В полу, прямо возле его туфли, появилась крошечная дырочка. Что-то маленькое и блестящее протискивалось через нее, и оно выглядело как насекомое. По крайней мере, на первый взгляд.
Было что-то почти умилительное в том, как оно зондировало путь и продвигалось вверх, его крошечные ножки – не меньше дюжины ножек – ощупывали воздух и скребли края дыры. Была там раньше эта дыра? Если только его нога не стояла на ней, то Пирс ее раньше не замечал. Существо полностью вылезло из дыры, затем, как бы пытаясь соориентироваться, повернулось кругом, шевеля перед собой чем-то вроде усиков.
Конечно, при внимательном осмотре было видно, что это не насекомое: скорее артефакт или насекомоподобная машина. Она выглядела странно незавершенной, как будто ее собрали небрежно, в спешке.
Еще одна насекомоподобная машина выползла из дыры. Как и первая, она огляделась вокруг себя. Потом они вместе побежали вдоль стены, куда – неизвестно.
«Где бы мне срочно раздобыть „Гоблина“? » – подумал Пирс.
Винсент
Они спустились в зал ожидания возле Ступицы Станции Ангелов. Судя по обстановке, этот отсек первоначально проектировался для торжественных церемоний, для прибытия сановников, политиков и прочих важных личностей. Здесь были кресла, привинченные к полу (эта область располагалась достаточно близко к центральному ядру Станции, чтобы ее любопытная псевдогравитация вызывала легкое, но не иллюзорное тяготение), и широкий экран, на котором можно было с комфортом обозревать путаницу отсеков, добавленных к Станции людьми. Они с Ким находились здесь одни, хотя Винсент постоянно ждал, что в любую секунду сюда кто-то войдет. Как всегда, не зная, как себя вести, он сложил руки на груди и положил ногу на ногу.
– Ну, и когда все это началось?
– А ты как думаешь? Сразу после… – Ким махнула рукой. Чтобы не смотреть на Винсента, она уставилась на экран. – У меня было тяжелое время. Действительно тяжелое время. Я думала, что не справлюсь. В общем-то и не справилась.
– Возможно, деньги бы помогли, – мягко заметил Винсент. – Я знаю, сколько вам причиталось после того, как ваши находки были каталогизированы и изучены. Ты бы изумилась, узнав, чего мы достигли. Только жаль, – добавил он с усмешкой, – что я не могу тебе об этом рассказать.
Нахмурившись, Ким повернулась к нему.
– Это секрет, – сказал он, вспоминая о крошечных звездолетах, порхающих по галактике без всякой помощи Станций Ангелов. «Теперь вселенная действительно наша, – наверное, в миллионный раз подумал он. – Можем летать куда захотим». – Я расскажу тебе, но только не сейчас. Когда все это закончится.
Он расскажет, потому что Ким это заслужила. Она должна знать.
– Спасибо.
Винсент уже сообщил ей все, что мог, об излучении, приближающемся к Станции. В свою очередь Ким передала ему слова Паскуаля, утверждавшего, что он видел какое-то искусственное насекомое. Теперь оказалось, что их уже много кто видел.
То, что ты делаешь, – это самоубийство, хотел сказать ей Винсент. Ким поведала ему о Книгах, о своих попытках изгнать мучительные воспоминания о смерти своей возлюбленной, становясь ею хотя бы на короткое время. Долгое, затяжное самоубийство ума.
Он помнил Сьюзен, ибо знал их обеих еще по университету, когда они учились в аспирантуре много лет назад. Это было интересное время, и периодически их пути пересекались на межфакультетских вечеринках и благодаря общим друзьям. Было…
Но все это давно осталось в прошлом. С тех пор их пути разошлись. Ким прилетела сюда с этой женщиной, ставшей ее любовницей, чтобы изучать развалины, которые притягивали ее с детства, и Винсент слышал о них только от коллег. А потом лишь из главных информационных сайтов Сети, когда ранний триумф быстро растворился в катастрофе.
Ты была любовью всей моей жизни, хотел сказать он Ким. И это была чистая правда. В то время Винсент не умел выразить свои чувства ни словом, ни поступком и заплатил свою цену, увы. А теперь они снова вместе, оба так далеко от дома.
– Насчет жуков, – заговорил он, чтобы отвлечься от своих мыслей. – Если они реальны, думаю, я знаю, кто мог бы иметь к ним какое-то отношение. – Ким уставилась на него. – Есть тут такая женщина по фамилии Томасон.
