И так как все кокосы ушли на копру,
в стране начался голод.
- Этот купец, - сказал Отти в заключение, - он кучка навоза, что
валяется на дороге. Он гнилой мясо, черви его кай-кай, он смердит. Он пес,
шелудивый пес, его заедай блохи. Канак, он не бойся купец. Он бойся белый
человек. Он слишком хорошо знай, что значит - убей белый человек.
Шелудивый пес купец, он имей много братья, братья не давай его в обиду,
они сражайся, как дьявол. Канак, он не бойся окаянный купец. Канак
злой-злой, он рад убей купец, но он помни страшный дьявол. Помощник
кричит: "Ату их, ату!", и канак, он не убивай.
Отти зубами вырвал кусок мякоти из брюшка огромной, судорожно
бившейся макрели, насадил на крючок, и крючок с наживкой, озаренный
призрачным светом, стал быстро погружаться на дно.
- Акула марш-марш, - сказал Отти. - Теперь нас поймай много-много
рыбы.
Поплавок отчаянно дернуло. Старик потащил леску, осторожно выбирая ее
руками, и большая треска, сердито раззевая пасть, шлепнулась на дно лодки.
- Солнце, он вставай, - сказал Отти, - моя неси окаянный купец
большой-большой рыба задаром.

1 2 3