему о том, что слышал ночью. Только тогда Хикороку задумался над предостережением святого человека и решил следующую ночь провести вместе с Сётаро. Ночь эта была жуткой. Ветер гнул сосны, и казалось, что он вот-вот повалит их. Хлестал дождь. Хикороку и Сётаро, тихо переговариваясь, просидели до середины четвертой стражи, и тут за окном вдруг сверкнул красный свет и послышался ужасный сдавленный голос: «Проклятие на них, и тут заклинание!» У Сётаро и Хикороку поднялись дыбом волосы, и оба на время лишились чувств.
Так день за днем проводил Сётаро, по ночам с нетерпением ожидая рассвета, а по утрам рассказывая Хикороку, что произошло ночью. Эти дни были для него длиннее тысячелетий. Каждую ночь привидение бродило вокруг дома, изрыгая проклятия, оно поднималось даже на крышу, и ночь от ночи голос его становился все ужаснее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Издавна повелось так, что люди, желавшие узнать свою судьбу, приходили в храм Кибицу с богатыми приношениями и гадали на горячей воде. Воду наливали в большой котел, после чего жрицы творили молитвословия. Если человека ожидало счастье, вода в котле закипала и котел издавал шум, похожий на рев быка. Если же предстояло горе, котел молчал. Так совершалось гадание на котле храма Кибицу. Видно, боги отвернулись от семьи Касада, потому что на этот раз котел не отозвался на заклинания ни единым звуком. Обеспокоенный Касада сообщил об этом недобром предзнаменовании своей жене, но та спокойно ответила: «Наверное, кто-нибудь из жрецов был осквернен, вот и молчал котел. Где это видано, что
бы помолвка расторгалась после обмена подарками? Это невозможно, даже если супружеский обет дан врагу или иноземцу. Да и Идзава, конечно, не согласился бы отступиться; ведь он потомок самураев и всегда верен своему слову. А наша дочь, прослышав о красоте жениха, ждет не дождется свадьбы и считает по пальцам оставшиеся дни. Если ты расскажешь ей о предзнаменовании, она может что-нибудь сотворить над собой. Пожалеешь потом, да поздно будет». Так успокаивала она мужа: видно, говорило в ней женское упрямство.
Касада желал этого брака, поэтому согласился с женой, что не следует придавать большого значения предсказанию котла. Вскоре состоялась церемония бракосочетания; все родственники поздравили молодоженов и пожелали им счастья на всю жизнь. Войдя невесткой в дом Идзава, Исоё сразу показала себя отменной женой. Вставала она рано, ложилась позже всех, служила старательно свекру и свекрови, угождала мужу и предупреждала все егожелания. Старики Идзава восхищались ее
почтительностью и преданностью и не могли ею нахвалиться. Да и Сётаро она полюбилась, и они сначала жили в добром согласии. Но прошло немного времени, и распущенность Сётаро взяла над ним верх. Втайне от всех вступил он в преступную связь с гетерой Содэ из чайного заведения в Томо-но-Цу. В соседней деревне он приобрел дом и проводил там с Содэ по нескольку дней подряд, не возвращаясь в семью. Напрасно оскорбленная Исоё пыталась усовестить его, пугала родительским гневом, укоряла за измену, — Сётаро ни на что не обращал внимания. Дошел он однажды до того, что не появлялся домой в течение целого месяца. Тогда старый Идзава, будучи не в силах больше видеть слезы невестки, заточил сына. И что же? Больше всех горевала об этом Исоё. Она сама вместо слуги носила ему пищу и усердно за ним ухаживала. Мало того, она украдкой посылала Содэ гостинцы: вот какое доброе сердце было у нее.
Однажды, когда старый Идзава отлучился из дому, Сётаро сказал жене: «Теперь я вижу, как ты любишь меня, и мне стыдно за свою вину перед тобой. Я решил отправить ту женщину на ее родину. Если ее здесь не будет, наша жизнь устроится, и гнев отца утихнет. Только вот в чем дело. Она родом из Инамино, что в провинции Харима, родители ее давно умерли, и у нее нет никого на свете, кто позаботился бы о ней. Ведь я приласкал ее из жалости. Стоит мне оставить ее, и она опять сделается портовой девкой. Говорят, однако, что в столице к женщинам ее профессии относятся не так строго. Не лучше ли будет отправить ее в столицу и устроить в услужение к достойному человеку? Нужно лишь достать ей денег на дорогу и одежду, потому что сейчас у нее нет ни гроша. Пожалей же ее и добудь ей денег». Услыхав это, Исоё очень обрадовалась и ответила: «Не беспокойтесь, я все сделаю». Она тайно продала свои наряды и украшения, обманом заняла немного денег у матери и все деньги передала Сётаро. А Сётаро, получив деньги, крадучись покинул дом, захватил Содэ и бежал с нею в столицу. Подло обманутая Исоё возненавидела мужа всей душой. Горе поразило ее тяжелым недугом, и она слегла. В семьях Идзава и Касада все проклинали Сётаро и жалели Исоё. Исоё пользовали всевозможными снадобьями, но она все слабела, перестала принимать даже рисовый отвар, и вскоре стало видно, что ей уже не жить на этом свете.
