А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ведь никогда не знаешь, что может случиться… Он твердо верил в реальные факты - и считал, что в них-то и заключается смысл его работы.
Глава любого крупного научного центра - фигура политическая. С этим можно не соглашаться, это может не нравиться. Но тем не менее это истинная правда, это неизбежное условие его работы.
Необходимо постоянно поддерживать ровные дружелюбные отношения между сотрудниками Центра. Чем больше у тебя в штате «звезд», тем труднее продвигается работа в коллективе - так ведь и в политике.
Необходимо постоянно изыскивать источники финансирования на стороне, а это чистой воды политика! В особенности когда работаешь в такой щекотливой области, в какой специализируется ЦНПИ. Макферсон давно уже выработал хренопероксидазный принцип заявок на гранты [грант - денежное довольствие на конкретный научный проект]. Принцип был весьма прост: когда просишь деньги, надо написать в заявке, что эти деньги будут истрачены на поиск энзимы пероксидаза в клубнях хрена, с помощью чего возможно излечивать рак. Под такой проект легко можно было выторговать шестьдесят тысяч долларов - при том, что невозможно было получить и шестидесяти центов на исследования в области контроля над сознанием.
Он оглядел батарею историй болезни на полке - вереницу корешков с незнакомыми фамилиями, в которой терялся корешок, помеченный БЕНСОН Г. Ф., 710. В каком-то смысле, подумал заведующий Центром, Бенсон прав: он был и впрямь ходячей миной с часовым механизмом. Человек, для лечения которого применяют технологию контроля за деятельностью мозга, мог бы стать предметом различных иррациональных предрассудков общества. «Контроль за деятельностью сердца» - с помощью кардиостимуляторов - считался величайшим изобретением века. «Контроль за деятельностью почек» - с помощью наркотиков считался даром небес. Но вот «контроль за деятельностью мозга» почему-то рассматривается как смертный грех, как зло - хотя исследования ЦНПИ были аналогичны подобным же исследованиям в области контроля над другими органами. Даже технология была такой же: ядерная энергетическая установка, которую они используют, впервые была разработана для применения в кардиостимуляторах.
Но предрассудок оказался живуч. Вот и Бенсон рассматривал себя как бомбу с часовым механизмом. Макферсон вздохнул, взял историю болезни и открыл раздел рекомендаций лечащему врачу. И Эллис, и Моррис написали свои послеоперационные заключения. Макферсон добавил собственное: " После интерфейсинга завтра утром назначить торазин ".
Он перечитал запись и решил, что сестры могут не понять термин «интерфейсинг». Он вычеркнул строчку и надписал сверху: «Завтра после полудня назначить торазин».
Идя к себе, Макферсон размышлял о том, что теперь он будет спать спокойно: ведь Бенсону начнут давать торазин. Возможно, им не под силу обезвредить эту мину - но, по крайней мере, ее можно бросить в бак с холодной водой.
7
Поздно вечером, сидя в «Телекомпе», Герхард с беспокойством смотрел на клавиатуру. Он ввел в компьютер новые команды, потом подошел к принтеру и начал перечитывать длинную простыню, испещренную зелеными полосками. Он быстро просматривал текст, пытаясь найти ошибку, которая, как ему было известно, вкралась в запрограммированные инструкции.
Сам компьютер никогда не ошибался. Герхард уже имел десятилетний опыт обращения с компьютерами - разными типами в разных учреждениях, - и ему еще не встречалась машина, допустившая ошибку. Конечно, временами ошибки случались, но они всегда были в программах, а не в машинах. Иногда подобную безукоризненность было трудно себе вообразить. Прежде всего безошибочность компьютера никак не укладывалась в схему представлений об остальном мире, где машины постоянно ошибались: бомбы взрывались, стереопроигрыватели ломались, грили перегревались, барахлили стартеры. Современный человек благосклонно смирялся с этими ошибками, оставлял за машинами право на ошибочные действия.
Но компьютеры - совсем другое дело, и работа с ними часто оказывалась для человека унизительной. Они всегда действовали исправно. Даже когда у них уходили недели на поиск решения какой-то проблемы, даже когда ту или иную программу десять раз проверяло множество разных людей, даже когда весь персонал постепенно приходил к выводу, что наконец-то в первый раз компьютерный интеллект дал сбой - всегда в конце концов оказывалось, что все дело в ошибке человека. Всегда.
Вошел Ричардс, сбросил блайзер и налил себе чашку кофе.
- Как дела?
Герхард покачал головой.
- У меня проблема с «Джорджем».
- Опять? Вот черт! - Ричардс взглянул на пульт. - А как «Марта?»
- «Марта» в порядке. Кажется. А вот «Джордж» барахлит.
- А который «Джордж»?
- «Святой Георгий». Просто сукин сын какой-то.
Ричардс отпил кофе и присел к терминалу.
- Не возражаешь, если я попробую?
- Валяй.
Ричардс начал нажимать клавиши. Он вызвал программу «Святой Георгий». Потом - программу «Марта». Потом набрал код взаимодействия.
Программы составили не Ричардс и Герхард - это были модификации нескольких программ, разработанных в различных университетах. Но основная идея осталась неизменной - создать программу, которая могла бы заставить компьютер эмоционально реагировать - подобно людям. И вполне логичным представлялось обозначить эти программы человеческими именами - «Джордж» и «Марта». Для этого были уже прецеденты: «Элиза» в Бостоне и «Олдос» в Англии.
«Джордж» и «Марта», в сущности, были двумя одинаковыми программами с незначительными вариациями. В первоначальном варианте у «Джорджа» были запрограммированы нейтральные реакции на внешние стимулы. Потом создали «Марту». «Марта» была немного стервозна. «Марте» многое не нравилось. Наконец был составлен новый «Джордж», очень милый добродушный «Джордж». Его-то и назвали «Святой Георгий».
Каждая программа могла реагировать тремя эмоциональными состояниями - любовь, страх и гнев. Каждая могла продуцировать три вида действий - сближение, отход и нападение. Все это, конечно, было чистой абстракцией. Эмоции и действия стимулировались разными группами чисел. Например, первоначальный «Джордж» был нейтрален к большинству чисел, но ему не нравилось число 751. Он был запрограммирован не любить именно это число. Кроме того, он не любил подобные числа - 743, 772 и так далее. Он предпочитал числа вроде 404, 133 и 918. При введении в программу одного из этих чисел «Джордж» отвечал числами, обозначающими любовь и сближение. При вводе 707 «Джордж» давал задний ход. В ответ на 750 «Джордж» свирепо нападал - судя по числам, которые появлялись на дисплее.
Сотрудники Центра уже давно играли с этими программами. Через какое-то время программу модифицировали так, что с компьютером можно было «разговаривать». Числа переводились во фразы. Это было забавно и очень интересно. Настоящее взаимодействие называлось «Рождественская игра», потому что этот «диалог» по сути сводился к обмену подарками - предметами, за которыми, как ранее за числами, закреплялось определенное эмоциональное значение.
Обычный «Джордж», взаимодействуя с «Мартой», в конечном счете одерживал над ней победу, и ее стервозность подавлялась.
Но вот «Святой Георгий» оказывал на нее куда более пагубное влияние. Его добродушная покладистость сводила ее с ума. Это когда все шло нормально. Ричардс следил за выскакивающими на дисплее словами.
ПРИВЕТ Я СВЯТОЙ ГЕОРГИЙ.
ПРИВЕТ.
КАК ТЕБЯ ЗОВУТ?
МАРТА.
ТЫ НЕРАЗГОВОРЧИВА МАРТА.
НЕТ.
НО ТЫ МНЕ НРАВИШЬСЯ.
А ТЫ МНЕ НЕТ.
ЗНАЮ Я МОГУ ПОМОЧЬ?
- Точки не всегда пропечатываются, - заметил Ричардс. - И давно это началось?
- Это еще ничего! Ты дальше смотри.
ПОМОЧЬ?
ДА, Я ХОЧУ ТЕБЕ ПОМОЧЬ.
ПОШЕЛ К КОШКЕ.
Ричардс вздрогнул. «Кошки» в программе символизировали то, что не нравилось и «Святому Георгию», и «Марте» в одинаковой степени.
СПАСИБО.
ПОШЕЛ К КОШКЕ.
СПАСИБО ТЫ ОЧЕНЬ ДОБРА.
ПОШЕЛ К КОШКЕ.
НЕТ СПАСИБО.
НЕ ЛЮБИШЬ КОШЕК?
ЛЮБЛЮ НО У МЕНЯ УЖЕ МНОГО КОШЕК.
ТОГДА ИДИ К ГОРИЛЛЕ.
- Гадость какая! - сказал Ричардс. - А другие взаимодействия как?
- Примерно в таком же духе.
- И так же мерзко?
- Примерно.
Они уже свыклись с мыслью, что, когда компьютеры взаимодействуют, результаты этого взаимодействия всегда непредсказуемы. Можно было догадаться в общих чертах, что произойдет, но конкретные ситуации всегда были неясны. Это все равно что компьютер, играющий в шашки: можно предположить, что он выиграет, но всякий раз он выигрывал по-другому, в зависимости от ходов противника.
МНЕ НЕ НУЖНА ГОРИЛЛА.
НЕ ЛЮБИШЬ ГОРИЛЛ?
НЕТ СПАСИБО.
ТЫ ОЧЕНЬ ВЕЖЛИВЫЙ.
ИЗВИНИ ЕСЛИ Я ТЕБЯ ЧЕМ-ТО ОБИДЕЛ.
МНОГО БОЛТАЕШЬ.
ИЗВИНИ.
КУПИ СЕБЕ БАКЛАЖАН.
Ричардс с интересом следил за диалогом. В «Святом Георгии» баклажаны не были запрограммированы, но он не любил огурцы и бананы.
НЕТ СПАСИБО.
НЕ ЛЮБИШЬ БАКЛАЖАНЫ?
НЕ ОЧЕНЬ.
НУ ТАК ВОТ ТЕБЕ ЕЩЕ ОДИН.
НЕ НАДО СПАСИБО.
А Я ХОЧУ ЧТОБЫ ТЫ ЕГО ВЗЯЛ.
НЕТ СПАСИБО.
НУ-КА БЕРИ.
НЕТ СПАСИБО.
Я НАСТАИВАЮ.
НЕТ СПАСИБО.
- Что со «Святым Георгием»? - спросил Ричардс. - У него однотипные ответы.
- Это-то меня и беспокоит.
- И где же он «завис»?
- Я как раз это пытался найти, когда ты вошел.
Я НАСТАИВАЮ, ЧТОБЫ ТЫ ВЗЯЛ ОГУРЕЦ.
Я ОТКАЗЫВАЮСЬ.
- «Джордж»! - воскликнул Ричардс почти бессознательно.
ТОГДА БАНАН.
НЕТ.
- «Джордж» сдается! - сказал Ричардс - Он больше не святой!
НУ ТОГДА СЪЕШЬ И ОГУРЕЦ И БАНАН.
НЕТ СПАСИБО.
Я НАСТАИВАЮ.
ПОШЛА К ЧЕРТУ Я УБЬЮ ТЕБЯ…


По дисплею поползли ряды белых точек.
- Что это значит? Непечатная реакция? - спросил Ричардс.
- Не знаю. В первый раз такое вижу.
- Сколько раз проигрывалась эта программа?
- Сто десять раз против «Марты».
- Что-нибудь стирали?
- Нет.
- Черт меня побери, - сказал Ричардс. - Что-то у этого святого быстро лопается терпение. Надо будет…
Герхард кивнул и пошел к принтеру. Теоретически рассуждая, в том, что произошло, не было ничего удивительного. И «Джордж» и «Марта» были запрограммированы на обучение в процессе практики. Как и шахматные программы - там машины с каждым разом играли все лучше и лучше, - эта программа была составлена таким образом, что машина могла «выучивать» новые реакции. После ста десяти диалогов с «Мартой» «Джордж» вдруг перестал быть «святым». Он научился не быть святым в общении с Мартой - несмотря на то, что был запрограммирован на святость.
- Как я его понимаю, - сказал Ричардс и выключил компьютер. А потом они вместе с Герхардом стали искать ошибку в программе - если таковая была, - из-за которой и произошли столь странные вещи.

11 МАРТА 1971 ГОДА. ЧЕТВЕРГ: ИНТЕРФЕЙСИНГ
1
Джанет Росс сидела в пустом кабинете. Она взглянула на настенные часы: 9 утра - и перевела взгляд на письменный стол. На столе ничего не было за исключением вазы с цветами и ее записной книжки. Она покосилась на стул перед столом и громко произнесла:
- Как у нас идут дела?
Раздался щелчок, и из вмонтированного в потолок динамика донесся голос Герхарда:
- Нам надо еще несколько минут, чтобы отрегулировать уровень звука. Освещение нормальное. Хочешь, поболтаем?
Росс кивнула и бросила взгляд через плечо на стекло с зеркальным покрытием. Она увидела в нем свое отражение, но ей было известно, что за стеклом-перегородкой сидит Герхард перед мониторами и смотрит на нее.
- У тебя усталый голос, - сказала она.
- У нас проблемы со «Святым Георгием». Сегодня всю ночь с ним провозились.
- Я тоже устала. У меня проблемы кое с кем, кто далеко не святой.
Росс рассмеялась. Она говорила первое, что приходило в голову, пока Герхард налаживал звук, и не придавала большого значения своим словам. Но что правда, то правда: Артур далеко не святой. И не такое великое сокровище, каким он ей показался несколько недель назад, когда они познакомились. Она, по правде сказать, была немного без ума от него. («Без ума? Гм. Вы это так называете?» - представила она себе реакцию доктора Рамоса.) Артур был красив и богат. Желтый «Феррари». Море энергии и море обаяния. В его компании она чувствовала себя вполне раскованно и вполне женщиной. Он был способен на головокружительные, сумасбродные поступки - ну например, однажды он слетал с ней в Мехико поужинать: он знал там один ресторанчик, где пекли лучшие в мире маисовые лепешки. Она понимала, что это все ужасно глупо, но ей нравилось. И в каком-то смысле ей было с ним легко: не надо было говорить о лекарствах, больнице, психиатрии. Артура это совершенно не интересовало. Его интересовала она - как женщина. («Но не как сексуальный объект?» Черт бы вас побрал, доктор Рамос!) А потом, узнав его лучше, она вдруг поняла, что ей хочется поговорить с ним о своей работе. И обнаружила, к своему немалому удивлению, что Артур и слышать об этом не хочет. Артура ее работа пугала: у него явно были комплексы, связанные с профессиональными достижениями. Формально он был биржевым брокером - несложное ремесло для сына богача - и веско рассуждал о деньгах, инвестициях, норме прибыли, эмиссии акций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов