Острейшему ножу не вырезать их. Плоть заживает. Голоса тянут меня к Айрил.
Из текста становилось совершенно ясно, что извлеченные и помещенные в новое тело души обладали собственным сознанием. И были охвачены яростью. Девон, пусть и с тяжелым сердцем, закрыл на это глаза. Он имел дело с применением метафизических энергий к физической материи, энергий бессознательных, которые могли использоваться и направляться живым разумом. Он не собирался запечатывать привидения в бутылку.
Хайтауэр, глубоко верующий человек, боролся с силами, которые он мог понять и описать исключительно в терминах веры. Он действительно верил, что одержим духами.
Девон уже обдумывал этот вопрос. Хайтауэр, без сомнения, пережил неописуемые страдания. Безумие явилось либо продуктом его собственной веры, либо побочным действием неких веществ эликсира. Последнее наиболее вероятно. В конце концов, не наделенные разумом крысы тоже визжали и в бешенстве метались по клеткам.
Вернувшись в библиотеку, Сайпс усадил Фогвилла на свой стул и приказал принести марлю, спирт и бинты. Старый пресвитер опустился на колени и собственноручно занялся ранами несчастного помощника.
– Месяцы ушли на поиски журнала с записями Мягких Людей, – начал рассказывать Сайпс, вытирая кровь, – среди всего этого, – он показал окровавленным куском марли на высокие книжные шкафы, – хлама.
Фогвилл едва ощущал рану. Сердце сковал холод, а тело не переставало трястись. Вся жизнь перевернулась в один миг, и несчастный помощник пытался уловить хоть какой-то смысл в ее обломках.
Наша вера построена на лжи? Дорога на небеса закрыта навсегда. Кэллис, вестник самого Хранителя Душ, не больше чем изголодавшийся зверь в клетке. А бог…
Храм Ульсиса страшной громадой навис над несчастным помощником – не более чем пустое холодное пространство.
Что есть наш бог?
– Безусловно, я не понял научного языка манускрипта. Нашим ученым также не удалось прочесть записи.
Украсть тринадцать невинных душ – и все ради чего? Вы что, правда хотели сделать из Девона монстра, равного самому Ульсису?
Сайпс туго затянул промытые раны бинтами так, что Крам сморщился и поднялся на ноги. Усталое суровое лицо повернулось к Фогвиллу.
– Ты думаешь, мне было легко принять такое решение? Только у Девона достало бы дерзости пойти на такое. Он всей душой ненавидит Церковь!
– Хотите превратить его в бога?
– Да не его, идиот! Один глоток ангельского вина – и ему совсем крышу снесет. Мы бы вскоре забрали у него эликсир.
Не ты, Сайпс… Темнота меня забери… Ты и правда думаешь, что безумие можно контролировать?
– Оглянитесь, помощник! – Сайпс обвел тростью колонны книжных шкафов. – Разве здесь истина? Сколько правды гниет и покрывается плесенью под грудами лжи? – Старик подошел к ближайшему шкафу, открыл решетку и вынул толстую книгу. – Порох. Пушка. Забытые слова. – Он начал вырывать страницы одну за одной. – Никакого смысла. Ни здесь, ни здесь… – Он взял следующую книгу. – Языческие культы. Телеги. Какое все это имеет значение? – Книга полетела на пол. Следующая заняла ее место. – Ха, описание битвы при Зубе! Ложь! – Старый пресвитер вырывал страницы и подбрасывал их в воздух. – Сплошная ложь! Это все не имеет никакого значения!
Тяжело дыша от волнения, пресвитер остановился в круговороте бумажных листов. Тонкие в чернилах пальцы сжали набалдашник трости.
– Старейшие книги не больше чем пыль, дружище Фогвилл. И есть только одна истина: время покоряет все. Правда и ложь со временем становятся равнозначны. В конце концов все, что мы думаем и делаем, теряет какое-либо значение.