В деревне Араи в провинции Харима жил двоюродный брат Исоё по имени Хикороку. Сётаро и Содэ на время остановились у него. Хикороку сказал им: «Столица, конечно, хорошее место, но ведь и там не всякий всякому помогает. Оставайтесь лучше у меня. Будем жить вместе и делиться каждой чашкой риса». Сётаро и Содэ были только рады найти пристанище. Хикороку снял для них домик рядом со своим домом и тоже радовался, что у него появился добрый товарищ. Между тем Содэ, видимо, немного простудилась. По ночам она мучилась и корчилась во сне, словно одержимая. Обеспокоенный Сётаро, забыв обо всем на свете, ухаживал за нею. А она плакала и металась в постели, как будто что-то душило ее. Но, просыпаясь, она ничего не помнила. И Сётаро вдруг подумал, что над Содэ тяготеет проклятие какого-то духа, — может быть, обида брошенной им женщины.
Он сказал об этом Хикороку, однако тот ответил: «Не может быть. Я не раз видел таких больных. Не беспокойся, жар у нее пройдет, и страдания забудутся, как сон». Увидев, что Хикороку не придает большого значения болезни, Сётаро немного успокоился. Но шли дни, Содэ все не поправлялась и на седьмой день умерла. Сётаро словно помешался. Он кричал, что тоже хочет умереть, горько плакал и в отчаянии топал ногами, обратив лицо к небу. Хикороку с трудом его успокоил. Они вместе предали тело Содэ огню и, когда оно обратилось в пепел, собрали и захоронили останки, поставили памятник и пригласили монаха, чтобы он позаботился о жизни усопшей в ином мире.
Сётаро проводил дни в тоске по ушедшей в иной мир подруге и сетовал на то, что не в силах вновь вернуть ее к жизни. Порой он вспоминал о своей родине, но родина казалась ему более далекой, чем царство тьмы. Впереди не было моста, а дорогу назад он потерял. Днем он лежал дома, ночью же уходил на кладбище, где могила уже зарастала травой и где грустно стрекотали цикады. Но вскоре оказалось, что не только у него такое горе. Рядом с могилой его подруги появилась новая могила, к ней приходила печальная женщина и убирала ее цветами. Однажды Сётаро обратился к ней с такими словами: «Мне жаль вас. Вы так молоды, и все же вам приходится посещать это унылое место». Женщина, обернувшись к нему, ответила: «Каждый вечер, когда я прихожу сюда, вы уже здесь. Верно, и вы потеряли дорогого вам человека. Я понимаю, каково вам сейчас, и мне делается еще более грустно». И, сказав так, женщина горько заплакала.
Сётаро сказал: «Да, это правда. Десять дней назад я потерял любимую подругу. Теперь мне не на что больше надеяться, и единственное утешение, которое мне еще осталось, — это приходить на ее могилу. Но ведь и вы, вероятно, такая же, как я». Женщина в ответ сказала: «Нет, я прихожу на могилу своего хозяина, которого очень почитала. Вот уже несколько дней, как его похоронили. Его супруга, а моя госпожа, тяжело заболела от горя, и я вместо нее приношу на могилу цветы и курительные свечи».
Сётаро сказал: «Я от души сочувствую вашей госпоже. Скажите, однако, кто был ваш покойный хозяин и где его дом?» Женщина ответила: «Мой хозяин был важным лицом в этой провинции, но происки недругов лишили его поместий, и он жил вон за тем полем. А госпожа моя — известная красавица, о ней знают даже в соседних провинциях. Ведь из-за нее хозяин и потерял свои земли». Услышав слова женщины, Сётаро вдруг почувствовал, будто что-то влечет его к незнакомой ему госпоже. «Значит, ваша хозяйка живет здесь поблизости? — сказал он. — Тогда я мог бы ее посетить: мы бы хоть немного утешили друг друга, поделившись своим горем». Женщина сказала: «Да, наш дом недалеко отсюда. Госпожа совсем потерялась, у нее никого нет, и я думаю, что ей будет лучше, если вы станете навещать ее. Она, наверное, будет рада видеть вас. Пойдемте же». И женщина повела Сётаро.
Пройдя примерно два тё, они вышли на узкую тропинку и вскоре очутились в темной роще возле небольшого домика. Молодой месяц ярко озарял эту унылую хижину с бамбуковой дверью и запущенный, заросший сорной травой дворик. Сквозь щели сёдзи пробивался тусклый, печальный свет. «Подождите, пожалуйста, здесь», — сказала женщина и вошла в дом. Сётаро остался ждать у замшелого колодезного сруба. Бамбуковая дверь хижины закрылась неплотно, и при колеблющемся огоньке светильника он разглядел изящные стенные полки, покрытые старинным лаком.
Женщина скоро вернулась и сказала: «Я доложила о вас госпоже, и она изволила просить вас в дом. Она будет говорить с вами через ширму. Пойдемте, она уже приготовилась и ждет вас». Они обошли разросшийся куст и поднялись в хижину. Гостиная была пуста, приоткрытая дверь вела из нее в следующую комнату. Там перед дверью стояла низкая ширма, из-за которой виднелся край старого одеяла. Видимо, на одеяле сидела хозяйка. Сётаро сказал, глядя на ширму: «Я узнал о вашем горе и о вашей болезни, но осмелился нарушить все правила приличия и явиться к вам, ибо и я, как вы, тоже потерял любимого человека. Я думал, что обоим нам будет легче, если мы поделимся друг с другом своим горем». Тогда хозяйка вдруг отодвинула ширму в сторону и произнесла: «Вот когда я тебя встретила, и ты теперь расплатишься за подлую жестокость!» Изумленный Сётаро глянул на нее — и что же? Перед ним была брошенная Исоё! Она была страшно бледна и жутким тяжелым взглядом смотрела на него, протянув к нему тощую посиневшую руку. Сётаро вскрикнул и повалился без памяти.
Через некоторое время он пришел в себя. Раскрыв глаза и оглядевшись, он увидел, что находится не в хижине, а в старом храме посреди пустынного поля. Там, где была ширма, возвышалась почерневшая статуя Будды.
Со всех ног бросился Сётаро бежать на далекий лай деревенских собак. Прибежав домой, он рассказал Хикороку обо всем, что с ним случилось. Хикороку выслушал его и сказал: «Все это не так уж и страшно. Это, конечно, тебя лиса обманула. Когда у человека на сердце тяжесть, им всегда овладевает дух растерянности. Ты очень слаб и сломлен горем; надо просить богов, чтобы они успокоили твою душу. Вот в деревне Тода живет один святой человек. Пойдем к нему, попросим, чтобы он очистил тебя от скверны и дал тебе какой-нибудь талисман». Утром Хикороку привел Сётаро к святому, рассказал святому, что произошло, и попросил его погадать. Святой человек погадал, подумал и сказал: «Дело страшное, беда стучится к тебе. Твоя жена отняла жизнь у женщины, но месть ее еще не утолена, и дни твои сочтены. Ты должен умереть сегодня ночью или завтра поутру. Мстящая ушла из этого мира семь дней назад, и если ты хочешь спастись, запрись в доме и сорок два дня, начиная с сегодняшнего, проведи в усердных молитвах. Если ты сделаешь так, как я тебе говорю, то сумеешь избежать опасности и сохранишь жизнь. Если же ты не послушаешь моего совета, смерть настигнет тебя». Он велел Сётаро раздеться и начертил на его спине, руках и ногах древние иероглифы. Затем он написал алой тушью на листках бумаги заклинания, передал их Сётаро и сказал: «Приклей это на двери и на окна в своем доме и молись. И смотри не ошибись, иначе навлечешь на себя беду». Устрашенный и обрадованный Сётаро вернулся домой, налепил бумажки с алыми знаками на ворота, двери и окна и заперся в доме, усердно творя молитвы.
В полночь он услыхал страшный шепот: «Проклятие на него, и здесь он налепил гнусное заклинание!» Затем шепот смолк, и больше ничего не было слышно. Сётаро сидел, трясясь от ужаса, сетуя на то, что ночь так длинна. Когда же рассвело, он вздохнул облегченно, постучал в стену к Хикороку и рассказал ему о том, что слышал ночью. Только тогда Хикороку задумался над предостережением святого человека и решил следующую ночь провести вместе с Сётаро. Ночь эта была жуткой. Ветер гнул сосны, и казалось, что он вот-вот повалит их. Хлестал дождь. Хикороку и Сётаро, тихо переговариваясь, просидели до середины четвертой стражи, и тут за окном вдруг сверкнул красный свет и послышался ужасный сдавленный голос: «Проклятие на них, и тут заклинание!» У Сётаро и Хикороку поднялись дыбом волосы, и оба на время лишились чувств.
Так день за днем проводил Сётаро, по ночам с нетерпением ожидая рассвета, а по утрам рассказывая Хикороку, что произошло ночью. Эти дни были для него длиннее тысячелетий. Каждую ночь привидение бродило вокруг дома, изрыгая проклятия, оно поднималось даже на крышу, и ночь от ночи голос его становился все ужаснее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15