Ким кивнула, словно уже слышала эту фамилию:
– Она возглавляет научно-исследовательскую экзолабораторию на другой стороне Станции. Я встречалась с ней пару раз.
– Ну вот, я решил ее отыскать. Фамилия мне знакома по ее статьям в журналах. Я даже несколько раз просил у нее исследовательские материалы, пока еще был на Земле, поэтому она меня тоже знает. – Ким кивнула, слушая его с интересом. – Конечно, мы никогда не встречались, но у меня есть с собой все необходимые рекомендации.
– Которые тебе здесь никак не помогли, – напомнила Ким.
– Точно. Вот я и подумал: если есть кто-нибудь, с кем я могу об этом поговорить, это Томасон. Она занимает достаточно высокое положение, чтобы командующий к ней прислушивался. По крайней мере я на это надеялся.
– И что?
– И ничего. Они закрыли доступ в ту лабораторию, которую ты упомянула. – Он посмотрел на Ким значительным взглядом. – Ни сама Томасон, ни ведущие сотрудники ее группы в настоящее время недосягаемы, и единственное место, где они могли бы быть, это…
– Центральный Командный комплекс, – закончила за него Ким. – Здесь это центр всего. Это место, где принимаются все решения. Ты не пройдешь туда без пропуска.
– У меня нет пропуска, – вздохнул Винсент, – и вряд ли я его получу.
– Ты действительно думаешь, что каспериане обречены?
– По натуре я не пораженец, – ответил Винсент через несколько секунд, – но я не знаю, чем им можно помочь. Командование явно занято здешней чрезвычайной ситуацией. Возможно, это имеет какое-то отношение к тому, что случилось после Разрыва, когда эта Станция была покинута в первый раз.
– В первый раз? – спросила Ким, поднимая брови.
– Поскольку очень возможен второй. Что нам следует учесть в своих планах.
– Приказа об эвакуации еще нет. И сама я пока не видела ни одного жука, поэтому мне не очень-то верится, что они существуют. Я не могу отделаться от мысли, что эти жуки – продукт своего рода массовой истерии, или… ой!
Ким замолчала – Винсент осторожно взял ее за руку и подвел ближе к экрану, где в режиме реального времени показывались окрестности Станции. Далеко за границами Станции были видны три эсминца. Рядом с экраном имелись ручки настройки – чтобы смотреть различные секции Станции крупным планом. Ким только что заметила нечто похожее на ртуть, текущую по наружной поверхности жилого отсека – одного из больших отсеков, вмещающих часть Ступицы. Винсент повозился с ручками настройки, фокусируя изображение при максимальном увеличении.
– Я спускался сюда на днях, – объяснил он. – Сейчас мало кто заглядывает в эту часть Станции, и мне здесь хорошо думается. Я немного поиграл с настройками. Боюсь, они действительно повсюду.
Теперь Ким очень ясно видела их, ползущих по внешней поверхности Станции. Они были маленькие и блестящие, с неровно окрашенными щитками. В первый раз за очень долгое время Ким по-настоящему испугалась.
– Черт побери, откуда они взялись? – прошептала она.
– Ну, а в какие два места я не могу сейчас попасть?
– Центральное Командование и… да, верно. Лаборатория, куда доставили артефакты Ангелов. Замечательно. Откуда им еще взяться?
Или не так замечательно. «Я больше не знаю, кто я, – подумала она. – Я не готова быть Ким, и я не готова справиться с… тем, что произошло. Я хочу быть Сьюзен – сильной, талантливой Сьюзен». Но Книги… ее запас кончался. Даже думать о них было больно. С ними она снова могла становиться Сьюзен, могла чувствовать в себе ту силу, и ясность, и мужество.
Просто быть собой – этого ей сейчас было мало.
Ким подошла к мемориальной доске на дальней стене – огромной серебряной доске шесть футов высотой и десять шириной. На ней перечислялись имена всех исчезнувших: имена всей первоначальной команды этой Станции Ангелов. «Есть люди, которым пришлось гораздо хуже, чем мне», – подумалось Ким.
Должен был существовать план действия. Сначала, когда поползли слухи о насекомых, затем подтвержденные наблюдениями, Ким ожидала, что будет объявлен приказ об эвакуации. Как раз для такого случая имелись эсминцы, несущие постоянное патрулирование. Для них вывезти людей со Станции не потребовало бы титанических организационных усилий. Имелась также пара сотен «Гоблинов» – даже не считая тех, которые в данный момент находились в глубине Касперской системы и чьи пилоты надеялись стать следующим Паскуалем.
Винсент встал рядом с Ким и тоже рассматривал доску. Он уже несколько раз изучал ее в свои предыдущие визиты. Но почему-то в присутствии человека, которого он знал, она стала казаться более реальной.
– Странно думать, что это случилось на самом деле. Ким посмотрела на него непонимающе.
– В смысле одно дело знать, что здесь случилось, но знать абстрактно. И совсем другое – прийти сюда и стоять перед реальным, вещественным доказательством, что нечто такое странное действительно могло иметь место. Это не поддается воображению, ты понимаешь, что я имею в виду?
– Да, понимаю, – ответила Ким. Она вдруг подумала о звездах, скользящих мимо подобно облакам тумана, об огромной и вечной темноте, заглатывающей ее, пока она вечно падает. Действительно, не поддавалось воображению, что больше тысячи человек могли просто взять и исчезнуть, причем исчезнуть за какие-то несколько часов, породив загадку, которая может остаться неразгаданной до скончания времен.
– Я спрашиваю себя, каково было находиться здесь, когда Станция закрылась, но никто не мог вернуться домой. Должно быть, они подумали о полете на Каспер. Это было бы самое очевидное место.
Ким покачала головой.
– Знаешь, сюда чуть ли не каждый год прибывает очередная группа расследования и пытается раскопать что-то новое. И ничего нового не находят. На самом Каспере даже следа от людей нет.
Винсента она не убедила:
– Планета большая.
– Спутникам слежения это все равно, а у Центрального Командования они есть. Было бы известно. – Ким наклонилась ближе, чтобы изучить одну запись. – Ты представь себя на его месте. – Она указала на имя в начале списка, которое соответствовало его выдающемуся положению. – Командуешь такой станцией, и вдруг весь мир летит в тартарары.
Действительно, летит, подумал Винсент, наклоняясь ближе. Имя было выгравировано глубоко и тщательно.
Начертанные в серебре слова гласили: Командующий Эрнст Вон.
Вон
– Сэр?
Вон повернулся. Ветер в это время года резал как нож: холодный, порывистый, он несся через горное ущелье, протянувшееся под ногами Вона, подобно невидимой реке, устремляясь с высоких пиков к коричневато-желтым лугам далеко внизу. В полумиле от Вона на краю отвесного утеса возвышался генератор огромного экрана, закрывающего их от объективов и от глаз.
Странно, что Вон так и не привык к запаху здешнего воздуха, но остальные родились здесь и не знали ничего другого. Они были истинными наследниками Божьего замысла. «Все равно мне повезло больше, чем Моисею, – подумал Вон – я хотя бы увидел Землю Обетованную».
Он повернулся. Сзади на небольшом, но почтительном расстоянии стоял молодой человек лет двадцати пяти. За его спиной вилась тропинка, сбегающая к улицам Нью-Ковентри. Джонатан, вот как его зовут. А это не он должен был жениться на той девушке, Элизабет? Ах да, именно он. Странно, но Вон хорошо помнил время, когда он автоматически знал имя каждого человека в их маленькой колонии. Но времена изменились, Каспер менялся, ледники отступали, и долгие тысячелетия льда уже уходили в родовую историю коренных каспериан.
– Сэр, мы перехватываем сообщения со Станции Ангелов. Похоже, репликаторы самоактивировались.
– Подробности?
– Мы поймали несколько передач и на частотах «Гоблинов», и на закодированных военных. Кажется, сама Станция изрешечена ими, и военные каналы выдвигают массу предположений об оставленном оружии Ангелов. Они всерьез считают, что оно должно иметь отношение к Ангелам, сэр.
Интересно, подумал Вон. Теперь события и правда развивались хорошими темпами.
– Спасибо, Джонатан. Держи меня в курсе. И скажи Энн, что я спущусь через час лично руководить мониторингом. А до тех пор я не хочу, чтобы меня беспокоили, если не будет новостей равной важности. Все ясно?
– Да, сэр. – Молодой человек повернулся и стал спускаться по тропинке.
Все, что теперь нужно, – это установить местонахождение последнего бога. И тогда, и только тогда Вон сможет быть уверен в очищающем огне, который уничтожит туземцев и оставит новый Эдем чистым для детей Бога. Ибо Вон это предвидел, и этому суждено сбыться.
У pcy
Урсу доводилось присутствовать на Воскрешениях, но больше в качестве зрителя. Жрецы Дома Шекумпеха считали: пораньше показать, на что способен бог, – хороший способ завоевать сердце послушника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Было что-то почти умилительное в том, как оно зондировало путь и продвигалось вверх, его крошечные ножки – не меньше дюжины ножек – ощупывали воздух и скребли края дыры. Была там раньше эта дыра? Если только его нога не стояла на ней, то Пирс ее раньше не замечал. Существо полностью вылезло из дыры, затем, как бы пытаясь соориентироваться, повернулось кругом, шевеля перед собой чем-то вроде усиков.
Конечно, при внимательном осмотре было видно, что это не насекомое: скорее артефакт или насекомоподобная машина. Она выглядела странно незавершенной, как будто ее собрали небрежно, в спешке.
Еще одна насекомоподобная машина выползла из дыры. Как и первая, она огляделась вокруг себя. Потом они вместе побежали вдоль стены, куда – неизвестно.
«Где бы мне срочно раздобыть „Гоблина“? » – подумал Пирс.
Винсент
Они спустились в зал ожидания возле Ступицы Станции Ангелов. Судя по обстановке, этот отсек первоначально проектировался для торжественных церемоний, для прибытия сановников, политиков и прочих важных личностей. Здесь были кресла, привинченные к полу (эта область располагалась достаточно близко к центральному ядру Станции, чтобы ее любопытная псевдогравитация вызывала легкое, но не иллюзорное тяготение), и широкий экран, на котором можно было с комфортом обозревать путаницу отсеков, добавленных к Станции людьми. Они с Ким находились здесь одни, хотя Винсент постоянно ждал, что в любую секунду сюда кто-то войдет. Как всегда, не зная, как себя вести, он сложил руки на груди и положил ногу на ногу.
– Ну, и когда все это началось?
– А ты как думаешь? Сразу после… – Ким махнула рукой. Чтобы не смотреть на Винсента, она уставилась на экран. – У меня было тяжелое время. Действительно тяжелое время. Я думала, что не справлюсь. В общем-то и не справилась.
– Возможно, деньги бы помогли, – мягко заметил Винсент. – Я знаю, сколько вам причиталось после того, как ваши находки были каталогизированы и изучены. Ты бы изумилась, узнав, чего мы достигли. Только жаль, – добавил он с усмешкой, – что я не могу тебе об этом рассказать.
Нахмурившись, Ким повернулась к нему.
– Это секрет, – сказал он, вспоминая о крошечных звездолетах, порхающих по галактике без всякой помощи Станций Ангелов. «Теперь вселенная действительно наша, – наверное, в миллионный раз подумал он. – Можем летать куда захотим». – Я расскажу тебе, но только не сейчас. Когда все это закончится.
Он расскажет, потому что Ким это заслужила. Она должна знать.
– Спасибо.
Винсент уже сообщил ей все, что мог, об излучении, приближающемся к Станции. В свою очередь Ким передала ему слова Паскуаля, утверждавшего, что он видел какое-то искусственное насекомое. Теперь оказалось, что их уже много кто видел.
То, что ты делаешь, – это самоубийство, хотел сказать ей Винсент. Ким поведала ему о Книгах, о своих попытках изгнать мучительные воспоминания о смерти своей возлюбленной, становясь ею хотя бы на короткое время. Долгое, затяжное самоубийство ума.
Он помнил Сьюзен, ибо знал их обеих еще по университету, когда они учились в аспирантуре много лет назад. Это было интересное время, и периодически их пути пересекались на межфакультетских вечеринках и благодаря общим друзьям. Было…
Но все это давно осталось в прошлом. С тех пор их пути разошлись. Ким прилетела сюда с этой женщиной, ставшей ее любовницей, чтобы изучать развалины, которые притягивали ее с детства, и Винсент слышал о них только от коллег. А потом лишь из главных информационных сайтов Сети, когда ранний триумф быстро растворился в катастрофе.
Ты была любовью всей моей жизни, хотел сказать он Ким. И это была чистая правда. В то время Винсент не умел выразить свои чувства ни словом, ни поступком и заплатил свою цену, увы. А теперь они снова вместе, оба так далеко от дома.
– Насчет жуков, – заговорил он, чтобы отвлечься от своих мыслей. – Если они реальны, думаю, я знаю, кто мог бы иметь к ним какое-то отношение. – Ким уставилась на него. – Есть тут такая женщина по фамилии Томасон.
Ким кивнула, словно уже слышала эту фамилию:
– Она возглавляет научно-исследовательскую экзолабораторию на другой стороне Станции. Я встречалась с ней пару раз.
– Ну вот, я решил ее отыскать. Фамилия мне знакома по ее статьям в журналах. Я даже несколько раз просил у нее исследовательские материалы, пока еще был на Земле, поэтому она меня тоже знает. – Ким кивнула, слушая его с интересом. – Конечно, мы никогда не встречались, но у меня есть с собой все необходимые рекомендации.
– Которые тебе здесь никак не помогли, – напомнила Ким.
– Точно. Вот я и подумал: если есть кто-нибудь, с кем я могу об этом поговорить, это Томасон. Она занимает достаточно высокое положение, чтобы командующий к ней прислушивался. По крайней мере я на это надеялся.
– И что?
– И ничего. Они закрыли доступ в ту лабораторию, которую ты упомянула. – Он посмотрел на Ким значительным взглядом. – Ни сама Томасон, ни ведущие сотрудники ее группы в настоящее время недосягаемы, и единственное место, где они могли бы быть, это…
– Центральный Командный комплекс, – закончила за него Ким. – Здесь это центр всего. Это место, где принимаются все решения. Ты не пройдешь туда без пропуска.
– У меня нет пропуска, – вздохнул Винсент, – и вряд ли я его получу.
– Ты действительно думаешь, что каспериане обречены?
– По натуре я не пораженец, – ответил Винсент через несколько секунд, – но я не знаю, чем им можно помочь. Командование явно занято здешней чрезвычайной ситуацией. Возможно, это имеет какое-то отношение к тому, что случилось после Разрыва, когда эта Станция была покинута в первый раз.
– В первый раз? – спросила Ким, поднимая брови.
– Поскольку очень возможен второй. Что нам следует учесть в своих планах.
– Приказа об эвакуации еще нет. И сама я пока не видела ни одного жука, поэтому мне не очень-то верится, что они существуют. Я не могу отделаться от мысли, что эти жуки – продукт своего рода массовой истерии, или… ой!
Ким замолчала – Винсент осторожно взял ее за руку и подвел ближе к экрану, где в режиме реального времени показывались окрестности Станции. Далеко за границами Станции были видны три эсминца. Рядом с экраном имелись ручки настройки – чтобы смотреть различные секции Станции крупным планом. Ким только что заметила нечто похожее на ртуть, текущую по наружной поверхности жилого отсека – одного из больших отсеков, вмещающих часть Ступицы. Винсент повозился с ручками настройки, фокусируя изображение при максимальном увеличении.
– Я спускался сюда на днях, – объяснил он. – Сейчас мало кто заглядывает в эту часть Станции, и мне здесь хорошо думается. Я немного поиграл с настройками. Боюсь, они действительно повсюду.
Теперь Ким очень ясно видела их, ползущих по внешней поверхности Станции. Они были маленькие и блестящие, с неровно окрашенными щитками. В первый раз за очень долгое время Ким по-настоящему испугалась.
– Черт побери, откуда они взялись? – прошептала она.
– Ну, а в какие два места я не могу сейчас попасть?
– Центральное Командование и… да, верно. Лаборатория, куда доставили артефакты Ангелов. Замечательно. Откуда им еще взяться?
Или не так замечательно. «Я больше не знаю, кто я, – подумала она. – Я не готова быть Ким, и я не готова справиться с… тем, что произошло. Я хочу быть Сьюзен – сильной, талантливой Сьюзен». Но Книги… ее запас кончался. Даже думать о них было больно. С ними она снова могла становиться Сьюзен, могла чувствовать в себе ту силу, и ясность, и мужество.
Просто быть собой – этого ей сейчас было мало.
Ким подошла к мемориальной доске на дальней стене – огромной серебряной доске шесть футов высотой и десять шириной. На ней перечислялись имена всех исчезнувших: имена всей первоначальной команды этой Станции Ангелов. «Есть люди, которым пришлось гораздо хуже, чем мне», – подумалось Ким.
Должен был существовать план действия. Сначала, когда поползли слухи о насекомых, затем подтвержденные наблюдениями, Ким ожидала, что будет объявлен приказ об эвакуации. Как раз для такого случая имелись эсминцы, несущие постоянное патрулирование. Для них вывезти людей со Станции не потребовало бы титанических организационных усилий. Имелась также пара сотен «Гоблинов» – даже не считая тех, которые в данный момент находились в глубине Касперской системы и чьи пилоты надеялись стать следующим Паскуалем.
Винсент встал рядом с Ким и тоже рассматривал доску. Он уже несколько раз изучал ее в свои предыдущие визиты. Но почему-то в присутствии человека, которого он знал, она стала казаться более реальной.
– Странно думать, что это случилось на самом деле. Ким посмотрела на него непонимающе.
– В смысле одно дело знать, что здесь случилось, но знать абстрактно. И совсем другое – прийти сюда и стоять перед реальным, вещественным доказательством, что нечто такое странное действительно могло иметь место. Это не поддается воображению, ты понимаешь, что я имею в виду?
– Да, понимаю, – ответила Ким. Она вдруг подумала о звездах, скользящих мимо подобно облакам тумана, об огромной и вечной темноте, заглатывающей ее, пока она вечно падает. Действительно, не поддавалось воображению, что больше тысячи человек могли просто взять и исчезнуть, причем исчезнуть за какие-то несколько часов, породив загадку, которая может остаться неразгаданной до скончания времен.
– Я спрашиваю себя, каково было находиться здесь, когда Станция закрылась, но никто не мог вернуться домой. Должно быть, они подумали о полете на Каспер. Это было бы самое очевидное место.
Ким покачала головой.
– Знаешь, сюда чуть ли не каждый год прибывает очередная группа расследования и пытается раскопать что-то новое. И ничего нового не находят. На самом Каспере даже следа от людей нет.
Винсента она не убедила:
– Планета большая.
– Спутникам слежения это все равно, а у Центрального Командования они есть. Было бы известно. – Ким наклонилась ближе, чтобы изучить одну запись. – Ты представь себя на его месте. – Она указала на имя в начале списка, которое соответствовало его выдающемуся положению. – Командуешь такой станцией, и вдруг весь мир летит в тартарары.
Действительно, летит, подумал Винсент, наклоняясь ближе. Имя было выгравировано глубоко и тщательно.
Начертанные в серебре слова гласили: Командующий Эрнст Вон.
Вон
– Сэр?
Вон повернулся. Ветер в это время года резал как нож: холодный, порывистый, он несся через горное ущелье, протянувшееся под ногами Вона, подобно невидимой реке, устремляясь с высоких пиков к коричневато-желтым лугам далеко внизу. В полумиле от Вона на краю отвесного утеса возвышался генератор огромного экрана, закрывающего их от объективов и от глаз.
Странно, что Вон так и не привык к запаху здешнего воздуха, но остальные родились здесь и не знали ничего другого. Они были истинными наследниками Божьего замысла. «Все равно мне повезло больше, чем Моисею, – подумал Вон – я хотя бы увидел Землю Обетованную».
Он повернулся. Сзади на небольшом, но почтительном расстоянии стоял молодой человек лет двадцати пяти. За его спиной вилась тропинка, сбегающая к улицам Нью-Ковентри. Джонатан, вот как его зовут. А это не он должен был жениться на той девушке, Элизабет? Ах да, именно он. Странно, но Вон хорошо помнил время, когда он автоматически знал имя каждого человека в их маленькой колонии. Но времена изменились, Каспер менялся, ледники отступали, и долгие тысячелетия льда уже уходили в родовую историю коренных каспериан.
– Сэр, мы перехватываем сообщения со Станции Ангелов. Похоже, репликаторы самоактивировались.
– Подробности?
– Мы поймали несколько передач и на частотах «Гоблинов», и на закодированных военных. Кажется, сама Станция изрешечена ими, и военные каналы выдвигают массу предположений об оставленном оружии Ангелов. Они всерьез считают, что оно должно иметь отношение к Ангелам, сэр.
Интересно, подумал Вон. Теперь события и правда развивались хорошими темпами.
– Спасибо, Джонатан. Держи меня в курсе. И скажи Энн, что я спущусь через час лично руководить мониторингом. А до тех пор я не хочу, чтобы меня беспокоили, если не будет новостей равной важности. Все ясно?
– Да, сэр. – Молодой человек повернулся и стал спускаться по тропинке.
Все, что теперь нужно, – это установить местонахождение последнего бога. И тогда, и только тогда Вон сможет быть уверен в очищающем огне, который уничтожит туземцев и оставит новый Эдем чистым для детей Бога. Ибо Вон это предвидел, и этому суждено сбыться.
У pcy
Урсу доводилось присутствовать на Воскрешениях, но больше в качестве зрителя. Жрецы Дома Шекумпеха считали: пораньше показать, на что способен бог, – хороший способ завоевать сердце послушника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55