А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

- Именно потому, что, как вы убедитесь, мы - люди своего слова. Вот такие мы. - Улыбка соскользнула с его лица. - К сожалению, этого нельзя сказать о вас.
- Господин Шредер совершенно честен! - резко перебил Кених, нахмурив белесые брови. Пот рекой тек по его красной бычьей шее.
- Он и сейчас такой! - произнес худой, запрокидывая голову и, не мигая, глядя на Кениха. - Похоже, вы очень лояльный человек, мистер Кених. Но, пожалуйста, вспомните, что хотя мы попросили его прийти одного, он притащил с собой вас - то есть тебя, стриженого немецкого педика! - несмотря на брань, его тон оставался сухим и ровным.
Вилли Кених, приподнявшись, обнаружил, что шеф придерживает его за локоть, и сел снова. Пот закапал еще быстрее.
- Господин Кених почти всегда сопровождает меня, - произнес Шредер. - Я не вожу машину.
Без него я не смог бы попасть сюда. К тому же, он мой секретарь, а иногда и советник. Он посоветовал мне прийти. Так что, по крайней мере, за то, что я здесь, вы должны благодарить его.
- Да? - сказал толстяк, снова улыбаясь. - А за этот портфель тоже можно поблагодарить его? Кстати, а что в нем?
- Портфель? А!.. - Теперь пришла очередь Шредера улыбнуться, однако улыбка получилась нервная. - Ну, понимаете, я подумал, что может вы захотите денег. В этом случае...
- Ого! - одновременно воскликнули террористы, уставившись на портфель Кениха.
- Так он что, набит деньгами? - спросил улыбчивый. - Это очень успокаивает. Но дело не в деньгах. Видите ли, здесь другое. Эта фабрика, которую вы хотите построить, даст работу двум тысячам парней, то есть двум тысячам протестантов. А это, как вы сами понимаете, несправедливо. Много денег в протестантских карманах. Счастье в их черных продажных сердцах.
- Мы только хотим, так сказать, восстановить справедливость, - подхватил худощавый. - За тем, что произошло, стоит война, господин Шредер. Может, вы чего-то не понимаете?
- Война? - повторил Шредер. - Я кое-что понимаю в войне. Но тем не менее, я не могу поставлять вам оружие.
- Итак, вы упорствуете, - раздраженно подвел итог худощавый. Его шрамы на щеках и носу стали еще белее. - Вместе мы могли бы что-нибудь придумать. В Германии у вас есть доступ к оружию.
Вы могли бы что-нибудь уступить нам или закрыть глаза на некоторые пропажи...
- Можно мне позвонить жене? - спросил Шредер.
Маленький толстяк вздохнул.
- Ну, пожалуйста, звоните. - Он махнул рукой в сторону антикварного таксофона, висевшего на стене около двери.
Когда Шредер встал и направился по слегка присыпанному опилками полу к таксофону, Кених сжал ручку портфеля, но не поднял его. Он остался сидеть, держа портфель на столе перед собой. Четыре маленькие ножки на днище портфеля указывали точно на террористов. Один из них, улыбчивый, повернулся и наблюдал за Шредером из-под полуопущенных век. Взгляд прищуренных глаз худощавого остановился на Кенихе и прилип к неестественному положению руки немца, когда тот судорожно сжимал ручку портфеля.
Шредер опустил монетку в таксофон, набрал номер, подождал и с облегчением вздохнул. Наверное, его легкие целый час собирали воздух для такого вздоха. Казалось, его безупречно сшитый костюм пошел складочками и морщинками.
- Урмгард? Все в порядке? - спросил он и сразу же снова вздохнул. - А Генрих? Хорошо! Нет, с нами все в порядке. Да, до встречи. - Он послал еле заметный, почти беззвучный поцелуй в телефонную трубку, потом повесил ее и повернулся лицом к комнате. - Вилли, ты слышал?
Кених кивнул.
- Люди слова, понял? - произнес худой террорист со шрамами, не отрывая взгляда от лица Кениха, который вдруг перестал потеть. - Ну ты, ты, грязная немецкая собака! Ты и твой чертов порт... - Его рука полезла под мятую куртку и что-то сжала под ней.
Кених поставил портфель так, что его дно оказалось на уровне груди худощавого, “Стоп!” - предупредил он ледяным голосом. Четыре коротенькие черные ножки на днище портфеля добавили весомости его предупреждению: со щелчком открылись четыре смертоносных отверстия, их стволы, каждый из которых был по меньшей мере 15 мм в диаметре, исчезали в глубине портфеля. Теперь стало понятно, почему Кених так судорожно держался за его ручку. Отдача от выстрела была бы чудовищной.
- Оружие на стол, - произнес Кених. - Немедленно!