– Но вы не можете верить в такое! Вы хотите вызвать на битву собственного бога, выпить ангельского вина и сойти с ума? Вы готовы навлечь на себя гнев спайнов ради нашего спасения?
– Эликсир предназначался для Карнивал. – Сайпс вздохнул. – Лекарство, способное облегчить ее страдания. При помощи ангельского вина… – Он оперся на трость, и та затрещала под его весом. – Только ангельское вино могло бы купить ее помощь.
Карнивал в союзники? Еще какой-нибудь час назад подобная мысль показалась бы помощнику последней ересью. А теперь? Этот план – просто карточный домик. Один враг должен изготовить средство, чтобы заманить на нашу сторону другого врага, который, в свою очередь, должен сразиться с самым страшным из врагов.
Богом?
Пресвитер, должно быть, прочитал мысли Фогвилла по выражению его лица и сказал:
– Бог Цепей в гневе, Фогвилл. Он придет за нашими душами во главе войска мертвых пленников его воли. Кто, кроме Карнивал, сможет противостоять ему? – Он потер лицо и тяжело вздохнул. – Ангельское вино?… Девона нужно разыскать во что бы то ни стало.
– Наши отряды? – медленно кивнул помощник.
– Задействуй их, – ответил Сайпс. – Они должны быть здесь… в полной боевой готовности.
– Что мы им скажем?
– Не имею ни малейшего понятия, – пожал плечами пресвитер.
Творилось нечто странное. Еще два дня назад Дилл заметил перемену, но, как обычно, никто не удосужился объяснить ему, в чем дело. Флот возвращался с отдаленных постов. Дилл еще никогда не видел так много военных судов. Отряды стражников выстраивались каждое утро на плацу у моста Гейтбридж перед тем, как отправиться в город. Ангелу удалось подслушать разговор поварят: готовился какой-то военный маневр. Не замечая Дилла, священники носились по коридорам храма. Даже присутствующие на церемонии казались более возбужденными, чем обычно, а в алтаре и пресвитер, и помощник Крам сидели с озабоченными, хмурыми лицами.
Диллу начало казаться, что только он один во всем Дипгейте остался не посвященным в какую-то тайну. Может быть, город готовится к атаке язычников?
Рэйчел, вероятнее всего, занята в отряде спайнов, потому что ее нигде не было видно со времени экскурсии на Ядовитые Кухни. Вчера, как только солнечный диск показался из-за шпилей, Дилл забрался на ту самую башню, где спайн просила его взлететь. Но девушка так и не появилась. Не то чтобы он специально пошел ее искать. Просто теперь появилось гораздо больше свободного времени, чтобы, распустив перья, наслаждаться ветром. К тому же на башне удавалось скрыться от священников, спешивших по каким-то важным поручениям и с каменными лицами проталкивавшихся мимо.
В последнее время улитки превратились просто в напасть. На комнатушку Дилла началось настоящее нашествие, и он решил выносить слизней подальше. Мальчик проходил мили по коридорам храма, рассаживая улиток то тут, то там: у дверей монашеских келий, в коридоре за алтарем, у входа в учебную комнату, на ступенях и подоконниках. Однажды ангел даже забрел на этажи, занимаемые спайнами, с полной корзиной, но, увидев царившую там темноту, передумал, отнес свою ношу в Синюю трапезную и напихал улиток под салфетки.
Сегодня набралась полная корзина, почти сотня улиток, и Дилл отправился в пыльные заброшенные коридоры недалеко от боковых лестниц. Он как раз искал подходящее место, чтобы выпустить слизняков, когда сгорбленный монах с серым лицом, несший в руках кипу свитков, бесцеремонно оттолкнул его крылья в сторону.
– И что ты вечно у всех на дороге стоишь?
– Извините. – Дилл прижался к стене.
– Сложи эти свои штуки, – буркнул монах и быстро скрылся в глубине коридора. Только ряса прошуршала по каменному полу. Серая голова удивительным образом походила на выпавший из стены кирпич.
На прощание монах бросил через плечо еще одно унизительное замечание:
– Собирай своих улиток, только смотри, Фонделгру и близко к ним не подпускай.
Кухня? Дилл совсем забыл о ней. Там, должно быть, тепло. Если улиткам понравится жара, они никуда не уползут. Ангел расправил крылья, щелкнув суставами, и понесся по коридору, вытирая перьями пыль со стен.
Займу столько места, сколько захочу!
Он так и побежал по храму, складывая крылья только при виде факелов на стенах. По его следам тянулся след улиток.
Когда Дилл добрался до заросшей плющом башни, корзина была пуста. Настроение сразу поднялось. Больше он не уступал дороги ни одному священнику, хотя ни одного и не встретил, но дело было не в этом. Ангел схватил со стены факел и ринулся вверх по лестнице.
На сотой ступеньке начались узкие бойницы, Дилл вставил факел в крепеж и вприпрыжку пролетел оставшиеся ступени. Если кто-то там спускается, пусть лучше уберется с дороги!
Люк открылся прямо в бесконечно голубое небо. Горбатые горгульи притаились под развалинами арок и безразлично наблюдали за городом.
Рэйчел не было. Дилл вылез на крышу.
Ни у кого больше не осталось на него времени. Куда все так спешат? Если город действительно готовится к атаке, неужели бы его не предупредили? Разве защита храма не его прямая обязанность?
Дилл топнул и раздраженно махнул крыльями. Окна во всех башнях были наглухо закрыты, а священники бегали сломя голову по коридорам, слишком занятые своими страшными секретами, чтобы хоть что-нибудь заметить. Дилл сильнее махнул крыльями, оторвался на дюйм от земли, но запаниковал и потерял равновесие.
Дверь приоткрыта – но не закрыта полностью. И тогда ангел решил сделать то, что запрещено: научиться летать.
На первые попытки было страшно смотреть. Боясь, что кто-нибудь поднимется на крышу, Дилл подпер люк деревянной бал-, кой. И даже после этого долго и беспокойно ходил кругами, опасаясь, что кто-нибудь решит забраться на башню. С каждым взмахом крыльев Дилл поднимался чуть выше, но останавливался, прислушиваясь, не крадется ли кто-нибудь по лестнице. Наконец он набрался смелости и поднялся в воздух на целый фут. Затем на три. На шесть. И всегда стремительно возвращался на крышу и прислушивался, не происходит ли чего на лестнице.
Разворачиваться оказалось куда сложнее, чем взлетать. Дилл довольно комфортно висел в воздухе, но стоило повернуть направо или налево, назад или вперед, как он терял равновесие, паниковал и шлепался на каменную крышу раньше, чем успевал сообразить, в чем же дело. Ангел мог парить в воздухе, подниматься и опускаться, но что с того толку? Только свечи в люстрах менять. И как это Гейну удавалось? Дилл никогда не видел, чтобы отец поднимался в воздух, но знал, что в молодости тот летал в бой вместе с военными кораблями. Был бы тут отец, он бы его научил.
Время шло, и Дилл ежедневно тренировался на башне. С каждым разом ангел держался в воздухе все дольше, паря над круглой крышей. Каменные горгульи избегали смотреть ему в глаза, но, отвернувшись, втихаря посмеивались. Дилл боялся сделать разворот, боялся неизбежного падения на каменную площадку. Коленки и локти вечно были в ссадинах, а одежда порвана и в пыли. Но никто, судя по всему, этого не замечал. В храме все были заняты какими-то секретами. Рэйчел так и не появилась, и Дилл был предоставлен самому себе и мог продолжать тренировки.
И вот в одно прекрасное утро все получилось.
Он висел футах в шести над площадкой, слушая веселый щебет пташек под арками, и вдруг заметил крошечный цветок, проросший на каменном затылке горгульи. Дилл просто решил сорвать его. Он даже не успел сообразить, что произошло, как взял цветок в руку. Потом ангел отлетел назад и приблизился к одному из каменных монстров. Никаких усилий: стоило только подумать о каком-либо направлении, как все получалось само собой. Сердце бешено стучало.
Ангел едва ощущал движение крыльев, будто их совсем и не было. Он попытался осознанно повернуться вправо и чуть не упал, вовремя успев восстановить равновесие. Нет: слишком много думаешь. Нужно расслабиться и позволить крыльям нести тебя. Фокус в том, чтобы не пытаться, а просто позволить этому произойти. Медленно ангел полетел вправо и вверх, снова вернувшись в центр площадки. На сей раз выше: игнорируя физическое движение крыльев, Дилл облетел по кругу крышу башни и поднялся на высоту, падение с которой могло обернуться серьезной травмой. Уверенность росла с каждым удачным маневром.
Получилось. Он летел.
Дилл смеялся в воздухе. Хмурые горгульи и развалины арок остались далеко позади. Он летел над шиферными крышами и покосившимися печными трубами, дальше, за Грачиный шпиль. Под ногами расстилался сонный Дипгейт, укрытый одеялом утреннего тумана. Ангел набрал полную грудь свежего сладкого воздуха, обогнул шпиль и триумфально повернул назад к заросшей плющом башне. Горгульи казались теперь крошечными прикованными к земле уродцами. Они сидели, уставив каменные глаза на город, и даже не осознавали, каково это – взлететь.
Внезапно Дилл услышал, как трясется люк на крыше: кто-то пытался взобраться на башню.
Запаниковав, ангел чуть было не сорвался с высоты, но, вовремя взяв себя в руки, плавно, если не сказать элегантно, опустился на площадку. Отпихнул доску и поднял крышку люка.
Рэйчел вылезла из темноты и подозрительно взглянула на Дилла.
– Ты что задумал? – Девушка внимательно посмотрела на пыльную, потрепанную одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Из текста становилось совершенно ясно, что извлеченные и помещенные в новое тело души обладали собственным сознанием. И были охвачены яростью. Девон, пусть и с тяжелым сердцем, закрыл на это глаза. Он имел дело с применением метафизических энергий к физической материи, энергий бессознательных, которые могли использоваться и направляться живым разумом. Он не собирался запечатывать привидения в бутылку.
Хайтауэр, глубоко верующий человек, боролся с силами, которые он мог понять и описать исключительно в терминах веры. Он действительно верил, что одержим духами.
Девон уже обдумывал этот вопрос. Хайтауэр, без сомнения, пережил неописуемые страдания. Безумие явилось либо продуктом его собственной веры, либо побочным действием неких веществ эликсира. Последнее наиболее вероятно. В конце концов, не наделенные разумом крысы тоже визжали и в бешенстве метались по клеткам.
Вернувшись в библиотеку, Сайпс усадил Фогвилла на свой стул и приказал принести марлю, спирт и бинты. Старый пресвитер опустился на колени и собственноручно занялся ранами несчастного помощника.
– Месяцы ушли на поиски журнала с записями Мягких Людей, – начал рассказывать Сайпс, вытирая кровь, – среди всего этого, – он показал окровавленным куском марли на высокие книжные шкафы, – хлама.
Фогвилл едва ощущал рану. Сердце сковал холод, а тело не переставало трястись. Вся жизнь перевернулась в один миг, и несчастный помощник пытался уловить хоть какой-то смысл в ее обломках.
Наша вера построена на лжи? Дорога на небеса закрыта навсегда. Кэллис, вестник самого Хранителя Душ, не больше чем изголодавшийся зверь в клетке. А бог…
Храм Ульсиса страшной громадой навис над несчастным помощником – не более чем пустое холодное пространство.
Что есть наш бог?
– Безусловно, я не понял научного языка манускрипта. Нашим ученым также не удалось прочесть записи.
Украсть тринадцать невинных душ – и все ради чего? Вы что, правда хотели сделать из Девона монстра, равного самому Ульсису?
Сайпс туго затянул промытые раны бинтами так, что Крам сморщился и поднялся на ноги. Усталое суровое лицо повернулось к Фогвиллу.
– Ты думаешь, мне было легко принять такое решение? Только у Девона достало бы дерзости пойти на такое. Он всей душой ненавидит Церковь!
– Хотите превратить его в бога?
– Да не его, идиот! Один глоток ангельского вина – и ему совсем крышу снесет. Мы бы вскоре забрали у него эликсир.
Не ты, Сайпс… Темнота меня забери… Ты и правда думаешь, что безумие можно контролировать?
– Оглянитесь, помощник! – Сайпс обвел тростью колонны книжных шкафов. – Разве здесь истина? Сколько правды гниет и покрывается плесенью под грудами лжи? – Старик подошел к ближайшему шкафу, открыл решетку и вынул толстую книгу. – Порох. Пушка. Забытые слова. – Он начал вырывать страницы одну за одной. – Никакого смысла. Ни здесь, ни здесь… – Он взял следующую книгу. – Языческие культы. Телеги. Какое все это имеет значение? – Книга полетела на пол. Следующая заняла ее место. – Ха, описание битвы при Зубе! Ложь! – Старый пресвитер вырывал страницы и подбрасывал их в воздух. – Сплошная ложь! Это все не имеет никакого значения!
Тяжело дыша от волнения, пресвитер остановился в круговороте бумажных листов. Тонкие в чернилах пальцы сжали набалдашник трости.
– Старейшие книги не больше чем пыль, дружище Фогвилл. И есть только одна истина: время покоряет все. Правда и ложь со временем становятся равнозначны. В конце концов все, что мы думаем и делаем, теряет какое-либо значение.
– Но вы не можете верить в такое! Вы хотите вызвать на битву собственного бога, выпить ангельского вина и сойти с ума? Вы готовы навлечь на себя гнев спайнов ради нашего спасения?
– Эликсир предназначался для Карнивал. – Сайпс вздохнул. – Лекарство, способное облегчить ее страдания. При помощи ангельского вина… – Он оперся на трость, и та затрещала под его весом. – Только ангельское вино могло бы купить ее помощь.
Карнивал в союзники? Еще какой-нибудь час назад подобная мысль показалась бы помощнику последней ересью. А теперь? Этот план – просто карточный домик. Один враг должен изготовить средство, чтобы заманить на нашу сторону другого врага, который, в свою очередь, должен сразиться с самым страшным из врагов.
Богом?
Пресвитер, должно быть, прочитал мысли Фогвилла по выражению его лица и сказал:
– Бог Цепей в гневе, Фогвилл. Он придет за нашими душами во главе войска мертвых пленников его воли. Кто, кроме Карнивал, сможет противостоять ему? – Он потер лицо и тяжело вздохнул. – Ангельское вино?… Девона нужно разыскать во что бы то ни стало.
– Наши отряды? – медленно кивнул помощник.
– Задействуй их, – ответил Сайпс. – Они должны быть здесь… в полной боевой готовности.
– Что мы им скажем?
– Не имею ни малейшего понятия, – пожал плечами пресвитер.
Творилось нечто странное. Еще два дня назад Дилл заметил перемену, но, как обычно, никто не удосужился объяснить ему, в чем дело. Флот возвращался с отдаленных постов. Дилл еще никогда не видел так много военных судов. Отряды стражников выстраивались каждое утро на плацу у моста Гейтбридж перед тем, как отправиться в город. Ангелу удалось подслушать разговор поварят: готовился какой-то военный маневр. Не замечая Дилла, священники носились по коридорам храма. Даже присутствующие на церемонии казались более возбужденными, чем обычно, а в алтаре и пресвитер, и помощник Крам сидели с озабоченными, хмурыми лицами.
Диллу начало казаться, что только он один во всем Дипгейте остался не посвященным в какую-то тайну. Может быть, город готовится к атаке язычников?
Рэйчел, вероятнее всего, занята в отряде спайнов, потому что ее нигде не было видно со времени экскурсии на Ядовитые Кухни. Вчера, как только солнечный диск показался из-за шпилей, Дилл забрался на ту самую башню, где спайн просила его взлететь. Но девушка так и не появилась. Не то чтобы он специально пошел ее искать. Просто теперь появилось гораздо больше свободного времени, чтобы, распустив перья, наслаждаться ветром. К тому же на башне удавалось скрыться от священников, спешивших по каким-то важным поручениям и с каменными лицами проталкивавшихся мимо.
В последнее время улитки превратились просто в напасть. На комнатушку Дилла началось настоящее нашествие, и он решил выносить слизней подальше. Мальчик проходил мили по коридорам храма, рассаживая улиток то тут, то там: у дверей монашеских келий, в коридоре за алтарем, у входа в учебную комнату, на ступенях и подоконниках. Однажды ангел даже забрел на этажи, занимаемые спайнами, с полной корзиной, но, увидев царившую там темноту, передумал, отнес свою ношу в Синюю трапезную и напихал улиток под салфетки.
Сегодня набралась полная корзина, почти сотня улиток, и Дилл отправился в пыльные заброшенные коридоры недалеко от боковых лестниц. Он как раз искал подходящее место, чтобы выпустить слизняков, когда сгорбленный монах с серым лицом, несший в руках кипу свитков, бесцеремонно оттолкнул его крылья в сторону.
– И что ты вечно у всех на дороге стоишь?
– Извините. – Дилл прижался к стене.
– Сложи эти свои штуки, – буркнул монах и быстро скрылся в глубине коридора. Только ряса прошуршала по каменному полу. Серая голова удивительным образом походила на выпавший из стены кирпич.
На прощание монах бросил через плечо еще одно унизительное замечание:
– Собирай своих улиток, только смотри, Фонделгру и близко к ним не подпускай.
Кухня? Дилл совсем забыл о ней. Там, должно быть, тепло. Если улиткам понравится жара, они никуда не уползут. Ангел расправил крылья, щелкнув суставами, и понесся по коридору, вытирая перьями пыль со стен.
Займу столько места, сколько захочу!
Он так и побежал по храму, складывая крылья только при виде факелов на стенах. По его следам тянулся след улиток.
Когда Дилл добрался до заросшей плющом башни, корзина была пуста. Настроение сразу поднялось. Больше он не уступал дороги ни одному священнику, хотя ни одного и не встретил, но дело было не в этом. Ангел схватил со стены факел и ринулся вверх по лестнице.
На сотой ступеньке начались узкие бойницы, Дилл вставил факел в крепеж и вприпрыжку пролетел оставшиеся ступени. Если кто-то там спускается, пусть лучше уберется с дороги!
Люк открылся прямо в бесконечно голубое небо. Горбатые горгульи притаились под развалинами арок и безразлично наблюдали за городом.
Рэйчел не было. Дилл вылез на крышу.
Ни у кого больше не осталось на него времени. Куда все так спешат? Если город действительно готовится к атаке, неужели бы его не предупредили? Разве защита храма не его прямая обязанность?
Дилл топнул и раздраженно махнул крыльями. Окна во всех башнях были наглухо закрыты, а священники бегали сломя голову по коридорам, слишком занятые своими страшными секретами, чтобы хоть что-нибудь заметить. Дилл сильнее махнул крыльями, оторвался на дюйм от земли, но запаниковал и потерял равновесие.
Дверь приоткрыта – но не закрыта полностью. И тогда ангел решил сделать то, что запрещено: научиться летать.
На первые попытки было страшно смотреть. Боясь, что кто-нибудь поднимется на крышу, Дилл подпер люк деревянной бал-, кой. И даже после этого долго и беспокойно ходил кругами, опасаясь, что кто-нибудь решит забраться на башню. С каждым взмахом крыльев Дилл поднимался чуть выше, но останавливался, прислушиваясь, не крадется ли кто-нибудь по лестнице. Наконец он набрался смелости и поднялся в воздух на целый фут. Затем на три. На шесть. И всегда стремительно возвращался на крышу и прислушивался, не происходит ли чего на лестнице.
Разворачиваться оказалось куда сложнее, чем взлетать. Дилл довольно комфортно висел в воздухе, но стоило повернуть направо или налево, назад или вперед, как он терял равновесие, паниковал и шлепался на каменную крышу раньше, чем успевал сообразить, в чем же дело. Ангел мог парить в воздухе, подниматься и опускаться, но что с того толку? Только свечи в люстрах менять. И как это Гейну удавалось? Дилл никогда не видел, чтобы отец поднимался в воздух, но знал, что в молодости тот летал в бой вместе с военными кораблями. Был бы тут отец, он бы его научил.
Время шло, и Дилл ежедневно тренировался на башне. С каждым разом ангел держался в воздухе все дольше, паря над круглой крышей. Каменные горгульи избегали смотреть ему в глаза, но, отвернувшись, втихаря посмеивались. Дилл боялся сделать разворот, боялся неизбежного падения на каменную площадку. Коленки и локти вечно были в ссадинах, а одежда порвана и в пыли. Но никто, судя по всему, этого не замечал. В храме все были заняты какими-то секретами. Рэйчел так и не появилась, и Дилл был предоставлен самому себе и мог продолжать тренировки.
И вот в одно прекрасное утро все получилось.
Он висел футах в шести над площадкой, слушая веселый щебет пташек под арками, и вдруг заметил крошечный цветок, проросший на каменном затылке горгульи. Дилл просто решил сорвать его. Он даже не успел сообразить, что произошло, как взял цветок в руку. Потом ангел отлетел назад и приблизился к одному из каменных монстров. Никаких усилий: стоило только подумать о каком-либо направлении, как все получалось само собой. Сердце бешено стучало.
Ангел едва ощущал движение крыльев, будто их совсем и не было. Он попытался осознанно повернуться вправо и чуть не упал, вовремя успев восстановить равновесие. Нет: слишком много думаешь. Нужно расслабиться и позволить крыльям нести тебя. Фокус в том, чтобы не пытаться, а просто позволить этому произойти. Медленно ангел полетел вправо и вверх, снова вернувшись в центр площадки. На сей раз выше: игнорируя физическое движение крыльев, Дилл облетел по кругу крышу башни и поднялся на высоту, падение с которой могло обернуться серьезной травмой. Уверенность росла с каждым удачным маневром.
Получилось. Он летел.
Дилл смеялся в воздухе. Хмурые горгульи и развалины арок остались далеко позади. Он летел над шиферными крышами и покосившимися печными трубами, дальше, за Грачиный шпиль. Под ногами расстилался сонный Дипгейт, укрытый одеялом утреннего тумана. Ангел набрал полную грудь свежего сладкого воздуха, обогнул шпиль и триумфально повернул назад к заросшей плющом башне. Горгульи казались теперь крошечными прикованными к земле уродцами. Они сидели, уставив каменные глаза на город, и даже не осознавали, каково это – взлететь.
Внезапно Дилл услышал, как трясется люк на крыше: кто-то пытался взобраться на башню.
Запаниковав, ангел чуть было не сорвался с высоты, но, вовремя взяв себя в руки, плавно, если не сказать элегантно, опустился на площадку. Отпихнул доску и поднял крышку люка.
Рэйчел вылезла из темноты и подозрительно взглянула на Дилла.
– Ты что задумал? – Девушка внимательно посмотрела на пыльную, потрепанную одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63