Но его сильно раздражал тот факт, что все ходили вокруг да около, так и не затрагивая главного: что джедаи лишились дома и флага и что пришла пора принять кое-какие важные решения.
— Куда более важно, — нарушил он образовавшуюся тишину, — то, что все мы — все джедаи — стали объектами охоты. Отправные действия Палпатина могли быть и непреднамеренными — но мы оставим историкам решать, так ли это. Сейчас он твёрдо намерен истребить нас всех до единого, и мы сильно рискуем, собираясь такой толпой в одном месте.
— Но ведь именно так мы и должны были поступить, — возразила Старстоун. — Нам нужно держаться вместе: всё упомянутое сейчас только подтверждает это. Джедаи, которых держат в плену. Дети. Неопределённость в судьбе мастеров Йоды и Кеноби.
— И зачем всё это, падаван? — осведомился Форт.
— Да хотя бы затем, чтобы не дать пламени джедаев погаснуть. — Взгляд Старстоун заметался в поисках поддержки у джедаев. Не обнаружив оной, девушка, тем не менее, не смутилась: — Это не первый раз, когда Орден джедаев подведён к грани исчезновения. Пять тысячелетий назад ситы полагали, что уничтожили джедаев, но все их попытки провалились, и ситские лорды в конечном счёте сами перебили друг друга. Может, Палпатин и не сит, но его страсть к наживе и жажда власти в конце концов должны обернуться против него.
— Весьма оптимистичный взгляд на вещи, — заметил Форт. — Только вот не могу понять, чем это поможет нам сейчас.
— Самый реальный способ выжить — отправиться в Рукав Тингел, — внезапно встряла Джула. — Пока ещё власть Палпатина не распростёрлась дальше центральных систем.
— Допустим, мы туда отправимся, — сказала Старстоун; по всей комнате меж тем завелись оживлённые дискуссии. — Допустим, поменяем имена и заберёмся в такую глушь, где нас никто не найдёт. Думаю, даже сумеем скрыть наши способности во владении Силой. Но разве вы этого хотите? Разве этого хочет от вас Сила?
Пока джедаи взвешивали этот аргумент, слово взял Шрайн: — Кому-нибудь из вас знакомо имя Вейдер?
— Кто он такой, этот Вейдер? — озвучил общий вопрос Лу.
— Сит, убивший мою наставницу на Мурхане, — ляпнула Старстоун прежде, чем Шрайн успел ответить.
Айво Кулка строго посмотрел на Шрайна.
— Сит?
Шрайн упёр взгляд в потолок, затем посмотрел на Старстоун: — Мне казалось, мы договорились…
— У Вейдера был красный клинок, — перебила его девушка.
Сделав успокаивающий вдох, Шрайн заговорил снова: — Вейдер заверил солдат на Мурхане, что он не джедай. И мне не совсем понятно, кто он такой на самом деле. Возможно, гуманоид, хоть и не весь из органики.
— Как Гривус, — подытожил Форт.
— Опять же, возможно. Похоже, тот чёрный костюм, что он носит, поддерживает его жизнедеятельность. Но это единственное, что я понял. Я не знаю, насколько этот Вейдер может считаться киборгом.
Пурф в замешательстве покачал головой.
— Я не понимаю. Этот Вейдер — он что, какой-то имперский командир?
— Он выше по рангу всех командиров. Солдаты вели себя с ним крайне почтительно: такое возможно только в случае персон особой важности. Подозреваю, что он — правая рука Палпатина. — Шрайн вновь ощутил в Силе прилив всеобщей ярости. — Так вот, о чём я: именно этого Вейдера нам стоит бояться больше других. Он непременно выследит нас.
— Что если мы первыми до него доберёмся? — спросил Форт.
Шрайн развёл руками.
— Нас всего восемь против потенциального сита и громаднейшей армии в истории галактики. Устраивает такой расклад?
— Нет, ну мы же не станем бросаться на него, очертя голову, — выпалила Старстоун. — Не все ещё поддерживают Палпатина. — Она перевела взгляд на Джулу. — Вы сами сказали, что его власть не распростёрлась дальше центральных миров. Мы можем проводить тайную работу с сенаторами и военными лидерами планет Внешнего кольца, убеждая их присоединиться к борьбе за правое дело.
— Ты совсем забыла, что очень многие действительно поверили россказням Палпатина: дескать, джедаи и стояли за всей этой войной, — твёрдо проговорил Шрайн. — Да даже те, кто не поверил в это, всё равно побоятся пойти на риск, помогая нам или просто предоставляя убежище.
Обуздать Старстоун было не так-то просто.
— Вчера нас было всего двое, а сегодня уже восемь. А завтра будет двадцать или даже пятьдесят. Если мы продолжим транслировать…
— Вот этого я больше не допущу, — отрезала Джула. — Не с моего корабля. — Она обвела взглядом Форта и остальных. — Говорите, вас преследовали с Деллалта? Но предположим, Империя прослушивает частоты джедаев на предмет передачи кода «девять-тринадцать». Палпатину останется лишь дождаться, пока вы соберётесь в одном месте, и спустить на вас клонов. Или этого Вейдера.
Заткнуть Старстоун удалось всего на мгновение.
— Есть другой способ. Если бы мы могли выяснить, какие назначения получили джедаи к концу войны, мы могли бы самостоятельно заняться поисками уцелевших.
Несколько секунд Лу размышлял.
— Единственный способ узнать это — получить доступ к архивам Храма.
— Только не с «Пьяного танцора», — дала знать Джула.
— А отсюда и не получится, капитан, — добавила Эйл Дикс. — Чтобы пробиться к архивам, понадобится куда более мощный гиперволновой передатчик, чем наш.
Дикс скосила взгляд на Филли в ожидании подтверждения.
— Эйл права, — сказал Филли. В следующую секунду его губы расплылись в усмешке. — Но я, кажется, знаю, где найти такой передатчик.
Глава 24
Дождь был редким гостем на Корусканте — ведь погодой на планете управляли вручную, — зато в беспокойных небесах время от времени возникали микроклиматические бури, которые окатывали урбанистический пейзаж своей мощной волной. Сегодня был как раз один из таких дней: зародившись над Фабричным сектором, буря стремительным потоком хлынула на восток, к заброшенному Храму джедаев.
Улучшенный слух позволял Вейдеру улавливать хлюпанье дождевых капель, косо бьющих по изысканным шпилям и плоской крыше Храма; этому хлюпанью вторили зловещие звуки его шагов, эхом разносившиеся по тёмным пустынным коридорам. Сидиус послал его в Храм якобы за тем, чтобы покопаться в архивах в поисках каких-то древних ситских голокронов, по слухам, привезённых сюда столетия назад.
Но Вейдер знал правду.
Сидиус послал его сюда, чтобы освежить в его памяти мгновения той резни, которую он учинил среди джедаев.
Хотя штурмовики и дроиды позаботились о том, чтобы убрать трупы и отмыть пятна крови, выжженные отметины на потолке и стенах по-прежнему напоминали ему о том внезапном нападении. Разбитые колонны валялись на полу, гобелены обвисли лохмотьями, в комнатах по-прежнему веяло запахом бойни.
Существовали и менее осязаемые свидетельства произошедшего.
Храм кишел призраками.
То, что вполне могло быть и ветром, продувавшим недостижимые прежде коридоры, звучало, будто поминальный плач духов, жаждущих отмщения. Эхо, перекатывающееся от шагов штурмовиков майора Эппо, напоминало бой далёких походных барабанов. Нечто похожее на столбики дыма, который должен был развеяться уже несколько недель назад, выглядело как извивающиеся в смертельных муках призраки.
Император Палпатин ещё не успел озвучить свои планы касательно этого унылого остова былого величия. Храм мог быть снесён, перестроен в императорский дворец, передан во владение Вейдеру под видом какой-то садистской шутки или оставлен в его теперешнем виде. Мог стать мавзолеем, чтобы каждый житель Корусканта мог смотреть на него и помнить, что случается с теми, кто рискнул прогневать Императора.
С каждым днём воспоминания Энакина угасали в сознании Вейдера — все, кроме воспоминаний о том, что случилось в Храме. Они были так же свежи, как и солнечный рассвет, который Вейдеру довелось наблюдать этим утром из окна своих высотных покоев. Настоящий сон по-прежнему был для него утопией, тщетно преследуемой целью. Но и видения больше не приходили. Способность предвидеть события — эта палка о двух концах — вероятно, была выжжена пламенем Мустафара.
Но Вейдер помнил.
Помнил ясно как день, как в офисе Палпатина он собственными руками превратил себя в раба. Помнил взгляд старика, умоляющего о пощаде, помнил его сладкие речи о спасении Падме, помнил, как он бросился ему на помощь. Помнил изумлённое лицо Мейса Винду, когда ситские молнии швырнули его через раму разбитого окна.
Помнил Энакина, склонившегося перед Сидиусом, который нарекал его Дартом Вейдером.
«Отправляйся в Храм джедаев», сказал тогда Сидиус. «Мы застигнем их врасплох. Сделай то, что должно быть сделано, лорд Вейдер. Без колебаний. Без пощады. Только тогда ты познаешь тёмную сторону настолько, что будешь в состоянии спасти Падме».
И тогда он отправился в Храм.
С той же самой неколебимой решимостью, с какой Оби-Ван явился за ним на Мустафар. Ставя перед собой единственную цель: смерть врагу.
Мысленный взор рисовал ему картины, на которых он вместе с 501-м легионом солдат маршировал сквозь ворота Храма: мгновения кровавого пиршества, буйства тёмной стороны. Какие-то моменты он помнил лучше других: как скрещивает клинки с мастером фехтовального искусства Кином Драллигом; как обезглавливает своих первых наставников, обучавших его мастерству обращения с Силой; и, разумеется, те моменты, когда он хладнокровно, один за одним убивает всех детей — надежду и опору Ордена джедаев.
Ещё до того, как это случилось, он задавался вопросом: способен ли он на такое? В состоянии ли он — ещё новичок в обращении с тёмной стороной — призвать на помощь всё могущество Силы, чтобы та вела его клинок? В ответ тёмная сторона нашёптывала: «Они — сироты. У них нет ни друзей, ни семьи. Тут ничего не поделаешь. Будет лучше, если они просто погибнут».
Но даже сейчас от этого воспоминания кровь застывала в его жилах.
«Лучше бы это место никогда не было построено!» В действительности, он убил всех этих джедаев не в угоду Сидиусу, как самому Сидиусу хотелось бы думать. В своём высокомерии лорд ситов и не подозревал, что Энакин видит его насквозь. Неужели Сидиус искренне полагал, что сможет оставить, как есть, тот факт, что он с самого начала манипулировал Энакином и армиями в Войне клонов?
Нет, Энакин убил джедаев не в угоду Сидиусу и не для того, чтобы доказать свою преданность Ордену ситов.
Он выполнил приказ Сидиуса потому, что джедаи никогда не приняли и не одобрили бы его решение пожертвовать Мейсом и остальными ради спасения Падме от ужасной участи, которая настигала её в видениях. Что важнее, джедаи непременно встали бы на пути у Энакина и Падме, когда те начали бы делать свои первые шаги, призванные вершить судьбу галактики.
Первым шагом стало бы убийство Сидиуса.
Но на Мустафаре Падме была настолько не в себе от событий в Храме, что просто отказалась его слушать. Она вбила себе в голову, что власть его заботит куда больше, чем их любовь.
«Как будто одно было мыслимо без другого!» А потом явился этот проклятый Оби-Ван и не дал ему до конца втолковать супруге, что всё, что он натворил — в офисе Палпатина и в Храме — всё было ради неё и ради их нерождённого ребёнка. Не появись Оби-Ван, Энакин смог бы убедить её в своей правоте — заставил бы её принять правду — и тогда они вдвоём выступили бы против лорда ситов…
Дыхание Вейдера в голос стало громче.
Сжав пальцы искусственных рук в кулаки, он не сумел обуздать свою ярость, и его широкие плечи под тяжёлым плащом поникли.
«Почему она не захотела меня слушать? Почему все они не желали меня слушать?» По мере приближения к залу, содержавшему джедайские архивы, его гнев продолжал нарастать. У входа в зал штурмовики майора Эппо и сотрудники Бюро Внутренней Безопасности покинули Вейдера; последние, насколько ему было известно, получили от Палпатина собственное задание.
Он застыл в дверях просторной библиотеки; его бросали в дрожь не столько воспоминания, сколько эффект, который они оказывали на его заживающие лёгкие и сердце. Оптические полусферы маски придавали определённый налёт мрачности залу, который прежде был ясно освещён и от стен до потолка заставлен полками с аккуратно выстроенными и каталогизированными голокнигами и дисками памяти.
Ныне пол был забрызган кровью, как и постаменты по обеим сторонам длинного прохода; некоторые из них по-прежнему были увенчаны бюстами джедаев.
Даже если бы он избавил галактику от Сидиуса, даже если бы в одиночку выиграл для Республики эту войну, джедаи всё равно не простили бы ему содеянного: они сражались бы с ним до последнего. И почти наверняка попытались бы забрать у них с Падме ребёнка: их наследник и в самом деле должен был стать невероятно могущественным в Силе. Даже сверх меры! Если бы только мастераджедаи из Высшего Совета не закоснели в своём образе жизни, не были настолько ослеплены гордыней, они давно бы уже поняли, что Орден изжил себя. Как и сама Республика, он выпал из времени, стал порочен, зациклен лишь на собственных интересах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Куда более важно, — нарушил он образовавшуюся тишину, — то, что все мы — все джедаи — стали объектами охоты. Отправные действия Палпатина могли быть и непреднамеренными — но мы оставим историкам решать, так ли это. Сейчас он твёрдо намерен истребить нас всех до единого, и мы сильно рискуем, собираясь такой толпой в одном месте.
— Но ведь именно так мы и должны были поступить, — возразила Старстоун. — Нам нужно держаться вместе: всё упомянутое сейчас только подтверждает это. Джедаи, которых держат в плену. Дети. Неопределённость в судьбе мастеров Йоды и Кеноби.
— И зачем всё это, падаван? — осведомился Форт.
— Да хотя бы затем, чтобы не дать пламени джедаев погаснуть. — Взгляд Старстоун заметался в поисках поддержки у джедаев. Не обнаружив оной, девушка, тем не менее, не смутилась: — Это не первый раз, когда Орден джедаев подведён к грани исчезновения. Пять тысячелетий назад ситы полагали, что уничтожили джедаев, но все их попытки провалились, и ситские лорды в конечном счёте сами перебили друг друга. Может, Палпатин и не сит, но его страсть к наживе и жажда власти в конце концов должны обернуться против него.
— Весьма оптимистичный взгляд на вещи, — заметил Форт. — Только вот не могу понять, чем это поможет нам сейчас.
— Самый реальный способ выжить — отправиться в Рукав Тингел, — внезапно встряла Джула. — Пока ещё власть Палпатина не распростёрлась дальше центральных систем.
— Допустим, мы туда отправимся, — сказала Старстоун; по всей комнате меж тем завелись оживлённые дискуссии. — Допустим, поменяем имена и заберёмся в такую глушь, где нас никто не найдёт. Думаю, даже сумеем скрыть наши способности во владении Силой. Но разве вы этого хотите? Разве этого хочет от вас Сила?
Пока джедаи взвешивали этот аргумент, слово взял Шрайн: — Кому-нибудь из вас знакомо имя Вейдер?
— Кто он такой, этот Вейдер? — озвучил общий вопрос Лу.
— Сит, убивший мою наставницу на Мурхане, — ляпнула Старстоун прежде, чем Шрайн успел ответить.
Айво Кулка строго посмотрел на Шрайна.
— Сит?
Шрайн упёр взгляд в потолок, затем посмотрел на Старстоун: — Мне казалось, мы договорились…
— У Вейдера был красный клинок, — перебила его девушка.
Сделав успокаивающий вдох, Шрайн заговорил снова: — Вейдер заверил солдат на Мурхане, что он не джедай. И мне не совсем понятно, кто он такой на самом деле. Возможно, гуманоид, хоть и не весь из органики.
— Как Гривус, — подытожил Форт.
— Опять же, возможно. Похоже, тот чёрный костюм, что он носит, поддерживает его жизнедеятельность. Но это единственное, что я понял. Я не знаю, насколько этот Вейдер может считаться киборгом.
Пурф в замешательстве покачал головой.
— Я не понимаю. Этот Вейдер — он что, какой-то имперский командир?
— Он выше по рангу всех командиров. Солдаты вели себя с ним крайне почтительно: такое возможно только в случае персон особой важности. Подозреваю, что он — правая рука Палпатина. — Шрайн вновь ощутил в Силе прилив всеобщей ярости. — Так вот, о чём я: именно этого Вейдера нам стоит бояться больше других. Он непременно выследит нас.
— Что если мы первыми до него доберёмся? — спросил Форт.
Шрайн развёл руками.
— Нас всего восемь против потенциального сита и громаднейшей армии в истории галактики. Устраивает такой расклад?
— Нет, ну мы же не станем бросаться на него, очертя голову, — выпалила Старстоун. — Не все ещё поддерживают Палпатина. — Она перевела взгляд на Джулу. — Вы сами сказали, что его власть не распростёрлась дальше центральных миров. Мы можем проводить тайную работу с сенаторами и военными лидерами планет Внешнего кольца, убеждая их присоединиться к борьбе за правое дело.
— Ты совсем забыла, что очень многие действительно поверили россказням Палпатина: дескать, джедаи и стояли за всей этой войной, — твёрдо проговорил Шрайн. — Да даже те, кто не поверил в это, всё равно побоятся пойти на риск, помогая нам или просто предоставляя убежище.
Обуздать Старстоун было не так-то просто.
— Вчера нас было всего двое, а сегодня уже восемь. А завтра будет двадцать или даже пятьдесят. Если мы продолжим транслировать…
— Вот этого я больше не допущу, — отрезала Джула. — Не с моего корабля. — Она обвела взглядом Форта и остальных. — Говорите, вас преследовали с Деллалта? Но предположим, Империя прослушивает частоты джедаев на предмет передачи кода «девять-тринадцать». Палпатину останется лишь дождаться, пока вы соберётесь в одном месте, и спустить на вас клонов. Или этого Вейдера.
Заткнуть Старстоун удалось всего на мгновение.
— Есть другой способ. Если бы мы могли выяснить, какие назначения получили джедаи к концу войны, мы могли бы самостоятельно заняться поисками уцелевших.
Несколько секунд Лу размышлял.
— Единственный способ узнать это — получить доступ к архивам Храма.
— Только не с «Пьяного танцора», — дала знать Джула.
— А отсюда и не получится, капитан, — добавила Эйл Дикс. — Чтобы пробиться к архивам, понадобится куда более мощный гиперволновой передатчик, чем наш.
Дикс скосила взгляд на Филли в ожидании подтверждения.
— Эйл права, — сказал Филли. В следующую секунду его губы расплылись в усмешке. — Но я, кажется, знаю, где найти такой передатчик.
Глава 24
Дождь был редким гостем на Корусканте — ведь погодой на планете управляли вручную, — зато в беспокойных небесах время от времени возникали микроклиматические бури, которые окатывали урбанистический пейзаж своей мощной волной. Сегодня был как раз один из таких дней: зародившись над Фабричным сектором, буря стремительным потоком хлынула на восток, к заброшенному Храму джедаев.
Улучшенный слух позволял Вейдеру улавливать хлюпанье дождевых капель, косо бьющих по изысканным шпилям и плоской крыше Храма; этому хлюпанью вторили зловещие звуки его шагов, эхом разносившиеся по тёмным пустынным коридорам. Сидиус послал его в Храм якобы за тем, чтобы покопаться в архивах в поисках каких-то древних ситских голокронов, по слухам, привезённых сюда столетия назад.
Но Вейдер знал правду.
Сидиус послал его сюда, чтобы освежить в его памяти мгновения той резни, которую он учинил среди джедаев.
Хотя штурмовики и дроиды позаботились о том, чтобы убрать трупы и отмыть пятна крови, выжженные отметины на потолке и стенах по-прежнему напоминали ему о том внезапном нападении. Разбитые колонны валялись на полу, гобелены обвисли лохмотьями, в комнатах по-прежнему веяло запахом бойни.
Существовали и менее осязаемые свидетельства произошедшего.
Храм кишел призраками.
То, что вполне могло быть и ветром, продувавшим недостижимые прежде коридоры, звучало, будто поминальный плач духов, жаждущих отмщения. Эхо, перекатывающееся от шагов штурмовиков майора Эппо, напоминало бой далёких походных барабанов. Нечто похожее на столбики дыма, который должен был развеяться уже несколько недель назад, выглядело как извивающиеся в смертельных муках призраки.
Император Палпатин ещё не успел озвучить свои планы касательно этого унылого остова былого величия. Храм мог быть снесён, перестроен в императорский дворец, передан во владение Вейдеру под видом какой-то садистской шутки или оставлен в его теперешнем виде. Мог стать мавзолеем, чтобы каждый житель Корусканта мог смотреть на него и помнить, что случается с теми, кто рискнул прогневать Императора.
С каждым днём воспоминания Энакина угасали в сознании Вейдера — все, кроме воспоминаний о том, что случилось в Храме. Они были так же свежи, как и солнечный рассвет, который Вейдеру довелось наблюдать этим утром из окна своих высотных покоев. Настоящий сон по-прежнему был для него утопией, тщетно преследуемой целью. Но и видения больше не приходили. Способность предвидеть события — эта палка о двух концах — вероятно, была выжжена пламенем Мустафара.
Но Вейдер помнил.
Помнил ясно как день, как в офисе Палпатина он собственными руками превратил себя в раба. Помнил взгляд старика, умоляющего о пощаде, помнил его сладкие речи о спасении Падме, помнил, как он бросился ему на помощь. Помнил изумлённое лицо Мейса Винду, когда ситские молнии швырнули его через раму разбитого окна.
Помнил Энакина, склонившегося перед Сидиусом, который нарекал его Дартом Вейдером.
«Отправляйся в Храм джедаев», сказал тогда Сидиус. «Мы застигнем их врасплох. Сделай то, что должно быть сделано, лорд Вейдер. Без колебаний. Без пощады. Только тогда ты познаешь тёмную сторону настолько, что будешь в состоянии спасти Падме».
И тогда он отправился в Храм.
С той же самой неколебимой решимостью, с какой Оби-Ван явился за ним на Мустафар. Ставя перед собой единственную цель: смерть врагу.
Мысленный взор рисовал ему картины, на которых он вместе с 501-м легионом солдат маршировал сквозь ворота Храма: мгновения кровавого пиршества, буйства тёмной стороны. Какие-то моменты он помнил лучше других: как скрещивает клинки с мастером фехтовального искусства Кином Драллигом; как обезглавливает своих первых наставников, обучавших его мастерству обращения с Силой; и, разумеется, те моменты, когда он хладнокровно, один за одним убивает всех детей — надежду и опору Ордена джедаев.
Ещё до того, как это случилось, он задавался вопросом: способен ли он на такое? В состоянии ли он — ещё новичок в обращении с тёмной стороной — призвать на помощь всё могущество Силы, чтобы та вела его клинок? В ответ тёмная сторона нашёптывала: «Они — сироты. У них нет ни друзей, ни семьи. Тут ничего не поделаешь. Будет лучше, если они просто погибнут».
Но даже сейчас от этого воспоминания кровь застывала в его жилах.
«Лучше бы это место никогда не было построено!» В действительности, он убил всех этих джедаев не в угоду Сидиусу, как самому Сидиусу хотелось бы думать. В своём высокомерии лорд ситов и не подозревал, что Энакин видит его насквозь. Неужели Сидиус искренне полагал, что сможет оставить, как есть, тот факт, что он с самого начала манипулировал Энакином и армиями в Войне клонов?
Нет, Энакин убил джедаев не в угоду Сидиусу и не для того, чтобы доказать свою преданность Ордену ситов.
Он выполнил приказ Сидиуса потому, что джедаи никогда не приняли и не одобрили бы его решение пожертвовать Мейсом и остальными ради спасения Падме от ужасной участи, которая настигала её в видениях. Что важнее, джедаи непременно встали бы на пути у Энакина и Падме, когда те начали бы делать свои первые шаги, призванные вершить судьбу галактики.
Первым шагом стало бы убийство Сидиуса.
Но на Мустафаре Падме была настолько не в себе от событий в Храме, что просто отказалась его слушать. Она вбила себе в голову, что власть его заботит куда больше, чем их любовь.
«Как будто одно было мыслимо без другого!» А потом явился этот проклятый Оби-Ван и не дал ему до конца втолковать супруге, что всё, что он натворил — в офисе Палпатина и в Храме — всё было ради неё и ради их нерождённого ребёнка. Не появись Оби-Ван, Энакин смог бы убедить её в своей правоте — заставил бы её принять правду — и тогда они вдвоём выступили бы против лорда ситов…
Дыхание Вейдера в голос стало громче.
Сжав пальцы искусственных рук в кулаки, он не сумел обуздать свою ярость, и его широкие плечи под тяжёлым плащом поникли.
«Почему она не захотела меня слушать? Почему все они не желали меня слушать?» По мере приближения к залу, содержавшему джедайские архивы, его гнев продолжал нарастать. У входа в зал штурмовики майора Эппо и сотрудники Бюро Внутренней Безопасности покинули Вейдера; последние, насколько ему было известно, получили от Палпатина собственное задание.
Он застыл в дверях просторной библиотеки; его бросали в дрожь не столько воспоминания, сколько эффект, который они оказывали на его заживающие лёгкие и сердце. Оптические полусферы маски придавали определённый налёт мрачности залу, который прежде был ясно освещён и от стен до потолка заставлен полками с аккуратно выстроенными и каталогизированными голокнигами и дисками памяти.
Ныне пол был забрызган кровью, как и постаменты по обеим сторонам длинного прохода; некоторые из них по-прежнему были увенчаны бюстами джедаев.
Даже если бы он избавил галактику от Сидиуса, даже если бы в одиночку выиграл для Республики эту войну, джедаи всё равно не простили бы ему содеянного: они сражались бы с ним до последнего. И почти наверняка попытались бы забрать у них с Падме ребёнка: их наследник и в самом деле должен был стать невероятно могущественным в Силе. Даже сверх меры! Если бы только мастераджедаи из Высшего Совета не закоснели в своём образе жизни, не были настолько ослеплены гордыней, они давно бы уже поняли, что Орден изжил себя. Как и сама Республика, он выпал из времени, стал порочен, зациклен лишь на собственных интересах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38