Тон приказа ни в коей мере не терпел возражения. Худощавый подчинился. Теперь его глаза были широко раскрыты, а шрамы стали мертвенно белыми.
- Теперь ты, - произнес Кених, чуть качнув портфель, так что толстяк тоже оказался под прицелом. Последний больше не улыбался, вытаскивая орркие и медленно и осторожно опуская его на стол.
- Разумно, - сказал Шредер, бесшумно подходя к ним. По пути он вытащил носовой платок, наклонился, взялся им за край плевательницы и поднял ее. Затем он взял с бара полпинтовый стакан “гиннеса” и вылил в плевательницу.
- Вам не пройти мимо ребят в коридоре, вы же знаете, - резко сказал худощавый.
- О, мы пройдем, - ответил Кених, - Но будьте уверены, что, если у нас ничего не получится, вы здесь не будете радоваться нашей беде.
Он положил в карман пистолет худощавого, а другой швырнул через комнату. Шредер нес плевательницу, держа ее в свободной правой руке. Только теперь ирландцы осознали те перемены, которые произошли в немцах. Если раньше они, казалось, нервничали, были робкими, то теперь стали уверенными, невозмутимыми, как глыбы. Пот Кениха высох в считанные секунды. Взгляд его маленьких, холодных глазок пронизывал насквозь, когда он грубой рукой приглаживал свои коротко стриженые волосы. Казалось, он вырос по крайней мере, на четыре-пять дюймов.
- Ведите себя очень тихо, - сказал он, - и, может быть, я оставлю вас в живых. Если вы зашумите или попытаетесь привлечь внимание, тогда... - Кених неопределенно пожал плечами. - Одна ракета из этого портфеля и слона свалит. Две на каждого - и вас мать родная не признает, если она у вас есть.
Шредер, с улыбкой в глазах за толстыми линзами и с широким волчьим оскалом на лице, подошел сзади к этим двоим и произнес:
- Руки на стол. - Затем, когда они повиновались:
- А теперь - головы на руки и замрите. - Он помешивал содержимое плевательницы.
- Джентльмены, - продолжил он наконец, - и да простит меня Бог, который несомненно существует, за то, что я вас так называю, ибо это не самый большой мой грех, - вы сделали большую ошибку. Вы думали, я приеду в эту страну и приду сюда к вам в руки, ничего не предприняв для собственной безопасности? Господин Кених здесь - это и есть та самая предосторожность или, вернее, большая часть ее. Его талант заключается в том, что он думает плохие мысли. И никогда - хорошие. Так он защищает меня уже в течение многих лет, начиная с 1944 года. И ему это удается, потому что он успевает подумать свои плохие мысли раньше, чем другие сделают это. - С этими словами он вылил содержимое глубокой плевательницы на склоненные головы.
Маленький толстяк застонал, но не пошевелился. Худощавый выругался и выпрямился. Кених достал из кармана пистолет террориста. Подойдя к бородачу, он с силой прижал пистолет к верхней губе ирландца, прямо под носом. Затем медленно повел руку вверх до тех пор, пока дуло не уткнулось террористу в левую ноздрю. Скамья за ногами ирландца мешала тому двигаться, он выставил перед собой трясущиеся руки.
- Господин Шредер приказал тебе не двигаться, ирландская вонючка, - напомнил Кених.
Теперь его акцент стал еще заметнее. На мгновение террорист подумал, что понял прозвучавший в голосе намек, и его руки забились, как пойманные в ловушку птицы. Он пожалел, что обзывал немцев. Кених, чуть отодвинув пистолет от липа, позволил ирландцу расслабиться. Тот опустил руки и стал садиться, пытаясь изобразить подобие улыбки сквозь месиво помоев и пива, капавших с его лица. Кених ожидал, что тот будет храбриться, и приготовился к этому. Он решил убить этого ирландца в назидание другому, и это был подходящий момент.
Он снова приставил пистолет к липу худощавого, и его рука напряглась, как поршень. Ствол прорубался сквозь губы, зубы, язык, его мушка ободрала небо ирландца. Тот давился, дергался, отшатываясь назад, кроваво кашлял, но дуло все еще было у него во рту. Если бы он мог, то закричал бы от боли.
Быстрым рывком Кених убрал пистолет, разорвав при этом террористу рот, и тут же, оставив портфель, схватил жертву за куртку и ударил пистолетом. Еще, еще и еще. Движения были быстрыми и смертоносными. Они со свистом рассекали воздух, и можно было слышать только характерные звуки ударов. Последний удар, выбивший адамово яблоко, прикончил ирландца. Тот рухнул на скамью с разорванным носом и выбитым правым глазом, повисшим на жилке.
