— Здесь я с вами согласна, — признала Кэти.
Положив трубку, Джек постарался оценить реакцию Кэти на его откровения. Как только он вслух поведал ей о своих подозрениях, в голосе Макбэйн зазвучала настороженность. Джек пожал плечами — что еще можно было сказать, чтобы убедить женщину в своей правоте? Единственное, на что оставалось надеяться, — это то, что Кэти проникнется серьезностью предупреждений Джека.
Теперь надо было позвонить еще в одно место. Набирая междугородний номер, Джек суеверно скрестил под столом указательный и средний пальцы левой руки — он звонил Николь Маркетт в Комитет по контролю за инфекциями и надеялся по крайней мере на две вещи. Первое — он хотел услышать, что пробы благополучно прибыли в лабораторию. Второе — Степлтон от всей души надеялся, что узнает от Николь о высоком титре вируса в присланных пробах. Это значило бы, что анализ можно будет произвести немедленно, не дожидаясь размножения вируса на каком-то материале.
Слушая длинные гудки, Джек посмотрел на часы — уже семь. Он выругал себя за несобранность — почему позвонил так поздно? Теперь придется отложить звонок на завтра — Николь наверняка уже ушла домой. Однако, к вящей радости Джека, доктор Маркетт оказалась на месте.
— Ваша посылка дошла в целости и сохранности, — сказала Николь в ответ на вопросы Джека. — Хочу вас похвалить — пробы упакованы просто замечательно и поэтому прекрасно сохранились.
— Что скажете о титре? — взволнованно спросил Степлтон.
— Он впечатляет. Откуда взята проба?
— Из смывов бронхиального дерева, — ответил Джек. Николь присвистнула.
— При такой концентрации это, должно быть, очень вирулентный штамм. Или у больного был совершенно скомпрометирован иммунитет.
— Это вирулентный штамм, — поспешил заверить женщину Джек. — Умерший — молодой здоровый мужчина. Кроме того, одна из контактировавших с ним медицинских сестер находится в отделении интенсивной терапии с респираторным дистресс-синдромом. И это менее чем через сутки после контакта.
— Ого! Я сейчас же займусь типированием, наверное, даже останусь на ночь. Еще случаи есть?
— Мне известно о трех, — ответил Джек.
— Я позвоню вам завтра утром, — пообещала Николь и положила трубку.
Джек был несколько ошарашен таким стремительным окончанием разговора, но какое это имело значение? Ведь стало ясно, что Николь очень заинтересовалась поставленной задачей и сделает все, что в ее силах. Такой поворот событий не мог не радовать.
Степлтон положил трубку на рычаг, заметив при этом, что у него трясутся руки. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь решить, что делать дальше. Идти домой было страшно — неизвестно, как отреагирует Уоррен на убийство Слэма. Тревожило и другое — не охотится ли за ним еще один убийца?
Размышления Джека были прерваны неожиданным телефонным звонком. Степлтон помедлил, прежде чем взять трубку, — интересно, кто бы это мог быть? Уже поздно, в голову лезет всякая чертовщина — уж не тот ли это тип, который пытался сегодня его убить?
Джек наконец поднял трубку и поднес ее к уху. К его радости, это оказалась Тереза.
— Ты обещал позвонить, — обвиняющим тоном, без предисловий, заговорила Тереза. — Надеюсь, ты не собираешься сказать мне, что забыл о моем существовании.
— Я все время висел на телефоне, — попытался оправдаться Джек. — Я только сию минуту закончил последний разговор.
— Ну ладно, — смилостивилась женщина. — Однако я уже целый час жду, когда же мне удастся наконец поесть. Почему бы нам не отправиться в ресторан прямо с работы?
— Ты просто гений, Тереза! — воскликнул Джек. Со всеми передрягами Джек действительно забыл об их планах вместе поужинать.
— Только не говори, что тебе некогда.
— У меня сегодня был отвратительный день.
— У меня тоже. — На этот раз Тереза была беспощадной. — Ты обещал, и, кроме того, я уже говорила, что тебе надо регулярно есть. Признайся, ты сегодня обедал?
— Нет.
— Значит, надо идти, — сказала Тереза, — не можешь же ты не поужинать, если пропустил обед. Пошли! Я не обижусь, если после ужина ты снова отправишься на работу — я и сама, наверное, сделаю то же самое.
В словах Терезы был здравый смысл. Джек не испытывал голода, но понимал, что поесть было бы не вредно. Кроме того, ему надо расслабиться. К тому же Джек уже довольно неплохо знал Терезу и понимал, что его «нет» не будет воспринято как ответ, а на споры у него сейчас просто не осталось сил.
— Ты надумал или как? — нетерпеливо спросила Тереза. — Джек, ну пожалуйста! Я так ждала встречи с тобой весь сегодняшний день. Мы можем поделиться друг с другом боевыми воспоминаниями и тогда посмотрим, чей день был хуже.
Джек размяк. Внезапно предложение Терезы показалось ему просто замечательным. Конечно, он может подвергнуть ее риску при близкой встрече, но, с другой стороны, в данный момент Степлтон не ожидал нападения. Вряд ли сейчас за ним будут следить, а если будут, то он заметит это по дороге в ресторан.
— Как называется ресторан? — спросил Джек.
— Вот спасибо, — облегченно рассмеялась Тереза. — Я знала, что ты согласишься. Ресторанчик называется «Позитано». Это недалеко от нашего агентства на Медисон. Тебе там понравится — очень уютно и спокойно, как будто в провинции, а не в центре Нью-Йорка.
— Я буду там через полчаса.
— Отлично. Я правда очень жду встречи, — проворковала Тереза. — Прошедшие дни были слишком изматывающими.
— С этим я могу согласиться, — вздохнул Степлтон.
Заперев кабинет, Джек спустился на первый этаж. Не зная, как определить, есть за ним слежка или нет, Джек все же решил сначала выглянуть на улицу и посмотреть, не околачивается ли перед подъездом какая-нибудь подозрительная личность. Проходя диспетчерскую, он заметил, что сержант Мерфи все еще сидит у себя в будке и с кем-то разговаривает.
Приветливо помахав рукой сержанту, Джек подумал, что, видимо, за последние дни поступило много неопознанных трупов — как иначе объяснить, что Мерфи еще здесь. Обычно бравый сержант исчезал с работы ровно в пять с точностью отлаженного часового механизма.
Выглянув на улицу, Джек осмотрелся и сразу же понял всю бесполезность такого осмотра. Рядом с управлением находилась ночлежка для бездомных, бывший госпиталь «Бельвью», так что личностей, которых можно назвать подозрительными, хватало на улице с избытком.
Несколько секунд Степлтон наблюдал, что творится на Первой авеню. Машины шли густым потоком, бамперами почти упираясь друг в друга. Автобусы битком набиты, все такси заняты.
Что же делать? Идея выйти на улицу и голосовать в надежде остановить такси отнюдь не привлекала. Так он будет слишком заметен. В принципе его могут пристрелить прямо здесь — ведь решились же они на стрельбу в аптеке.
А не поехать ли в ресторан на катафалке? Вернувшись в здание, Джек спустился в морг и зашел в комнату персонала. Ночной санитар морга Марвин Флетчер сидел за столом и мирно поглощал булочки, запивая их кофе.
— Марвин, я хочу попросить вас об одном одолжении, — заговорил Джек.
— Что такое? — спросил Марвин, поспешно проглатывая очередной кусок сладкой булочки.
— Только я хочу, чтобы вы никому об этом не говорили — дело сугубо личное, — предупредил санитара Джек.
— Ну? — удивился Марвин, широко раскрыв глаза. Он был явно заинтригован.
— Мне надо прокатиться до нью-йоркского госпиталя, — сказал Джек. — Вы сможете отвезти меня туда на нашем катафалке?
— Я не водитель... — начал было Марвин.
— Но причина очень основательна, — прервал санитара Джек. — Я хочу познакомиться с одной девчонкой, но боюсь, что она гуляет. У такого парня, как вы, наверняка бывают подобные проблемы.
— Это точно, — Марвин добродушно рассмеялся.
— Это секундное дело, — продолжал Джек. — Проедем по Первой прямо до места. Вы вернетесь так быстро, что никто ничего не заметит. За труды получите десятку. — В подтверждение своих слов Джек выложил на стол десятидолларовую банкноту.
Марвин посмотрел на купюру, потом на Джека.
— Когда ехать? — спросил он.
— Прямо сейчас.
Открыв дверцу катафалка, Джек пробрался туда, где обычно возили скорбный груз. Пока Степлтон лихорадочно соображал, за что бы ухватиться, чтобы не упасть, Марвин уже вырулил на Тридцатую улицу. Когда они остановились у светофора на углу Первой авеню, Джек убедился, что снаружи его не видно.
Несмотря на интенсивное движение, катафалк довольно резво доехал до нью-йоркского госпиталя. Марвин остановился у главного входа, и Джек, выпрыгнув из машины, сразу же вошел в здание. Зайдя в вестибюль, он притаился в углу и выждал минут пять. За ним никто не следовал. Степлтон много раз бывал в этом госпитале по служебным делам и прекрасно в нем ориентировался. Поэтому он прошел в отделение «скорой помощи» и проник в приемный покой. Дождавшись такси, которое привезло очередного пациента, Джек занял его место и попросил водителя подвезти его на Третью авеню к универмагу «Блумингдейл».
Как и ожидал Джек, в магазине было полно народу. Пройдя здание насквозь, Степлтон вышел на Лексингтон-авеню и поймал еще одно такси, на котором он и доехал до места — в нескольких кварталах от «Позитано».
Чтобы на сто процентов убедиться в своей безопасности, Джек битых пять минут простоял в помещении расположенного здесь обувного магазина. Машин на Медисон-авеню было немного, пешеходы, в большинстве своем опрятно одетые, тоже были весьма немногочисленны. «Да, — подумал Джек, — это не у морга, людей, похожих на гангстеров, здесь вряд ли встретишь».
Почувствовав уверенность и мысленно похлопав себя по плечу за находчивость, Джек направился к ресторану, не заметив при этом, что между обувным магазином и рестораном стоял блестящий черный «кадиллак» с двумя мужчинами в салоне. Джек прошел мимо машины, но разглядеть что-то за тонированными стеклами было решительно невозможно.
Джек вошел в ресторан, откинув портьеру, защищавшую от зимнего холода посетителей, сидевших недалеко от входа.
За портьерой Джек обнаружил теплое, уютное, располагающее к отдыху помещение. Слева возвышался бар, сделанный из черного дерева. Столики стояли справа. Стены и потолок были отделаны белой решеткой, оплетенной шелковым, искусно выполненным плющом. Создавалось впечатление, что ты попал в маленький открытый ресторанчик где-нибудь в Италии.
По запаху приправ Джек понял, что шеф-повар, как и он сам, обожает чеснок. Если всего полчаса назад Джеку совершенно не хотелось есть, то теперь он буквально умирал от голода.
Посетителей было много, но не было суеты, столь характерной для большинства нью-йоркских заведений подобного рода. Решетка и плющ на потолке приглушали звуки разговоров и позвякивание посуды.
Теперь Джек понял, что имела в виду Тереза, говоря, что от ресторанчика не пахнет Нью-Йорком.
К Джеку подошел метрдотель и спросил, чем может помочь. Джек ответил, что ищет мисс Хаген. Мэтр слегка поклонился и повел Степлтона в глубь зала, указав на столик у стены за стойкой бара.
Тереза поднялась навстречу Джеку и обняла его. Увидев его лицо, она обомлела.
— Ничего себе! — воскликнула она. — Тебе очень больно?
— Кажется, этот вопрос мне задают уже всю жизнь.
— Джек, прошу тебя, не шути. Я говорю совершенно серьезно. Ты действительно нормально себя чувствуешь?
— Если честно и откровенно, — ответил Джек, — то я уже давно и думать забыл о своем лице.
— А кажется, что эти царапины очень болезненны, — сказала Тереза. — Я бы поцеловала тебя, но боюсь сделать тебе больно.
— Но с губами-то у меня все в порядке, — заметил Джек.
Тереза покачала головой, улыбнулась и погрозила Джеку пальцем.
— Ты слишком многого от меня хочешь, — проговорила она. — До тех пор, пока я не встретила тебя, я искренне считала себя окончательной затворницей.
Они сели за столик.
— Как тебе нравится ресторан? — спросила Тереза, беря салфетку и отодвигая в сторону свои бумаги.
— Он очень мил, и нельзя сказать, что в городе много таких заведений. Я бы никогда не нашел его сам — вывеска такая незаметная.
— Это мое любимое место, — призналась Тереза.
— Спасибо, что вытащила меня сюда. Не хотелось бы признавать твою правоту, но приходится, я действительно помираю от голода.
Почти пятнадцать минут они изучали меню, выслушивая советы стоявшего рядом официанта, прежде чем сделать заказ.
— Как насчет вина? — поинтересовалась Тереза.
— Почему бы и нет?
— Хочешь выбрать сам? — Тереза пододвинула Джеку карту вин.
— Подозреваю, что у тебя это получится лучше, — отказался Степлтон.
— Красное или белое?
— Я согласен и на то и на другое.
Бутылка вина была принесена и откупорена, бокалы наполнены. Джек и Тереза откинулись на спинки стульев, стараясь сбросить накопившееся за последние дни напряжение. Кажется, у Терезы нервы были натянуты еще больше, чем у Джека. Он заметил, как она украдкой взглянула на часы.
— А я видел, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64