А
теперь стал странником и идет неведомо куда. Даже мыслезоркий Шемдаль не
знает, куда они идут. Сказано - идти на закат, и когда придешь, молча
загадать желание. Как это молча? Откуда неведомое узнает, что загадал
Квест, если сам Квест не понимает, что ему захотеть? И что там за
неведомое, как его признать? Немногие вернувшиеся странники ничего толком
не рассказывали. Говорили только, что ошибиться нелья, а как доберешься,
то сразу поймешь, что пришел - мимо не прошагаешь. Сомнительно это было
Квесту. В лесу, бывает так закружишь, что деревню пропустишь, не услыхав
петухов и собачьего лая. А тут - неведомое.
Потом с чего-то припомнилось, как деревенский трактирщик нанял
бродячего живописца, намалевать вывеску над питейным домом. Маляр трудился
два дня и вывеска удалась на славу. Пивные кружки были как настоящие,
хотелось поскорей ухватить одну и сдуть пену. Довольный хозяин уплатил за
работу вдвое против договоренного, и живописец, пряча деньги в тощий
кошель, с удовольствием произнес:
- Редко такое выпадает. Душой писать, и без того слаще, чем с
девушкой целоваться, а коли за это еще и платят по-человечески, то это
полный восторг. А то ведь бывает и так: чем больше души вложил, тем меньше
денег получишь.
Засыпая, Квест улыбнулся. Он теперь знает, чего испросить у
неведомого: чтобы всякому художнику за вдохновенную работу давали
человеческую плату. А который холодной кистью мажет - с ним уж как
придется.
Проспал Квест всего ничего. Ущербная луна едва успела приподняться
над корявыми вершинами неживого леса. Квест проснулся словно его толкнули
в бок или позвали по имени. Мгновение он лежал, глядя на зубчатую стену
лесной чащуры, стараясь сообразить, где он и как его сюда занесло. Потом
разом все вспомнил, заулыбался, ясно поняв, что поход закончен, они пришли
к неведомому, просто покуда сами того не знают. Всего-то осталось полсотни
шагов и можно загадывать желание. Только идти надо тихо и по одному -
неведомое боится шума. Как удачно, что он успел понять, какое хотение
следует произнести, оказавшись там.
Квест приподнялся на локте, бросил быстрый взгляд окрест. Так и есть,
Тур Вислоух, вызвавшийся караулить в первую стражу, видать уже ушел за
мужицкой удачей. Вон его котомка, вон вилы лежат на земле, а самого нет.
Теперь очередь Квеста.
Квест встал, потоптался немного, разминая затекшие ноги, и уже
направился было к к тускло-светящейся полосе шемдалевых заклинаний, но
прежде склонился к спящему кровельщику. Пусть он идет следующим, а то
останется парнишка последним, струхнет небось.
Стоило коснуться пальцами плеча, как Юстин Баз поднял голову, зорким
осмысленным взглядом обшаривая окрестность. В тонкой жилистой руке зажата
сабля, которую он неведомо как успел схватить.
- Тихо ты! - прошептал Квест. - Не буди народ прежде времени. Сейчас
я пойду, а ты следом.
- Куда?! - пальцы, привыкшие иметь дело с черепицей и жестью,
сомкнулись у Квеста на запястье. - Где Тур?
- Пока мы спали, он уже... - договорить Квесту не дали.
- Беда! - выдохнул Баз. И хотя произнес он это почти беззвучно, но
такая сила была в голосе, что все странники разом вскочили, хватаясь за
оружие.
- Вислоух пропал, - коротко бросил мастеровой, - и вот он чуть было
следом не уперся...
Шемдаль вскинул руки. С растопыренных пальцев сорвался десяток
светляков, затем еще десяток, и еще... Огоньки улетали в ночь, кружили,
выискивая пропавшего человека. Ответа не было. Тур Вислоух, пожилой
крестьянин, вовек не веривший сказкам, исчез, уведенный тонким ночным
шепотком.
Люди, забыв о собственной безопасности, звали ушедшего. Шемдаль
засветил над головами солнечный шар, разогнавший ночь на сотню шагов. Тур
не появлялся. Семир и Орен Олаи, перейдя полосу охранных заклинаний,
попытались отыскать пропавшего по следам. На рыхлой песчанистой почве след
был отлично виден. Пять спокойных уверенных шагов, а дальше - ничего.
Словно человек рассеялся в воздухе вместе с арканом и кривым садовым
ножом, висящим на ремне.
Поиски продолжались всю ночь и часть утра, пока всем не стало ясно,
что больше здесь делать нечего. Продукты из мужицкого мешка распределили
по своим торбам, Квест взвесил на руке брошенную рогатину, но брать не
стал - тяжела. Рогатину Семир резким ударом вбил в трещину между камней.
Так она и осталась стоять, словно крест над неизвестной могилой.

* * *

За день путники одолели немалое поприще. Сначала ломились сквозь
чащу, где наконец-то появилось что-то живое. В воздухе зудела кусачая
мошка, жирные пиявки падали с безлистных ветвей, тонкими струями
перетекали змеи. Квест устал взмахивать палкой, отшвыривая с дороги
шипящих аспидов.
Потом вышли к болоту. Это была скверная топь, не чета домашним
трясинам, где знающий человек если и не пройдет, то на брюхе проползти
всегда сумеет. А тут ямы полные густого ила казалось сливались одна с
другой. В таком болоте и кикимора жить не станет, ей тоже уют требуется и
тина на прялку.
Квест взирал на бурую топь, позабыв закрыть рот. Ясно, что дальше
дороги нет, никто тут и десяти шагов не пройдет. Можно и не пытаться.
Однако, чернобородый маг видом болота ничуть не смутился. Поворожил
немного, кинул в грязь что-то невидимое и спокойно ступил в самое,
казалось, гиблое место. Поверхность болота прогнулась словно зыбун, но не
прорвалась, легко сдержав человечский вес.
- Идем! - приказал колдун. - Только по сторонам поглядывайте. Вряд ли
в этих ямах никого нет, а мне дорогу держать надо.
Слова Шемдаля подтвердились очень скоро. Путники не прошли и полсотни
шагов, как на ровную полосу полезло нечто огромное, шевелящееся и столь
густо покрытое грязью, что нельзя было разобрать, что же это за существо.
Квест не мог даже понять - живой чудик или это опять что-то вроде каменных
лап, убивших Алвиса. Полоса прогнулась под тяжестью монстра, липкая
громада соскользнула в грязь и снова полезла, тупо и бессмысленно.
Шемдаль, которому приходилось удерживать от падения в бездну не только
людей, но и их противника, стонал сквозь сжатые зубы, Семир молча разил
мечом, пытаясь согнать болотного чудика с человеческой дороги. Квест тоже
несколько раз ткнул клинком и едва не упал, поскольку сталь почти не
встретила преграды, ухнув в тело трясинника словно в ком дурно сваренного
киселя. Дорога качалась и ходила ходуном, угрожая выскользнуть из-под ног.
И в это время вперед выскочил Орен Олаи. В руке купца едко дымился
плотный бумажный сверток.
- Берегись! - крикнул Олаи, швырнув свой снаряд в широкий разрез на
миг возникший после удара мечника.
Тупо бухнул удар, туша противника взбухла пламенем; дико было
наблюдать эту картину: кружевную вязь из огня и липкой слизи,
противоестественно взметнувшуюся над безучастной топью. Потом, ощутившая
удар бездна колыхнулась, нестойкую тропу свело судорогой. Люди попадали,
цепляясь за изогнутую ленту, а разнесенный в клочки трясинец попросту
растекся вонючей жижей. Один Шемдаль устоял на ногах. Глаза его были
закрыты, из закушенной губы сочилась кровь. Семир, сумевший вскочить
первым, кинулся к магу:
- Помочь?
- Бегом! - прохрипел волшебник, наугад бросая перед собой ленту
дороги.
В нескольких шагах позади вновь начал нарастать бугор разорванной
твари. Баз и Олаи подхватили под руки Шемдаля, и путники кинулись прочь,
не глядя куда бегут, лишь бы подальше от этого места.
Им повезло не пойти кругами, а пересечь болото едва ли не в самом
узком месте. Противоположный берег был крут и каменист - самое подходящее
обиталище для серых тварей и рукастых ловушек, однако, путники
обрадовались ему как родному. Знакомая беда - это полбеды.
Окончательно ослабевшего Шемдаля уложили на расстеленный плащ, дали
глотнуть крепкого вина. Шемдаль закашлялся, однако цвет лицу вернулся и
глаза обрели осмысленное выражение. Маг оглядел болото, уже не спокойное,
а булькающее, густо-кипящее, словно каша в походном котелке.
- Эк мы его разворошили! - восхищенно произнес Юстин Баз. - Никак
успокоиться не может. А это, часом, не горбина нашего красавца показалась?
- Какой это красавец, - проговорил Шемдаль. - Это просто трясина
такая. Жижа. Я на нее заклятие наложил, затвердеть заставил, а она в ответ
взбурлила. Красавцы там тоже есть, только мы их стороной обошли, а на эту
дрянь выползли. Не думал я, что она такая тяжелая. Считай все болото на
руках поднять... Теперь оно не скоро успокоится. Как назад пойдем - не
знаю, хоть обходную тропу ищи.
- Сперва надо туда дойти, - напомнил Семир. - Кто знает, сколько еще
идти придется.
Квеста тоже волновал этот вопрос. Сказано - идти на закат, а сколько
идти? Припасов у них с собой - на две недели, а воды всего на день. Что
если больше не попадется родника? А уж съедобного на этой стороне за два
дня ничего не встретилось. А ну как к неведомому месяц дороги окажется?
Околеем с голоду. Кабы знать, к чему готовиться, оно бы и ничего, а так
тяжко... Хотя, ежели с другой стороны посмотреть, то может идти вовсе не
две недели, а два дня. Вон они какие куски отмахали! Кто знает, вдруг,
поднявшись на ближний увал, увидишь впереди цель - таинственное неведомое.
И сразу придется молча произносить желание. Вот только какое? Конечно,
мужицкая просьба грузнее - меда попросить или гречи... но и с художником
так славно придумалось. Жалко, что Тур пропал, и Лида тоже жалко.
Олаи тем временем разогрел камень колдовской ниткой, а Шемдаль
наворожил совсем тоненькую полоску охранных заклинаний - на большее сил не
хватало. Поужинали всухомятку. Семир сказал, что теперь дежурить будут по
двое, первую половину ночи - он с Юстином, вторую - Квест и Олаи. Никто не
возражал, понимали, что магу надо набираться сил.
Засыпая, Квест размышлял, удачный сегодня выпал день или неудачный?
Если считать, что Вислоух пропал вчера, то сегодняшний день не так и плох,
а если сегодня, то - хуже некуда. Непонятно это было. Так Квест и уснул в
недоумении.
Ночь прошла спокойно, а когда родной восток начал светлеть, Орен
разбудил спящих. Собрались быстро, Шемдаль сказал, что сможет идти сам, и
даже мешка своего никому не отдал.
Двинулись в путь. Конечно, за увалом ничего особого не оказалось -
только заросли железных кустов, насквозь проржавевших, но все равно
колючих и рвущих одежду. С каждым шагом кусты смыкались гуще, тонкие ветки
метили в глаза, растущие из-под земли шипы пробивали подошвы новых
нестоптанных сапог. Потом среди непролазья обнаружилась тропа, неширокая,
но показавшаяся удобней велийского тракта, однако, Шемдаль не позволил
идти по ней, и отряд продолжал ломиться сквозь ржавый частотал. Лишь к
вечеру железное кладбище иссякло и путники вышли на чистое место, поросшее
жухлой седой травой. Тут и остановились на ночлег.
Засыпая, Квест привычно раздумывал, хороший сегодня день или не
очень. Никто за день не погиб, а это главное. Но прошли всего ничего - с
гулькин нос и воды отыскать не сумели - во флягах плещется на самом
донышке. Если завтра день окажется столь же удачен, то о будущем можно и
не загадывать. Под эти жизнерадостные мысли Квест и уснул, а проснулся от
рева, грохота и криков. На лагерь лезло что-то громадное и живое, горбом
выпирающее на фоне звездного неба. Квест метнулся в сторону, уходя с пути
неведомца и лишь потом заметил, что второпях забыл в лагере меч, ухватив
лишь дорожную палку, которой весь предыдущий день обламывал хрупкие
чугунные ветки.
Возвращаться было уже некуда, Квест саданул изрядно сточенным
наконечником в темную громаду и с радостью почувствовал, что палка не
отскочила и не провалилась в никуда, а глубоко вонзилась в плоть, как
следует ранив врага. Чуть в стороне грохнул боевой клич Семира, которому
вторили вопли Олаи. Голос Юстина звонко выкрикнул:
- Давай!
Полыхнуло пламя, едко запахло порохом.
Мельком Квест подумал, что и ему надо бы драться там, но раз уж
довелось отскочить в эту сторону, будем бить незваного гостя отсюда. И
Квест вновь всадил окованную палку в живой холм. Темнота перед глазами
дернулась, но никак не попыталась защититься. Тогда Квест разбежался, с
разгону взлетел на верхушку живого холма и принялся остервенело ударять
палкой, словно долбил пешней лунку в зимнем озере. После пятого удара на
сапоги Квесту хлынуло липкое, тело чужака вздыбилось, едва не сбросив
отчаянного наездника, но Квест сумел удержаться, ухватившись за прочно
засевший посох, а затем вновь принялся долбить темя протившика и бил до
тех пор пока не понял, что терзает мертвеца.
1 2 3 4 5 6