– Могу ли я поинтересоваться, чем вызваны столь несвойственные вам ощущения?
– Почему бы и нет? – на губах Блейда по-прежнему играла улыбка. – Мне кажется, предстоящее путешествие будет не совсем обычным… как-никак, впервые я смогу влиять на избранный маршрут.
– Разве это плохо?
– Плохо или хорошо, я увижу, когда окажусь ТАМ, – разведчик поднял глаза к потолку, словно собирался вознестись прямиком на небеса. – А сейчас, сэр… сейчас я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не представить нечто этакое… – он неопределенно пошевелил пальцами.
– Гарем турецкого султана? – с тревогой спросил Лейтон. – Ричард, вы не должны…
– Прекрасно знаю, что не должен! – прервал старика Блейд. – Я же сказал: сдерживаюсь изо всех сил! И вместо фонтанов, одалисок и кувшинов с щербетом представляю себе этот дурацкий звездолет с торчащими во все стороны бластерами… – он сделал паузу и со значением добавил: – Но если вы будете тянуть, сэр, надолго меня не хватит.
Похоже, ему и в самом деле удалось напугать Лейтона; сухие пальцы сжали рубильник, и его светлость решительно заявил:
– Не собираюсь больше вас мучить, Дик. Вперед!
Где-то под черепом у Блейда вспыхнуло ослепительное пламя, его языки расплылись, превратившись в розовый туман, и накрыли разведчика с головой. «Странно, что нет боли,» – подумал он, проваливаясь в мягкое и на удивление уютное беспамятство.
ГЛАВА 2
Боли действительно не было.
Он находился на каком-то возвышении, крепко, до ломоты в суставах, сжимая полированный металлический поручень. Внизу тянулся довольно обширный зал с округлым потолком, походивший на срезанный у вершины и поваленный на бок конус; в узком его конце мерцал огнями огромный пульт. Перед ним стояли три глубоких кресла, и Блейд видел торчавшие над их спинками голубоватые макушки шлемов. Слева и справа от пульта пестрели стены, плавно переходившие в потолок; они были забраны чем-то похожим на узкие пластмассовые панели – полоса красная, полоса серебристая. Над пультом управления – а он уже не сомневался в назначении этого устройства – тянулись в ряд мониторы; над ними, еще выше, темнел гигантский экран, залитый космическим мраком.
Казалось, это огромное окно распахнуто в бесконечное, неизмеримое и холодное ничто, в вековечную тьму, в пространство, протянувшееся на миллионы, миллиарды миль, в ледяную бездну, которую человеку не объять ни чувством, ни разумом. Но мрак не был совершенно непроницаем: на этом покрывале вечной ночи яркими искрами горели звезды. Сперва они показались Блейду одинаковыми – просто белыми точками на черном фоне; потом разведчик начал различать цвета: пронзительное и льдистое изумрудное сияние, угрожающий багровый свет, голубоватый блеск алмазов чистой воды, теплые лучи золотистых и желтых огоньков, хороводы алых, синих, зеленых пятнышек, что складывались в рисунок незнакомых созвездий
Это фантастическое зрелище приковало его взгляд, и он не сразу рассмотрел то, что находилось вблизи; обнесенный перилами балкой, нависавший над залом; какие-то сложные устройства – с мониторами, кнопками и рычагами – располагавшиеся рядом; большое кресло с подлокотниками и сложной системой креплений; две металлические лестницы, изящными полукружиями спускавшиеся с балкона вниз. Когда он смог отвести глаза от центрального экрана, все эти детали словно проявились сразу и вдруг, обрели четкость, наполнились смыслом и глубиной.
Он стоял на мостике в рубке управления огромного звездного корабля. Он знал, как называется этот корабль супердредноут «Неустрашимый» Он помнил имена людей, занимавших три кресла перед пультом. слева – Малькольм Крейг, капитан; в центре – Генри Хендерсон, первый пилот; справа – Верн Торндайк, главный инженер. А кресло у панели с мониторами – тут, на мостике, принадлежало ему. Ибо в этом полете он являлся главным, и его воля и слово были неоспоримы.
Крейг, Хендерсон, Торндайк… Но как его собственное имя? Как? Казалось, он вот-вот вспомнит это.
Опустив глаза, он посмотрел на пальцы, стиснувшие блестящий стержень поручня. Крепкие и длинные, широкая ладонь, запястье со странным браслетом… Похоже на руки Ричарда Блейда, но все же не его… У него кожа была смуглее, волоски на фалангах – темными, а не светлыми, ногти – более выпуклыми, с глубокими лунками. Уж своито руки Блейд мог узнать и во сне, и наяву!
Во сне?
Он собирался обдумать эту идею, но тут сидевший в центре пилот повернул голову и окликнул его:
– Ким! Мы приближаемся!
Ким! Кимбол!
Блейд вздрогнул, как от удара молнии. Ноги, однако, сами несли его к лестнице, он торопливо спустился вниз и пошел к пульту вдоль правой стены рубки, кокоса вглядываясь в мелькание красных и серебристых теней в гладких панелях. Внезапно он замер перед серебряной полосой и посмотрел на свое отражение; оно было смутным, но кое-что различить удалось.
Высокий широкоплечий мужчина лет тридцати глядел на него из глубины импровизированного зеркала. Светловолосый, с серыми, как сталь, глазами и суровым мрачноватым лицом, он носил странную форму из серой замши – башмаки, узкие брюки и облегающую тужурку без знаков различия. И все же он был тут главным, Кимбол Киннисон, Серый Ленсмен, гордость Галактического Патруля…
Киннисон? Он словно попробовал это имя на вкус, ощущая, как в далеких уголках разума затихает мысленное эхо: Киннисон… иннисон… сон..
Сон! Это слово, мелькнувшее в голове минутой раньше, когда он стоял на мостике, снова всплыло к памяти, и теперь Блейд вцепился в него, как собака в недоглоданную кость. Он пристально уставился в серебряную панель, вдруг черты ленсмена дрогнули, расплылись и сквозь них проглянуло его истинное лицо – смуглое, с плотно закрытыми главами; над темной шевелюрой змеились жгуты разноцветных проводов.
Ричард Блейд спал. Спал и видел сны…
Что ж, с какой-то бесшабашной удалью решил разведчик, будем исходить из этой гипотезы. Во всяком случае, она казалась ему не хуже любой другой и полностью соответствовала сиюминутной бредовой ситуации. Он мог выдумать еще десяток объяснений, подходящих к случаю, но твердо был уверен в одном: ворота реальности Измерения Икс на сей раз не открылись перед ним; все, что его окружает – фантом, иллюзия, порожденная либо его мозгом, либо компьютером, либо и тем, и другим одновременно.
Впрочем, какое это имело значение? Блейд всегда оставался верен себе и в реальном, и в иллюзорном мире, Если судьба определила ему роль Серого Ленсмена, грозы Боскома и надежды Двух Галактик, он должен соответствовать положению. Только так и никак иначе!
– Ким! – в голосе пилота слышалось недоумение. – Что ты там застыл? Прикидываешь, сколько новых дыр появится на твоей форме после десанта?
– Ничего, заштопаем. Мелкий ремонт меня не разорит, – отпарировал Блейд и сделал шаг к пульту. Он надавил ладонью на плечо предупредительно вскочившего капитана, заставив его вновь опуститься в кресло
– На этот раз мелким ремонтом не отделаешься, – заметил Генри Хендерсон (Хен, старый приятель, вспомнил Блейд). – У них, – он кивнул на один из мониторов, где багровел выползавший в центр шар планеты, – тройная защита и по десятку излучателей в каждом куполе.
Разведчик молча кивнул. Теперь он вспомнил этот эпизод: «Неустрашимый» шел к внешнему миру системы Лираны, на котором обосновались холоднокровные разумные и жестокие чудища, одна из самых опасных рас Боскома. Как их называли? Эйхи?.. Айхи?.. Ладно, пусть айхи, решил он; все равно сейчас их колония будет стерта в порошок.
Мрачная огромная планета теперь медленно выползала на центральный экран. Ледяной мир, укутанный метановыми снегами… Как раз то, что надо айхам. Вероятно, их база координировала действия целого боскомианского флота, базировавшегося в этом далеком и почти не посещаемом кораблями Патруля уголке галактики. Но время идет; теперь Патруль добрался и сюда…
Кирпичного цвета диск с белесыми проплешинами застыл в середине экрана. Что за гнусная планета, невольно подумал Блейд. Холодная, мрачная, темная… Помнится, вокруг местного солнца вращается гораздо более приятный мир, похожий на Землю – Лирана-2… Внезапно он усмехнулся. Не та ли самая Лирана, которую населяют очень хорошенькие и весьма агрессивные амазонки? Кажется, они не признают одежды? Надо бы заглянуть туда на обратном пути…
Торндайк, инженер, защелкал переключателями следящих мониторов; на одном из них начали вырисовываться контуры приземистых округлых конструкций.
– Семь куполов, – сообщил инженер, – центральный покрупнее, с межгалактическим трансмиттером, остальные шесть идут кольцом… – он на мгновение замолчал, всматриваясь в свой экран. – Так… Эмиттерные батареи, аннигиляционные торпеды, тяжелые излучатели… Солидный арсенал! База первого класса, не иначе.
– Хгм… – Блейд прочистил горло. – Если не ошибаюсь, мы можем пробить их энергетические экраны? – Откровенно говоря, его осведомленность по данному вопросу была близка к нулю.
– Нуу… на предельной мощности, пожалуй, – инженер повернул к нему круглое голубоглазое лицо.
– Подключим два резервных генератора, – уверенно заявил капитан, – вспорем игольчатым лучом защитные барьеры… локально, конечно… и ударим вот сюда и сюда, – он ткнул пальцем в свой экран, где тоже смутно вырисовывались грибы вражеских куполов. – Повредим их энергостанцию, напряженность защитных полей упадет. Тогда и нанесем массированный удар!
Блейд глубокомысленно покивал; звучало хотя и непонятно, но весьма впечатляюще.
– Что ж, Хен, – он похлопал пилота по спине, – выводи корабль в позицию для атаки. Капитан Крейг, не пора ли дать сигнал боевой тревоги?
Малькольм Крейг, седоволосый космический волк, приподнял брови:
– Разве ваш план изменился, Серый Ленсмен?
План? Дьявол побери, у этого Киннисона был еще и какой-то план! Блейд нахмурился и важно произнес:
– Ваши соображения насчет атаки кажутся мне вполне разумными, капитан. Если Верн обеспечит нужный резерв энергии, мы прихлопнем их базу в пять минут, не так ли?
– Так, – пилот повернулся к нему и кивнул, Мы можем сделать это прямо сейчас – и точно тем способом, который предложил капитан Крейг. Но…
– Но?
– Капитан имел ввиду, Ким, что мы разделаемся с айхами после того, как ты спустишься вниз…
– Туда?! – Блейд с отвисшей челюстью уставился на ледяной метановый ад, который с устрашающими подробностями показывали уже две дюжины мониторов.
– Конечно! – Хен снова кивнул. – Ты, как всегда, спустишься вниз на спидстере, выкачаешь информацию из их мозгов с помощью линзы, а потом мы ударим… Если ввяжешься в драку и станет совсем худо, Ван Баскирк придет на помощь со своими парнями.
Сатана и преисподняя! Он совсем не желал спускаться вниз и подслушивать мерзкие мысли гнусных тварей! Он хотел поскорее раскатать эту обитель зла ровным слоем по поверхности планеты и отправиться к девочкам, на теплую и благодатную Лирану-2!
Но законы и логика мира, в котором он очутился, были сильнее железной воли Серого Ленсмена. Теперь он припомнил все до конца: он должен спуститься вниз – неважно, есть ли в том военная необходимость; ему придется провести разведку на базе – и, конечно, его засекут; он затеет драку – и Питер Ван Баскирк со своим отрядом валерианских десантников придет на помощь; они пустят в ход топоры и начнут кромсать айхов в клочья, но противник окажется сильнее; тогда «Неустрашимый» совершит посадку и под огнем врага подберет остатки десанта; затем – аварийный взлет при совершенно костоломных перегрузках. А вот после этого можно будет взорвать эту проклятую базу!
Все в душе Ричарда Блейда восставало против такого нелепого плана. Он видел неприятеля и, вероятно, мог превратить его в пепел одним нажатием кнопки, однако сюжет требовал очередного героического побоища. И приятные каникулы на Лиране-2 – увы! – отодвигались на неопределенное время.
Бросив тоскливый взгляд на мониторы, Блейд вытянул руку с переливавшимся на запястье широким браслетомлинзой, служившей ментальным концентратором, с ее помощью ленсмены могли обшарить любые мозги.
– Пожалуй, я мог бы попытаться выудить что-нибудь из этих айхов прямо отсюда, – заявил разведчик; он был единственным ленсменом на корабле так что никто не сумел бы проверить вес и качество улова. Сейчас я просканирую их ментальные поля, а затем мы трахнем по базе из всех излучателей и добавим огоньку атомными торпедами…
Троица у пульта с недоумением уставилась на него.
– Понимаешь, Ким, – произнес пилот после долгого молчания, – так не положено. Ты должен спуститься… ты всегда спускался. И потом, – привел он решающий довод, – Ван Баскирк будет обижен… ведь его парням тоже надо поразмяться!
– Кто тут вспоминает старину Баса? – гулкий громоподобный голос прозвучал одновременно с лязгом отъехавшей в сторону двери. Нагнув голову, в рубку шагнул великан семи с половиной футов ростом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9