Толстяк все это видел. Он не осмеливался даже на дюйм приподнять голову от стола. В полуобморочном состоянии он плюхнулся обратно в помои. Все это произошло так быстро, что кроме звуков ударов ничто не нарушило тишины. Однако какой-то шум все же долетел до ждавшим в коридоре людей, но они не поняли его причину, - оттуда раздались подавленные смешки. Затем приглушенное бормотание возобновилось.
Кених вышел из-за стола, наклонился и разорвал куртку на убитом. Оторвав кусок рубашки, он повернулся к толстяку и, прежде чем привести его в чувство, грубо обтер тому голову и лицо. Когда мужчина открыл глаза, то чуть снова не потерял сознание.
Шредер схватил его за бороду и сунул ему под нос его же собственный пистолет.
- Ты пойдешь с нами, - сказал ему промышленник. - Кстати, можешь называть меня полковником. Господин Кених был самым молодым фельдфебелем в моих довольно специализированных войсках. Ты только что видел, почему он, такой молодой, сумел так продвинуться по службе. И если ты по дурости попытаешься поднять тревогу, то он убьет тебя - он или я. Уверен, ты все понял, так?
Толстяк кивнул и чуть было не улыбнулся, но в последний момент передумал. Вместо этого его губы задрожали, как желе.
- Возьми себя в руки, - сказал Шредер, - и веди себя естественно. Но, пожалуйста, не улыбайся. Твои зубы просто оскорбляют меня. Если ты еще раз улыбнешься, я прикажу господину Кениху их удалить.
- Ты понял? - прошипел Кених, приближая к нему квадратное лицо и обнажая идеальные собственные зубы.
- Да! Да, да, конечно, - съежился боевик ИРА.
Кених кивнул, казалось, он снова вжимался в себя, делаясь меньше. Эти усилия вызвали у него капельки пота на лбу. Его лицо опять двигалось, привлекающий внимание тик дергал уголок рта. Шредер тоже изменился и через несколько мгновений выглядел усталым. Его руки безвольно висели, пока он шаркающей походкой шел к двери. Кених шел вплотную за ирландцем. Шредер повернул ключ и шагнул в коридор. Его помощник и ирландец следовали за ним. Кених вытащил ключ и запер за собой дверь. Ключ он отдал ирландцу, который автоматически положил его себе в карман. Если бы кто-нибудь заглянул в помещение до того, как эти двое немцев убрались прочь, тогда бы он, Кевин Коннери, стал трупом. И он знал это.
Люди в коридоре отдали честь, когда эта троица проходила мимо них и выходила на улицу. Уже был вечер, и осеннее солнце опускалось за холмы, окрашивая пустынные улицы в сочный винный цвет.
Какой-то человек, маленький, как обезьяна, сидел за рулем припаркованного неподалеку большого “мерседеса”. Он играл какими-то рычажками, заставляя окна открываться и закрываться...
- Прикажи ему выйти, - сказал Шредер, когда они подошли к задней дверце автомобиля. - Ты сядешь здесь, со мной.
Коннери дернул головой, приказывая человеку-обезьяне выйти из машины. Когда человечек открыл дверцу, Шредер втолкнул Коннери на заднее сидение и сам залез внутрь. Он вытащил пистолет ирландца.
Кених подождал, пока шофер наполовину вылезет из машины, затем схватил его, вытащил наружу, раскрутил и швырнул в тех двоих из коридора, которые теперь стояли в проходе открытой двери. Любопытство на липах этих людей переросло в изумление. Человек-обезьяна с размаху врезался в них, и все трое упали в темноту прохода. Взвизгнув шинами, “мерседес” повернул за угол, набирая скорость на опустевшей улице. Кених, занявший место водителя, крутанул руль, и автомобиль свернул на другую улицу. Теперь они были далеко.
- Итак, - обратился полковник к ирландцу, - видишь, нам удалось? А теперь ты любезно покажешь нам дорогу к нашему отелю. - И добавил:
- Слушай, ирландец, а как тебя зовут?
- Коннери, сэр, - э.., полковник! - ответил тот.
- Да? - полковник улыбнулся тонкой улыбкой. - Как Шона Коннери? И кем ты себя мнишь? Агентом 007 ?
- Извините, сэр, - ирландец судорожно сглотнул, чувствуя, как ему под сердце упирается его же собственный пистолет. Он знал его разрушительную силу.
- Агентом 007 ? - повторил полковник. - Мистером Джеймсом Бондом?
- Нет, сэр. Я всего лишь делаю то, что мне прикажут.
- Но это, наверное, кровавая работа, а, Джеймс?
- Кевин, сэр, простите, полковник. А на самом деле...
- На самом деле, Кевин, ты тупой ирландский придурок, потому что сказал мне свое имя. А что если я сообщу его полиции?
- Они уже знают его, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов