Глядя, как руководители подразделений МИ6А покидают кабинет, он мечтал лишь о двух вещах: глотке коньяка и скорейшем возвращении в Айден.
Нет, лучше быть распоследним агентом Хорады, чем главой секретной службы Ее Величества! Возможно, у ратонских резидентов, обитавших в варварских странах Айдена, жизнь была поскучнее, чем у британских шпионов; ратонцы никому не резали глоток, никого не душили, не пускали на воздух мосты, электростанции и вокзалы, не подкладывали взрывчатку в общественные туалеты. Зато и многочасовых заседаний в Хораде не проводилось, и все звали друг друга по именам, без арсенала приставок типа «сэр», «шеф» или «босс». Пожилой человек мог назвать более молодого «сын мой», но для Блейда это звучало куда приятнее, чем «мой генерал».
В Айден, думал он, распростершись в кресле и вяло прихлебывая коньяк, поскорее в Айден! К возлюбленной Лидор, к старому целителю Артоку, к Чосу и Кламу, даже к бар Савалту, с которого надо непременно снять скальп! В Айден, в свой замок, в обширную, богатую, пеструю Тагру, продуваемую теплыми ветрами с Ксидумена, Длинного моря! В Айден, к бешеным скачкам на таротах по бескрайней степи, свисту арбалетных стрел и звону клинков! В Айден, в Айден!
Блейд сознавал, что не только срочный вызов Джека Хейджа, пришедший четыре дня назад по ментальной связи, заставил его появиться в Лондоне. Ему хотелось свидеться с двумя близкими людьми, с Дж. и Астой, и эта причина была куда более весомой, чем распоряжения премьер-министра, с которыми ему нужно было срочно ознакомиться. Он, Ричард Блейд, ничего не должен ни премьеру, ни Ее Величеству, ни Соединенному Королевству, он выполнил свой долг перед страной ничем не хуже, чем адмирал Нельсон, доктор Ливингстон или капитан Дрейк. Однако долг перед Астой и Дж. оставался, долг отца и долг сына, который никакие подвиги во имя державы не могли с него снять.
Внезапно Блейду пришло в голову, что, возвратившись в свой замок на окраине Тагры, он долго не появится на Земле… Зачем? И Дж., и Аста могли перебраться к нему в Айден, а остальное его не волновало. Впрочем, нет! На Земле оставалось кое-что еще — его собственное тело, та самая плоть, что была дарована ему от рождения и в которую он был сейчас облачен. Он представил, как этот полутруп будет годами стыть в ледяном саркофаге гибернатора, и невольно содрогнулся. Лучше уничтожить его, сжечь, закопать в землю на корм могильным червям! У человека одна душа, и ее не хватит на два тела…
И туг зазвонил телефон — черный, соединявший кабинет шефа МИ6А с лабиринтом под башнями Тауэра. Блейд снял трубку и произнес:
— Слушаю вас, Джек.
Вначале он услышал возбужденное сопенье, потом голос Хейджа произнес:
— Ричард, я хочу просить вас о срочной встрече. У меня… гм… у меня неприятности…
— Вы можете сказать по телефону, что случилось? Эта линия надежно защищена от перехвата.
— Я… я… словом, у меня, похоже, украли кассету с вашим отчетом.
— Вчерашняя ваша дама? — ровным голосом поинтересовался Блейд.
— Да. Скорее всего — да. Не хочется думать плохо о столь прелестной леди, но…
— Что вам о ней известно?
— Чармиан Джонс, блондинка, синие глаза, рост — примерно пять футов пять дюймов, возраст — около двадцати семи, телефон… — он продиктовал несколько цифр.
— Адрес? Род занятий?
— Я не знаю ни того, ни другого.
— Джек, вы очень легкомысленны. Я еду к вам.
Блейд положил трубку, затем, щелкнув клавишей селектора, вызвал дежурного, продиктовал все полученные сведения и распорядился немедленно выяснить адрес синеглазой пассии Хейджа и установить за ней плотное наблюдение. Чертыхаясь сквозь зубы, он спустился вниз, где уже ждала машина с двумя охранниками на заднем сиденье. Хейдж никогда не производил на него впечатления растяпы, скорее наоборот: человек, закаленный в схватках с налоговым ведомством США, способен устоять и перед женским чарами. Впрочем, смотря какая женщина… Блондинка, синие глаза, двадцать семь лет… В точности то, на что клюют холостяки под пятьдесят!
Через три четверти часа Блейд переступил порог личной лаборатории Джека Хейджа — той самой, что была оборудована перед смертью лорда Лейтона и в которой его светлость провел свои последние часы. Это просторное помещение было памятно Блейду и по другим причинам: отсюда дух его отправился не так давно в Айден, а тело улеглось в массивный саркофаг гибернатора, торец которого на пару дюймов выгладывал из стены. Если не считать этой добавки и кое-каких мелочей, все в комнате оставалось по-прежнему. Большой стал посередине, как и полки старинного резного шкафа, был завален книгами, рукописями и компьютерными распечатками; видно, Хейдж предпочитал работать здесь, а не в старом кабинетике Лейтона, крохотном и неудобном.
Американец сидел у стола в одном жилете, тогда как его серый пиджак, носивший явные следы тщательного обыска, валялся в соседнем кресле. Блейду показалось, что он вывернут наизнанку — и рукава, и карманы; еще немного, и Хейдж в отчаянии начал бы вспарывать подкладку.
— Ричард! — увидев Блейда, Хейдж рванулся ему навстречу.
— Спокойнее, мой дорогой, спокойнее, — гость похлопал хозяина по плечу. — Ее уже ищут, вашу прелестную Чармиан Джонс. Раскажите-ка, Джек, где, когда и каким образом вы познакомилась с ней.
— На улице и совершенно случайно, клянусь вам! Этой осенью. Я ехал домой, в девятом часу вечера, и тут хлынул дождь… один из ваших проклятых лондонских ливней… — он замолк.
— Наши проклятые лондонские ливни гораздо безопаснее ваших треклятых калифорнийских землетрясений, — заметил Блейд, намекая на Лос Аламос, где Хейдж трудился лет десять назад. — Продолжайте, Джек,
— Ну, я ее подвез… бедная девочка совсем промокла…
— Подвезли? Куда? К себе домой или к ней?
— Нет, нет. Дик, я у нее ни разу не был! Я подвез ее к клубу, очень респектабельному заведению, где она играла этим вечером.
— Актриса?
— Нет, музыкантша.
— Инструмент?
Хейдж заколебался.
— Черт его знает, Ричард… Понимаете, мы об этом как-то не говорили… Может, фортепиано, а может — флейта…
— Джек, между фортепиано и флейтой огромная разница, по крайней мере, в габаритах. Кого же нам искать, флейтистку или пианистку?
— Не знаю… — американец растерянно развел руками.
— Вы видели ее когда-нибудь с футляром для музыкального инструмента?
— Нет… нет, никогда!
— Значит, либо рояль, либо контрабас, либо вранье, — резюмировал Блейд, наблюдая, как лицо Хейджа болезненно сморщилось.
— Вранье… — упавшим голосом повторил он. — Умная, милая, очаровательная — и вранье… Понимаете, Дик, в ней было что-то неземное… эти золотые волосы… огромные глаза… и несомненный интеллект… вы понимаете, я не мог бы заинтересоваться наивной глупышкой, какой бы красивой она не была…
Он сгорбился у стола, выставив вверх левое плечо, и вдруг до боли напомнил Блейду покойного лорда Лейтона. Протянув руку, странник вновь коснулся плеча Хейджа, но на сей раз осторожно, почти нежно. «Черт с ней, с этой дурацкой пропажей, — подумал он, — моральный дух Джека куда важнее». Вслух же спросил:
— Это было серьезно, Джек?
— Вероятно… то есть я хочу сказать, серьезней, чем я полагал до сих пор…
— Вы уверены, что кассету взяла ваша девушка?
Хейдж снова поморщился.
— Ну, судите сами. Мы встретились вчера, провели приятный вечерок и приятнейшую ночь… Встали в десять, позавтракали, потом я отвез Чари на репетицию, как бывало не раз… Кассета была со мной, Ричард! Провожая ее, я вылез из машины и машинально сунул руку во внутренний карман — кассета была на месте. Потом… потом… да, потом Чармиан обняла меня, поцеловала, и дальнейшее я помню как-то смутно… То есть я доехал до Тауэра без всяких приключений… спустился вниз, прошел к себе… включил магнитофон и полез в карман за кассетой… и вдруг словно проснулся… Кассеты не было!
— Как понимать — проснулся? — спросил Блейд. — Она что, загипнотизировала вас, эта музыкантша?
— Нет… да… не знаю. Дик! Но я уверен в одном — там, у театрика на Чанел-стрит, где я ее высадил, кассета лежала в моем кармане!
— Хм-м… — шеф МИ6А задумчиво уставился на телефон. — Ладно, сейчас мы наведем кое-какие справки! — Он поднял трубку, соединился с отделом и затребовал отчет с минуты выезда к Хейджу прошло больше часа, так что вполне могли появиться какие-то новости.
Внимательно выслушав все, что передал дежурный, Блейд повернулся к американцу.
— Мои люди уже на квартире вашей дамы сердца. Удивительно!
— Вас поражает их оперативность?
— Нет, Джек, нет… установить адрес по номеру телефона несложное дело, а доехать — еще проще… Я удивляюсь тому, что девушка вам не солгала: квартира действительно снята три месяца назад мисс Чармиан Джонс, вполне подходящей под данное вами описание. Только в ней никого нет, и я полагаю, что никто и не появится. Вот так-то, мой дорогой!
Хейдж сделал большие глаза.
— Вы думаете, она — русская шпионка?
— Джек, на каком свете вы обретаетесь? Сейчас девяносто второй год, а не восемьдесят второй, и у русских своих хлопот выше головы! Так доложили мои сотрудники, и я, почитав вчера и позавчера газеты, вполне им верю!
— Но если Чари — не русская шпионка… — начал Хейдж…
— Не польская, не чешская, не болгарская, и не югославская, ибо последнего понятия вообще не существует, — продолжил Блейд. — Скорее я поверю, что она работает на определенное ведомство вашей родины, Джек.
— Ну, это слишком! В конце концов, мы же союзники. Дик!
Увидев, что он приободрился, Блейд довольно кивнул головой и произнес:
— Ладно, черт с ними обеими, Джек, и с этой кассетой, и с мисс-шпионкой-неведомо-какой-страны. Забудем об этом! Я велел своим молодцам убраться из ее бывшей квартиры. Все! Отбой тревоги! Что касается вас… вы получите другую кассету, точный дубликат первой.
Хейдж недоуменно моргнул.
— Но, Ричард… ведь все случившееся нельзя вычеркнуть так просто! Это же провал! Нарушение режима секретности!
— Вот об этом позвольте судить мне, профессионалу! Вопрос не в том, чья шпионка мисс Джонс и шпионка ли она вообще, а также зачем похищена кассета с моим отчетом… гораздо интереснее, как ваша пассия отнесется к этой записи. Видите ли, Джек, ведь там сообщается о событиях совершенно невероятных… И я принял некоторые меры предосторожности.
— Меры предосторожности? — американец наморщил лоб. — Что, разве вы закодировали информацию?
— Нет. Просто в начале дана краткая ремарка, из коей следует, что данный текст является сюжетом фантастического романа, — Блейд с усмешкой взглянул на собеседника. — Как вы полагаете, Джек, могу я сочинить роман? О некой планете Айден, по которой бегают шестиногие тароты?
Судорожно сглотнув, Хейдж уставился на него во все глаза, потом расхохотался.
— Дик, Дик! Вы действительно смотрите в корень! Если в этом… в этом вашем сочинении не упоминаются конкретные реалии и имена — наши имена, я имею в виду…
— С какой стати? Повествование ведется от первого лица, герой странствует в весьма удивительном мире, встречается с различными вымышленными персонажами вроде Ильтара Тяжелая Рука, троглодитом Буром со скалы Ай Рит, прекрасной ат-киссаной Найлой, Канто Рваное Ухо… Как я говорил, отчет довольно краток, и в нем даже не упоминаются наши сеансы ментальной связи… Все — фантастика, мой друг, чистая фантастика! Начиная с моего внедрения в тело айденского нобиля Арраха, — тут странник метнул взгляд на торец гибернатора, — и кончая битвами, походами и любовными историями с десятком женщин. Откровенно говоря, — он подмигнул Хейджу, — я и сам уже не верю во все эти сказки. Так что успокойтесь, Джек, и смиритесь с потерей синеглазой мисс Чармиан. Жизнь продолжается, друг мой!
Хейдж поднялся и начал кружить вокруг стола; лицо его отражало видимое облегчение — одновременно с напряженной работой мысли. Блейд понял, что душевные переживания его коллеги завершились и он вновь способен рассуждать здраво. Внезапно страннику пришло в голову, что молодость Хейджа, весьма относительная, конечно, является не столько его достоинством, сколько недостатком. В конкретной данной ситуации, разумеется. Хейдж был не менее умен, чем покойный Лейтон, и обладал столь же твердым характером, однако телесные искушения все еще обуревали его, и история с синеглазой Чармиан являлась тому примером.
Внезапно американец остановился — у саркофага гибернатора, на котором ровным зеленым светом горело с полдюжины огоньков, — и произнес:
— Спасибо, Ричард, вы меня успокоили. Будем надеяться, что ваш отчет примут за план фантастического романа, ибо история на кассете и в самом деле не лезет ни в какие ворота… в ворота реальности, я хочу сказать. И все же… — он сделал паузу, — все же, на кого работает Чармиан Джонс? Я понимаю, — поспешно добавил американец, — что тут нельзя сделать достоверных заключений. Но все же, все же. Как вам кажется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Нет, лучше быть распоследним агентом Хорады, чем главой секретной службы Ее Величества! Возможно, у ратонских резидентов, обитавших в варварских странах Айдена, жизнь была поскучнее, чем у британских шпионов; ратонцы никому не резали глоток, никого не душили, не пускали на воздух мосты, электростанции и вокзалы, не подкладывали взрывчатку в общественные туалеты. Зато и многочасовых заседаний в Хораде не проводилось, и все звали друг друга по именам, без арсенала приставок типа «сэр», «шеф» или «босс». Пожилой человек мог назвать более молодого «сын мой», но для Блейда это звучало куда приятнее, чем «мой генерал».
В Айден, думал он, распростершись в кресле и вяло прихлебывая коньяк, поскорее в Айден! К возлюбленной Лидор, к старому целителю Артоку, к Чосу и Кламу, даже к бар Савалту, с которого надо непременно снять скальп! В Айден, в свой замок, в обширную, богатую, пеструю Тагру, продуваемую теплыми ветрами с Ксидумена, Длинного моря! В Айден, к бешеным скачкам на таротах по бескрайней степи, свисту арбалетных стрел и звону клинков! В Айден, в Айден!
Блейд сознавал, что не только срочный вызов Джека Хейджа, пришедший четыре дня назад по ментальной связи, заставил его появиться в Лондоне. Ему хотелось свидеться с двумя близкими людьми, с Дж. и Астой, и эта причина была куда более весомой, чем распоряжения премьер-министра, с которыми ему нужно было срочно ознакомиться. Он, Ричард Блейд, ничего не должен ни премьеру, ни Ее Величеству, ни Соединенному Королевству, он выполнил свой долг перед страной ничем не хуже, чем адмирал Нельсон, доктор Ливингстон или капитан Дрейк. Однако долг перед Астой и Дж. оставался, долг отца и долг сына, который никакие подвиги во имя державы не могли с него снять.
Внезапно Блейду пришло в голову, что, возвратившись в свой замок на окраине Тагры, он долго не появится на Земле… Зачем? И Дж., и Аста могли перебраться к нему в Айден, а остальное его не волновало. Впрочем, нет! На Земле оставалось кое-что еще — его собственное тело, та самая плоть, что была дарована ему от рождения и в которую он был сейчас облачен. Он представил, как этот полутруп будет годами стыть в ледяном саркофаге гибернатора, и невольно содрогнулся. Лучше уничтожить его, сжечь, закопать в землю на корм могильным червям! У человека одна душа, и ее не хватит на два тела…
И туг зазвонил телефон — черный, соединявший кабинет шефа МИ6А с лабиринтом под башнями Тауэра. Блейд снял трубку и произнес:
— Слушаю вас, Джек.
Вначале он услышал возбужденное сопенье, потом голос Хейджа произнес:
— Ричард, я хочу просить вас о срочной встрече. У меня… гм… у меня неприятности…
— Вы можете сказать по телефону, что случилось? Эта линия надежно защищена от перехвата.
— Я… я… словом, у меня, похоже, украли кассету с вашим отчетом.
— Вчерашняя ваша дама? — ровным голосом поинтересовался Блейд.
— Да. Скорее всего — да. Не хочется думать плохо о столь прелестной леди, но…
— Что вам о ней известно?
— Чармиан Джонс, блондинка, синие глаза, рост — примерно пять футов пять дюймов, возраст — около двадцати семи, телефон… — он продиктовал несколько цифр.
— Адрес? Род занятий?
— Я не знаю ни того, ни другого.
— Джек, вы очень легкомысленны. Я еду к вам.
Блейд положил трубку, затем, щелкнув клавишей селектора, вызвал дежурного, продиктовал все полученные сведения и распорядился немедленно выяснить адрес синеглазой пассии Хейджа и установить за ней плотное наблюдение. Чертыхаясь сквозь зубы, он спустился вниз, где уже ждала машина с двумя охранниками на заднем сиденье. Хейдж никогда не производил на него впечатления растяпы, скорее наоборот: человек, закаленный в схватках с налоговым ведомством США, способен устоять и перед женским чарами. Впрочем, смотря какая женщина… Блондинка, синие глаза, двадцать семь лет… В точности то, на что клюют холостяки под пятьдесят!
Через три четверти часа Блейд переступил порог личной лаборатории Джека Хейджа — той самой, что была оборудована перед смертью лорда Лейтона и в которой его светлость провел свои последние часы. Это просторное помещение было памятно Блейду и по другим причинам: отсюда дух его отправился не так давно в Айден, а тело улеглось в массивный саркофаг гибернатора, торец которого на пару дюймов выгладывал из стены. Если не считать этой добавки и кое-каких мелочей, все в комнате оставалось по-прежнему. Большой стал посередине, как и полки старинного резного шкафа, был завален книгами, рукописями и компьютерными распечатками; видно, Хейдж предпочитал работать здесь, а не в старом кабинетике Лейтона, крохотном и неудобном.
Американец сидел у стола в одном жилете, тогда как его серый пиджак, носивший явные следы тщательного обыска, валялся в соседнем кресле. Блейду показалось, что он вывернут наизнанку — и рукава, и карманы; еще немного, и Хейдж в отчаянии начал бы вспарывать подкладку.
— Ричард! — увидев Блейда, Хейдж рванулся ему навстречу.
— Спокойнее, мой дорогой, спокойнее, — гость похлопал хозяина по плечу. — Ее уже ищут, вашу прелестную Чармиан Джонс. Раскажите-ка, Джек, где, когда и каким образом вы познакомилась с ней.
— На улице и совершенно случайно, клянусь вам! Этой осенью. Я ехал домой, в девятом часу вечера, и тут хлынул дождь… один из ваших проклятых лондонских ливней… — он замолк.
— Наши проклятые лондонские ливни гораздо безопаснее ваших треклятых калифорнийских землетрясений, — заметил Блейд, намекая на Лос Аламос, где Хейдж трудился лет десять назад. — Продолжайте, Джек,
— Ну, я ее подвез… бедная девочка совсем промокла…
— Подвезли? Куда? К себе домой или к ней?
— Нет, нет. Дик, я у нее ни разу не был! Я подвез ее к клубу, очень респектабельному заведению, где она играла этим вечером.
— Актриса?
— Нет, музыкантша.
— Инструмент?
Хейдж заколебался.
— Черт его знает, Ричард… Понимаете, мы об этом как-то не говорили… Может, фортепиано, а может — флейта…
— Джек, между фортепиано и флейтой огромная разница, по крайней мере, в габаритах. Кого же нам искать, флейтистку или пианистку?
— Не знаю… — американец растерянно развел руками.
— Вы видели ее когда-нибудь с футляром для музыкального инструмента?
— Нет… нет, никогда!
— Значит, либо рояль, либо контрабас, либо вранье, — резюмировал Блейд, наблюдая, как лицо Хейджа болезненно сморщилось.
— Вранье… — упавшим голосом повторил он. — Умная, милая, очаровательная — и вранье… Понимаете, Дик, в ней было что-то неземное… эти золотые волосы… огромные глаза… и несомненный интеллект… вы понимаете, я не мог бы заинтересоваться наивной глупышкой, какой бы красивой она не была…
Он сгорбился у стола, выставив вверх левое плечо, и вдруг до боли напомнил Блейду покойного лорда Лейтона. Протянув руку, странник вновь коснулся плеча Хейджа, но на сей раз осторожно, почти нежно. «Черт с ней, с этой дурацкой пропажей, — подумал он, — моральный дух Джека куда важнее». Вслух же спросил:
— Это было серьезно, Джек?
— Вероятно… то есть я хочу сказать, серьезней, чем я полагал до сих пор…
— Вы уверены, что кассету взяла ваша девушка?
Хейдж снова поморщился.
— Ну, судите сами. Мы встретились вчера, провели приятный вечерок и приятнейшую ночь… Встали в десять, позавтракали, потом я отвез Чари на репетицию, как бывало не раз… Кассета была со мной, Ричард! Провожая ее, я вылез из машины и машинально сунул руку во внутренний карман — кассета была на месте. Потом… потом… да, потом Чармиан обняла меня, поцеловала, и дальнейшее я помню как-то смутно… То есть я доехал до Тауэра без всяких приключений… спустился вниз, прошел к себе… включил магнитофон и полез в карман за кассетой… и вдруг словно проснулся… Кассеты не было!
— Как понимать — проснулся? — спросил Блейд. — Она что, загипнотизировала вас, эта музыкантша?
— Нет… да… не знаю. Дик! Но я уверен в одном — там, у театрика на Чанел-стрит, где я ее высадил, кассета лежала в моем кармане!
— Хм-м… — шеф МИ6А задумчиво уставился на телефон. — Ладно, сейчас мы наведем кое-какие справки! — Он поднял трубку, соединился с отделом и затребовал отчет с минуты выезда к Хейджу прошло больше часа, так что вполне могли появиться какие-то новости.
Внимательно выслушав все, что передал дежурный, Блейд повернулся к американцу.
— Мои люди уже на квартире вашей дамы сердца. Удивительно!
— Вас поражает их оперативность?
— Нет, Джек, нет… установить адрес по номеру телефона несложное дело, а доехать — еще проще… Я удивляюсь тому, что девушка вам не солгала: квартира действительно снята три месяца назад мисс Чармиан Джонс, вполне подходящей под данное вами описание. Только в ней никого нет, и я полагаю, что никто и не появится. Вот так-то, мой дорогой!
Хейдж сделал большие глаза.
— Вы думаете, она — русская шпионка?
— Джек, на каком свете вы обретаетесь? Сейчас девяносто второй год, а не восемьдесят второй, и у русских своих хлопот выше головы! Так доложили мои сотрудники, и я, почитав вчера и позавчера газеты, вполне им верю!
— Но если Чари — не русская шпионка… — начал Хейдж…
— Не польская, не чешская, не болгарская, и не югославская, ибо последнего понятия вообще не существует, — продолжил Блейд. — Скорее я поверю, что она работает на определенное ведомство вашей родины, Джек.
— Ну, это слишком! В конце концов, мы же союзники. Дик!
Увидев, что он приободрился, Блейд довольно кивнул головой и произнес:
— Ладно, черт с ними обеими, Джек, и с этой кассетой, и с мисс-шпионкой-неведомо-какой-страны. Забудем об этом! Я велел своим молодцам убраться из ее бывшей квартиры. Все! Отбой тревоги! Что касается вас… вы получите другую кассету, точный дубликат первой.
Хейдж недоуменно моргнул.
— Но, Ричард… ведь все случившееся нельзя вычеркнуть так просто! Это же провал! Нарушение режима секретности!
— Вот об этом позвольте судить мне, профессионалу! Вопрос не в том, чья шпионка мисс Джонс и шпионка ли она вообще, а также зачем похищена кассета с моим отчетом… гораздо интереснее, как ваша пассия отнесется к этой записи. Видите ли, Джек, ведь там сообщается о событиях совершенно невероятных… И я принял некоторые меры предосторожности.
— Меры предосторожности? — американец наморщил лоб. — Что, разве вы закодировали информацию?
— Нет. Просто в начале дана краткая ремарка, из коей следует, что данный текст является сюжетом фантастического романа, — Блейд с усмешкой взглянул на собеседника. — Как вы полагаете, Джек, могу я сочинить роман? О некой планете Айден, по которой бегают шестиногие тароты?
Судорожно сглотнув, Хейдж уставился на него во все глаза, потом расхохотался.
— Дик, Дик! Вы действительно смотрите в корень! Если в этом… в этом вашем сочинении не упоминаются конкретные реалии и имена — наши имена, я имею в виду…
— С какой стати? Повествование ведется от первого лица, герой странствует в весьма удивительном мире, встречается с различными вымышленными персонажами вроде Ильтара Тяжелая Рука, троглодитом Буром со скалы Ай Рит, прекрасной ат-киссаной Найлой, Канто Рваное Ухо… Как я говорил, отчет довольно краток, и в нем даже не упоминаются наши сеансы ментальной связи… Все — фантастика, мой друг, чистая фантастика! Начиная с моего внедрения в тело айденского нобиля Арраха, — тут странник метнул взгляд на торец гибернатора, — и кончая битвами, походами и любовными историями с десятком женщин. Откровенно говоря, — он подмигнул Хейджу, — я и сам уже не верю во все эти сказки. Так что успокойтесь, Джек, и смиритесь с потерей синеглазой мисс Чармиан. Жизнь продолжается, друг мой!
Хейдж поднялся и начал кружить вокруг стола; лицо его отражало видимое облегчение — одновременно с напряженной работой мысли. Блейд понял, что душевные переживания его коллеги завершились и он вновь способен рассуждать здраво. Внезапно страннику пришло в голову, что молодость Хейджа, весьма относительная, конечно, является не столько его достоинством, сколько недостатком. В конкретной данной ситуации, разумеется. Хейдж был не менее умен, чем покойный Лейтон, и обладал столь же твердым характером, однако телесные искушения все еще обуревали его, и история с синеглазой Чармиан являлась тому примером.
Внезапно американец остановился — у саркофага гибернатора, на котором ровным зеленым светом горело с полдюжины огоньков, — и произнес:
— Спасибо, Ричард, вы меня успокоили. Будем надеяться, что ваш отчет примут за план фантастического романа, ибо история на кассете и в самом деле не лезет ни в какие ворота… в ворота реальности, я хочу сказать. И все же… — он сделал паузу, — все же, на кого работает Чармиан Джонс? Я понимаю, — поспешно добавил американец, — что тут нельзя сделать достоверных заключений. Но все же, все же. Как вам кажется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30